Войти в систему
Войти с помощью соц. сетей:
Аналогия используется крайне редко, хотя этот прием дает прекрасную возможность разъяснить туманно выраженную в тексте идею или отсылку, проведя параллель с чем-то нам хорошо понятным.
Самая простая разновидность аналогии – сравнение. Это обороты со словами «как» или «словно», указывающие на сходство. Персонаж может заявить, что начальник полиции «вцепился мертвой хваткой, как питбуль». Расчет на то, что зритель знает питбулей как свирепых, упрямых псов, которые действительно будут сжимать челюсти на горле или конечности жертвы до последнего. Иногда можно обойтись и без сравнительных союзов. Так, персонаж говорит о начальнике полиции: «Майерс – тот еще питбуль». Мы знаем, что на самом деле он человек, а не пес, сравнение подразумевается.
В песне «Роза» (The Rose) любовь – это река, бритва, голод, цветок, сердце, сон и душа. Присмотревшись к тексту, вы увидите, что никаких «словно» там нет, сравнение обходится без них.
Если персонаж говорит: «Наша любовь – как роза в цвету», у нас рождаются ассоциации. Новообретенная любовь свежа, как едва распустившаяся роза; зарождение любви, как зарождение весны; роза в каплях росы, как любовь невинная, юношеская. Сравнительный оборот позволяет не ограничиваться банальным «мы поняли, что любим друг друга» – он тянет за собой цепь ассоциаций, и мы получаем возможность заглянуть глубже.
Авторы стараются искать аналогии, с одной стороны, оригинальные, не затертые, а с другой – достаточно общеизвестные, понятные зрителю. Если сравнить начальника полиции со шнауцером, а не с питбулем, зрителю может оказаться сложновато припомнить, чем славятся шнауцеры. Или, предположим, вы сравниваете кого-то с пуделем. Образ пуделя, скорее всего, возникнет у зрителя сразу, но у одних это будет образ избалованной комнатной собачки, а у других – умного циркового пса.
Многие великие писатели используют образы природы, чтобы расширить представление о персонаже. Можно сравнить человека с ветром, имея в виду, что он переменчив и порывист. Ему не сидится на месте, он может быть ветреным в отношениях или оказаться болтливым, бросать слова на ветер. Кстати, официальное прозвище Чикаго – Город ветров – относится вовсе не к погоде, а к местным политикам, которые «сотрясают воздух».
Персонаж может быть похож на бурю – темпераментный, непредсказуемый, неистовый.
Персонажи бывают безмятежные, как летний день; крепкие, как скала; стремительные, как газель; могут парить в вышине, как орлы, а могут порхать, как колибри. Они могут быть неуклюжими, как медведи, или невинными, как ягнята, которых ведут на бойню. Аналогия с ягнятами таит в себе и другие ассоциации: занимающиеся разведением овец знают, что животное при забое не издает ни звука. Именно эта аналогия была использована в фильме «Молчание ягнят».
Какое-то время назад моя подруга работала на ферме, и одну из овец пришлось забить из-за травмы. По словам подруги, настолько безропотно принимаемую смерть видеть жутко. Прямо противоположный пример – свиньи: свинья, когда ее режут, кричит, как младенец, и это тоже жутко. И тот и другой образ вполне подойдут для сценария фильма ужасов.
В «Крестном отце – 2» Кей признается своему мужу Майклу, что выкидыша у нее не было – она сделала аборт. «Вот и с нашим браком то же самое», – добавляет она. Ассоциаций здесь возникает множество – их брак уничтожен, оборван, загублен преступной деятельностью Майкла; Кей могла называть проблемы в их супружеской жизни «выкидышем», тогда как на самом деле за ними стояло нечто иное. Возможны ассоциации с убийством, уничтожением – ведь именно в этом состояла деятельность Майкла, которая теперь аукнулась ему в семейной жизни. Чем больше ассоциаций рождает аналогия, тем полнокровнее получается диалог.
