Залзан Кавол нанял самое большое рыбачье судно на острове – чудесный бирюзовый тримаран под названием «Гордость Мардижила». Это был пятидесятифутовый корабль, гордо покоящийся на трех своих стремительных корпусах, а его безупречной белизны паруса были расцвечены ярко-красной окантовкой, что придавало им веселый и праздничный вид. Его капитан, Гриджитор, был пожилым человеком, одним из самых процветающих рыбаков острова, высоким и крепким, с волосами до пояса и кожей столь загорелой, что она казалась пропитанной оливковым маслом. Он был среди тех, кто спас Залзана Кавола и Делиамбера, когда до острова дошли первые известия о тонущем корабле. В его команде было пять человек – все его сыновья и дочери, такие же крепкие и красивые, как и он.

Их путь лежал сначала на Бурбонт, всего в получасе плавания, а затем в неглубокий пролив, связывавший два внешних острова с остальными. Морское дно здесь было из чистого белого песка, и солнечный свет, легко проникавший сквозь зеленоватую прозрачную воду, освещал подводных жителей: быстрых крабов, большеногих омаров, всевозможных рыб и зловещих песчаных угрей. Один раз даже пронесся маленький морской дракон, слишком близко подплывший к земле и явно смущенный этим. Одна из дочерей капитана уговаривала отца погнаться за ним, но капитан отмахнулся, сказав, что их дело – побыстрее доставить пассажиров на Родамаунт-Граун.

Они плыли все утро, миновали еще три острова: Ричемур, Гриалон и Вомэйр – так назвал их капитан, – и в полдень встали на якорь, чтобы позавтракать. Двое сыновей капитана отправились поохотиться. Нагие, в прозрачной воде они походили на чудесных животных и быстро, почти без промаха, набили острогами рыбы и крабов. Гриджитор сам приготовил мясо, замариновал в пряном соусе кубики сырой рыбы и щедро налил пряного зеленого вина. Делиамбер почти ничего не ел. Он устроился на самом верху одного из внешних корпусов и устремил напряженный взор на север. Валентин заметил это и хотел подойти, но Карабелла удержала его за руку:

– Он в трансе. Не мешай ему.

После завтрака они на несколько минут задержались с отплытием, дожидаясь, пока маленький вруун спустится со своего наблюдательного пункта. Колдун выглядел довольным.

– Я послал свою мысль вперед, – сообщил он, – и несу вам хорошую новость: Слит жив!

– Вот это и вправду хорошая новость! – вскричал Валентин. – Где он?

– На одном из островов, – ответил Делиамбер и неопределенно махнул щупальцами. – С ним еще несколько членов команды Горзвала – им удалось спастись на лодке.

– Назови остров, и мы пойдем туда, – сказал Гриджитор.

– Он имеет форму кольца, открытого с одной стороны, а в середине его – вода. Люди там темнокожие, с длинными курчавыми волосами, в ушах серьги.

– Кангрисорн, – тут же догадалась дочь Гриджитора.

Отец кивнул:

– Верно. Поднять якорь!

До Кангрисорна, маленького атолла, был час пути при попутном ветре. Он лежал несколько в стороне от обозначенного Гриджитором на карте курса. Это был один из полудюжины маленьких песчаных атоллов, всего лишь краешек выступающих над поверхностью воды рифов, окружавших небольшие лагуны. Видимо, его редко посещали люди с Мардижила, потому что еще до того, как тримаран вошел в гавань, его окружили лодки с местными ребятишками, которым не терпелось поглазеть на чужаков. Они были темнокожие, красивые, с иссиня-черными волосами и белоснежными зубами. Смеясь и размахивая руками, дети проводили тримаран до входа в лагуну, а там все увидели сидящего у воды Слита, обгоревшего на солнце, в лохмотьях, но невредимого. Он жонглировал пятью или шестью шариками из белого коралла, развлекая публику, состоявшую из нескольких десятков островитян и пяти членов команды Горзвала – четверых людей и одного хьорта.

Горзвал, похоже, боялся встречаться со своей бывшей командой. С утра он вроде бы воспрянул духом, но теперь, когда тримаран входил в лагуну, он как-то напрягся и замолчал. Карабелла первой бросилась бежать по мелководью, чтобы обнять Слита, Валентин шел следом. Горзвал брел позади, не поднимая глаз.

– Как вы нашли нас? – спросил Слит.

Валентин показал на Делиамбера.

– Колдовство. Что же еще? С тобой все в порядке?

