Исследования традиций институтов власти показывают, что традиция передачи власти в рамках одного рода, выделившегося из общества в качестве правящего, уходит в глубокую древность и связана со спецификой духовной жизни первобытного общества, в лоне которой обожествлялась природа и духов предков, как ее часть. Выполнение ритуалов по общению с духами предков для обеспечения благополучия и сохранности общества возлагалось на представителя рода, к которому принадлежали наиболее прославленные предки. В силу этого принадлежность к данному роду – кровная или узаконенная на основе права и традиций – сделалась основой определения легитимности правителя. Так, легитимность правителя уже с глубокой древности обосновывалась принадлежностью к системе генеалогических связей, возникающей благодаря межродовым бракам. Как было показано выше, особенностью института наследной власти являлся учет двух линий – отцовской и материнской. Традиция матрилатеральности, т. е. наследования со стороны матери, давала право на престол потомству княжен / принцесс, отданных замуж в другие страны, а также оно могло быть получено благодаря браку с правительницей / принцессой или акту усыновления ее. Традиция эта – древнейшая, и тема ее исследования представляется интересной и в общетеоретическом плане, и для изучения древнерусской истории, поскольку летописный Рюрик был призван на княженье благодаря наследованию со стороны матери.

Но исследование исторической глубины корней традиции, при помощи которой поддерживалась премственность власти на основе материнского наследия, – тема непростая. Возможно, генезис ее восходит к традиции обожествления женского начала, прослеживаемой на европейских материалах уже в верхнем палеолите, в ходе эволюции которого он мог и начать формироваться. Вначале женская ипостась – родоначальница всего живого, затем – мать рода, обеспечивающая взаимодействие между родом и природой, далее – прародительница тотемических коллективов в образе либо божества, либо – супруги тотемного предка. В последующие эпохи культ Матери – прародительницы трансформируется в Культ Великой Матери (дошел до античного времени в образе Кибелы) и порождает идею универсальности власти в образе повелительницы Вселенной (Геката, Мокошь); культуры европейского неолита создают культ Матери-Земли и понятия «своя земля» – «чужая земля».

Эней и бог Тиберин (Bartolomeo Pinelli)

История древнего мира сохранила память о тех незапамятных временах, когда рука правительницы давала право на престол, относительно чего имеется множество примеров. Царская власть на Крите в архаичную эпоху (примерно XX–XVI вв. до н. э.), как можно предположить, вела счет родства по отцовской линии, но матрилатеральная традиция присутствовала и явно выступала в роли посредника с миром божественных мужских предков. Согласно греческому мифу, критский царь Минос считался сыном бога Зевса и финикийской царевны Европы. Зевс явился Европе, игравшей с подругами на берегу моря, в образе прекрасного быка, похитил ее и доставил на Крит, где Европа родила Миноса.

Таким образом, Минос сделался царем на Крите благодаря своему божественному происхождению от Зевса, но обретенному при посредстве женского естества. Следовательно, вся история Европы открывается основанием новой династии, родоначальником которой является «пришлый со стороны» представитель заморского царского рода, признанный правителем на Крите благодаря мистическому союзу своей матери-иноземки с мужским божеством, почитавшимся на Крите. Но имя «матери» явно несло в себе большую сакральную охранительную силу, поэтому именно материнское имя Европы распространилось на все земли, разными нитями связанные с традициями критской культуры.

Ритуал мистического совокупления правительницы с божеством, принявшим облик тотемного животного, прослеживается на многих примерах из древней истории, в частности, на примерах из афинской истории. По преданию, Афины были когда-то в зависимости от Крита и критская культура оказала большое влияние на афинскую. В Афинах царская власть была практически отменена. Но должность царя (басилея) сохранилась, хотя он выбирался на год и выполнял лишь некоторые религиозные и незначительные административные обязанности. Однако жена этого царя – царица (басилинна) сохранила функции, уходящие в такую древность, что ее трудно выразить хронологически. Она должна была отправляться в особое здание, называемое «бычьим стойлом» (буколейон), и там вступала в мистическое брачное общение с богом Дионисом, очевидно, мыслившимся в виде быка. Церемония эта осуществлялась в период особых празднований в честь Диониса под названием «антистерии», которые проводились в Афинах и других ионийских городах в начале весны. В эти дни статую Диониса в лодке на колесах привозили в город, где и совершался мистический брак бога с женой архонта-царя. Из этого примера видно, что традиция древности наделяла, очевидно, различной функциональностью сакральность мужских и женских носителей власти, различая в ней два самостоятельных свойства, которые дополняли друг друга в социально-политической жизни. С ритуалами афинских антистерий перекликаются описания праздника коптосского бога производительных сил природы Мина в период правления Рамсеса III (середина XII в. до н. э.). Во время церемонии выноса статуи Мина в процессии участвовали фараон, царица и белый бык – воплощение бога Мина, который носил название «телец своей матери». И в этом названии можно, как представляется, увидеть подчеркивание особого значения сакральности женского начала в процессе формирования представлений о власти, выражаемых в образах отношений между божествами: даже бог только сын своей матери.

