О мудрости небесных ангелов

265. Трудно понять, какова мудрость небесных ангелов; она до того превосходит человеческую, что между ними не может быть и сравнения, а мудрость, превосходящая нашу мудрость, кажется нам вовсе невозможною. Чтобы описать ее, необходимо привести некоторые истины, доселе неизвестные, а все неизвестное является в разуме как бы тенью, которая не дозволяет видеть предмет, каким он есть сам по себе. Но эти истины, однако ж, могут быть узнаны и при познании их – поняты, лишь бы ум наслаждался ими, ибо наслаждение, исходя от любви, вносит с собою и свет; а свет этот, озаряя людей, которые любят предметы, относящиеся к Божественной и небесной мудрости, светит им с небес.

266. Какова мудрость ангелов, можно заключить из того, что они живут в небесном свете, а небесный свет в сущности своей есть Божественная истина, или Божественная мудрость, и свет этот в одно время освещает и внутреннее зрение ума (mentis), и внешнее зрение глаза (что небесный свет есть Божественная мудрость, или Божественная истина, см. выше §§ 26—133); к тому же ангелы пребывают и в небесном тепле, которое в сущности своей есть Божественное благо, или Божественная любовь, от коей рождается в ангелах желание быть мудрыми (что небесное тепло есть Божественное благо, или Божественная любовь, см. выше §§ 133–140). Что ангелы одарены мудростью в такой степени, что могут быть названы олицетворениями мудрости, можно заключить из того, что все их мысли и все их чувства текут согласно небесному образу, который есть образ небесной мудрости; и еще из того, что их внутренние, мудрость приемлющие, начала составлены по этому же образу (что мысли и чувства ангелов, а затем разум и мудрость их текут согласно небесному образу, см. выше, §§ 201–212). Что ангелы одарены превосходящей нас мудростью, можно видеть также из того, что их речь есть речь мудрости, ибо она непосредственно и сама собою вытекает из мысли их, а мысль их – из чувства любви, так что речь их есть внешний образ мысли и любви; вот почему отсутствие всего внешнего, отражающегося в речи человеческой от влияния посторонних мыслей, дает ангелам возможность нисколько не отвлекаться от Божественного наития (что речь ангелов есть речь их мыслей и чувств, см. выше, §§ 234–245). Превосходству мудрости ангелов содействует и то, что все предметы, которые они видят глазами и постигают внешними чувствами, согласуются с их мудростью, ибо предметы эти суть соответствия и, следовательно, внешние изображения всего, относящегося к их мудрости (что все предметы, являющиеся на небесах, суть соответствия внутренних начал ангелов и внешние изображения их мудрости, см. выше, §§ 170–182). Кроме того, мысли ангельские не ограничены и не стеснены, подобно мысли человека, понятиями о времени и пространстве; пространство и время принадлежат природе, а природное отвлекает ум от предметов духовных и лишает зрение разума своей обширности (что понятия ангелов отрешены от времени и пространства и, следовательно, в сравнении с человеческими бесконечны, см. выше, §§ 162–169 и 191–199). Прибавим к этому, что мысли ангелов не обращаются более к земному и вещественному и не прерываются никакими заботами о житейских нуждах; следовательно, эти предметы не отвлекают их от удовольствий мудрости, как это бывает с мыслями людей на земле: ангелы все получают от Господа даром, одеяния – даром, помещение – даром, §§ 181, 190; и сверх того им даруются удовольствия и радости по мере принятия ими мудрости Господа. Все это было сказано, чтобы было известно, откуда у ангелов столь высокая мудрость.

267. Ангелы потому могут вмещать столь великую мудрость, что внутренние начала их раскрыты и что мудрость, как и всякое совершенство, растет, направляясь внутрь и, следовательно, по мере раскрытия внутренних начал. У каждого ангела есть три степени жизни, которые соответствуют трем небесам, см. §§ 29–40; те, у которых открыта первая степень, находятся в первых, или последних, небесах; те, у которых открыта третья степень, находятся в третьих, или самых внутренних, небесах. Мудрость ангелов небесных соответствует этим степеням, поэтому мудрость ангелов самых внутренних небес непомерно превосходит мудрость ангелов последних небес, см. выше, §§ 209, 210; какие это степени, см. § 38. Эта разница происходит оттого, что мудрость высших степеней заключает в себе частности понятий, а мудрость низших степеней – общие начала, в которых частности содержатся; частности относятся к общим началам, как тысячи или мириады к единице; вот в каком отношении находится мудрость ангелов высших небес к мудрости ангелов низших небес. Но тем не менее мудрость ангелов низших небес превосходит в такой же степени мудрость человека, ибо человек находится во плоти и ее чувственных началах, а плотское чувственное начало человека принадлежит самой низшей степени. Из этого видно, какова мудрость тех, которые мыслят по чувственным началам, или людей, называемых чувственными: в них нет нисколько мудрости, а одна только наука; но этого нельзя сказать о тех людях, коих мысли поднялись выше чувственного или коих внутренние начала открыты небесному свету.

