Глава 1

На пути к успеху

Мэй Маск (урожденная Холдеман) родилась в Канаде, однако ее детство и все, что за ним следует, прошли в ЮАР, в поселении Претория (северо-восточная часть республики). Ее семья жила в квартале для состоятельных белых людей, и в их доме всегда было много прислуги. Черной прислуги. Однако Мэй была чужда расизму. Ну, черные и черные, среди них тоже встречаются хорошие люди, и не сказать, чтобы по своим человеческим качествам они отличаются от «высшей расы», к которой кичливо причисляли себя некоторые ее школьные друзья. Вообще-то она любила Африку. Ее очаровывала простота, роскошная природа – «первозданная», как говорила она сама. В Африке совершенно по-особому воспринимается течение времени – забываешь, в каком веке ты живешь. И если бы не апартеид, если бы не этот шквал ненависти к коренному населению, который уже стал переходить все границы, она бы ни за что не уехала.

Но ее дети решили перебраться в Канаду, а уже оттуда – в США. Что ж, пусть будет так. Своих детей она готова была поддержать, и однажды она сорвалась с относительно насиженного места, чтобы начать жизнь с нуля.

Сама она не воспринимала это как нечто героическое. А что, собственно, такого – перебраться с одного континента на другой? В свое время точно так же поступили и ее родители: отказались от налаженного быта, простились с друзьями и ринулись в неизвестность.

Стоит заметить, что корни у этой семьи не канадские, Холдеманы – швейцарские немцы. И свое первое серьезное трансатлантическое путешествие они предприняли еще во время Войны за независимость в Северной Америке, то есть в последней четверти XVIII века. Тогда они покинули Европу и двинулись в Нью-Йорк, который в то время был так себе городишко, население которого не превышало пятнадцати тысяч человек. Но да, там был порт, и довольно оживленный. Во время уже упомянутой Войны за независимость Нью-Йорк оккупировали английские войска. Но их выбили, а когда были образованы Соединенные Штаты, Нью-Йорк временно стал столицей, а раз город стал столицей, то и народу в нем прибавилось. Семья Холдеман в Нью-Йорке не задержалась. Предки Мэй двинулись на север, в штат Иллинойс, откуда до Канады рукой подать. Они были фермерами и искали земли, пригодные под хозяйство.

"Илон получил свое имя в честь прадедушки, который родился в Америке, в Иллинойсе."

Джон Илон Холдеман, тот самый прадед, в тридцать два года узнал о своем страшном диагнозе – диабет. Нет-нет, действительно страшном – в то время (конец XIX века) лечить эту болезнь не умели, и диабетики были обречены. Но Джону Илону здорово повезло: у него оказалась любящая, самоотверженная супруга. Альмеда Холдеман (в девичестве Норман) не то чтобы вылечила своего мужа, но жизнь ему продлила, и продлила надолго. Говорят, помогла хиропрактика, но в это слабо верится. Какое отношение хиропрактика (она же мануальная терапия) имеет к диабету? Скорее всего, у Джона Илона был крепкий организм, и самое главное, он не собирался сдаваться. Сыграть в ящик? Ну нет, это не для него. Подождет еще старуха с косой. Фермерское хозяйство без крепкой мужской руки обречено, да и сына надо поставить на ноги. В общем, со своей болезнью он справлялся, а его супруга… Что ж, его супруга прибрела известность. Она окончила школу мануальных терапевтов в Миннеаполисе и стала заниматься частной оздоровительной практикой. Может, благодаря ей Мэй Маск впоследствии профессионально заинтересовалась диетологией? Гены, как ни крути.

Ну, ладно, пока что все неплохо. Могучий Джон Илон на ногах, Альмеда при деле, сын подрастает – жизнь идет своим чередом, а мы поднимемся выше по генеалогическому древу. Джошуа Норман Халдеман, будущий отец Мэй. Ох, и задавал же он своим родителям шороху! Бывало и так, что приходилось искать его по нескольку дней, потому что парень срывался в «кругосветное путешествие» в сторону Великих озер. Том Сойер&Гекльберри Финн – уж не с него ли они списаны? Его мать надеялась, что он перерастет это состояние, но нет, Джошуа Норман так и остался авантюристом. Он прожил яркую жизнь, в которой было место различным (и весьма опасным) приключениям, на которые человек в здравом уме никогда бы не отважился. Но до чего же скучно было бы, если б не было таких, как этот парень! Для Илона Маска пример его деда, о котором он, естественно, был наслышан, всегда был важен. Решительность Джошуа Нормана, его пренебрежение к устоявшимся стереотипам, вероятно, также передались Илону по наследству. Гены, как ни крути.