Описанные ритуалы – отражение очень древних традиций, поскольку бык – один из наиболее почитавшихся культовых животных, символизировавших мифических предков-тотемов, которым в разных формах поклонялись как индоевропейские, так и другие народы. Только жизненной важностью традиции поддержания связи с мифическим предком можно объяснить сохранение этого культа в том или ином виде многими поколениями людей в разных странах в течение тысячелетий. И важно, что в дошедших до нас древних ритуалах сохранились свидетельства о том, что институт наследных правителей опирался на две основы: традиции почитания женского начала и мужского начала, что не достаточно принимается во внимание. Рассуждая, например, о традициях демократической власти в Афинах, научная мысль, как правило, упускает из виду, что все эти рассуждения строятся на наблюдениях за ролью мужских правителей, значение которых, действительно, сокращалось в иные периоды до минимума, поскольку одновременно увеличивалась роль женских правительниц: происходило как бы возрождение их роли сакральных цариц, поддерживавших связь с божественным предком и обеспечивавших, таким образом, благополучие всех жителей своего социума. Архаичность этой традиции может быть засвидетельствована также сведениями из более древнего греческого мифа о боге северного ветра Борее, который женился на похищенной им афинской царевне Орейтии и получил в силу этого как бы особый титул: он стал называться «зятем афинян». В силу своего брака с местной царевной «пришлый» Борей связывался с царями Аттики [82] .

Матрилатеральная традиция известна и в истории древнехеттского царства (около 1650–1500 гг. до н. э.). Сохранились сведения о том, что в круг кандидатов на царский престол входил царевич, в первую очередь, но при его отсутствии – сын или муж сестры царя [83] .

Мифы о родоначальнике римлян Энее сохранили много интересных сведений о том, как расценивалась в древности матрилатеральная традиция относительно института власти. Эней был сыном земного царя Анхиса, правителя дарданов, и божественной матери Афродиты Энеады, именем которой он и был назван. Таким образом, божественное происхождение Энея, обеспечивавшее его особый статус, велось по материнской линии, в отличие, например, от критских царей, где божественным предком являлся мужской предок. Согласно мифам, созданным начиная с VI века до н. э., Эней с частью дардан переселился за море в Гесперию (Италию), в Лаций. В Лации он был с почетом принят местным царем Латином, женился на его дочери Лавинии и основал город, названный ее именем.

В 1958–1959 гг. археологические раскопки вскрыли у устья Тибра руины древнего города в том месте, где по преданию находился Лавиний. Имя города было засвидетельствовано надписями. После гибели Латина Эней стал правителем объединенного народа аборигенов и троянцев-дарданов, получившего новое имя латинов в честь предыдущего правителя. В мифах об Энее отчетливо видна трактовка правовой мыслью древности тех юридических оснований, благодаря которым правитель, пришедший «со стороны», мог становиться легитимным правителем у другого народа, только став членом правящего рода. Подобную возможность ему предоставлял брак с местной правительницей (миф об Энее и карфагенской царице, основательнице Карфагена Дидоне) или брак с дочерью местного правителя (миф об Энее и Лавинии). Приведенные примеры наводят на мысль о том, что в начале римской эпохи в вопросах преемственности власти как мужская линия наследования, так и женская выполняли важную роль в деле поддержания преемственности власти.

Выше упоминался пример из истории Восточной Европы о родоначальнике династии скифских царей Таргитае. И там на очень ранней исторической стадии мы также находим традицию передавать власть в рамках правящего рода на основе амбилинейности, т. е. материнской и отцовской линий, поскольку Таргитай получил власть над боресфинитами как внук своего деда по матери. Для нас важно отметить, что и в данном примере из ранней истории Восточной Европы (согласно легенде, со времен первого царя Таргитая до вторжения в Скифию Дария – род. 558 до н. э. – прошло не больше 1000 лет, т. е. история первой скифской династии, получается, относится к XVI в. до н. э.) мы видим, что материнская и отцовская линии наследования и в династии скифских царей играют важную, но различную роль в организации верховной власти. Наследованием с материнской стороны освящается начало новой династии, обусловленной тем, что ее основатель и родоначальник приходит «со стороны», а последующий счет родства в его, так сказать, «рабочем» проявлении ведется по отцовской линии.

Традиция придавать особо высокий статус материнскому или женскому божеству запечатлелась в мифах и других памятниках фольклора многих народов нашей страны. Сохранились во множестве следы древнейших культов двух Небесных или Подземных Хозяек и Великой Матери Мира, которая в мифах народов Севера известна как Мать и Хозяйка Вселенной, а в русской традиции как Медной горы Хозяйка или просто Хозяйка. Эта традиция документируется также материалами изобразительного характера, сохранившимися в русской вышивке. Там ученые выделяют так называемые трехчленные композиции, включающие женскую фигуру в центре, часто несоразмерно крупную и декорированную ритуальной орнаментикой, и две мужские фигуры по бокам или у ног ее в роли «прибогов» – служителей богини. Эта сакральная «триада» русской вышивки имеет очень глубокие корни на территории Восточной Европы. Сходные изображения Великой Богини и предстоящих ей жрецов были известны еще в скифо-сарматском мире, что говорит о преемственности сакральных традиций у народов Восточной Европы и о том, что древнерусская традиция явилась на каком-то этапе их прямой восприемницей.

Названная композиция является постоянным сюжетом в русской северной вышивке ритуального характера, которую исследователи называют «полотняным фольклором». Б.А. Рыбаков отмечал, что весь Русский Север – от Пскова на западе до обширных архангельских краев на востоке – изобилует полотенцами с устойчивой ритуальной сценой: в центре – женская крупная фигура (часто с поднятыми к небу руками), а по сторонам ее – два всадника, тоже нередко с поднятыми к небу руками. У женской фигуры обычно в руках бывают птицы – символ неба. Нередко голова богини оформлялась как солнечный диск с короткими лучами, расходящимися во все стороны, иногда огромный солярный знак покрывал почти всю середину женской фигуры, что подчеркивало сакральную природу изображения. В русском средневековом поучении под названием «Слово святого Григория (Богословца) изобретено в толцеях о том, како първое погани суще языци кланялися идолом и требы им клали; то и ныне творят», предположительно датируемом XII в., порицался обычай поклонения женским идолам: «кланяются написавше жену в человеческ образ», что убедительно разъяснялось Б.А. Рыбаковым как поклонение вышитым изображениям («писать шелком») [84] .

Интересны в этом контексте заключения крупнейшего российского лингвиста О.Н. Трубачева, сделанные им при исследовании индоарийского языкового субстрата северного Причерноморья. О.Н. Трубачев вычленяет в племенных названиях меотов, савроматов («женовладеемом племени») значение «материнский», или «женский, принадлежащий женщине», что он связывает с древним культом матерей в этом регионе [85] . Исключительную роль женского божества в истории народов Восточной Европы еще в скифское и киммерийское время отмечал известный исследователь античности М.И. Ростовцев: «Предание об амазонках на берегах Азовского моря, об их связи с савроматами, несомненно, обусловлено тем, что ряд сидевших здесь в позднейшее время племен сохранил в своем строе исключительную роль женщин, выступающих не только как воительницы, но и как предводительницы и воинственные царицы целых племен… Культ великого женского божества столь же характерен для всего алародийского (хеттского. – Л.Г.) мира, сколь типичен он и для всего Приазовья и Тамани» [86] . Здесь хочется отметить, что история этих древних воинственных цариц и богинь Приазовья и Тамани изучена весьма слабо, а уж женское божество северного «полотняного фольклора» не изучено даже и в малой степени.

Конунг Гюльфи приветствует Одина (by Hugo Hamilton)

 

На VII Конгрессе этнографов и антропологов России в Саранске (2007 г.), где я выступала с докладом на тему о термине «мати» для обозначения сакральности и старшинства в древнерусской традиции и, соответственно, о культе женского божества, отразившегося в этом термине, одна коллега из Архангельска спросила, есть ли у меня объяснение тому факту, что в древнерусской фольклорной традиции Севера «везде женщина», т. е. женский образ выступает как фигура сосредоточения всей системы мифо-поэтического мышления. Мне пришлось ответить, что догадки по этому поводу у меня есть, однако развернутого ответа нет ни у меня, ни у какого-либо другого исследователя.

Особенностью древнерусской мифо-поэтической традиции является то, что великие древнерусские богини древности в большинстве своем остались анонимны, величаемые как Хозяйка, Дева, Владычица, что имеет свое объяснение. С одной стороны, такие имена всегда табуировались, не произносились вслух и обозначались иносказательно. С другой стороны, тема древнерусских богинь в плане сакральной традиции древнерусской истории, как уже было сказано, мало привлекалась к исследованию, хотя и являет собой большую культурно-историческую проблему. Ее раскрытию следует посвятить отдельные труды, здесь же к ней пришлось обратиться для того, чтобы показать, что традиция наследования власти по материнской / женской линии имеет глубочайшие корни в Восточной Европе, а древнерусский этнографический материал обнаруживает прямую преемственность с культами древнего великого женского божества Восточной Европы. Сохранность этой традиции в русской династийной практике, а следовательно – ив народной памяти XVI–XVII вв. подтверждает глубину ее корней в русской истории.

Традиция передачи власти по материнской линии, которой обычно освящалось начало новой династии, наследуется и династией Романовых. Почему же с таким ожесточением отрицаются норманнизмом источники, согласно которым летописный Рюрик стал основателем новой династии через свое родство по матери?