268. Как велика мудрость ангелов, можно судить также из того, что на небесах все взаимно сообщается; разумение и мудрость одного сообщаются другому. Небеса полны общения всех благ, ибо небесная любовь такова, что всякий хочет, чтобы принадлежащее ему принадлежало и другому; вследствие этого никто на небесах не считает свое благо за подлинное или настоящее, если оно в то же время не находится и в другом: вот отчего происходит и небесное блаженство. Это свойство взаимного общения принадлежит ангелам от Господа по свойству его Божественной любви. Мне дано было узнать по опыту о существовании такого общения на небесах: несколько простых духов были однажды взяты на небеса; войдя туда, они усвоили себе и мудрость ангельскую, стали понимать то, чего прежде не понимали, и говорить то, чего в прежнем своем состоянии не могли бы высказать.

269. Невозможно передать на словах, какова мудрость ангелов, но можно только пояснить этот предмет посредством нескольких общих положений: ангелы могут выразить одним словом то, чего человек не может выразить тысячью; сверх того, в каждом ангельском слове есть бесчисленное множество вещей, которые не могут быть выражены словами человеческого языка, ибо в каждом ангельском слове содержатся в непрерывной связи тайны мудрости, которых человеческая наука никогда не достигает. То, чего ангелы не высказывают вполне словами своей речи, они дополняют звуком, которому присущи чувства, относящиеся к предметам речи; как было сказано выше, §§ 236, 241, ангелы выражают чувства любви своей посредством звуков, а понятия мысли, от любви происходящей, – посредством слов; посему и слышанное на небесах называется несказанным. Таким же образом ангелы могут в немногих словах передать все, что написано в целой книге, и придать каждому слову смысл, возвышающий его до внутренней мудрости, ибо речь их такова, что каждый звук ее согласуется с чувствами, а каждое слово – с мыслью, и самые слова их бесконечно разнообразятся, смотря по порядку предметов, совокупно содержащихся в мысли. Ангелы внутренних небес могут также по звуку и нескольким словам говорящего узнать всю его жизнь, потому что в разнообразных, с мыслями согласованных звуках слов они постигают господствующую в человеке любовь, в которой как бы начертаны все частности его жизни. Из этого видно, какова мудрость ангелов: она в сравнении с человеческой – как мириада с единицей, или как двигательные, бесчисленные силы всего тела в сравнении с происшедшим от них движением, которое на вид представляется единичным, или как тысячи подробностей предмета под отличным микроскопом в сравнении с целым предметом, едва видимым для простого глаза. Мне бы хотелось пояснить это еще одним примером: ангел стал, по степени мудрости своей, описывать возрождение; он представил по порядку до сотни тайн, относящихся к этому предмету, и каждую тайну он исполнил понятий, в которых были еще более внутренние тайны; и он сделал это от начала и до конца, изложив, каким образом духовный человек снова зачинается, как бы носится в утробе, родится, растет и постепенно совершается; ангел говорил, что он мог бы увеличить еще многими тысячами число этих тайн; что сказанное им относилось только к внешнему человеку, а что тайны, относящиеся к возрождению внутреннего человека, гораздо многочисленнее. Из этого и другого, тому подобного, что́ я слышал от ангелов, мне стало ясно, как велика их мудрость и как велико в сравнении с нею невежество человека, который едва знает, что́ такое возрождение, и не замечает ни одной ступени его, покуда оно совершается в нем.

270. Теперь скажу несколько слав о мудрости ангелов третьих, или самых внутренних, небес и покажу, насколько она превосходит мудрость ангелов первых, или последних, небес. Мудрость ангелов третьих, или самых внутренних, небес непостижима даже для жителей последних небес, потому что внутренние начала ангелов третьих небес раскрыты в третьей степени, а внутренние начала ангелов первых небес – только в первой: всякая же мудрость растет, восходя к внутренним началам, и совершенствуется, смотря по степени, в которой они открыты; см. §§ 208, 267. Вследствие того что внутренние начала ангелов третьих, или самых внутренних, небес раскрыты в третьей степени, Божественные истины как бы начертаны в них, ибо внутренние начала третьей степени более, чем те же начала второй или первой степени, устроены согласно небесному образу; образ же этот устроен по Божественной истине, а следовательно, Божественной премудростью. Вследствие этого и Божественные истины кажутся этим ангелам как бы начертанными в них или как бы им врожденными и присущими; а посему как только эти ангелы слышат подлинные Божественные истины, они тотчас признают и постигают их и затем как бы видят их внутри самих себя. Будучи такими, ангелы этих небес никогда не рассуждают о Божественных истинах и еще менее спорят о какой-либо истине, чтобы дознаться, истина ли это или нет. Равно им неизвестно, что́ значит верить чему или иметь веру во что. Что такое вера, говорят они, когда я постигаю и вижу, что это так. Они для пояснения уподобляют это тому, как если бы кто, видя дом и все принадлежности его внутри и снаружи, стал говорить своему товарищу, чтобы он верил в существование этих предметов и что они именно таковы, какими он их видит; или если бы кто, видя сад, его деревья и плоды, стал говорить своему товарищу, чтобы он верил, что это сад, деревья и плоды, когда он и сам ясно видит это своими глазами. Вот почему ангелы эти никогда не упоминают о вере и не имеют о ней никакого понятия; по этой же причине они никогда не рассуждают о Божественных истинах и еще менее спорят о какой-нибудь истине, чтобы узнать, так это или нет. Но у ангелов низших, или первых, небес Божественные истины не начертаны в их внутренних началах таким же образом, потому что у них раскрыта только первая степень жизни; вследствие чего они рассуждают об этих истинах, а те, кои рассуждают, едва видят что-нибудь далее того предмета, о котором судят, или переходят за пределы предмета только для того, чтоб подтвердить его чем-нибудь и, подтвердив, говорить, что он действительно относится к вере или что этому следует верить.

Обо всем этом я говорил с ангелами, и они сказали мне, что между мудростью ангелов третьих небес и мудростью ангелов первых небес такая же разница, как между светом и тьмою; они даже сравнивают мудрость ангелов третьих небес с великолепным дворцом, который, стоя среди обширного сада, снабжен всем необходимым для жизни и окружен всяким великолепием: ангелы, пребывающие в истинах мудрости, могут входить во дворец этот, видеть все находящееся в нем, гулять в саду его по всем направлениям и наслаждаться всеми его красотами. Но совсем не так бывает с теми, которые рассуждают об истинах, и еще более с теми, которые, не видя их во свете истины, а черпая их от других людей или из буквального смысла Слова, которого они внутренне не понимают, не менее того спорят о них, требуют, чтобы этим истинам их верили, и не допускают, чтобы их после того внутренне рассматривали; такие ангелы, по словам первых, не могут приблизиться даже к первому порогу дворца мудрости, ни тем паче войти в него и гулять по его садам, ибо они при первом шаге туда останавливаются, меж тем как ангелам, пребывающим в настоящей истине, ничто не препятствует идти вперед, не останавливаясь, потому что истины, ими зримые, ведут их, куда они хотят, и открывают пред ними пространное поле (ибо каждая истина по пространству своему бесконечна и в связи со многими другими). Кроме того, они мне сказали, что мудрость ангелов самых внутренних небес состоит преимущественно в том, что они усматривают Божественное и небесное в каждой вещи и много чудного в целом ряде предметов; ибо все, представляющееся глазам их, чему-нибудь соответствует: например, когда они видят дворцы и сады, их созерцание (intuitio) не останавливается над тем, что перед их глазами, но они видят внутренние начала, от коих происходят эти предметы и коим, следовательно, они соответствуют; они представляются им с полным разнообразием, смотря по наружному виду предметов; таким образом они видят в порядке и связи несчетное множество вещей, которые доставляют духу их столько наслаждений, что они от него как бы вне себя. Что все, являющееся на небесах, соответствует Божественным началам, находящимся от Господа в ангелах, см. выше, §§ 170–176.