После смерти Джона Илона Альмеда Холдеман с сыном продали ферму в Иллинойсе и переехали в Канаду, в южную провинцию Саскачеван. В Канаде они тоже обзавелись фермой – дело привычное. Наняли работников, и как-то потихонечку дела пошли. Несмотря на юный возраст, семь с небольшим лет, Джошуа Норман работал на ферме большую часть дня. Кроме того, он находил время на увлечения. К примеру, когда он еще чуть подрос, объезжал диких лошадей и даже участвовал в родео. У Альмеды была заветная мечта – научить сына хиропрактике, но от этого он отказывался, как мог, хотя мать оказалась настойчивой, и какие-то умения он приобрел, не лишние, как оказалось впоследствии.

Шли годы. Разные – и счастливые, и не очень. Джошуа Норман давно уже вырос, и тут грянула Великая депрессия. Некоторые думают, что коснулась она только США. Ничего подобного, и Канады тоже. Это – мировой экономический кризис, тиски которого разрушили многие судьбы. Как раз накануне семья взяла кредит под сельскохозяйственную технику и не смогла выплатить его. Что в итоге? В итоге земли, которые они обрабатывали, конфисковали. Как впоследствии вспоминали дети Джошуа Нормана, он после этого никогда не верил банкам: не брал кредитов и не делал вкладов. И как же он выжил? Да как все выживали в тридцатые. Нанимался на поденные работы, какие подворачивались, красил заборы, мел улицы, однажды даже попробовал себя в роли помощника политика, однако быстро понял, что это не его: не умеет он обманывать людей. А выйти из затяжного финансового пике ему помогла хиропрактика. Он вспомнил уроки матери (кроме них, он еще и курсы посещал и даже получил диплом) и стал вести прием. И у него все получилось!

В 1948 году Джошуа Норман Холдеман женился. Его избранницей стала учительница танцев Уиннифред Джозефин Флетчер. Ровно через девять месяцев после свадьбы у пары родились близнецы. Девочки – Кэй и Мэй. Голодные годы остались далеко позади, семья жила в огромном доме, где нашлось место для танцевальной студии и врачебного кабинета – мистер Холдеман продолжал работать, с благодарностью вспоминая Альмеду, которая в свое время не дала ему бросить учебу.

Но ведь он был авантюристом, если вы еще не забыли. Подкопив денег, Джошуа приобрел небольшой одномоторный самолет. Нанял инструктора, разобрался с управлением и вскоре стал чувствовать себя в небе вполне уверенно. Жена сначала смотрела косо, а потом воодушевилась его примером. Зачем трястись куда-то в автомобиле, когда проще долететь? Супруги вели активную жизнь, бывали и тут и там, брали с собой в путешествия детей, а позже даже выпустили совместную книгу, которая так и называлась – «Холдеманы в полете».

Но и этого мистеру Холдеману оказалось мало. Его неутомимая душа стремилась к чему-то иному, ему хотелось уже не просто приключений, а… героических свершений. Как-то раз за обедом он сказал жене: «Дорогая, тебе не кажется, что в Канаде становится тоскливо? А не сменить ли нам обстановку, пока позволяют силы?» Как ни странно, Уиннифред Джозефин согласилась. Супруги решились на отчаянный шаг – продажу роскошного канадского дома и всего того, что числилось в активах семьи. Самолет? Нет, самолет – это святое. Самолет мистер Холдеман разобрал на части, упаковал их в несколько контейнеров и отправил… в Южную Африку. Семья решила переехать жить в ЮАР. Вот так они и обосновались в Претории, небольшом поселении примерно в часе езды от Йоханнесбурга. Чем занимался на новом месте мистер Холдеман? Да все тем же – на новом месте он тоже открыл кабинет хиропрактики.

