Глава восьмая

– Что за нищеброды попались, Ундрагх? Один хворост и дохлые клячи… – хриплый голос над моим левым ухом вернул меня в мир живых. Попытка пошевелиться едва не заставила меня заорать. Запястья и лодыжки вспыхнули резкой болью, я осознал себя связанным и висящим вниз головой. Перед глазами вздымался рыжий бок лошади, по которому ползла большая зелёная муха. Я попытался поднять голову и увидеть больше. Лошадь оказалась конём, что, бесспорно, подтвердила тугая жёлтая струя, бившая в утоптанную землю в метре от моих глаз.

– Повозку брать будем, тырен? – голос второго невидимого собеседника звучал подобострастно, как обращение подчинённого к начальнику.

– Нет, Ундрагх. Лошадей выпряги, на мясо пойдут. А эта куча дров до Кучума не доедет. Развалится. Старика и толстуху привяжем к хвосту твоей кобылы. Девку и этого полудохлого ублюдка, когда очнётся, к моему. Детей в корзину.

– А куда больного, тырен? Сжечь с повозкой?

– Не трать время, оставь там. Степные волки подчистят. Жаль, конечно, столько хумансового мяса пропадает… Я бы собакам отдал. Охота выдалась неудачной. Да, духи его знают, что за хворью он болен. Ещё передохнут все…

Так. Похоже, я очнулся вовремя. Мы в плену.

Нда… неудачно я с горизонтом поэкспериментировал. Судя по тому, что уже рассвело, нас застали врасплох. Точнее, меня, идиота самонадеянного. Что могут противопоставить старик и маркитантка разбойникам? Эх… Придётся выбираться поаккуратнее. Я привычно мысленно потянулся к своему Средоточию и похолодел… Никакого отклика. Я не чувствовал и искры маны. Попытался активировать Рунную карусель. Тщетно…

Это очень нехорошо. Получается твари Астрала выпили меня до донышка и что-то путное я смогу сотворить лишь спустя довольно продолжительное время. Вот незадача! Из разговора напавших понятно, что Бруно они бросят здесь. Хорошо, что с фургоном. Большая часть наших денег у меня в инвентаре, у Хейген с Гуггенхаймом ничего не нашли, поэтому такие недовольные высказывания. Что там говорил этот… тырен, что ли? Тошу и меня хочет привязать к хвосту своего коня, детей в корзину. Чёрт! Неужели степняки? Алхимик говорил неоднократно, что местные орки часто зарабатывают продажей полоняников… Плохо, ой, как плохо. Я беспомощен неизвестно сколько времени, а нас могут разделить. Ищи детей потом по всей Степи! Как же стыдно перед Матильдой. Я скрежетнул зубами.

– Эй, Глорх! Этот, кажется, приходит в себя! – над головой раздался хриплый голос хозяина коня, на котором я висел своей тушкой. Послышался приближающийся стук копыт и мне на спину опустилась тяжёлая рука, впившаяся когтями у основания шеи, пахнуло травяным дымком, и тут же, без паузы, прогремел голос нового, невидимого пока мне, орка:

– Выкидыши бешеной кобылы! Это маг! Вы что, простого недоальва от мага не можете отличить?!

– Не шуми, Глорх. Ты – шаман. Для тебя это раз плюнуть. А мы воины. Наше дело добычу взять и цену за неё не продешевить. Скажешь, мы его здесь и кончим, пока не очухался и нас всех к духам не отправил…

Мою шею сдавило, словно тисками. В голове зашумело, показалось, что затрещали позвонки.

– Погодите, да он пуст… Мда…первый раз такое вижу, – меня, как котёнка сдёрнули с коня, едва не сломав шею. Упав на землю, я больно стукнулся локтями и коленями, чуть не вывихнув стянутые запястья.

Когда глаза привыкли к яркому свету, я увидел расположившихся вокруг меня пеших и верховых орков. Не менее десятка! Ближе всех находился, по-видимому, тот самый шаман. Одетый в живописный овечий полушубок, расшитый костями и черепами мелких животных вперемежку с какими-то медальонами, перьями, плетёными верёвочками. Все орки с интересом уставились на меня.

