Глава 45 «Эхо грядущего»

Толпа, дикая и клокочущая, сорвалась с места. Звери бежали вперед, туда, откуда исходил этот проклятый зов. Бежали, не обращая никакого внимания на нас, хоть и проносились буквально в полуметре. Иногда какое-то из существ спотыкалось и тут же оказывалось под лапами своих же сородичей. Выжить у него шансов не было.

Посреди этого бурлящего и беснующегося потока был лишь один спокойный островок – колонна сектантов, все так же неспешно продолжавшая вышагивать в сторону небольшой площади. Звери огибали их по широкой дуге, не осмеливаясь приближаться. Как будто какая-то неведомая сила оберегала их.

Внезапно в ушах раздался отчаянный вскрик Дейма. Парень пошатнулся и неуклюже пытаясь схватиться за бок, начал было заваливаться вперед, но его тут же подхватил Рейн. Нейроинтерфейс тут же замигал красным предупреждением о разгерметизации костюма бойца. Иконка на панели отряда сменила свой цвет на желтый. Сильно зацепило, но не смертельно.

Я быстро зафиксировал сервоприводы костюма раненного, не позволяя ему упасть, и дал системе жизнеобеспечения команду ввести обезболивающее и оценить повреждения. Секунда, другая, третья… Перед глазами снова всплывает надпись: "Ранение средней тяжести первого класса, внутренние органы не задеты. Возможна восстановительная операция с применением биоклея и ускорителя роста тканей."

Я снова подтвердил и в дополнительных опциях выбрал укол обеззараживающей сыворотки. Один уже поймал какую-то лихорадку в самом начале высадки, так, что его пришлось заморозить, а сейчас, когда на счету каждый боец способный держать оружие, терять людей не хотелось.

Поток тварей начал постепенно иссякать. Они все еще небольшими группами выбегали из боковых проулков, но основная "живая масса" уже унеслась в сторону площади. На проспекте осталось лишь два десятка изуродованных, изодранных тел, да пяток прокаженных. Их изуродованные тела ползли на зов, отчаянно цепляясь остатками кистей рук за битую тротуарную плитку.

– Дейм, ты как? – спросил я, по внутренней связи.

– Нормально, – с трудом выдавил из себя боец, – поначалу было очень больно, но сейчас уже лучше.

– Это обезболивающее, – ответил я, отключая парню фиксацию сервоприводов, – тебе бочину повредило. Внутренние органы целы, только мясо распороло. Костюм должен уже был тебе залепить там все, что нужно, биоклеем и провести обеззараживание. Не знаю, насколько оно тебе поможет, но в нашей ситуации выбирать не приходится. Идти сможешь?

Дейм неуклюже повертелся, и выдал.

– Вроде да.

– Тогда стой на месте, дай осмотрю. Парни, следите за местностью и стреляйте, если вдруг один из этих уродов очухается от зова.

– Какого зова? – недоуменно спросил Рейн, поудобнее перехватывая винтовку. Ему никто не ответил. Похоже "клон" был единственным, кто ничего не почувствовал.

Повреждение оказалось действительно не очень серьезным, но вот нанесено было мастерски. Шип одной из тварей угодил точнехонько в сочленение пластин, и пробил находящуюся под ними бронеткань. Зараза, это ж какой силы должен быть удар, чтобы пройти через все слои костюма и достать до тела бойца? Мда, если будет возможность, надо попросить Аниса с Дейтом подправить косяки скафандров. Все-таки они были рассчитаны на бой с человеком, причем отнюдь не ближний.

Надо было двигаться дальше. Как только "ритуал" закончится, твари наверняка начнут расползаться по своим логовам, а призванное в их ряды свежее мясо будет грызться за территорию, отвоевывая себе место под бледно-зеленым солнцем. И лучше нам в этот момент быть как можно дальше отсюда. Желательно – за границами этой проклятой аномалии.

– Постарайся в ближайший час сильно не тревожить рану, – сказал я Дейму, – Биоклею нужно время схватиться. Да, через минут сорок она начнет сильно чесаться. Это значит, что пошел процесс восстановления тканей. Через день о твоей дырке в боку будет напоминать разве что шрам. В общем, жить будешь…

– Если лихорадку не подхвачу, – помрачнел парень.

Увы, но с этим ему мог помочь только высококвалифицированный врач. У меня не хватало ни знаний, ни опыта, да и скорее всего ни один из препаратов, встроенных в систему жизнеобеспечения костюма от нее не спасал. Впрочем, противозаразная сыворотка, лучше, чем совсем ничего.

– Ладно, давайте двигаться дальше, – махнул рукой я, – Нейт, ты веди, Рейн – сразу за ним. Дейм, тебя пока ставим в центр, Эдрих и я – замыкаем.

– Одну минутку, – задумчиво протянул шутник, – Мне надо решить один важный вопрос.

Вслед за словами из динамиков послышался звук очистки скафандра, а через несколько секунд на бедре парня открылась небольшая щель и выплюнула на землю несколько серых пакетов из быстроразлагаемого биопластика.

– Если кто-то сейчас хоть что-то скажет, – заявил он, – То лично от меня получит по морде.

– Да ладно, – махнул рукой Рейн, – Я тоже испугался, когда тут гон тварей был. Правда не настолько… "ощутимо" и "основательно"

– Ну ты и сволочь, – буркнул в ответ Эдрих, и мы двинулись дальше.

Проплешина, в которую чуть было, не влетел Дейм, расположилась аккурат посреди большого перекрестка, так же как и проспект, вспаханного чьими-то гигантскими когтями. Ее пришлось огибать по широкой дуге то и дело, карабкаясь на горы битого бетона, перемешанного с торчащей из него стальной арматурой. Камень под подошвами нехорошо хрустел, ноги то и дело соскальзывали, а сервомоторы натужно гудели, каждый раз, когда я чуть было не терял равновесие.

– Слушай, Нейт – нарушил молчание раненый боец, когда мы выбрались на более-менее ровный участок, – А что со мной было бы, еслиб я все-таки добежал до этой хреновины?

– Долины смерти? Умер бы, скорее всего, – пожал плечами проводник, отряхивая свой плащ, – Это что-то навроде мухоловки. Ты видишь блестящий красивый камень, идешь к нему, чтобы подобрать, и, как только переступаешь через земляной вал, ловушка захлопывается. Обратно выйти уже невозможно.

– Как-то это мало походит на "долину", – скептически скривился Эдрих, – Разве что на "нанодолину", да и то, с большой натяжкой.

– Это тебе отсюда так кажется, – ответил Нейт, – А вот внутри… Она бесконечная. Ты можешь хоть целую вечность идти к этому проклятому камню, а можешь, наоборот, пытаться вернуться к "валу", но никогда не доберешься ни туда, ни туда. Это мне рассказывал один из ходоков, который все-таки сумел оттуда выбраться. Сам я не проверял, как все это дело выглядит изнутри. Да и не шибко хочу.

– Хорошо, – задумчиво протянул шутник, – А если не заходить в нее, а просто взять какую-нибудь длинную арматурину и выбить зеленую хрень из центра? Не пробовали?

Проводник замер как вкопанный, а затем медленно повернулся к Эдриху.

– Повтори, – потребовал он.

– Арматуру длинную. Можно загнутую на конце, чтобы не выбивать, а к себе подтянуть, – ответил ему парень.

– Блять, – выругался Нейт, – Об этом никто из нас не подумал. Ладно, один хрен сейчас проверять нет времени. Да и не нужно оно будет, если вы вытащите нас с этой планеты. Я так вообще, все местные диковины в гробу видал.

– Ты ведь ученый? – спросил его Дейм, – Разве тебе не интересно узнать, как они работают?

– Я был ученым, – отрезал проводник, – Был, когда-то давно. Еще до заморозки. В другой жизни. Сейчас я бы хотел просто улететь отсюда и пожить хотя-бы немного, занимаясь чем-нибудь не шибко напряжным. Преподаванием, резьбой по дереву, полетами. Да чем угодно, лишь бы не думать, каждую минуту о том, как бы кто тебя не сожрал.

Над проспектом снова повисла тишина, нарушаемая лишь тихим завыванием голодного ветра, в котором иногда угадывался рев толп тварей, да хрустом гравия под подошвами наших ботинок. Каждый думал о своем. Парни, наверняка о том, что им придется провести еще минимум пару месяцев на этом гребаном шаре. Нейт… А Дагор его разберет. Проводник вообще человек со странностями. Впрочем, после двадцати лет такого существования, оно и неудивительно. Кто угодно может потечь крышей. Мда, жалко этих бедолаг и хочется им помочь. Чтоб хотя-бы свой недолгий срок они дожили нормально, в человеческих условиях. Вот только, получится ли. Кому они нужны за пределами этой планеты? Директорату? Который тут их бросил и за двадцать лет не сделал ни одной попытки вытащить их отсюда? Или Братству? Ну этим разве что для пыток и опытов. Да и кому мы сами нужны, тоже не очень понятно. Для одних – разыскиваемые преступники, для других – враги, которых следует уничтожить. Есть, конечно, шанс укрыться в одной из окраинных колоний, вот только и тут есть одна проблема. У нас нет ни денег, ни связей. Мда, получается, что мы с выжившими действительно в одной лодке. Никому не нужные люди, выброшенные волей случая на обочину цивилизации.

Я, впрочем, от местных не особо отличаюсь, если так подумать. Меня вырастили для войны и воспитали для ее нужд. Никто не спросил, хочу ли я участвовать в этой бессмысленной бойне. Вырастили, залили пропаганды по самые уши, дали винтовку в руки и отправили рисковать своей шкурой. Рисковать, как оказалось, совершенно бессмысленно. И я тоже выживал, день за днем, бой за боем на протяжении семи гребаных лет. Так что кому, как не мне, понимать их эмоции и переживания. Разве что, Селлас, способен действительно осознать и оценить, через что они прошли, ведь он и сам…

«Отряд «Альфа» вызывает штаб! Отряд «Альфа» вызывает штаб! Приём!» – раздалось из динамиков шлема. Это еще что за…

– Парни, вы тоже это…

– Слышим, – кивнул Рейн.

«У нас кризисная ситуация! Объекты обошли первый кордон и разбредаются по городу! Наших сил просто не хватит, чтобы удержать их!» – продолжал чей-то встревоженный голос. На фоне был слышен гул электромагнитных винтовок, грохот взрывов, крики раненых и резкие отрывистые команды.

– Нейт, – обратился к проводнику я, нервно оглядываясь по сторонам, – А это вообще…

– Нормально, – проводник не дал мне закончить, – Это еще одна местная причуда. Голоса прошлого. Они иногда возникают, то тут, то там. И да, я тоже их слышу сейчас. Только иначе немного, наверное.

«Альфа, боюсь мы не можем вам помочь. У нас сейчас по всем фронтам кризисная ситуация!» – прорвался сквозь хрип и шипение эфира другой голос, – «Действуйте своими силами! Постарайтесь продержаться до того момента, пока мы не эвакуируем весь научный персонал! Как слышите?»

«Слышим вас хорошо, – ответил связист, перекрикивая грохот приближающихся взрывов, – Нам бы тоже эвакуационный транспорт! Десять человек ранены! Еще трое при смерти! Штаб, эти парни долго не протянут. Если возможно…»

Его последние слова потонули в белом шуме, однако догадаться об их смысле было не трудно. Те, на чью помощь надеялся весь научный персонал и другие гражданские лица, сами нуждались в ней. Вот только им помочь было уже некому. Люди бежали от надвигающейся на них неизвестности. Бежали, не зная, что она давно уже обошла все заграждения, кордоны, блокпосты и теперь, ощерившись когтями, зубами и шипами, поджидала их за углом. Бежали и гибли сотнями. Тысячами. Наверное, в первые моменты этого кошмара многие военные, охранявшие город, думали, что ситуацию получится взять под контроль. Некоторые отряды держали свои позиции отвлекая на себя внимание сотен голодных тварей. Держали, теряли людей, в надежде, что спасают хоть кого-то. Вот только, тысячи уродов перли мимо них. Перли, в жилые кварталы. Объяснять любопытному человеку, что теперь в этом мире места ему больше нет. Вот только человек оказался на редкость упрямым существом. И, по воле случая, сам, спустя двадцать лет, шагнул в неизвестность, которая его когда-то преследовала. Шагнул, потому, что отступать ему было некуда, да и выбора особого не было.

«Принял, будет вам транспорт! – голос ненадолго замолчал, а затем продолжил, – Ждите через десять мин…

Переговоры оборвались так же внезапно, как и начались. Снова над проспектом повисла глухая, тяжелая тишина, внимательно следящая за каждым нашим шагом. Успели ли эвакуироваться те солдаты? Или шаттл так и не долетел до их позиций, и теперь они бродят по этим брошенным, пустынным улицам, бесплотными серыми тенями. А может и вовсе, до сих пор защищают порученный им участок, думая, что все еще можно вернуть в нормальное русло? Вряд-ли кто-то теперь скажет наверняка.

Молчание нарушил Нейт.

– Я уже говорил, – начал он, осторожно перешагивая через широкую трещину в земле, – что этот мир существует совсем не так, как наш. Для нас понятие времени линейно. То есть из прошлого можно попасть исключительно в будущее, и то, двигаясь вместе с настоящим. Тут все иначе. Для этого мира сами эти вещи крайне размыты. Эти бедолаги, которых вы слышали, вполне возможно сейчас действительно пытаются сдержать рост аномалии. Вот только мы этого увидеть не сможем. Они находятся в своем времени, мы в своем. И лишь изредка, когда его границы размываются, то можно услышать голоса прошлого. Или будущего. Тут уж как повезет.

– А откуда ты знаешь, что это событие уже произошло? – спросил Дейм, нервно поглядывая по сторонам. То ли парня напрягала сама возможность прикоснуться к прошлому этого мира, то ли он опять почувствовал какую-то тварь.

Я закрыл глаза и попытался прислушаться к ощущениям. Ничего. Только где-то далеко позади как-будто на небе висела какая-то черная, тяжелая туча, готовая в любой момент обрушить на землю шквал из страшной, но в то же время завораживающей энергии. Хотя… Может быть, это просто воображение разыгралось опять? Дагор ее разберет, всю эту полумистическую, антинаучную херню. Дагор и Нейт, который, кажется, на всем этом деле собаку съел. Мда, если выберемся отсюда, надо будет поподробнее разузнать, как оно работает. Любой талант может быть полезен, даже если он внезапно свалился на голову.

– Я слышал ее уже несколько раз, – ответил проводник, – Те «воспоминания», которые просачиваются из прошлого – никогда не меняются. Они застыли во времени, что, впрочем, неудивительно. У прошлого ведь лишь один вариант развития событий. И… тени тех бедолаг, которые в нем застряли, раз за разом переживают одни и те же события, не в силах что либо изменить. Правда, они могут даже не понимать этого. А вот будущее… У него очень много вариантов. И, поэтому, обрывки фраз каждый раз звучат немного по-разному.

– Значит, в будущем тут будут люди? – вопрос сам сорвался с моего языка. Мда, это что же за сила заставит их снова сюда полезть. Любопытство? Или снова нужда? А может быть это вообще мы? В какой-то из вариаций будущего решили остаться, и навести тут порядок? Но как? Да и зачем?

– Возможно, – кивнул Нейт, – Когда тебе расколотый мир что-то показывает или дает послушать, делает он это, как правило, не просто так. Вот только видеть и слушать надо уметь. Или хотя-бы учиться этому.

Проводник замер на месте, дав знак остановиться и нам, а затем достал из кармана камень на веревке и принялся его бросать, периодически проверяя дорогу впереди. Видимо, мы подходим к границе одного из осколков. Их он тоже, наверное, видит.

Прыгунов на этот раз попадалось на удивление немного. Либо нам просто везло, либо у Нейта все-таки было какое-то особое чутье, выработанное этим странным местом, и благодаря ему он вел за собой отряд прямо сквозь минное поле, по видимой ему одному тропинке.

Разлом нашелся достаточно быстро и тоже ничем особым не удивил. Все та же пережженная веревка и камень, оставшийся на той стороне, все те же прыжки.

Парни преодолели барьер без особых проблем. Даже чуть прихрамывавший на правую ногу Дейм, справился. Крепко зацепило бедолагу. Но систему жизнеобеспечения не зря встраивали в костюм, раз парень до сих пор держится молодцом.

Ну вот и моя очередь. Шаг, другой, третий, прыжок… Легкий электрический разряд, мурашками пробежавший по всему телу. Есть!

На этот раз мир почти не поменялся. Проспект был все тот же, да и бледно-зеленое солнце, периодически выглядывавшее из легкой туманной дымки, до сих пор висело в зените, заливая широкую улицу своим мертвенным светом.

Вот только что-то было не так. Какая-то деталь, выбивавшаяся из уже ставшего привычным окружения. Та, которую никак не мог заметить гла… Дагор.

Открытие пришло внезапно, крепко ударив по мозгам и сломав напрочь все привычные шаблоны. Небоскребы. Вернее то, что от них осталось. Их крыши опирались на раскуроченную землю, а основания вместе с фундаментом… Терялись где-то высоко, в туманной дымке, застилавшей небо. Город стоял вверх тормашками.

– Ну, все парни, – обреченно выдавил из себя Нейт, – На этот раз мы действительно приплыли. Это – мозголом.