– Я думал, что сдохну от морской болезни, пока доберусь сюда, но дня через два поправился. – Поежившись, он спросил: – А ты? Я видел, как тебя утянуло под воду, и решил, что все кончено.

– Произошла странная история. Потом расскажу. Главное, что мы опять все вместе, Слит. – Немного помолчав, Валентин печально добавил: – Все, кроме Гибора Хаэрна. Он погиб. Но мы взяли в спутники Горзвала. Иди сюда, Горзвал. Разве ты не рад снова встретиться со своими ребятами?

Горзвал невнятно пробормотал что-то, глядя в пространство и стараясь не встретиться взглядом ни с кем. Валентин понял, в чем дело, обернулся к бывшим членам команды, собираясь просить их не держать зла на капитана за бедствие, неподвластное воле смертного, и отшатнулся, увидев, что все пятеро упали к его ногам.

Слит удрученно сказал:

– Я думал, что ты погиб, мой лорд, а потому не удержался и все им рассказал.

– Понятно, – кивнул Валентин. – Несмотря на все ваши клятвенные заверения, новости распространяются быстрее, чем мне хотелось бы. Что ж, это простительно, Слит. – Он снова обернулся к морякам: – Встаньте. Встаньте! Это ползанье в песке никому не нужно.

Бывшие подчиненные Горзвала встали. Они не могли скрыть своего недовольства капитаном, но изумление, вызванное тем, что они оказались в присутствии короналя, было сильнее. Валентин быстро выяснил, что двое – один человек и хьорт – хотят остаться на острове и со временем попытаться вернуться в Пилиплок. Остальные трое просили разрешения сопровождать его в паломничестве. В числе этих троих были две женщины, Панделон и Кордеин, – плотник и парусный мастер, и мужчина, Тесме, – лебедочник. Валентин согласился взять их с собой, а они дали клятву верности. Церемония эта будила в нем смутное недовольство, однако приходилось привыкать к неизбежным атрибутам власти.

Гриджитор и его дети не обратили внимания на все эти коленопреклонения и целования руки. Оно и к лучшему: Валентин не хотел, чтобы до его встречи с Хозяйкой Острова Сна всюду стало известно о том, что память к нему вернулась. Он все еще не был уверен в своих силах. К тому же, если он объявит о себе во всеуслышание, это привлечет внимание теперешнего короналя, который вряд ли будет спокойно наблюдать, как претендент на трон движется к Замковой горе.

Тримаран вновь отправился в путь: от одного золотого острова к другому, держась вблизи берегов и только изредка выходя в более глубокие, темные воды. Мимо Лорманара и Климидола, Секундэйла и Блэйхер-Стрэнда, Гэрхувена и Висвис-Кипа, мимо Куила и Фруила, мимо Дайнбрика, Ниссемхолда и Тиакуила, мимо Роазена и Пиплината, мимо огромного крестообразного песчаного острова, известного как Дэмозел. Они остановились на острове Санграйв заправиться свежей питьевой водой, на Мюзорне – флягами с молодым вином местного приготовления. После многих дней путешествия мимо этих благословенных, пронизанных солнцем островов тримаран вошел в обширную гавань Родамаунт-Грауна. Это был большой и живописный остров вулканического происхождения, окруженный прекрасными пляжами. Весь его южный берег представлял собой прекрасный природный волнолом. Родамаунт-Граун был самым большим островом в архипелаге, его населяли пять с половиной миллионов душ. По обе стороны гавани раскинулись, как крылья, два города-двойника. Склоны центрального пика острова тоже были густо населены. Деревянные дома поднимались ярусами почти до середины пика. За последней линией домов начинались густые леса, а над вершиной пика вилась в небо тонкая струйка белого дыма: Родамаунт-Граун был действующим вулканом. Последнее извержение, как сообщил Гриджитор, произошло лет пятьдесят назад. Но при взгляде на безупречно построенные дома и прекрасный лес в это трудно было поверить.

Отсюда «Гордость Мардижила» собиралась вернуться домой, и Гриджитор устроил своих пассажиров на еще более элегантный тримаран под названием «Королева Родамаунта», который должен был отвезти их на Остров Сна. Шкипером тримарана была некая Намуринта – женщина с царственной осанкой, длинными прямыми волосами, белыми, как у Слита, и молодым, без единой морщинки, лицом. Манеры ее были утонченными, и в них сквозила какая-то скрытая ирония. Она пристально рассматривала пассажиров, словно стараясь понять, что могло толкнуть этих столь не похожих между собой людей на внесезонное паломничество, но сказала только:

– Если на Острове вас не примут, я привезу всех обратно на Родамаунт-Граун, но за это придется доплатить.

