ЛОГИЧЕСКИЕ ОШИБКИ

ИЛЛЮЗОРНАЯ КОРРЕЛЯЦИЯ

Наш мозг — огромный детектор, распознающий разные закономерности; он пытается упорядочить и структурировать то, что порой кажется случайной конфигурацией. Мы видим созвездие Ориона в ночном небе не потому, что звезды так расположились, а потому, что наш мозг может наложить известный ему образ на всю эту звездную россыпь.

Вам звонит друг ровно в ту минуту, когда вы о нем думаете, — такого рода совпадение настолько удивительно, что мозг заостряет на нем внимание. Но ведь он так не поступает всякий раз, когда вы не думали о человеке, а он вам позвонил. Подумайте об этом на примере . Предположим, у вас удивительно удачная неделя, наполненная совпадениями (вам перебежала дорогу черная кошка, когда вы проходили мимо свалки, вы поднялись на 13-й этаж здания и обнаружили, что по телевизору передают фильм «Пятница, 13-е»). Ну, скажем, на этой неделе вам позвонили 20 раз: два звонка были от тех, с кем вы давно не виделись, но кто позвонил вам спустя десять минут после того, как вы о них подумали. Это будет верхняя часть вашей таблички: 20 звонков, два из которых произошли в силу ваших экстрасенсорных способностей, а 18 были обычными. Но погодите-ка! Нам ведь еще нужно заполнить и нижнюю часть таблички: сколько раз вы думали о своих знакомых, а они не позвонили, или — и это мое любимое — сколько раз вы не думали о ком-то и он не позвонил?

Чтобы полностью заполнить таблицу, давайте допишем, что вы думаете о ком-то 52 раза в неделю, а 930 раз в неделю — не думаете. (Последний показатель взят наобум, но если мы поделим неделю, в которой 168 часов, на десятиминутные фрагменты, то получим около 980 мыслей, и мы уже знаем, что 50 из них были о людях, которые вам не звонили, значит, 930 — о чем-то другом. Возможно, я вас недооцениваю — на самом деле вы можете взять любое число, просто поэкспериментируйте.)

Наш мозг действительно замечает только верхний левый квадрат и игнорирует три остальных в ущерб логическому мышлению (и в угоду экстрасенсорному). Прежде чем забронировать билет до Лас-Вегаса, где можно поиграть в рулетку, давайте пробежимся по цифрам. Какова вероятность, что кто-то позвонит при условии, что вы только что о нем подумали? Она составляет два из 52, или 4%.

Да, верно, в 4% случаев, когда вы думаете о человеке, он вам звонит. Не очень-то впечатляет.

Что же может объяснить такого рода совпадение? Физик рассмотрит тысячу событий в вашей четырехчастной табличке и заметит, что только два из них (0,2 одного процента) кажутся «странными», и потому вы вполне можете ожидать, что они произойдут случайно. Социальный психолог поинтересуется, не было ли какого-нибудь внешнего события, которое могло спровоцировать ваши со звонившим мысли друг о друге, предшествующие звонку. Вот пример: вы прочли о теракте 13 ноября 2015 года в Париже. На подсознательном уровне вы вспоминаете, что всегда думали со своей университетской подругой поехать в Париж. Она звонит вам — и вы так удивлены этим звонком, что совершенно забываете о связи теракта с вашими студенческими планами, — а дело в том, что она отреагировала на то же самое событие и потому взялась за телефонную трубку.

Если все это напоминает вам об истории с разлученными близнецами, о которой мы говорили ранее, то и правильно. Иллюзорная корреляция — стандартное объяснение, предлагаемое генетиками-бихевиористами для понимания странных совпадений в поведении (например, тот факт, что оба близнеца чешут голову одним и тем же пальцем или что оба обматывают карандаши и ручки изолентой, чтобы те не скользили). Нас всегда завораживают данные, находящиеся в левой верхней ячейке четырехчастной таблицы, — это все те вещи, которые объединяют близнецов. При этом мы совершенно игнорируем то, что один из них делает, а второй нет.

