2-я танковая группа. Низкий старт.
Судьба плана наступления группы армий «Центр» в значительной степени зависела от быстроты и эффективности действий двух танковых групп. Оставив Брестскую крепость на растерзание пехоты. 2-я танковая группа выходила на позиции к северу и югу от Бреста. Гудериан вспоминал: «В роковой день 22 июня 1941 г. в 2 часа 10 мин. утра я поехал на командный пункт группы и поднялся на наблюдательную вышку южнее Богукалы (15 км северо-западнее Бреста). Я прибыл туда в 3 часа 10 мин., когда было темно. В 3 часа 15 мин. началась наша артиллерийская подготовка. В 3 часа 40 мин. – первый налет наших пикирующих бомбардировщиков. В 4 часа 15 мин. началась переправа через Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий. В 4 часа 45 мин. первые танки.18-й танковой дивизии форсировали реку. Во время форсирования были использованы машины, уже испытанные при подготовке плана «Морской лев». Тактико-технические данные этих машин позволяли им преодолевать водные рубежи глубиной до 4 м».
Тогда, ранним утром 22 июня Гейнц Гудериан вряд ли действительно считал наступающий день роковым. Любые позднее описанные предчувствия были лукавством. Немецкие военачальники были уверены в своих силах и способностях. За их спиной были громкие победы. Первые часы «похода на восток», к тому же, еще не внушали опасений. Напротив, поначалу успех даже превосходил самые смелые ожидания.
Первые дни войны на востоке. Маршевая колонна 3-й танковой дивизии.
Танки подводного хода, разумеется, дали силам вторжения весомое преимущество. Момент внезапности был ими использован в полной мере. Подразделение «ныряющих» танков уже в 8.15 22 июня прорывается к важной переправе через реку Лесну к востоку от Буга и захватывает ее в неповрежденном состоянии. Об еще одной переправе через Лесну воздушная разведка докладывает – «Разрушена!» Однако «ныряльщики» в 9.45 опровергают это донесение, захватив переправу в неповрежденном состоянии. В отличие от советских специальных плавающих танков Т-37 и даже Т-40 немецкие танки аналогичного назначения были переделкой линейных машин. Поэтому они обладали всеми боевыми возможностями обычных «троек» и «четверок», в том числе способностью полноценно вести бой с танками. Это понадобилось очень скоро: на пути передовых отрядов 18-й танковой дивизии появились советские танки. С боями они пробились до местечка Пелищи. Как было указано в журнале боевых действий XXXXVII корпуса по дороге они «разгромили несколько танковых отрядов противника численностью до 40 танков». Это был передовой отряд советской 30-й танковой дивизии С. И. Богданова. Основная масса соединения выдвигалась в точку общего сбора дивизий корпуса Оборина в Жабинке, поэтому первый танковый бой был скорее пробой сил сторон. Однако в промежуточном донесении группы армий «Центр» указывалось, что 18-я танковая дивизия «отразила сильную танковую атаку русских».
Точно так же, как на других направлениях, начало наступления соединений группы Гудериана южнее Бреста проходило в «артиллерийской тишине». В 3-й танковой дивизии XXIV моторизованного корпуса также были «ныряющие» танки. Однако ее командир, Вальтер Модель, будущий фельдмаршал, не стал надеяться на технику. Он добился от Гудериана разрешения захватить мост еще до первых выстрелов. Модель сформировал группу из саперов и пехоты, которая должна была пересечь мост еще до начала артиллерийской подготовки. Расчет на внезапность нападения полностью оправделся. Уже в 3.11 в штаб 2-й танковой группы было сообщено, что мост захвачен. В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии указывалось: «Группа Клееманна докладывает, что впечатление о противнике «равно нулю». Только одиночный артиллерийский выстрел в районе моста Коден». Ей вторит журнал соседней 4-й танковой дивизии: «Мало русской артиллерии, нет русской авиации». Сопротивление наступлению было оказано только в 3–4 км к востоку от Буга.
Исторические события часто толкает вперед цепочка случайностей и действий, реального эффекта которых их участники не знают и даже не предполагают. Более того, сиюминутная оценка событий может быть прямо противоположной их действительному эффекту. Отрицательный опыт Гейнца Гудериана в штурме Брестской крепости в сентябре 1939 г. заставил его спланировать двойной обходной маневр. Вместо стремительного прорыва вдоль шоссе два его моторизованных корпуса были вынуждены продираться по трудной во всех отношениях местности к северу и югу от Бреста.
Бодро начав утром 22 июня «за здравие» 2-я танковая группа стала быстро сбиваться на «за упокой». К северу от Бреста к полудню были построены переправы через Буг, но узким местом стали подъездные пути к ним. Ведущие от дорог с твердым покрытием к местам переправы пути проходили по заболоченной низине. Под гусеницами и колесами десятков машин они стремительно ухудшались. Тягачи 17-й танковой дивизии были вынуждены вытаскивать и тянуть к переправе застрявшие грузовики по дороге, которая допускала движение лишь в одном направлении. Вечером на переправе той же дивизии под танком проламывается мост, что сразу останавливает переправу на пять часов. Вырвавшиеся вперед на советскую территорию «ныряющие» танки остаются без заправки горючего и пополнения боекомплекта. В журнале боевых действий XXXXVII корпуса констатировалось: «К позднему вечеру 22 июня лишь малая часть обеих дивизий пересекла Буг». Можно себе представить, как был раздосадован Гудериан, проведший всю первую половину дня как раз в корпусе Лемельзена. Туда же ездил командующий группой армий «Центр». Борьба с местностью на переправах происходила на его глазах.