Шаман подошёл и, улыбаясь, заехал мне в живот подбитым медью сапогом. В последний момент мне удалось немного скрючиться, чтобы не получить в пах. От дикой боли потемнело в глазах и меня вырвало на утоптанную землю.

Орки засмеялись. Беззлобно. Этим зелёным здоровякам было весело, мать их. Внутри меня начинала подниматься тёмная волна.

– Не порть товар, Глорх. Если он пуст, но имеет Средоточие, мы сможем взять за недоальва хорошую цену.

– Ты дурень, не пройдёт и полдня, как этот маг наберёт нужный запас маны и кончит весь десяток, – орки перестали улыбаться. А я, сплюнув сукровицу, с ненавистью посмотрел в спокойные глаза шамана. – Мы сделаем по-другому. Я проведу обряд силы, и мы пожертвуем его Средоточие духам! За это они подарят нам удачу на целый год. Это гораздо лучше того золота, что вы могли бы за него получить с риском для жизни. Всё равно спустите в кости или на перебродившее кобылье молоко… – Глорх деловито проверил заскорузлыми руками крепость моих пут. И также мимоходом врезал мне открытой ладонью по лицу. Моя верхняя губа лопнула и кровь потекла по усам и бороде. Вот же гад, знает своё дело, совсем не даёт сосредоточиться, ссука…

Стоп, а пусть убивают… Я им устрою после возрождения стрелковые соревнования… Э, нет. Стрелы-то я в Астрале оставил… Куда ни кинь, всюду клин. Ох и не нравится мне шаманская задумка… Пусть и не слышал я никогда о принесении в жертву Средоточия, но что-то пробовать совсем не хочу. Хрен его, клыкастого разберёт… Останусь ещё без способностей. Погоди-ка… Ну истощено Средоточие, но есть же Сфера! Она, как и всё моё оружие, в инвентаре. Но руки же связаны… А если попробовать Ключами со связанными руками?

Хм. Думай, думай! Орки в это время под руководством шамана раскатали неподалёку на траве несколько шкур и срубили несколько молодых деревьев, споро очистив стволы и заточив с обоих концов. Блин, они что на кол меня сажать собрались? Усраться, как весело… Нет, надо любыми путями вывести их на конфликт и освободить мне если не руки, то хотя бы ноги.

Тут мне на глаза попались Гуггенхайм с Хейген. Они вместе с детьми были привязаны сидя спиной к колёсам фургонов. Гоблин и гнома обречённо взирали на приготовления орков. Седые редкие пряди смешно растрепались на голове старого алхимика, а у Матильды во всю щёку наливался огромный сизый синяк. Ну конечно. Далась бы им Хейген без боя… Дети прижались к матери, испуганно вытаращив глаза.

Меня эта картина почему-то больше не разозлила. Тёмная волна ненависти к степнякам и так клокотала у самого горла. А тут, в одну минуту улеглась. Мозг стал чётко и ясно просчитывать варианты. Времени оставалось всё меньше. По краю импровизированного алтаря шаман расставил тотемы, в которые были превращены те самые свежевыструганные колья.

– Эй, клыкастые! А правду рассказывают, что степняки любят своих коней больше жён и предпочитают их зады тёплым норкам орчанок?! – я постарался максимально ощерить свой окровавленный рот в похабной улыбке. Гробовое молчание воцарилось на поляне на целую минуту. Орки, как один, повернулись в мою сторону, а тырен, видимо, правая рука шамана, соскочил со своей лошади и медленно стал ко мне приближаться, приговаривая:

– Глорх! – обернулся он на ходу к шаману, доставая засапожный нож, – а духи сильно обидятся, если этот недоальв явится к ним без яиц?

– Убери нож, тырен, – голос шамана был спокоен, он вернулся к приготовлениям, – не видишь, маг пытается тебя вывести из себя, тянет время. Жить всем хочется…

«Долбанный философ!» – подумал я, а вслух торопливо добавил, обращаясь к тырену:

– Что же ты остановился, Сын Степи? Или я ошибся? Ты не по лошадиной части, может тебе нравятся альвы, здоровяк? Я же вижу… иди сюда, противный… – находясь в цейтноте, я изгалялся как мог, мысленно повторяя: «Ну иди сюда! Давай!», не отрывая насмешливого взгляда от разъярённого лица стоявшего орка. Прервался только, чтобы сплюнуть кровь, скопившуюся во рту. Получилось очень органично и в тему, так как подняв глаза я увидел несущегося ко мне на всех парах тырена. Зеленокожие вокруг заулюлюкали, подняв руки вверх.

Я едва успел потянуться к инвентарю и ощутить приятную упругость рукоятей Ключей в притиснутых друг к другу кулаках. Получилось! Великий Рандом! С меня выпивка в ближайшем трактире!

Нужно отдать должное опытности тырена, буквально в последний момент он увидел блеснувшие в моих ладонях лезвия и попытался изменить траекторию своего ножа, стараясь ударить меня в шею слева.

Что ж, почему бы и нет? Я слегка приподнял левое плечо и шагнул к орку вплотную, пользуясь разницей в росте. Клинки мы вонзили почти одновременно, но я чуть раньше. Этого хватило, чтобы острые как бритва рога сдвоенных Ключей вспороли брюхо тырена от паха до грудины. Страшная вонь внутренностей ударила мне в лицо.

Левое плечо от провернувшегося ножа орка взорвалось дикой болью, мышцы шеи свело короткой судорогой. Но я уже вошёл в раж и вцепился зубами в ладонь клыкастого, которой он пытался меня оттолкнуть. В этот момент что-то острое вонзилось мне в спину, шею и правое бедро. Меня отшвырнуло от орка. Ключи едва не выскользнули из мокрых от крови ладоней. В следующее мгновение я увидел перед собой сразу двух зеленокожих степняков и наступила тьма…

* * *

Я снова я рвался сквозь темноту и боль к возрождению. Но что это? Подобного раньше никогда не было… Я снова осознал себя на первом горизонте Астрала. Только место было снова у разрушенных ворот крепости. Со всех сторон к телу тянулись пронзительно синие нити струн, наматываясь, словно пряжа на веретено, на мой…скелет? Вот это да! На моих глазах раскрывалось само таинство респауна Небытия!

Красота, конечно, но мне некогда предаваться созерцанию… Там, в реальном мире, в моей помощи нуждаются мои родные! Вспомнив о тварях, в панике осмотрелся. Вроде бы никаких теней поблизости. Дневной астрал почти не отличался от ночного, только в небе вместо трёх цветных лун висел тусклый шарик солнца.

Я уже было рванул к фургону, как мысль об оставленных на площади стрелах заставила остановиться. Степняки далеко не дети и среагируют на моё нападение очень быстро. Значит, выключить из боя большинство я должен с дистанции. Оказалось, что магии у меня всё ещё нет. В Сфере мана плескалась на донышке. Два-три средненьких заклинания или несколько минут работы Бича… Мало, чертовски мало! Значит, лук…

Попытка поднять тулы со стрелами с плит не увенчалась успехом. Боеприпасы были простыми, не магическими и в Астрале для меня недосягаемыми. Воспользовавшись Ключами, я вышел в реальный мир и с облегчением выдохнул. Слава Рандому, стрелы лежали прямо передо мной. Десятка секунд хватило для полного облачения в сет Рагнара Селёдки. Не пренебрёг и шлемом, чуть не оторвав ремешок крепления. Зубы от ярости скрежетали, а горло издавало какой-то глухой сип.

К поляне я подошёл через несколько минут со стороны заросшего осокой рва. Степняки уже выстраивались в походную колонну, собрав так и не пригодившиеся атрибуты для жертвоприношения. Мельком глянул на то место, где меня застигла очередная смерть и очень удивился. На примятой и залитой бурыми пятнами траве валялось изломанное тело в моих штанах и куртке как минимум четыре древка стрелы торчали из спины и плеч.

В этот момент их извлечением деловито занимался какой-то орк с раскрашенным охрой телом. Рядом стояла лошадь, в которую было завёрнуто ещё одно тело. У меня едва не остановилось сердце. Но рассмотрев знакомый хвост чёрных волос, свалявшихся в паклю от свернувшейся крови, я успокоился. Всё-таки я достал тырена! И его душа уже с духами, надеюсь, с нижними, а не верхними…

Пока осторожно раздвигал осоку, выбирая последовательность целей, немного успокоился. Сначала хотел достать шамана, маг в моём уравнении был величиной непредсказуемой, плавающей запятой. У внимательно рассмотренная диспозиция изменила план.

Хейген и Гуггенхайм были привязаны к хвостам лошадей, и я боюсь представить, что с ними будет с началом боя, когда орки пустятся вскачь…

Поэтому первыми умрут эти степняки и их кони, а там, как фишка ляжет.

Слух и реакция Сынов Степи, к моей досаде, оказались отменными. Но и Лук Ночной Зари не подвёл. Первая стрела ударила в шею орка в тот момент, когда я в воздухе была уже третья. Я, конечно, ожидал запредельной меткости и улётной убойности от своих навыков, но ТАК?

Стрелы попали ровно туда, куда я и целил. Результатом стали практически синхронно завалившиеся сначала на передние ноги, а затем, набок лошади с уже мёртвыми всадниками, густая трава скрыла гному и гоблина, разумно решивших не подниматься.

Хвала Рандому, интуитивно сменил позицию. Десяток стрел не замедлили скосить осоку там, где я находился секунду назад. Замер, едва дыша, ориентируясь на колебания высоких стеблей: степняки решили загонять меня, как утку. Воины спешились, понимая, что верхом являются прекрасными мишенями, и стали редкой цепью окружать меня.

Слева раздался громкий треск сухих стеблей и тяжёлый топот. Тёмная тень метнулась ко мне с неимоверной скоростью, страшный удар в грудь сбил с ног и, если не кольчуга Рагнара, мой живот разорвали бы огромные клыки…волка?

Сбившая меня тварь больше всего походила на огромного волка, если бы не полностью лишённая шерсти гигантская голова. При взгляде на неё накатило омерзительное ощущение, словно смотришь на непросто лишённую шерсти голову зверя, а на голый кровоточащий череп со вздувшимися венами и разлагающейся плотью. Что это ещё за новости?!

От удивления я чуть не пропустил новую атаку. Отмахнулся древком лука и задел взвывшего волка по носу, отчего тот обиженно взвыл и прыжок его оказался уже не столь точен. Увёртываясь и бегая от новой угрозы, я незаметно для себя выскочил на открытое пространство, оказавшись в ста шагах от брошенного фургона.

События развивались сумбурно, я перестал владеть ситуацией. Неожиданное нападение странного волка спутало все планы. Оставшиеся орки не спешили показываться из зарослей осоки. Неужели это их ручная тварь?

Ответ выскочил из зарослей, всё ещё бешено вращая уродливой башкой и поскуливая, глубокая царапина, сочащаяся какой-то сизой слизью, украшала нос монстра. Встретившись со мной глазами, волк оскалил пасть и страшно зарычал. От взгляда его жёлтых с расширенными зрачками глаз дрожь пробежала по всему моему телу.

Я поспешно натянул тетиву и пустил в зверя две стрелы, одну за другой, абсолютно уверенный в точности попаданий. Метил, естественно, в эти жуткие глаза.

Каково же было моё удивление, когда тварь просто подставила лоб под наконечники, а стрелы упали в траву, не нанеся никакого видимого ущерба монстру. Волк ощерился, пригнув голову к земле, приготовившись к новому нападению.

Я же в два движения спрятал лук в инвентаре и покрепче ухватился за рукояти Ключей. Что ж, посмотрим, чьи клыки острее: металл рогов божественного оружия блеснул в лучах яркого солнца. Тварь начала движение, одновременно я напряг мышцы ног и развернулся вполоборота. Не тут-то было! Зеленорылые поддержали свою тварюшку. Левое предплечье, чуть выше края наруча, пробила чёрная стрела с соколиным опереньем. От неожиданности и боли я выронил один из Ключей. Ещё две стрелы приняла на себя кольчуга, четвёртая пробила колено, заставив меня дико заорать.

Время растянулось. На меня неслась мерзкая тварь с разинутой смердящей пастью и всё шло к новому респауну… Обидно, орки успеют уйти далеко, ищи их потом, свищи… На глаза попалась рука, пронзённая орочьей стрелой, аккурат посреди пентаграммы в виде квадрата, перечёркнутого по диагонали. В одной из половин изображён стилизованный человечек, в дугой – тот же человечек, но без головы… Давно я не проверял свою удачу.

Мир рывком опрокинулся, всё вокруг стало иным: в ноздри ударили запахи крови и азарта, желудок взвыл жаждой плоти врага. Я вдруг увидел прямо перед собой самого себя, утыканного стрелами и падающего прямо под мои…лапы? Неужели сработало?

Давно позабытая «Марионетка», заклинание Магии Разума. Помниться, оно требовало всего тысячу единиц маны. Старых добрых единиц… Но я никогда бы не подумал, что влезу в шкуру такой твари!

От растерянности я припал на живот, приноравливаясь к новой координации. Новое тело распирало от избытка силы, ярости и… желания вцепиться кому-нибудь в горло!

– Дургхаар мордиир, ваарг! – как кстати, из зарослей осоки показалась оставшаяся пятёрка степняков. Четверо лучников и один с копьём. Увидев моё недвижимое тело, они расслабились и стали приближаться, совершенно не обращая на тварь внимания. Шаг, ещё шаг, ещё… И я отпустил едва сдерживаемого зверя, лишь только направив его в первую очередь на копейщика. Лучники вряд ли что-то могли сделать против твари, в этом я убедился на своём опыте.

Всепоглощающая жажда крови захлестнула меня с головой, я растворился в эмоциях твари почти целиком. Перед глазами мелькали лица, спины, шеи мечущихся орков. Кто-то из них полоснул меня по лапам ятаганом, в пылу боя я не почувствовал ничего. Совсем…

Я пришёл в себя с солёным привкусом во рту и приятной сытостью в бурчащем желудке. Вся моя шерсть была покрыта ржавыми пятнами крови, один глаз не видел. С трудом приподнявшись на дрожащих лапах я проковылял несколько шагов в сторону оставленного мной тела квартерона. Рядом с ним на коленях склонилась Хейген в изорванном и испачканном кровью дорожном платье. Я попытался что-то произнести, но лишь глухой рык раздался из глотки твари. Справа послышался шорох. Медленно повернув голову, я успел заметить Гуггенхайма, сжимающего орочье копьё в своих худых руках. Удара я почти не почувствовал, равнодушно наблюдая, как в небе медленно гаснет солнце.

Мгновение темноты сменилось светом яркого дня. На память пришёл солёный вкус крови и сладкие ощущения хруста костей на зубах…

Не успев толком открыть глаз, поспешно повернулся набок и с наслаждением освободил содержимое желудка, долго сплёвывая тягучую горькую слюну. От неловкого движения обломок стрелы, торчащий в колене, заставил меня дико заорать, из глаз непроизвольно потекли слёзы…

– С возвращением, Эс! – надо мной тяжело дыша и опираясь на древко копья стоял Гуггенхайм.

– Орки? – спросил я, едва ворочая языком и кривясь от отголосков боли в колене.

– Оставшихся прикончил варг, точнее, шаман-оборотень… Ну и ему досталось, конечно. Пришлось добить бедолагу. Хорошие копья у степняков, – гоблин смотрел на меня хитро прищурившись.

Я широко улыбнулся в ответ и тут же снова застонал. Видимо, одна из оркских стрел располосовала правую щёку.

– Потерпи, Эс. Пойду пошарю в котомках у степняков. Уж пара-тройка фиалов маны у шамана должна быть…

– Что с остальными?

– Матильда с детьми лошадей ловят, наших-то шальными стрелами посекли, доходят. А Бруно в фургоне, что ему сделается?

Я облегчённо вздохнул, стараясь меньше шевелиться. Казалось, что на моём теле нет ни одного живого места. Повоевал, бл@дь… Грандмастер-ломастер.

* * *

Спустя час благодаря найденным эликсирам маны, мне удалось залечить раны и привести себя в порядок. Тяжёлый осадок от осознания собственной беспечности и глупости испортил настроение надолго. Я бродил вокруг фургона, пытаясь помочь собраться, и только мешал. Но ни окриков со стороны Хейген, ни солёных шуточек Гуггенхайма не удостоился.

Так, в молчании мы забрались в фургон и выехали на старую дорогу. Через час мы уже ехали по ровной, как стол, степи и горячий ветер сушил кожу на лице и заставлял то и дело хлопать тент на повозке. Дети не вылезали из фургона, алхимик завалился спать. Хвала Рандому, он с Хейген отделались только синяками и ссадинами, которые гнома смазала травяной мазью, что возила с собой на все случаи жизни.

Наконец, не выдержав, я решил прервать тягостное молчание:

– Я же всё исправил, Хейген? Чего теперь обижаться-то?

Гнома помолчала ещё несколько минут, затем отозвалась:

– А если бы нет, Эскул? Мы в пути по пограничным землям. И любая беспечность… Ты что, ребёнок, что ли, чтобы объяснять прописные истины?! Ну собрался ты по своим делам отойти, предупреди меня, Гуггенхайма, наконец! Чего сложного?

– Мне что, даже по нужде ночью без предупреждения сходить нельзя? – я начинал злиться, хотя понимал, что Хейген права.

– Не передёргивай, Грандмастер! Ты же прекрасно знаешь, как мы надеемся на тебя. Гоблин-старик и многодетная гнома-маркитантка. Что мы можем без тебя, Эс? Продать жизнь подороже? А дети? – я с удивлением увидел, как по суровому обветренному лицу Маттенгельд Хайгуринн катятся крупные слёзы. Они скатывались по щекам и скапливались на подбородке, быстро высыхая на горячем степном ветру.

Горький комок мешал сглотнуть. Я непроизвольно закусил кулак и сделал несколько глубоких вдохов.

Потом мы долго ехали молча, думая каждый о своём. К вечеру на горизонте показался Ырга. По крайней мере, деревянная крепость с внушительным частоколом и связками конских хвостов вместо флагов и вымпелов ничем другим в степи быть просто не могла. Форпост орков выглядел внушительно. Я попросил Хейген остановить лошадей:

– Прости, Хайгуринн. Но в этот раз я не позволю себе ехать к оркам неподготовленным. Гнома пристально посмотрела на меня и кивнула. Соскочив с облучка, она растолкала детей и Гуггенхайма.

– Вставайте, лежебоки! Что ночью делать собираетесь?

Старый алхимик кряхтя спустился на землю, не забыв прихватить копьё, ставшее его законным трофеем.

– Чего встали-то, Эс? До Ырги ещё добрая лига…

– Подготовится хочу, мастер. Да и золото надо приготовить для въездной пошлины. Не хочу наши богатства перед клыкастыми светить.

– Неужто ума прибавилось пока я спал? – хитро прищурился гоблин. Я не стал отвечать на его подначку. Но от сердца немного отлегло. Видно, отошёл старик. Не может долго сердиться.

– Мастер, а что с камнями для Эмеральда решим? Из-за нападения так и не набрали ни одного мешка. Может, золотом заплатим?

– Нет, Эскул, – возразила Хейген, – не получится. Лучше купить камни здесь, у орков. На въезде в Эмеральд камни втридорога встанут. Да и не будет их. Кто ж своими из купцов поделится? Такса там жёсткая: за каждую телегу три мешка камней!

– Ого! Едят они их, что ли? – попытался я пошутить.

– Сам увидишь. Эмеральд не Варрагон. Город Семи Ветров никогда и никому не покорялся, хоббиты знают своё дело… – Хейген не приняла шутки и принялась осматривать колёса и оси фургона, как будто для этого нет другого времени.

– Что делать будешь? – Гуггенхайм заинтересованно следил за моими приготовлениями. Брови его поползли вверх, когда я достал Ключи Матери и Сына.

– Я сейчас уйду в Астрал и поброжу там немного. Есть у меня одно предположение, хочу его проверить, – гоблин лишь покачал головой.

Не став особенно скрываться, я привычно открыл проход и нырнул в серую полумглу. Ещё полчаса поисков, во время которых я нарезал круги вокруг фургона, всё больше увеличивая их диаметр. Со струнами здесь ситуация была гораздо лучше, чем у развалин. За короткое время я отыскал десяток, светились они ярко и были заметны издалека. Не нужно было быть гением, чтобы заметить, что они сходятся недалеко от цитадели орков. Значит, моё предположение о наличии Средоточия рядом с крупными поселениями древних оправдались. Или же это счастливое совпадение? Надо будет проверить мою теорию в других местах.

Ещё через полчаса, идя вдоль одной из струн, я дошёл до самого Средоточия. Здесь оно было значительно крупнее, чем у материнского дерева. Пространство вокруг клубящегося синего шара, величиной с голову быка, гудело, как электрический трансформатор.

Едва я приблизился на расстояние вытянутой руки, как тело пронзили невидимые горячие струи, хлынувшие вдоль позвоночника и ударившие в голову приятной волной бодрости. Взглянув на Сферу Преображения, я удовлетворённо кивнул. Полнёхонька!

Возвращение к фургону заняло меньше времени. Оставляя своих на открытом месте в прямой видимости цитадели, я не боялся никаких эксцессов. Гуггенхайм твёрдо заверил меня, что любое нападение на гостей Орды в Ырге и её окрестностях автоматически ставит вне закона любой отряд. Будь то орки, альвы, хумансы, да хоть кто! Закон территории Ырги соблюдался свято много веков. Ордынцы свято берегли священную корову, приносящую золото вождю вождей. Точно так же, как и три другие Ырги: северная, восточная и южная, западная была непросто воротами в Великую Степь, она была одновременно центром сбора торговой пошлины и местом сбора налога со свободно кочующих малых племенных орд орков.

Всё это мне кратко поведал Гуггенхайм, пока мы преодолевали последнюю лигу перед воротами цитадели.

Вблизи деревянная крепость орков внушала ещё большее уважение. Вся территория вокруг Ырги была изрыта неглубокими ямами и утыкана заточенными кольями, врытыми под острым углом и обращёнными в степь. Лишь один неширокий проход, на котором только-только могли разъехаться две телеги, вёл к воротам, обшитым толстыми стальными полосами. Под высокой, в три человеческих роста, стеной, сложенной из обхватных брёвен, был вырыт широкий ров, также утыканный кольями.

Подъёмный мост был опущен, края его были ограничены чугунными балками, а настил укреплён стальными полосами. Всё в орочьей цитадели выглядело мощно и основательно. Никаких рюшечек и фитюлечек. Строго и функционально.

Ворота были раскрыты настежь. День клонился к вечеру и солнце, умерив свою силу, зацепилось за плоскую крышу одной из дозорных башен. Контуры крепость казалась вырезанной на фоне неба.

Мы въехали под арку, сопровождаемые угрюмо-безразличными взглядами стражей. Эти орки в отличие от встреченных нами в развалинах, носили какое-то подобие брони: к кожаным ремням, оплетавшим мощные мускулистые тела, были прикреплены малые бронзовые щитки, защищавшие наиболее уязвимые места. С удивлением я заметил начертанные на них руны. Мне показалось, что воздух над щитками подрагивает, а от самого металла исходит слабое золотистое свечение.

С немым вопросом я обернулся к Гуггенхайму, на что алхимик лишь пожал плечами и отрицательно покачал головой. И то правда. Всего знать невозможно…