Если на свете существует темный лес, в котором теряется большинство из нас, то это финансы, особенно акции с облигациями, закладные, плавающие ставки, субстандартные кредиты или обеспеченные долговые облигации. И тем не менее одним из номинантов на «Оскар» в 2015 году оказался фильм «Игра на понижение», посвященный именно таким темам, от которых у нас стекленеют глаза.
Как же удалось сделать его понятным зрителю? С помощью аналогий. Фильм изобилует сравнениями, аналогиями, визуальными метафорами, помогающими нам разобраться, как несколько коррумпированных биржевых торговцев манипулируют миром финансов. В фильме использован почти весь арсенал приемов, помогающих зрителю понять все то, что выходит за рамки общеизвестного.
Ситуацию, сложившуюся после того, как лопаются кредитные и ипотечные пузыри, персонажи комментируют через сравнение: «Как будто в Средневековье вернулись». Цитата на экране гласит: «Истина – она как поэзия, а большинство людей поэзию не переваривают».
Визуальные метафоры уподобляют одни вещи другим. Что значит делать ставку против ипотечного рынка? Это как трясти бюстом на танцполе (и мы видим красоток, извивающихся в танце), или как ребенок, который просит денег у родителей (нам показывают маленького мальчика), или как пачки денег, или как шикарная вечеринка (визуальный ряд соответствует).
Что такое «шортить облигации», играть на понижение? Это зрителю разъяснит между глотками шампанского прекрасная Марго Робби, принимающая ванну с пеной в шикарном особняке с видом на океан. Она начинает открытым текстом: «Он хочет шортить облигации, то есть делать ставку против рынка». Но визуальный ряд показывает подтекст. О чем говорит нам ванна с пеной и шампанское? О роскоши и богатстве. О жизни на широкую ногу. О том, что человек утопает в мириадах воздушных пузырьков, которые лопаются без следа!
Что такое обеспеченные долговые обязательства (CDO)? Не разобравшись, сложно следить за сюжетом, поэтому про CDO нам объяснит шеф-повар Энтони Бурден с помощью наглядной аналогии: повар заказывает рыбу в пятницу, а блюдо из нее готовит в воскресенье. Но «часть свежей рыбы осталась непроданной». Слова «как» и «как будто» в этом сравнении не используются, это действительно скорее аналогия, а не сравнение. Я вставлю сравнительные союзы в скобках, и мы убедимся, что параллели в его реплике присутствуют. «Вся непроданная рыба – это (как) облигации с рейтингом трипл-би. ‹…› Я беру все эти паршивые непроданные облигации и пускаю на рыбный суп. Это уже новое, свежее блюдо, а не рыба с душком, и все за милую душу уплетают палтуса трехдневной давности. Это (так же, как с) CDO».
Потом нам сообщают, что ответственные за эти CDO словно «уснули за рулем» и машина вот-вот врежется.
Нам говорят, что жилищный рынок – (словно) мыльный пузырь, а звон денег, которые можно заработать на его крахе, – (будто) сладчайшая музыка. И мы видим хористок в белом, исполняющих рок-н-ролл. А затем нам показывают, как персонажи в медицинских масках спускаются по эскалатору среди толп людей. Визуальный ряд намекает, что вся эта порочная жизнь дурно пахнет и заразна.
Когда Марк Баум, управляющий хеджевым фондом, приходит к сотруднице рейтингового агентства Standard & Poor побеседовать о происходящем, она встречает его в медицинских очках с толстыми затемненными стеклами: у нее расширены зрачки после приема у офтальмолога. Это визуальная метафора означает, что сотрудница не видит дальше собственного носа и закрывает глаза на происходящее.
Бен, бывший торговец ценными бумагами и один из немногих сохранивших принципы, отвечает на звонок, но долго разговаривать не может, потому что ему нужно ехать на колоноскопию. Скоро все выйдет наружу.
