«Санси» смертельной красоты

Сокрушительная новость повергла в шок французское общество в 1830 году – знаменитый бриллиант «Санси» приобрел русский миллионер заводчик Павел Николаевич Демидов. И за сколько? – всего за 500 тысяч франков! Легендарный «Санси» три столетия не покидал Франции, был ее достоянием и державным символом, залитым кровью французских королей. Ему ни войны, ни революции были не страшны. И даже – был такой момент, во время наполеоновских эскапад, когда он считался «утраченным», но и это дела не меняло. Словом, где-то «отрытый» Демидовым и ставший его собственностью «Санси» не должен покидать пределов Франции, считало возмущенное общество. Русского миллионера обвинили и в покупке краденого. В дело включились закон и правосудие.

Павел Николаевич Демидов был правнуком Никиты Демидовича Антуфьева. – Оружейных дел мастер, сын тульского кузнеца и сподвижник Петра I, от него же получивший дворянство в 1720 году и фамилию Демидов. От Никиты пошел знаменитый род, и в XIX веке Павел Николаевич Демидов уже имел все звания, почести, регалии и отличия Российской империи. Он прославился не только несметным богатством, уральскими заводами, что работали на российский и европейский рынки, но благотворительностью и просветительством. Кстати, именно Павел Николаевич учредил Демидовскую премию, которая существует и по сей день. Именно он запустил на Урале первый русский паровоз Черепанова. Демидовы были знаменитыми собирателями и ценителями искусства. Брату Павла Анатолию мы обязаны явлением шедевра «Последний день Помпеи». Он заказал (и выкупил за огромные деньги, говорили, 40 тысяч франков) Карлу Павловичу Брюллову это полотно. А потом преподнес императору этот скромный дар.

Вся демидовская семья, однако, отличалась большой экстравагантностью. И Павел Николаевич был немалым оригиналом, порой находил нестандартные решения и совершал необычные поступки. Например, в бытность свою губернатором Курска он выплачивал чиновникам дополнительное жалованье из собственных средств, чтоб те только взятки не брали. А во время эпидемии холеры в губернии не ждал милостей от императорского бюджета и строил больницы на свои деньги.

Итак, получив скандал во Франции, Павел Николаевич Демидов и не намеревался отказываться от этой фантастической сделки. Он нанял лучшего адвоката и приказал ему затягивать дело. А дело осложнялось тем, что предыдущий владелец «Санси» не желал обнаруживаться в таких щепетильных обстоятельствах. Разбирательство тянулось четыре года. Наконец бывшая хозяйка бриллианта явилась в суд. Это была дама исключительного положения – Мария-Каролина-Фердинанда-Луиза, дочь короля Сицилии Франциска I, вдова герцога Беррийского принадлежала к старшей линии Бурбонов. Она заявила, что «Санси» подарил ее бабушке король Франции, который был ее любовником. Непонятно, какие документы могли доказать этот очаровательный факт, но какие-то, судя по всему, нашлись. Может, герцогиня просто присягнула на Библии и сделку признали законной.

Однако если верить в Библию и бабушку, то простая математическая операция представит нам неожиданный вывод. Людовик XVI никак не мог любоваться «Санси», как гласит легенда. Камня тогда уже попросту не было у французской короны и во французской казне, что захватили революционеры. И он никак не мог вернуться к Наполеону, по приказу которого были найдены все сокровища Бурбонов. Кроме «Санси». И этот факт вполне укладывается в исторический контекст.

Поговаривали, правда, что чистосердечное признание герцогини Беррийской стоило Павлу Демидову еще 150 тысяч франков. Так или иначе, в 1835 году Франция вынуждена была отступиться от державной реликвии. Законный хозяин «Санси» посмеивался.