ФРЕЙМИНГ ВЕРОЯТНОСТЕЙ

После того звонка от вашей давней подруги вы решаете поехать следующим летом на недельку в Париж. И, стоя перед «Моной Лизой», слышите знакомый голос, оглядываетесь и видите своего старого соседа по комнате Джастина, которого не видели много лет.

«Поверить не могу!» — восклицает Джастин. «Знаю!» — вторите ему вы. «Каковы шансы, что я наткнусь на тебя здесь, в Париже, стоя перед “Моной Лизой”! Да один на миллион!»

Да, шансы столкнуться с Джастином перед «Моной Лизой», вероятно, один на миллион (будет сложно подсчитать точно, но любой подсчет показал бы однозначно, насколько это маловероятно). Но такой способ фрейминга вероятности ошибочен. Давайте немного вернемся назад. А что, если бы вы столкнулись с Джастином, стоя не перед знаменитой картиной Леонардо да Винчи, а перед Венерой Милосской, в туалете или при входе в музей? А что, если бы вы столкнулись в вашем отеле, в каком-нибудь кафе или на Эйфелевой башне? Ведь вы были бы удивлены не меньше.

Поэтому забудьте о Джастине — если бы вы столкнулись со знакомым, будучи на каникулах, где-нибудь на улицах Парижа, вы были бы так же сильно удивлены. Впрочем, зачем привязываться именно к каникулам в Париже? Это могло случиться и во время командировки в Мадрид, пересадки в Кливленде или посещения спа-салона в Таксоне. Давайте зафреймим вероятность следующим образом: когда-нибудь, став взрослым, вы столкнетесь со своим знакомым в таком месте, где вы меньше всего этого ожидали. Ясно, что шансы на такую встречу довольно высоки. Но наш мозг не думает таким образом — когнитивистика как раз и учит нас тому, как важно тренировать мозги, чтобы мыслить разумно.

ФРЕЙМИНГ РИСКА

С фреймингом вероятностей тесно связана одна проблема — невозможность логически зафреймить риски. Даже учитывая количество жертв во время крушения самолетов 11 сентября в Америке, путешествия на самолетах остаются самым безопасным способом передвижения. На втором месте идут путешествия на поезде.

Вероятность умереть во время перелета или поездки на поезде близка к нулю. Да, после трагических событий 9/11 многие американцы стали избегать самолетов, отдавая предпочтение автомагистралям. Но тут сильно увеличилось количество несчастных случаев на дорогах. Люди следовали скорее своей интуиции и эмоциям, нежели здравому смыслу, не обращая внимания на увеличившийся риск. Уровень автотранспортных аварий не сильно поднялся относительно изначального, но количество погибших в авариях на дорогах увеличилось, так как больше людей стали выбирать менее безопасный способ передвижения.

Вам может попасться такая статистика:

В 2014 году в результате крушения самолетов погибло больше людей, чем в 1960-м.

И вы сделаете вывод, что путешествия по воздуху стали менее безопасными. Статистические данные верны, но тут дело в другом. Если вы пытаетесь понять, насколько безопасно путешествовать самолетами, общее число смертей в результате крушений ничего вам не даст. Нужно обратить внимание на уровень смертности — количество людей, погибших за определенное количество преодоленных миль, или за перелет, или что-нибудь, что приравнивается к исходному показателю. В 1960 году полетов было меньше, но они были, без сомнения, опаснее.

Следуя той же логике, вы можете сказать, что больше людей погибает на автострадах в период с пяти до семи вечера, нежели в промежутке между двумя и четырьмя утра, поэтому нужно избегать вождения с пяти до семи. Но факт остается фактом: гораздо больше людей садятся за руль между пятью и семью — вам нужно посмотреть на уровень смертности (за километр, за поездку или в одной машине), а не на голые цифры. В таком случае вы увидите, что водить машину по вечерам гораздо безопаснее (отчасти потому, что водители, управляющие автомобилем в промежуток с двух до четырех утра, чаще бывают пьяными или сонными).