И разумеется, сразу же был восстановлен самолет. Джошуа Норман и его отчаянная супруга снова стали летать. Сначала над Африкой – надо же посмотреть континент. Потом из Африки слетали в Шотландию, затем в Норвегию. Уиннифред была за штурмана, но иногда она заменяла мужа за штурвалом. Как-то раз Джош потерял сознание в полете – устал, но она не растерялась, тут же взяла управление на себя. Тот экстремальный случай их не остановил, и они решились на сверхопасное путешествие из Африки в Австралию, но не напрямую, а через всю Азию.

Мэй, ее сестра Кэй, а также младшие дети четы Холдеман (всего детей было пятеро) постоянно путешествовали по африканскому континенту вместе с родителями. И не так просто – полюбоваться сверху на окрестности. Они искали некий затерянный город, который якобы во времена оны существовал в пустыне Калахари. Семья также обзавелась джипом, и они часто выезжали в саванну. С фотоаппаратом. Ох, и опасные это были поездки. Гораздо опаснее, чем на самолете. Самолет может упасть, но все равно есть шанс выжить, а вот если попадешь хищнику на зубок… В саванне полно хищников, это их дом, и они не любят, когда поглазеть на них приезжают чужаки. Мистеру Холдеману несколько раз приходилось проявлять чудеса виртуозного вождения, чтобы избежать встречи со львами. Однажды вся семья чуть не погибла, когда машина на полной скорости врезалась в упавшее дерево и перевернулась. Слава богу, отделались царапинами, но в саванне, без возможности получить помощь извне, пришлось провести три долгих дня. На столь длительную поездку они не рассчитывали, поэтому запасов пищи и, что самое страшное, воды у них не было. Кроме того, ночевки в саванне – это отдельная история. Во-первых, холодно (это днем там жарко), во-вторых, голодные хищники, в-третьих, рептилии и ядовитые пауки, которыми всегда славилась Африка. Но ведь как-то справились. Забеспокоились друзья, подняли тревогу, отправили на поиски легкомоторный самолет – и все обошлось.

Мэй Холдеман не раз говорила, что ее детство в Африке было потрясающим, настоящая сказка! Родители отличались либеральностью взглядов, что бывает нечасто, они не применяли ни физических, ни моральных наказаний («Не буду с тобой разговаривать три дня, пока ты не исправишься») и спокойно оставляли детей, если им самим хотелось совершить очередной сверхдальний перелет. Скотт Холдеман, младший брат Мэй, в одном из интервью сказал, что такой «неправильный» способ воспитания на самом деле оказался очень даже правильным.

"Возможность делать то, что считаешь нужным, приучила нас к независимости. Мы все выросли самостоятельными людьми, а упорство позволило нам добиться серьезных успехов в карьере."

Это так. Например, Мэй стала самой «долгоиграющей» моделью в мире, ее карьера длится уже больше полувека. А ее сын, Илон Маск, так и вовсе прославился на весь мир. Легко прослеживается цепочка – сдували бы с Мэй пылинки, ограничивали бы ее бесконечными запретами (которые, конечно, нужны, но в меру), и она воспитывала бы своих детей по привычным лекалам. Но нет, у нее был другой идеал – ее собственные родители и ее собственное счастливое детство. Поэтому получилось то, что получилось.

Джошуа Норман Халдеман умер в 72 года за штурвалом своего любимого самолета, который при снижении зацепил электропровода и упал. Джошуа сломал шею и умер мгновенно.

Вернемся, однако, к Мэй, которая с ранних лет отличалась тем обаянием и природной красотой, которые прославили ее впоследствии и стали залогом успешной карьеры. Но во время жизни в Претории яркие светлые волосы, точеный профиль и стройная фигура стали для девушки в своей мере проблемой. Особенно после того, как Мэй стала финалисткой в конкурсе красоты «Мисс Южная Африка 1969». К девушке не относились серьезно.

И юная Мэй Маск старалась всеми силами доказать, что блондинки тоже бывают умными. Она старательно изучала математику и естественные науки. И вроде бы даже преуспела в этом, но на каком-то этапе сумела понять, что красивым девушкам математика не так уж и нужна, можно заработать и по-другому. Ничего криминального и уж тем более скабрезного. Родители позволяли Мэй пробовать себя в самых разных направлениях. И уже в четырнадцать лет она начала выступать на подиуме в качестве манекенщицы, а затем стала моделью. Она была пластична (сказывались мамины гены, ведь мама, напомним, учила танцам), у нее был достаточно высокий рост, немного угловатая, да, но фигурка что надо, и эти ее роскошные светлые волосы! Один из друзей семьи открыл в Претории школу моделей, и было бы удивительно, если бы Мэй не воспользовалась открывающимися возможностями. Отсюда и начался успех Мэй Маск, ставшей эталоном стиля и красоты для своих современников.