– А на Острове часто отказывают пилигримам? – спросил Валентин.

– В положенное время – нет. Но, как вы, наверное, знаете, корабли пилигримов осенью не ходят. И может случиться, что там не готовы принять вас.

– Мы пришли издалека и без особых затруднений, – небрежно бросил Валентин и услышал, как фыркнула Карабелла и кашлянул Слит. – Я уверен, мы не встретим препятствий больших, чем те, которые уже преодолели.

– Я восхищена вашей решимостью, – сказала Намуринта и подала команде сигнал готовиться к отплытию.

Архипелаг в своей восточной части несколько изгибался к северу, и острова здесь совсем не походили на Мардижил и соседние с ним острова. В основном это были вершины подводной цепи гор, а не плоские платформы на коралловом основании. Изучая карты Намуринты, Валентин пришел к выводу, что когда-то эта часть архипелага представляла собой длинный мыс – окончание полуострова, отходившего от юго-западной оконечности Острова Сна, но в давние времена поглощенного Внутренним морем. Над водой поднимались только наиболее высокие пики, а между самым восточным островом архипелага и берегом Острова Сна лежали сотни миль открытого моря – непростое путешествие для тримарана, даже и столь хорошо оснащенного, как судно Намуринты. Однако обошлось без происшествий.

Они останавливались в четырех портах: Хеллрэйге, Семпифиоре, Диммиде и Гуаделуме – пополнить запасы воды и пищи, спокойно проплыли мимо Родамаунт-Оунза – последнего острова архипелага – и вошли в канал Унгехойер, отделявший архипелаг от Острова Сна. Это был широкий, но мелководный пролив, кишевший разнообразной морской живностью, отлавливаемой рыбаками всюду, кроме последней сотни миль на самом востоке, считавшихся священной границей Острова. Здесь обитали безвредные чудища – громадные шаровидные создания, которые назывались вольвантами. Они прикреплялись к камням на дне и питались планктоном, процеживая его через жабры. Они постоянно выделяли некое вещество, благодаря которому вокруг них существовала питательная среда, поддерживавшая огромное разнообразие форм жизни. За несколько последующих дней Валентин увидел дюжины вольвантов: сморщенные шарообразные мешки пятидесяти-семидесяти футов в поперечнике, карминного цвета, покачивавшиеся на глубине нескольких футов. На их коже виднелись полукруглые отметины, которые представлялись Валентину глазами, носами и губами вольвантов, и ему казалось, что он видит лица, с грустью смотрящие на него из-под воды. И вольванты виделись ему существами, пребывающими в глубокой меланхолии, философами, чьи мысли оказывали влияние на приливы и отливы.

– Они наводят на меня грусть, – сказал он Карабелле. – Вечно парящие там, привязанные своими хвостами к скрытым в глубине камням, медленно поворачивающиеся по воле течений. Как они задумчивы!

– Задумчивы?! Примитивные газовые мешки, ничуть не разумнее мха!

– Но, Карабелла, взгляни-ка на них повнимательнее. Они хотят летать, парить, они смотрят в небо, на весь воздушный мир и жаждут выйти в него, но все, что им позволено, – это висеть под волнующейся поверхностью и качаться, наполняя себя невидимыми организмами. Рядом, совсем неподалеку от их лиц, лежит совершенно другой мир, грозящий им смертью, попытайся они войти в него. И тебя это не трогает?

– Глупости все это, – ответила Карабелла.

На второй день «Королева Родамаунта» подошла к пяти лодкам рыбаков, которые отсекли вольванта от его якоря-корня, вынули на поверхность, разделали и сняли с него кожу, которую затем нарезали мелкими кусочками и разложили на палубе. Валентин ужаснулся. «Когда я снова буду короналем, – подумал он, – я запрещу убивать этих безвредных тварей». Однако, поймав себя на этой мысли, он вдруг задумался: а имеет ли он право издавать законы, основываясь только на личных симпатиях и не изучив все факты? Он решил узнать у Намуринты, что делают с кожей вольвантов.

– Лекарство для стариков, кровь которых вяло течет в жилах, – ответила она. – Одного вольванта хватит на лекарство для всех островов на год, а то и больше. То, что ты сейчас видел, – редкое событие.

«Когда я снова буду короналем, – подумал Валентин, – я воздержусь от суждений, пока не узнаю истины, если такое вообще возможно».

Тем не менее вольванты вызывали в нем странные эмоции, и он вздохнул с облегчением, когда тримаран вышел в холодные голубые воды, окружавшие Остров Сна.