После теракта в Париже 13 ноября 2015-го CNN сообщило, что по меньшей мере один из террористов прибыл в Европейский Союз как беженец. Активисты, выступающие против наплыва беженцев, призывали ужесточить приграничный контроль. Это вопрос социальный и политический, и в мои планы не входит подробно на нем останавливаться, но цифры могут дать нам кое-какую информацию для принятия решения. Абсолютное закрытие границы для мигрантов и беженцев могло предотвратить атаки, в результате которых погибли 130 человек. Запрет въезда в страну миллионам мигрантов, бегущих из регионов, разрываемых боевыми действиями, таких как Сирия и Афганистан, с большой долей вероятности мог стоить жизни тысячам людей — и это число было бы выше 130. Но у тех, кому чужда логика, заголовки типа «Один из террористов был беженцем» только вызывают неприязнь к иммигрантам. Люди совершенно не думают о том, сколько жизней было спасено благодаря политике иммиграции. Террористы добиваются только одного — чтобы вы поверили, будто находитесь в непосредственной опасности.

Те, кто работает в сфере продаж, говоря о рисках, часто жульничают, чтобы убедить клиентов купить продукт. Представьте, что вы получили письмо от компании, занимающейся безопасностью жилищ. В нем говорится: «90% ограблений раскрываются с помощью видео, предоставленного владельцем дома». Звучит очень сухо. Очень по-научному.

Давайте начнем разбираться и проверим утверждение на правдоподобность. Забудьте пока про вторую часть предложения, про видео, и сконцентрируйтесь на первой: «90% ограблений раскрываются…» Звучит ли это разумно? Если не знать настоящей статистики, а просто использовать свой жизненный опыт, кажется сомнительным, что 90% ограблений удается раскрыть. Для любого полицейского участка это было бы показателем фантастической эффективности работы. Давайте обратимся к интернету. На страничке ФБР написано, что около 30% ограблений раскрыты. Таким образом, мы можем отбросить обсуждаемое утверждение как весьма маловероятное. Оно гласило, что 90% домашних ограблений раскрывают с помощью видеозаписей, предоставленных владельцем дома. Но этого не может быть — это бы означало, что более 90% ограблений частных домов раскрывают, потому что некоторые из них точно раскрывают и безо всяких видеозаписей. Тут, скорее всего, имеется в виду, что 90% раскрытых дел были раскрыты благодаря видеоматериалам, предоставленным владельцем.

Но разве это не одно и то же?

Нет, потому что выборки были разными по сути. В первом случае мы рассматриваем все совершенные ограбления. Во втором же скорее смотрим на те случаи, которые были распутаны, а это гораздо более скромные цифры. Вот наглядное объяснение:

Означает ли это, что, будь у меня видеокамера, вероятность поимки преступника, ограбившего мой дом, будет равна 90%?

Нет!

Вот все, что вам известно: если ограбление будет раскрыто, вероятность, что полиции в этом помогло домашнее видео, равна 90%. Если вы полагаете, что у нас есть достаточно информации, чтобы ответить на интересующий вас вопрос (какова вероятность, что полиция сможет распутать дело об ограблении в моем доме, если я куплю сигнализацию, и какова, если не куплю), то вы ошибаетесь. Нам нужно будет начертить . Проблема в том, что у нас есть данные только по одной из ячеек. Нам известно, какое процентное соотношение ограблений было раскрыто с помощью видеоматериалов. Но чтобы заполнить все ячейки таблицы, нам бы еще хорошо знать, сколько было ограблений, которые так и остались нераскрытыми, при том что в деле имелись видеоматериалы (или, иными словами, сколько домашних видеозаписей оказались бесполезными для раскрытия преступления).

Помните, P (раскрытое преступление | домашние видеоматериалы) ≠ P (домашние видеоматериалы | раскрытое преступление).

Основная цель жульнических утверждений в том, чтобы, играя на ваших эмоциях, заставить вас купить то, что вы не собирались покупать.

СТОЙКОСТЬ УБЕЖДЕНИЯ

Особенность процесса познания такова, что стоит сформировать убеждение или принять какое-то утверждение, как нам становится очень сложно выбросить его из головы, даже несмотря на огромное количество контраргументов.