А в свои двадцать Мэй Холдеман начала встречаться с соседским парнем, Эрролом Маском. Они были знакомы с детства, можно сказать, росли вместе, но искра пробежала не сразу. Вернее так, Эррол давно был влюблен в длинноногую красотку и ходил за ней по пятам. Мэй сдалась, поняв, что он так просто не отстанет. «Настойчивость, граничащая с занудством» – вот так она скажет о нем много лет спустя. Поженились молодые люди в 1971 году. И вскоре Мэй обнаружила, что беременна. Родился Илон, первый сын, а еще через год на свет появился Кимбал, младший брат Илона, а еще через пару лет мальчишескую компанию разбавила Тоска, сестра.

Трижды быть беременной и при этом сохранить фигуру трудно. Мэй не стала исключением. Она прибавила порядка двадцати килограммов, но чудесным образом на ее модельной карьере это не сказалось. В своем новом «размере плюс» Мэй оказалась еще более востребованной! Южноафриканские мужчины пускали голодную слюну, глядя на пышногрудую широкоскулую блондинку, улыбающуюся с обложек журналов.

Но карьерный успех Мэй не радовал. В «новом» теле она чувствовала себя неуютно. Из зеркала на нее по утрам смотрел чужой человек, а подобрать нравящуюся одежду стало непросто. Она перестала нравиться сама себе.

Оказавшись лицом к лицу с проблемой, Мэй стала искать пути ее решения. И надумала изучать диетологию. Похудела, похорошела, избавилась от комплексов и снова стала сниматься.

И по сей день Мэй Маск сохраняет великолепную фигуру – даже климакс ее не испортил. Полученные знания ей пригодились: теперь она занимается тем, что учит других людей понимать свое тело и держать его, если надо, в узде.

Мэй Маск признается, что она не большая фанатка спорта, но, несмотря на это, тренировки являются неотъемлемой частью ее жизни. Мэй четыре раза в день выходит на прогулку со своей собакой, а также делает упражнения.

"Когда я была plus-size, я поняла, как трудно похудеть. Нужно быть очень внимательной. У меня было идеальное, правильное питание около года, и я сбросила набранный ранее вес и вернулась к своему прежнему размеру."

Для своих детей Мэй Маск также была отличной мамой, они с благодарностью отзываются о ее методах воспитания. Все в этой жизни повторяется. Миссис Маск исходила из того, что детям надо разрешать делать все, к чему они стремятся: пусть набивают синяки и шишки, но только так они смогут найти себя. И самое главное, надо понимать своих детей. А уж она-то их понимала. Вот наглядный пример. Когда Илон был маленький, врачи считали, что он страдает тугоухостью. Даже пытались лечить, но Мэй заявила, что никакой тугоухости у ее сына нет, он просто «уходит в себя» и в такие моменты действительно ничего не слышит. Интроверт, но не глухой и уж тем более не аутист. Зачем его лечить? Какое счастье, что ей хватило ума не таскать его по больницам, а ведь могла бы сделать ребенка «больным».

«Мой Илон когда-нибудь разработает новую ракету или что-нибудь в этом роде, не мешайте ему думать». И она не ошиблась.

И она, конечно, старалась сделать так, чтобы все ее дети держались вместе, в конце концов, у них не такая уж и большая разница возрасте.

Мэй добивалась, чтобы в семье царило взаимопонимание, но вот Эррол… Эррол все чаще «задерживался на работе». Началось это, понятно, не сразу, а поводом послужила успешная карьера жены. Он надеялся, что после рождения детей Мэй посвятит себя дому, но этого не произошло. У нее все получалось, за что бы она ни бралась, и это его тоже бесило. Такая «самцовая» установка – сиди здесь, где я сказал. Но разве могла дочь отважного пилота, державшая в уме совсем другие ценности, этой установке подчиниться? Нет, конечно. Как и многие женщины, она пыталась сохранить семью, и все же развод состоялся. По инициативе Эррола.