Теперь «Санси» стал русским и требовал к чему-то особого приложения. И вот уже бомба разорвалась в Петербурге. Правда, на этот раз нарушение в общественном спокойствии было романтическим. Богач Демидов намерился жениться на красавице Авроре Шернваль. По Петербургу пошли слухи, что дело не обошлось без симпатии и личного участия императора Николая I и его супруги Александры Федоровны. Вполне возможно, ведь баронесса Шернваль находилась фрейлиной при дворе. И судьба ее вызывала доброе сочувствие.

Аврора вообще была фантастической женщиной. Вы будете смеяться, но в честь нее назван крейсер «Аврора», тот самый корабль революции, из пушки которого пальнули по Зимнему в 1917 году. Вернее, крейсер назвали в честь парусного фрегата «Аврора», прославившегося при обороне Камчатки в 1854 году. Так вот именно тот 44-пушечный фрегат, построенный в середине 30-х XIX века на Охтинской верфи, и был именован в честь нашей Авроры. Но это не главное.

Впервые баронесса Аврора Карловна Шернваль фон Вален, по национальности шведка, дочь выборгского губернатора, явилась в свет 16-летней девушкой в 1824 году. Тогда ей посвятил свои первые стихи влюбленный Евгений Баратынский, сосланный в Гельсингфорс (ныне Хельсинки). Ее отчим, вероятно, не очень доверяя русским дворянам, выстроившимся в очередь за Авророй, в чем был по-своему прав, нашел ей жениха из местной знати. Однако перед свадьбой тот неожиданно скончался. Тогда из всех поклонников она предпочла небезызвестного Александра Алексеевича Муханова, приятеля Пушкина, Баратынского, князя Вяземского и далее по списку – все те же. Он был страстно влюблен в нее, она обожала его, не видя ни одного недостатка, которых было множество и главный – ветреность. Он все был влюблен, но все не женился, мечась между Москвой и Петербургом, друзьями, Авророй и картами. Словом, Муханов матросил эту удивительную красавицу несколько лет. Она беззаветно верила. Родители Аврорины ругались, что выросла, мол, романтическая дура. За это время ее младшая сестра Эмилия Карловна блестяще вышла замуж за графа Владимира Алексеевича Мусина-Пушкина и переехала в Петербург, куда быстренько залучила и свою сестру. Аврора, все мечтавшая о Муханове, была принята фрейлиной ко двору. Ей было уже 23. И тут-то о ней снова вспомнил Муханов, ставший литератором, полковником и камергером. Свадьбу наконец назначили, когда Авроре шел уже 26-й год. Однако жених скончался в день венчания. Говорили, что на мальчишнике, который устраивали все женихи России накануне свадьбы, он якобы простудился. Вероятно, напился холодного шампанского и умер от горячки. Была и другая версия, будто бы на том же мальчишнике вышел конфликт, возможно, даже из-за карточных фокусов, и дело разрешилось трагической дуэлью. Общество было в шоке, все принялись сочувствовать Авроре, называя «роковой красавицей» и за глаза поговаривая, что вот уже помер и второй жених.

Поклонники принялись сторониться «смертельной красавицы». Похоже, что действительно не без участия императорской семьи, по высочайшему повелению, так сказать, решили ее следующую свадьбу – с Павлом Демидовым. Ей было 28, он на 10 лет старше. Надо отдать должное прямоте жениха, он сразу изложил жесткие условия их совместного проживания: она по возможности поменьше открывает рот и как можно реже появляется в гостиной. Аврора покорно пошла за Демидова. Ей было все равно.

В день свадьбы Павел Николаевич преподнес невесте платиновую шкатулку, скорее это был даже ларец, с драгоценностями. Среди которых и главный «залог любви» – бриллиант с голубиное яйцо и весом почти 55 с половиной карат стоимостью миллион ассигнациями, что составляло зарплату рабочих всех его заводов за пять лет. Это был «Санси».