Скажем, исследователи говорят, что нужно придерживаться диеты с низким содержанием жиров и высоким — углеводов, и мы так и делаем.

Новые исследования, однако, подрывают — и довольно убедительно — веру в прежние научные находки, и мы начинаем сомневаться в своих привычках, касающихся питания. Почему? Потому что, получив новую информацию, мы выдумываем бесконечные истории, помогающие усвоить новые знания. «Если я буду есть жирную пищу, то стану толстым, — говорим мы себе. — Поэтому диета с низким содержанием жиров — то, что нужно». Мы читаем о мужчине, совершившем жестокое убийство. Мы видим в газете его фотографию, и нам кажется, что этот тяжелый взгляд исподлобья и квадратная челюсть принадлежат хладнокровному убийце. Мы убеждаем себя, что он «похож на киллера»: брови изогнуты, рот расслаблен, очевидно, ему незнакомо раскаяние. Когда же его отпускают на основании оправдательных доказательств, мы никак не можем избавиться от ощущения, что даже если он и не убивал этого человека, то наверняка совершил какое-нибудь другое преступление. Иначе бы он не выглядел таким виновным.

В одном известном психологическом эксперименте участникам показывали фотографии людей противоположного пола. В это время испытуемые якобы были подключены к специальному оборудованию, на котором можно было посмотреть уровень их возбуждения. На самом деле подключены они не были — оно контролировалось ученым, проводившим исследование. Испытуемые получали ложную информацию, которая убеждала их, будто человек на конкретной фотографии привлекает их больше, нежели остальные. Когда эксперимент закончился, участники узнали, что «реакции» их тела на самом деле были заготовлены заранее и записаны на пленку. Утешительным призом стала возможность забрать понравившееся фото. По логике, участники эксперимента должны были выбрать фото человека, который им больше всего понравился на тот момент, — ведь доказательство того, что симпатию вызвало другое фото, было полностью дискредитировано. Но, как ни странно, они выбирали фото, понравившееся им вначале. Таким образом экспериментаторы доказали, что впечатление формировалось под влиянием самоубеждения. Что и требовалось доказать.

АУТИЗМ И ВАКЦИНАЦИЯ: ЧЕТЫРЕ ОШИБКИ ПРИ РАССУЖДЕНИИ

История об аутизме и вакцинации сопряжена с четырьмя возможными ошибками критического мышления: иллюзорной корреляцией, стойкостью убеждения, убеждением с помощью ассоциации и логической ошибкой, с которой мы уже встречались: после этого, следовательно, по причине этого.

В период между 1990-м и 2010-м число детей с расстройствами аутического спектра (РАС) увеличилось в шесть раз. Распространенность аутизма имела экспоненциальный характер начиная с 1970-х годов и до наших дней.

Можно назвать три фактора, объясняющих этот феномен: повышенная информированность об аутизме (родители сегодня лучше осведомлены и чаще приводят детей к профессионалам для обследования; специалисты же, в свою очередь, гораздо охотнее берутся за диагностирование); расширенное определение, охватывающее больше случаев; а также тот факт, что больше людей рожают детей в позднем возрасте (это повышает вероятность выявления у ребенка аутизма и многих других расстройств).

Если поискать в интернете причины, по которым аутизм так быстро распространяется, то обнаружится, что виноваты продукты ГМО, рафинированный сахар, детская вакцинация, глифосат, вайфай и близость автострад. Что же делать обеспокоенному жителю города? Будет здорово, если выступит эксперт. Вуаля — в игру вступает специалист Массачусетского технологического института! Доктор Стефани Сенефф попала на первую полосу газет, заявив в 2015 году о связи между использованием глифосата, активного ингредиента в гербициде «Раундап», и развитием аутизма. Действительно, мы наблюдаем одновременный рост двух показателей, как в случае с пиратами и глобальным потеплением, — между ними точно должна быть причинно-следственная связь, верно?

После этого, следовательно, по причине этого. Правильно?