Ситуация в XXIV моторизованном корпусе южнее Бреста была не лучше, а в чем-то даже хуже. Из воспоминаний Гудериана может сложиться превратная и чересчур благостная картина первого дня войны. Он пишет: «Внезапность нападения на противника была достигнута на всем фронте танковой группы. Западнее Брест-Литовска (Бреста) 24-м танковым корпусом были захвачены все мосты через Буг, оказавшиеся в полной исправности». Какой можно сделать вывод из этой фразы? Ответ очевиден – после захвата мостов соединения корпуса безостановочно продвигались вперед. Однако это не так. Захваченных мостов было достаточно для переправы мотопехоты, а также легкой артиллерии. Для танков все равно нужно было строить 16-тонные мосты. Как говаривал Гудериан в другом своем произведении «победа идее по следам танков». Поэтому все утро 22 июня было потрачено на постройку мостов для них. Несмотря на то, что боевые действия начались в 3.15 утра 22 июня, переправа танков по свежепостроенному мосту 4-й танковой дивизии начинается только в 10.30. Она растягивается на середину и вторую половину дня по той же причине, что и в XXXXVII корпусе – плохие дороги на берегу на подступах к переправам. В отдельных местах на песчаных дорогах машины приходилось буксировать поодиночке.
Однако даже после того, как с большим трудом танки удалось переправить через Буг, победа не спешила идти по следам «троек» и «четверок» XXIV корпуса. Попытки 3-й танковой дивизии Моделя следовать первоначальному плану наступления провались. Их пришлось оставить ввиду непроходимости назначенных в плане дорог. На пути танков и автомашин встали болота и разлившиеся ручьи. Пришлось искать другие маршруты. Дивизия начала продвижение на Брест, сопровождавшееся постоянными столкновениями с разрозненными советскими частями, в том числе и танками злосчастной 22-й танковой дивизии. Крупных сил у 4-й армии здесь не было, но местность благоприятствовала обороне даже небольших отрядов. Далее 3-я танковая обошла Брест с юга и вышла восточнее города на Варшавское шоссе. Тем самым Модель оказался на маршруте, закрепленном за соседней 4-й танковой дивизией. Последняя была в первой половине дня надолго заперта очагом сопротивления советских войск. Несмотря на все приказы и запреты на войне часто действует принцип «кто раньше встал, того и тапки». Модель вышел на шоссе раньше и командир корпуса Гейер фон Швеппенбург был вынужден санкционировать смену плана наступления. В итоге два крупных танковых соединения двинулись гуськом по одной дороге. Можно было ожидать, что выскочившая на шоссе дивизия Моделя начнет безостановочное продвижение вперед.
Однако неприятности 3-й танковой дивизии на этом не закончились. В 16.50 воздушная разведка сообщила, что мост через Мухавец у Булково (к юго-востоку от Жабинки) горит. В журнале боевых действий соединения отмечалось, что этот мост «имеет громадную важность для дивизии». Уже смеркалось, когда голова гигантской стальной змеи из двух дивизий достигла Мухавца. От деревянного моста к тому времени остались только дымящиеся головешки. Мостовой парк опаздывает, застряв где-то в бесконечных пробках позади. Дальнейшее продвижение пришлось остановить. Через Мухавец поздним вечером, около 22.00, перебираются только «ныряющие» танки. Они двинулись на Кобрин, но это скорее была силовая разведка, нежели наступление.
Полковник Хорст Зобель, в 1941 г. командовавший танковым взводом в дивизии Моделя с досадой вспоминал: «Мы преодолели всего 18 километров, в то время как должны были пройти 80 километров!». В журнале боевых действий 3-й танковой дивизии даже появляется дышащая завистью фраза: «Движущиеся севернее Бреста танковые дивизии стремительно наступают, не встречая тех препятствий, которые приходятся на долю 3-й и 4-й тд». Впрочем, надо сказать, что сам Гудериан, похоже, сам без энтузиазма относился к перспективами наступления южнее Бреста – целый день он провел в XXXXVII корпусе, а в XXIV даже не заглядывал. Пехотные дивизии XII армейского корпуса при всем старании не могли развить сравнимых с мехчастями темпов наступления. Сам Гудериан никак не комментировал скромных результатов наступления своей танковой группы в первый день войны. Более того, в мемуарах он вольно или невольно приписал своим войскам успех следующего дня. Резюмируя итог первого дня боев он походя заметил: «У Пружаны 18-я танковая дивизия вступила в первые бои с танками противника». В действительности (по донесениям корпуса) этот первый танковый бой состоялся у местечка Пелище, далеко к западу от Пружан. Более того, в поданном поздно ночью донесении группы армий «Центр» о результатах дневных боев в качестве достижения 18-й танковой дивизии указывается «Поддубно», что тоже совсем не Пружаны, а заметно западнее. Одним словом, «быстрый Гейнц» 22 июня был совсем не так быстр как обычно. Фон Бок в своем дневнике был откровенен: «Мы продвигаемся вперед; больше всех в этом смысле преуспела танковая группа Гота, которая вечером перешла под прямое командование группы армий. У танковой группы Гудериана дела обстоят далеко не так гладко. Проблемы на переправах у Бреста – такие же, как у корпуса Лемельзена – затрудняют доставку горючего». 2-я танковая группа дебютировала без громких успехов, и вброс против нее крупных советских резервов мог быстро превратить Гудериана в аутсайдера. Все зависело о того, какой ход сделает его противник.