Аврора была красавицей тихой и скромной и никак не воевала с признанными красотками Петербурга за первенство. Главные боевые действия тем временем разворачивались между Пушкиной – ее сестрой Эмилией Карловной (в Эмилию был влюблен князь Петр Андреевич Вяземский, а юный Лермонтов сочинил ей и стихи) и Пушкиной – Натальей Николаевной. За схваткой пристально следили мужья. Двор развлекался. Многие знатоки и любители прекрасного отдавали предпочтение первой. Только сама Аврора ни с кем не соревновалась – для чего? Ей это было неинтересно. На балах она появлялась в подчеркнуто скромных нарядах. Украшений почти не носила. Почти. На черной гимназической бархотке на шее ее порой болтался знаменитый «Санси», а иной раз изящный крест всего из пяти крупных камней. Ее современники написали нам, что каждый камень того креста стоил петербургского особняка в центре города. Только и всего. «Аврора, как это просто все…», – шутил император, известно, любивший все самое простое, наблюдая целый квартал своего имперского Петербурга, размещенный на прекрасной груди Авроры Карловны Демидовой. Что ж ему еще оставалось?

Аврора была к тому же не робкого десятка. Как-то после очередного приема она, решив пройтись до дома, отпустила карету. Тут же привязался к ней прохожий с комплиментами. Она тихо шутила в ответ. Когда гуляющие подошли к ее дому, она позвонила. А жила Аврора на Большой Морской во дворце, который из двух соединенных домов построил для нее Павел Николаевич. Провожатый опешил и со словами: «Вы здесь живете?» – кинулся бежать. «Куда же вы? – крикнула ему вслед смеющаяся Аврора. – Я собиралась представить вас мужу!» Что шутник не приметил в обычной горожанке первую светскую красавицу, приписывается лишь скромности и простоте ее одежд.

Впрочем, поначалу общество не покидало впечатление, что Демидов просто купил себе жену. Не отказывая ей ни в чем, хотя она немногого просила, все было у нее с избытком, он вел себя не вполне деликатно. Характер его был очень взбалмошный. В довершение благополучия муж всегда решал, какую книгу ей читать перед сном, что есть на обед и как одеться во дворец.

Но вдруг Павел Николаевич обнаружил себя влюбленным до безумия в собственную жену. Он забыл игорные дома, всех прелестниц и друзей. Истинное счастье почтило их дом. Страсти его добавило рождение сына Павла. Но даже деньги не властны над судьбой, которая опять обманула влюбившуюся в мужа Аврору и беззаветно полюбившего ее Павла. Прожив с Авророй в радости четыре года, Павел Николаевич умер от тяжелой болезни на руках любимой женщины. Она удалилась из света и несколько лет не снимала траура.

Впрочем, Аврора продолжала заниматься не только благотворительностью, но и делами демидовских заводов, оставленных ей ушедшим мужем. Она ездила на Урал, следила за производством, поддерживала нововведения и развивала новые технологии, строила больницы и школы. Свет был в изумлении, первая красавица России стала первой заводчицей. Но заводчица Аврора уже не мечтала о счастии и любви, она посвятила себя сыну. А чудо вдруг снова ее приметило. На одном из вечеров во время знаменитой мазурки «Аврора», которую, кстати, писавший музыку граф Михаил Юрьевич Виельгорский сочинил в ее честь, Андрей Карамзин, сын великого историографа Николая Михайловича Карамзина, сделал ей предложение, которое с радостью было принято. Федор Иванович Тютчев благословил их брак. Ей было 38, ему – 32. Любопытно, что ради Авроры Андрей оставил знаменитую писательницу, «нашу Жорж Занд» и «русскую Сафо» графиню Евдокию Петровну Ростопчину, с которой у него был бурный роман. Кстати, у Ростопчиной от Карамзина было две дочери, которые воспитывались за границей. Аврора же легко сошла со своего класса при дворе – из тайной советницы (тайным советником был Павел Демидов) стала поручицей. Для нее существовала только любовь. Андрей вскоре вышел в отставку и помогал любимой супруге в управлении демидовскими богатствами.

«Санси» по-прежнему освещал Аврору. Как-то во время приема в Париже, который навестила счастливая чета, граф де Морни, увидав на шее Авроры огромный бриллиант, обеспокоился – веревочка показалась ему слишком ненадежной. Она развязала ее и попросила графа спрятать в кармане жилета камень, о котором благополучно забыла. Через несколько дней граф сделал ей визит, но явился без камня. Он тоже подзабыл о бриллианте. Рассеянная жизнь, рассеянные люди. Но тут он в ужасе кинулся домой и узнал от прислуги, что жилет утром сдан в стирку. Граф сам лично помчался к прачке. На пороге прачечной сидели дети и играли в бабки с камушком, который ослеплял прохожих. Что и говорить, с такими вещицами всегда что-нибудь приключается, не обязательно даже кровавое, но всегда драматическое, а порой смешное.

Восемь лет Карамзины были счастливы. Восемь лет общество любовалось их браком. Начавшаяся Крымская война вновь возбудила российский патриотизм. Андрей Карамзин снова надел военный мундир. В мае 1854 года он был убит в бесславном сражении в Малой Валахии. Аврора становилась просто уже «черной вдовой» не только в глазах света, но собственных и, оставаясь роскошной красавицей, более не искушала судьбу.

В ее семье бытовала легенда, что над ней висит проклятье. – Старую колдунью-гадалку не пустили в дом, когда ее мать разрешалась от бремени. И та якобы прокляла родившееся дитя. Аврора же до последнего дня своего не признавала, что жизнь ее сложилась несчастливо. Она знала, что ее любили четверо мужчин, которые простились с жизнью, будучи уверенными, что она их любит так же страстно.

В 1875 году Аврора Демидова-Карамзина навсегда переселилась в Финляндию. Ей суждено было пережить двух своих женихов, двух мужей, брата, сестер, единственного сына, прожившего 46 лет, и двух его жен. (Кстати, первая – красавица Мария Мещерская была возлюбленной великого князя Александра Александровича, будущего императора Александра III, до его женитьбы на Марии Федоровне.) Она наблюдала царствование пяти императоров: от Александра I до Николая II. И погибла в 1902 году, на 94-м году жизни. Легенда гласит, что выбросившись из окна горящего дома. Необязательно этому верить.

С тех пор флер тайны долгие годы снова окутывал «Санси». Ходили слухи, что Аврора Карловна передала его Карамзиным, что маловероятно. Почти полвека она прожила после Андрея и была способна присмотреть за камнем сама. Скорее всего, драгоценность хранилась в ее семье. У Авроры Карловны было три внука и три внучки. Одну назвали в честь бабушки – Авророй. Аврора Демидова-Карагеоргиевич была исключительной красавицей, и считается, что именно она наследовала «Санси». В 1969 году сын Авроры-второй, принц Павел Югославский, устроил в Нью-Йорке распродажу фамильных демидовских ценностей. В это же время знаменитый актер Ричард Бартон купил для своей жены Элизабет Тейлор за 1 миллион 100 тысяч долларов кольцо с огромным бриллиантом, который был так велик, что актриса не могла согнуть палец. Все решили, что это и был «Санси». Однако камень Тейлор отличается от классического «Санси» по весу.

Существует и другая версия. В 1867 году «Санси» демонстрировался на Всемирной выставке в Париже и больше в Россию не возвратился. Якобы тогда еще сын Авроры Павел продал камень американскому миллионеру Астору, и камень якобы по сей день находится в собрании Асторов. Подтвердить этот факт довольно трудно – коллекционеры не обязаны докладывать публике, даже любознательной, о своих сокровищах и информировать о том, что, где и у кого они покупают или кому продают.

Так или иначе, «Санси» сегодня хранится во Франции в закромах Лувра, там, куда так желал получить его Наполеон.