Доктор Сенефф — специалист по информатике, у нее нет специального образования в области сельского хозяйства, генетики или эпидемиологии. Но она ученый, работающий в MIT, поэтому многие по ошибке считают, что ее знания выходят за рамки ее непосредственной сферы деятельности. Она выражает свое мнение наукообразным языком, придавая своим аргументам псевдонаучный лоск контрзнания:

1) глифосат мешает шикиматному пути биосинтеза у растений;

2) шикиматный путь биосинтеза позволяет растениям создавать аминокислоты;

3) когда шикиматный путь биосинтеза прерван, растение умирает.

Сенефф допускает, что у человеческих клеток нет шикиматного пути, тем не менее она продолжает:

4) в нашем организме содержатся миллионы бактерий («кишечная флора»);

5) у этих бактерий есть шикиматный путь;

6) когда глифосат попадает в организм человека, он негативно влияет на пищеварение и иммунную систему;

7) глифосат, находясь в организме человека, может угнетать функционирование печени.

Если вы недоумеваете, какое отношение все это имеет к РАС, то правильно делаете. Сенефф (не приводя никаких доказательств) описывает случай распространения проблем с пищеварением и иммунной системой, но они никак не связаны с РАС.

Другие исследователи проблемы аутизма, пытающиеся разобраться с причинами его возникновения, указывают на вакцину против кори, эпидемического паротита и коревой краснухи, а также на антисептический противогрибковый ингредиент тимерозаль, который она содержит. Он производится из ртути, а его количество, содержащееся в вакцине, обычно равно ¹/₄₀ от того количества, которое Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) считает допустимым в день. Обратите внимание, что ВОЗ говорит о количестве вещества, принимаемого в день, а при вакцинации вы получаете его единомоментно и один раз.

И хотя не было найдено никаких доказательств того, что тимерозаль каким-то образом связан с аутизмом, в 1992 году его удалили из состава вакцины в Дании и Швеции, а в 1999-м — в США, назвав это «мерой предосторожности». Уровень аутизма, однако, продолжил стремительно расти. Иллюзорная корреляция (как в случае с пиратами и глобальным потеплением) выглядит так: вакцинация от кори, свинки и краснухи обычно проводится у детей в возрасте от 12 до 15 месяцев, и если у ребенка аутизм, самое раннее, когда его можно диагностировать, — в возрасте от 18 до 24 месяцев. Родители обычно фокусировались на левой верхней части четырехчастной таблицы — количестве раз, когда ребенку делали прививку, а позже ставили диагноз «аутизм», — и не обращали никакого внимания на количество детей, которым не делали прививки, но у которых все равно диагностировали аутизм, или на миллионы детей, которым сделали прививку и у которых не нашли аутизма.

Что еще хуже, врач Эндрю Уэйкфилд, ныне дискредитированный, в 1998 го­ду опубликовал научную статью, в которой упомянул эту связь. British Medical Journal заявил, что его работа была фальсификацией. А спустя шесть лет журнал Lancet, в котором она была опубликована изначально, отозвал статью. Медицинская лицензия доктора была также отозвана. Уэйкфилд работал хирургом, он не был специалистом в эпидемиологии, токсикологии, генетике, нейрологии или в какой-либо иной сфере медицинских знаний, которая бы позволяла считать его экспертом по аутизму.

Логика «после этого, значит, по причине этого» заставила поверить, что эта связь требовала установления причин. Из-за иллюзорной корреляции поверившие сфокусировались только на том, что у некоторых людей, кому диагностировали аутизм, были прививки. Показания информатика и врача убедили всех в этой ассоциативной связи. А стойкость убеждений, в свою очередь, только укрепила в этой мысли тех, кто изначально верил в связь событий, даже после того, как доказательство этой связи было опровергнуто.

Родители по-прежнему обвиняют в развитии аутизма вакцину, и поэтому многие перестали делать своим детям прививки. Это, в свою очередь, привело к вспышкам кори по всему миру. А виной всему — ложная мысль и неумение огромного количества людей видеть разницу между корреляцией и причинно-следственной связью, а также неспособность формировать убеждения исходя из убедительной научной доказательной базы.

Отправить