Нужно научиться понимать детей в семье — домашней церкви. Когда ребенок вырастает не таким, каким нам хотелось бы его видеть, хорошо бы принять, что это неминуемо происходит. Он — другой! Ты хочешь, чтобы сын выбрал одну специальность, а он выбирает другую. Тебе хочется, чтобы дочь вышла замуж за одного человека (и ты столько об этом думаешь!), а она выходит за другого. И ты удивляешься: как так получается, что сын или дочь все делают по-своему? А ребенок, в свою очередь, спрашивает родителей: «Почему вы меня не понимаете? Почему не принимаете, что я и вы — не одно и то же? Что у вас свой путь, а мне нужно выбрать свой? И если вы меня любите, то уважаете, а если уважаете, дайте мне расправить крылья, сделать свой выбор! Не душите! И когда вы меня поймете, вам самим станет хорошо. Отпустите меня — и я вернусь к вам».

Чем больше мы даем ребенку свободы выбора — тем вероятнее он вернется к нам, в свое гнездо. А если давить — можно потерять его навсегда. Едва заслышав имя матери, он будет обращаться в бегство: «Подальше, подальше от тех, кто следит за каждым шагом и навязывает свое мнение!»

Когда любим, мы хотим, чтобы объект нашей любви всегда был с нами. Потому что в глубине души мы в нем нуждаемся. Матери плачут, когда их дети женятся и выходят замуж. Но твой ребенок счастлив! Почему же ты плачешь? «Ну, я просто очень его люблю!» Да, и он хорошо это знает.

«Я просто не хочу, чтобы он уезжал». Подумай немного и пойми, что ты чувствуешь на самом деле. Разве за ребенка ты переживаешь? Да у него все хорошо! Он учится себе в Германии, пьет пиво с сосисками, никаких проблем у него нет… Но ты прямо изводишься, потому что тебе его не хватает. Следовательно, это не настоящая, чистая любовь, какой любит нас Бог. Потому что Бог не относится к нам, как к Своей собственности. Он уважает нас. И Ему очень хочется, чтобы мы были с Ним, но — со своими талантами и способностями, которые развиваем.

А мы хотим приковать ближнего к себе цепями: «Стой тут, рядом со мной!» Человеку сорок пять лет, а мама все продолжает названивать ему по вечерам, будто не помнит, что ее сын живет теперь с другой женщиной, своей супругой, которая его любит. Любовь понимает! И маме необходимо понять, что сын больше ей не принадлежит. «Дитя мое, иди вперед!» — вот что следовало бы сказать. А не: «Какого цвета машину ты купил, сынок? Это она тебе сказала выбрать такую? И меня даже не спросила! Сынок, скажи ей, что я научу ее готовить вкусно эти помидоры. Она еще не умеет…»

И это — любовь? Да, что-то от любви здесь есть, но… Если такая мать честно присмотрится к себе, то увидит, что ее любовь стремится поработить и удушить.

Любовь не ищет своего. «Дитя мое, пусть у тебя все будет хорошо. Даже если ты далеко от меня, я все равно радуюсь, ведь ты живешь с любимой женой и детьми».