Не сказать что Мэй с тремя детьми оказалась на улице. У нее был небольшой коттедж на восточном побережье, в Дурбане. Вот туда они все и отправились. Все вчетвером. Мэй чудовищно уставала, работать теперь приходилось больше, а ведь еще домашние дела и нужно было детей ставить на ноги.

Однажды сыновья предложили: «А давай мы какое-то время поживем с отцом». Странное предложение, очень обидное для Мэй, ведь она хотела, чтобы все держались вместе. Но она привыкла уважать мнение своих детей, и Илон с Кимбалом отправились к Эрролу. Потом они двадцать пять раз пожалели об этом. Эррол был человеком черствым и крайне занудным. Ему бы пастором служить – мог по три часа пудрить мальчишкам мозги на тему «что такое хорошо, а что такое плохо».

Как впоследствии выяснилось, переехать к отцу их уговорила бабушка, мать Эррола, которая считала, что детям лучше остаться с отцом, обеспеченным работой и нормальным жильем. «И маме будет легче» – железный аргумент. Но очень скоро Илон и Кимбал поняли, что отец тяготится их присутствием. И совместное проживание закончилось.

Тем временем амбициозный Илон уже строил планы покорения мира. Он чувствовал: в Южной Африке ему не место, его талант и потенциал здесь просто не раскроются. Силиконовая долина… вот бы попасть туда! Но это в США, а попасть туда легальным путем и так, чтобы наверняка, можно было только через Канаду, использовав канадское гражданство Мэй.

Я была ботаником, а Илон суперботаник. Я ему однажды сказала, что в моем классе не было никого, кто знал математику лучше меня. А он засмеялся, потому что он-то знал математику еще лучше, чем я.

Илон уехал первым, но и Мэй с младшими детьми в Африке не задержалась. Она не была привязана к новому дому в Дурбане, у нее не было планов на повторное замужество и не было работы, бросать которую было бы безумно жаль. Поэтому, услышав от сына предложение переехать в Канаду, она пожала плечами и ответила: «Почему бы и нет?»

Мэй Маск – абсолютный уникум модельного мира. Столь рекордно длительной карьеры ни у кого больше нет. Кроме того, на карьере в модельном бизнесе сказывается рождение детей. Растяжки на животе или бедрах – этого достаточно, чтобы тебя «отбраковали».

Но Мэй удержалась. Как ей это удалось? Вероятно, сыграла свою роль ее природная сексуальность. Таким, как она, простительны лишние килограммы; пропорциональная фигура, похожая на песочные часы: пышная грудь, тонкая талия, подтянутый живот, округлые бедра, – мужчины это ценят.

Я спокойно отношусь к своему возрасту. Ты можешь заниматься тем, чем хочешь, а не тем, чем должна. Умеешь говорить «нет». Я провожу время так, как мне нравится: веду лекции по здоровому образу жизни в школе, где учатся мои внуки. Праздную день рождения. Веселюсь… Это самый счастливый период в моей жизни, – говорит Мэй Маск в интервью, и у нас нет никаких причин ей не поверить.

Уже перешагнув шестидесятилетний рубеж, Мэй получила два роскошных контракта, о которых можно только мечтать: Revlon и Clinique были счастливы заполучить шикарную женщину для рекламы антивозрастной косметики. Но и это еще не все: ничуть не смущаясь своего тела, Мэй Маск снялась обнаженной для обложки журнала New York Magazine, да еще и спародировала беременную Деми Мур! Эта фотография облетела весь мир, вызвала шквал обсуждений и окончательно закрепила за Мэй репутацию бесстрашной женщины, легко попирающей все законы модельного бизнеса. Вообще все законы. Впрочем, для семьи Маск это обычное дело. Если надо, они сами напишут законы – и по ним будет жить весь остальной мир.

Располнев после рождения детей, перешагнув порог «пенсионного» для моделей возраста, Мэй задумалась, что делать дальше. Не сидеть же просто так, сложа руки, хотя и средства для этого были. И она пошла учиться, чтобы стать специалистом по здоровому питанию. И здесь Мэй Маск преуспела. Объездила с лекциями весь мир и, выслушав не одну грустную историю, выпустила книгу «Чувствуй себя фантастически», ставшую бестселлером в области здорового питания и поддержания душевного равновесия.