Большинство героев фильма едут в Лас-Вегас на Американский форум по секьюритизации. Закадровая музыка, сопровождающая их прибытие, – мелодия из «Призрака оперы», где ключевыми мотивами выступают скрытность, интрига, соблазн. Позже персонажи развлекаются стрельбой в тире по мишеням с портретом Усамы бен Ладена. «Хорошие» парни борются с террористами (плохими парнями), играя против рынка.
Еще одно понятие, необходимое, чтобы следить за сюжетом, – синтетические CDO. Понятие сложное. Закадровый голос начинает разъяснение с аналогии: «Если ипотечные облигации были спичкой, а CDO – тряпкой, смоченной в керосине, то синтетические CDO – это атомная бомба, над кнопкой которой держит палец пьяный президент».
Если эта аналогия недостаточно доходчива, у доктора Ричарда Талера, основоположника поведенческой экономики, и мировой поп-звезды Селены Гомес имеется еще одна, более развернутая. Они сравнивают синтетические CDO со ставками на чужие расклады в покере. У игрока явная полоса везения, вполне возможно, что он и дальше будет выигрывать. Те карты, что сейчас у него на руках, – это одна ипотечная облигация. Для Селены вероятность выигрыша составляет 87 %, у нее полоса везения, и «собравшимся вокруг игрового стола тоже хочется поучаствовать».
Талер сравнивает сложившуюся ситуацию с серией побед в баскетболе, которая тоже имеет все шансы продолжиться. Мы видим в углу экрана анимированный рисунок – мяч влетает в корзину. Женщина в толпе зевак за спиной Селены делает ставку на то, что Селена выиграет. Ее соседка в свою очередь делает ставку на эту ставку. Остальные тоже делают ставки на выигрыш Селены или на выигрыш тех, кто сделал на нее ставки. Вот эти ставки на ставки других и есть синтетическая часть CDO.
Когда Майкл Бьюрри (еще один управляющий хеджевым фондом, начавший играть против рынка) нервничает или, если дела плохи, он в наушниках отрывается на барабанной установке – это визуальная метафора попытки «забить на все».
У начальницы Марка, Кэти, сообщающей, что пузырь рынка жилой недвижимости лопнул, на лацкане пиджака приколота брошь в виде стрекозы. Символических значений у стрекозы много, и довольно разных: это и легкомыслие, и умение сокрушить жертву, и способность меняться (благодаря превращению личинки в стрекозу), и быстротечность ее жизненного цикла. Иногда она символизирует благополучие и самореализацию. В шведском фольклоре стрекозы прилетают взвешивать злые души. Все эти ассоциации мог иметь в виду сценарист, а может, идея пришла в голову актрисе или художнику по костюмам, решавшим, какой брошью – в виде бабочки, комара, шмеля, лошади, собаки, кошки – лучше подкрепить аналогию.
Когда кризис уже в полном разгаре, мы видим спортзал, где люди крутят педали велотренажеров – это движение в никуда. Так и многим инвесторам тоже теперь некуда податься. Нам показывают массовый исход участников с конференции по рынку жилой недвижимости – они словно «бегут с корабля». Нам демонстрируют беспорядок, оставленный в офисах закрывающихся корпораций: все разбросано, словно ураган пронесся.
Все это заранее предугадывает Бен, говоря: «Вы поставили против американской экономики. Если мы правы, люди лишатся домов, потеряют работу, пенсионные накопления, пенсии. Для банков люди всего лишь цифры». В конце фильма мы видим наглядное доказательство правоты Бена: на случай, если мы вдруг упустили подтекст – проблему коррупции на всех уровнях, – нам выводят на экран статистику. «Пропали пять триллионов долларов. Восемь миллионов человек остались без работы. Шесть миллионов потеряли жилье. И это только в США».
Войти с помощью соц. сетей: