О небесном свете и тепле

126. Привыкшие мыслить и судить по внешней природе не понимают, что мог бы быть свет на небесах, между тем как свет на небесах так велик, что он много раз превосходит здешний полуденный свет; я часто видел его, даже в вечернюю пору и ночью. Вначале я удивлялся, когда слышал от ангелов, что свет нашего мира едва только тень в сравнении с небесным светом; но когда я увидал его, могу засвидетельствовать, что белизна и блеск его превосходят всякое описание. Все, что я видел на небесах, я видел в этом свете, и потому яснее и отчетливее того, что на земле.

127. Свет небес не природный, как свет нашего мира, но духовный, потому что он исходит от Господа как солнца, и солнце это есть Божественная любовь (как было сказано в предшествующей главе). То, что исходит от Господа как солнца, называется на небесах Божественной истиной; в сущности же своей – это Божественное благо в соединении с Божественной истиной: отселе для ангелов источник света и тепла, потому что свет их истекает от Божественной истины, а тепло – от Божественного блага. Из этого ясно, что свет небесный, равно как и тепло, по такому происхождению своему не природны, а духовны.

128. Свет для ангелов есть Божественная истина, потому что ангелы существа духовные, а не природные; духовные существа видят при своем солнце, а природные при своем. Ангелы заимствуют свой разум от Божественной истины, и разум их есть внутреннее зрение, которое влияет на их внешнее зрение и производит его; поэтому все, что является на небесах от Господа-солнца, является в свете. Вследствие такого происхождения небесного света он разнообразен по мере принятия ангелами Божественной истины, исходящей от Господа, или, что то же, – по мере разумения и мудрости ангелов. Посему свет этот в небесном царстве различен от света в духовном царстве и так же различен в каждом обществе: в небесном царстве свет кажется огненным, потому что ангелы этого царства получают свет свой от Господа-солнца; свет в духовном царстве кажется блестящей белизны, потому что ангелы этого царства получают его от Господа как от луны, см. выше, § 118. Не одинаков свет и в каждом обществе, и даже различен в одном и том же обществе; обитающие в середине его живут в большем свете, а обитающие в окружных пределах общества живут в меньшем свете, см. § 43. Словом, свет дается ангелам по мере принятия ими Божественной истины, т. е. по степени их разумения и мудрости от Господа. Вот почему небесные ангелы называются ангелами света.

129. Так как Господь на небесах есть Божественная истина, а Божественная истина – свет, то Господь в Слове и назван светом, равно как и всякая истина, исходящая от него, так, например, в следующих изречениях: «…говорил Иисус к народу и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ин 8:12). «Доколе Я в мире, Я свет миру» (Ин 9:5). «Тогда Иисус сказал им: еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма, а ходящий во тьме не знает, куда идет; доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света…

Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме» (Ин 12:35, 36, 46). «…Свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет» (Ин 3:19). Иоанн говорит о Господе: «Был свет истинный, Который просвещает всякого человека» (Ин 1:9). «Народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет» (Мф 4:16). «…Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли» (Ис 49:6). «Спасенные народы будут ходить во свете его» (Отк 21:24). «Пошли свет Твой и истину Твою, да ведут они меня» (Пс 42:3). Во всех этих изречениях и в других Господь называется светом по Божественной истине, исходящей от него, равно и самая истина называется светом. Та к как свет на небесах исходит от Господа как от солнца, то когда Господь преобразился перед Петром, Иаковом и Иоанном: «…просияло лице Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет»; или: «…сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мф 17:2; Мар 9:3). Одеяния Господни показались такими вследствие того, что они изображали Божественную истину, исходящую от него на небесах; также и в Слове одеяния означают истины, почему и сказано у Давида: «Ты одеваешься светом, как ризою» (Пс 103:2).

130. Что свет на небесах духовный и что свет этот есть Божественная истина, можно заключить также из того, что и для человека есть духовный свет, который просвещает его по мере того, насколько сам человек, заимствуясь от Божественной истины, находится в разумении и мудрости: духовный свет в человеке есть свет его разума, предметы которого суть истины, располагаемые им в аналитическом порядке, на основании коих он рассуждает и выводит последовательные заключения. Человек не знает того, что свет, в котором разум его видит эти предметы, есть действительный свет; не знает, потому что не видит его своими глазами и, мысля, не замечает его.

Те м не менее, однако, многие знают об этом свете и различают его от природного света, в коем живут люди, мыслящие природно, а не духовно: природно мыслить – значит взирать только на мирское (земное) и относить все к природе; взирать же на небесное и все относить к Божественному началу – значит мыслить духовно. Мне несколько раз дано было постичь и видеть, что свет, просвещающий разум, есть истинный свет, совершенно различный от света, который называется природным: внутренне и постепенно я возносился к этому свету; по мере возвышения моего разум мой просветлялся до того, что я постигал, чего прежде не мог постичь, и даже такие вещи, которые для мысли в природном свете были вовсе недоступны; и иногда я негодовал на себя за то, что в обыкновенном состоянии своем не понимал того же самого, что при небесном свете постигал ясно и отчетливо. Та к как для разума есть свой особенный свет, то, говоря о нем, и употребляются те же выражения, как и о глазе; например, когда разум понимает, говорят: он видит, ему ясно; а когда он не понимает, тогда говорят, что ему неясно и темно, и т. д.

131. Так как небесный свет есть Божественная истина, то свет этот есть также Божественная мудрость и Божественное разумение; поэтому то же самое значит: вознестись до небесного света, или возвыситься в разумении и мудрости, или просветиться; вот почему и свет у ангелов совершенно соответствует степени их разумения и мудрости. Вследствие того что свет на небесах есть Божественная мудрость, каждый в этом свете немедленно познается таким, каков он есть: внутренность каждого видна на лице его во всей своей полноте, без утайки малейшей безделицы. Ангелы внутренних небес любят, чтобы у них все было открыто, потому что они ничего не хотят, кроме блага. Напротив же, те, кои живут под небесами и не хотят блага, боятся по этому самому, чтобы на них не посмотрели при небесном свете. И, что удивительно, находящиеся в аду между собой кажутся людьми, а при небесном свете – чудовищами со страшным лицом и страшным телом, т. е. в полном образе своего собственного зла. То же самое бывает и с человеком относительно духа его, когда ангелы смотрят на него: если он благ, то он кажется им человеком соответственной с его благом красоты; если же он зол, то чудовищем, безобразие которого соответствует его злу. Из этого ясно, что при небесном свете все становится явным, потому что небесный свет есть Божественная истина.

132. Вследствие того что Божественная истина на небесах есть свет, все истины, где бы они ни были, в самом ли ангеле или вне его, внутри (intra) небес или вне (extra) их, светятся. Впрочем, истины вне небес не светятся так, как истины внутри небес. Они дают холодный свет, подобно снегу, в котором нет тепла, потому что эти истины не заимствуют своей жизни от блага, подобно истинам внутри небес; посему холодный свет этот при первом прикосновении небесного света пропадает, а если под ним скрывается зло, то обращается во мрак.

133. Скажу теперь несколько слов о небесном тепле. Небесное тепло в сущности своей есть любовь, оно исходит от Господа, как солнце, которое, как было показано в предшествующей главе, есть Божественная любовь, в Господе пребывающая и от Господа исходящая; из этого ясно, что тепло и свет небесные, происходящие из одного источника, одинаково духовны. Две вещи исходят от Господа как солнца: Божественная истина и Божественное благо. Божественная истина на небесах проявляется в свете, а Божественное благо – в тепле, но Божественная истина и Божественное тепло до того между собой неразлучны, что они составляют не две вещи, а одно целое. В ангелах, однако, они раздельны, потому что некоторые из них более приемлют Божественное благо, чем Божественную истину, а другие – Божественную истину, чем Божественное благо. Приемлющие Божественное благо живут в небесном царстве Господа, а приемлющие Божественную истину живут в духовном его царстве, но совершеннейшие из ангелов принимают то и другое в одинаковой степени.

134. Небесное тепло, как и свет небесный, везде различно: в небесном царстве оно не такое, как в духовном, и равно различно в каждом обществе этих царств, различно не только по количеству своему, но даже и по качеству. Оно сильнее и чище в небесном царстве Господнем, потому что ангелы этого царства более приемлют Божественное благо. Менее сильно и чисто в духовном царстве Господнем, потому что ангелы этого царства более приемлют Божественную истину, точно так оно различно и в каждом обществе, смотря по тому, как его принимают. Есть тепло и в аду, но нечистое. Тепло небесное есть то, которое разумеется под словами «священный и небесный огонь», а под словами «нечестивый и адский огонь» разумеется адское тепло. То т и другой относится к любви, но небесный огонь означает любовь к Господу и любовь к ближнему. Адский же огонь означает любовь к себе и любовь к миру. Что любовь есть тепло духовного происхождения, это очевидно из того, что она воспламеняет, и действительно, человек воспламеняется и горячится, смотря по степени и качеству любви своей, в особенности же весь пыл ее обнаруживается, когда нападают на нее. Вот откуда произошли выражения: «горячиться», «воспламеняться», «гореть», «кипеть», «пылать», когда речь идет о чувствах, принадлежащих любви к добру, или о чувствах любви ко злу.

135. Любовь, исходящая от Господа-солнца, потому чувствуется теплом на небесах, что внутренние начала ангельские полны любви от Божественного блага, исходящего от Господа, вследствие чего и внешние начала их, согреваясь от этого источника, чувствуют теплоту. Вот почему тепло и любовь на небесах взаимно себе соответствуют так, что каждому ангелу там тепло по мере того, насколько он сам живет в любви, но об этом было уже сказано выше. Земная теплота вовсе не проникает в небеса, потому что она слишком груба, природна, а не духовна. Но не так бывает с человеком на земле, потому что он в одно и то же время живет в мире духовном и в мире природном, вследствие чего дух его воспламеняется только по мере и качеству любви своей, а тело его от того и другого источника, т. е. не только от теплоты духовной, но и от природной; первая влияет на вторую, потому что они одна другой соответствуют. В чем состоит соответствие той и другой теплоты, можно видеть это из наблюдений над животными, а именно: из того явления, что любовь их, для которых главное есть воспроизведение породы своей, проявляется и действует по мере присутствия и прилива земного солнечного жара, который велик только в весеннюю и летнюю пору. Весьма ошибочно думают иные, что любовь возбуждается влиянием природного тепла, природное не влияет на духовное, но духовное влияет на природное; это влияние согласно с Божественным порядком, а первое противно ему.

136. У ангелов, равно как и у людей, есть воля и разум. Разум их получает жизнь свою от небесного света, потому что свет небесный есть Божественная истина, а затем Божественная мудрость; воля же их получает жизнь свою от небесной теплоты, потому что теплота небесная есть Божественное благо и затем Божественная любовь. Самая сущность жизни ангелов получается от этого тепла, а не от света, разве только когда в нем есть и тепло; что жизнь исходит от тепла, это очевидно из того, что за отсутствием его жизнь пропадает. То же самое бывает и с верой без любви или с истиной без блага, потому что истина, называемая истиной веры, есть свет, а благо, называемое благом любви, есть тепло. Это видно еще яснее из сравнения с нашим светом и теплом, коим соответствуют свет и тепло небесные. От здешнего тепла в соединении его со светом все, что есть на земле, оживает и цветет; соединение же это бывает вешней и летней порой; но от света без тепла ничто не оживает и не цветет, напротив, все цепенеет и умирает; отсутствие этого соединения бывает зимой: в эту пору теплоты нет, а свет остается. Вследствие такого соответствия небеса и названы были раем, ибо там истина в союзе с благом или вера с любовью, как и здесь вешней порой свет с теплом. Из этого еще яснее становится вышесказанная истина (см. §§ 13–19), что на небесах Божественное (начало) Господа есть любовь к нему и любовь к ближнему (charitas).

137. У Иоанна сказано: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Все чрез Него на́чало быть, и без Него ничто не на́чало быть, что на́чало быть. В нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. В мире был, и мир чрез Него на́чал быть. И Слово стало плотью и обитало с нами, …и мы видели славу Его» (Ин 1:1, 3, 4, 10, 14). Ясно, что под именем Слова разумеется Господь, ибо сказано, что Слово стало плотью, но не известно, что особенно разумеется под Словом, и потому следует это сказать: Слово в этом изречении означает Божественную истину, в Господе пребывающую и от Господа исходящую; поэтому она и названа здесь также светом, который, как было уже сказано, есть Божественная истина. А каким образом все было создано и сотворено посредством Божественной истины, это будет теперь объяснено.

На небесах вся сила принадлежит Божественной истине; без этой последней – вовсе нет и первой. Все ангелы называются силами вследствие принятия ими Божественной истины; ею они властны над адом и над теми, кои противятся им; ибо там тысячи врагов не выдерживают и одного луча небесного света, т. е. Божественной истины, а как ангелы становятся ангелами вследствие принятия ими Божественной истины, то все небеса состоят из ангелов, происходят от того же источника. Что так велика сила Божественной истины, этому не верят те, которые не имеют об истине другого понятия, как о мысли или слове, которые сильны по себе, насколько другие, повинуясь им, исполняют их; меж тем как Божественной истине присуща сила по себе и даже столь великая, что ею были созданы небеса и мир и все, что в них есть.

Что такая сила присуща Божественной истине, можно пояснить это двумя сравнениями, а именно: силой истины и блага в человеке и силой света и тепла, исходящих от здешнего солнца. Силою истины и блага в человеке – можно пояснить это так: все, что человек делает, он делает это по разуму и воле; действие воли его проявляется во благе, а действие разума его – в истине, ибо все, принадлежащее воле, относится к благу, а все, принадлежащее разуму, относится к истине. Таким образом, через посредство того и другого человек приводит в движение все свое тело, в котором тысячи вещей приходят в действие по приказанию и желанию вышесказанных начал; из этого ясно, что все тело было сотворено так, чтобы быть в распоряжении блага и истины и, следовательно, чтобы действовать по благу и истине.

Было сказано, что сила истины объясняется еще сравнением ее с силою тепла и света здешнего солнца. Все, что растет на земле (деревья, растения, цветы, травы, плоды и семена), существует только посредством солнечного тепла и света; если же этим началам присуща столь великая производительная сила, то какова же должна быть эта сила в свете Божественном, т. е. в Божественной истине, и в тепле Божественном, т. е. в Божественном благе, коими сотворены не только небеса, но и мир, ибо, как было сказано выше, мир существует вследствие небес. Из этого видно, как понимать, что все было создано Словом, что без него ничего не было сотворено и что мир стался им же, т. е. это значит, что все было создано Божественной истиной, исходящею от Господа. На этом основании в книге Бытия сперва говорится о свете, а затем о том, что происходит от него (Быт 1:3, 4). Поэтому также все, что ни есть в мире, как на небесах, так и на земле, относится к благу и к истине и к соединению их, без чего не может быть и бытия.

139. Заметим, что Божественное благо и Божественная истина, исходящая на небесах от Господа, как солнца, не находятся в самом Господе, но исходят от него: в самом Господе одна только Божественная любовь, которая есть самая суть (esse), дающая бытие этому благу и истине; получать бытие от сути (existere ab esse) – это то, что разумеется под словом «происходить» (procedere). Это можно пояснить и сравнением с нашим солнцем: тепло и свет земные не находятся в солнце, но исходят от него; в солнце есть только огонь, а от этого огня происходят и существуют начала света и тепла.

140. Так как Господь-солнце есть Божественная любовь и она есть самое Божественное благо, то Божественное начало, исходящее от Господа и составляющее на небесах его Божественность (divinuin in сoelо), называется для отличия Божественной истиной, хотя (в сущности) оно есть Божественное благо в соединении с Божественной истиной. Эта Божественная истина есть то, что называется Дух Святой, исходящий от Господа (sanctuin procedens, т. е. святое, исходящее от Господа, начало).