Я советую всем женщинам старше 65 лет быть положительными и наслаждаться жизнью. Мои знания по диетологии помогают мне, не нужно себя обманывать. Я всегда предпочитаю делать то, что говорю.

Дети не помешали ей учиться, как можно было бы ожидать. Диетологом она стала по-честному: поступила на факультет диетологии в Университет Претории. Времени на занятия было мало, и Мэй приноровилась класть учебники на компьютер беговой дорожки, чтобы читать во время тренировки. Трое детей – это не приговор, это всего лишь повод оптимизировать свое время! «Мне приходилось хорошо учиться, чтобы доказать: я не тупая блондинка, я вообще не тупая, а ведь именно так многие думают о моделях», – вспоминает Мэй. Ей приходилось носить книги с собой, чтобы успеть пролистать пару страниц, когда выдавались свободные минуты.

Каждые выходные я брала напрокат машину, ехала на показ, а затем на наше еженедельное совещание.

А вскоре этих минут стало совсем мало – после развода с Эрролом Маском (вместе они прожили десять лет). Впоследствии замуж она больше не выходила.

Когда дети настояли на переезде из ЮАР в Канаду, на историческую родину родителей Мэй, она согласилась сразу и в 1989 году полностью поменяла свою жизнь.

В Канаде, в отличие от ЮАР, она не была востребованной. А после переезда у Мэй почти не осталось накоплений. Она стала читать лекции по диетологии в Университете Торонто. Это была единственная возможность получить там грант для всех троих детей. Кроме того, она открыла модельную школу. Имея за плечами богатейший опыт, Мэй могла кое-чему научить юных девушек. Вы думаете, это все? Нет. Она стала вести вечерние курсы по здоровому питанию. И устроилась на полставки диетологом в частную клинику. То есть получается, что Мэй Маск работала сразу в пяти местах, если считать съемки и показы, и у нее не было ни минуты свободного времени.

Но денег все равно не хватало, чтобы оплатить все счета. А ведь еще надо было что-то есть, покупать одежду и учебники, да много чего покупать. В первые месяцы семья жила в прямом смысле слова впроголодь. «Бедность – хорошая мотивация», – потом неоднократно повторял Илон Маск. Он хорошо запомнил тот момент, когда у них появились первые деньги. В квартире, где они поселились, не было ничего, даже мебели.

Дети, все трое, как могли, помогали своей самоотверженной маме. Илон, воспользовавшись связями Мэй (был у нее «нужный» знакомый), устроился работать в «Майкрософт». Тоска подрабатывала продавщицей. А Кимбал крутился, как мог, хватаясь за любую возможность принести деньги в дом. Совсем как его дед в годы Великой депрессии. Мэй как-то рассказала в интервью, что, когда ей стукнуло пятьдесят, ее взрослые дети были бедны как церковные мыши. Но они умели мечтать.

Они подарили мне игрушечный домик и машинку величиной с коробок спичек. И сказали: «Однажды мы подарим тебе все это, только настоящее».

Так и получилось – через пару лет Илон возглавил корпорацию Tesla Motors. И однажды он подарил маме машину собственного производства. Мэй тогда сказала, что электромобиль похож на космический корабль. И еще она сказала: «А чего еще ожидать от парня, с детства увлеченного фантастикой?»

Мэй не любит бахвалиться богатством, но теперь у нее есть собственный дом в Лос-Анджелесе. Не такой уж и большой, но ей хватает. Она гордится тем, что дети сдержали свое слово и подарили ей настоящий особняк и настоящий автомобиль. Но вообще-то Мэй считает, что жизнь дана не для того, чтобы тратить ее на «золотые унитазы». И ее старший сын разделяет этот взгляд. Он миллиардер, однако у него нет яхт и собственных островов в Карибском море. Он всегда говорил, что мама научила его быть экономным, и это здорово. Свои деньги Илон вкладывает в идеи – в новые мечты, которые он реализует, несмотря на скептицизм всей планеты. А Мэй считает, что она воспитала действительно замечательного сына.

Мне больше нравится, когда о нем говорят «блистательный Илон Маск». Он не скупает яхты и острова, он инвестирует в будущее.