271. Ангелы третьих небес таковы, потому что они живут в любви к Господу и та любовь, раскрывая внутренние начала духа в третьей степени, служит преемником всего, относящегося к мудрости. Должно, однако ж, знать, что, несмотря на это, ангелы самых внутренних небес постоянно совершенствуются в мудрости, но иначе, чем ангелы последних небес. Ангелы самых внутренних небес не слагают Божественные истины в память, т. е. не делают из них какой-нибудь науки, но, как скоро слышат их, тотчас постигают и прилагают к жизни; поэтому Божественные истины остаются в них как бы начертанными, ибо то, что таким образом передано в жизнь, остается в ней. Иначе это бывает с ангелами последних небес: они сперва слагают Божественные истины в память и заключают их в науку; уже оттоле они черпают их, совершенствуют посредством их разум свой и без внутреннего постижения подлинности этих истин обращают их в волю и жизнь; от этого происходит и относительная темнота их состояния. Достойно замечания, что ангелы третьих небес совершенствуются в мудрости слухом, а не зрением; слышанное ими в проповеди не входит в их память, но, переходя немедленно в их постижение и волю, становится делом их жизни, меж тем как предметы, видимые глазами ангелов низших небес, входят в их память, они об этом рассуждают и говорят: из этого мне стало ясно, что для первых путь слуха есть путь мудрости. Это происходит и от соответствия, ибо ухо соответствует послушанию, а послушание принадлежит жизни; тогда как глаз соответствует разумению, а разумение относится к учению. Состояние этих ангелов описано в нескольких местах Слова; например у Иеремии: «…после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его… И уже не будут учить друг друга, брат – брата и говорить: „познайте Господа“, ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого» (Иер 31:33, 34). И у Матфея: «Но да будет слово ваше: „да, да“, „нет, нет“; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф 5:37). Сказано «от лукавого» потому, что оно не от Господа: истины, кои присущи ангелам третьих небес, исходят от Господа, потому что эти ангелы живут в любви к нему; в этих небесах любовь к Господу состоит в том, чтобы хотеть и творить Божественную истину, ибо Божественная истина на небесах есть Господь.

272. К вышеизложенным причинам, по которым ангелы способны принимать столь высокую мудрость, присоединяется и та, самая главная на небесах, что эти ангелы свободны от любви к себе самим, ибо насколько кто свободен от любви к себе, настолько он может быть мудрым в предметах Божественных. Эта любовь закрывает внутренние начала, отверзтые к Господу и небесам, и раскрывает внешние начала, обращая их к самому себе; вот почему все те, у коих любовь эта господствует, обращаются в потемках относительно небес, хотя бы и были в свете относительно всего мирского. Ангелы же наоборот: будучи свободны от этой любви, они обретаются в свете мудрости, ибо небесная любовь их, состоящая в любви к Господу и в любви к ближнему, раскрывает им внутренние начала, потому, собственно, что любовь эта исходит от Господа, и сам Господь пребывает в ней. О том, что эта любовь образует небеса вообще и в каждом человеке в особенности, см. выше, §§ 13–19. Вследствие того что небесная любовь раскрывает внутренние начала, обращая их к Господу, все ангелы обращаются к нему лицом своим, § 142, ибо в духовном мире любовь обращает к себе внутренние начала каждого; а куда обращаются внутренние начала, туда же обращается и лицо, ибо лицо в мире духовном составляет одно с внутренними началами, коих оно есть внешний образ: любовь, обращая к себе и лицо, и внутренние начала, соединяется с ними, ибо любовь есть духовное соединение; поэтому же она сообщает этим началам все, ей принадлежащее. Вследствие этого обращения, а затем соединения и сообщения, ангелы одарены мудростью. О том, что всякое соединение в мире духовном согласуется с обращением лица самих жителей, см. выше, § 255.

273. Ангелы постоянно совершенствуются в мудрости, но, тем не менее они никогда не могут усовершенствоваться настолько, чтобы могло быть какое-либо отношение между их мудростью и Божественною мудростью Господа; эта мудрость бесконечна, меж тем как мудрость ангельская конечна, а между конечным и бесконечным нет никакого отношения.

274. Так как мудрость совершенствует ангелов и составляет их жизнь и так как небеса с их благами наитствуют на каждого, смотря по степени мудрости его, то все на небесах желают и ищут ее, подобно тому, как алчущий человек желает и ищет пищи: наука, разумение и мудрость составляют такую же духовную пищу, как явства – природную; и они взаимно себе соответствуют.

275. В одних и тех же небесах и даже в одном и том же небесном обществе ангелы находятся в различной, а не в одинаковой степени мудрости: одаренные наибольшей мудростью занимают середину, а одаренные меньшей – расположены по степеням вокруг, до самых последних пределов; соразмерное с расстоянием, начиная от середины, умаление мудрости подобно умалению света, доходящего до тьмы, см. выше, §§ 43 и 128. В такой же степени ангелы одарены и светом, ибо свет небесный есть Божественная мудрость и каждый пребывает в свете по мере восприятия им мудрости. О небесном свете и различном восприятии его см. выше, §§ 126–132.