ПРИЛОЖЕНИЯ

Здесь я решил ограничиться важнейшими цитатами, техническими разъяснениями, пожеланиями читателей и комментариями.

Слышно, как муха пролетит

Весной 2011 года я опубликовал на своем сайте первую версию этой статьи. Ни одна из моих прежних статей не вызвала столько откликов (как поддержки, так и опровержений). Краткий вариант этой статьи был опубликована в газете Guardian 12 апреля 2013 года под названием News is bad for you — and giving up reading it will make you happier («Новости вредны для вас — и отказ от их чтения сделает вас счастливее») // .

С 1995 по 2015 год Алан Русбриджер был шеф-редактором Guardian, одной из старейших газет в Великобритании. Во время его правления случилась политически сомнительная публикация WikiLeaks. В 2018 году Русбриджер выпустил блистательную книгу Breaking News: The Remaking of Journalism and Why it Matters Now («Последние новости: переосмысление журналистики и почему это важно») — критическое осмысление новостной журналистики.

1. Мой путь к отказу от новостей — часть I

В 1897 году в Люцерне была создана кооперативная типография и начала издаваться ежедневная газета Luzerner Tages-Anzeiger («Люцернская ежедневная газета»). В 1918 году ее переименовали в Luzerner Neueste Nachrichten, LNN («Последние новости Люцерна»). Эта газета стала самой большой и самой инновационной в центральной Швейцарии (издание 1970 года имело тираж 54 800 экземпляров). В 1980 году, когда Ringier (ведущая медиагруппа Швейцарии) получила эту газету в свое распоряжение, ее главный редактор Юрг Тоблер был уволен, а на его место поставили своего человека, вся наша семья присоединилась к маршу протеста. Мы вышли на улицы Люцерна, чтобы продемонстрировать свое недовольство отставкой Тоблера. Вот как сильны были тогда эмоции, вызванные сменой главного редактора газеты. И это был единственный случай, когда я участвовал в марше протеста.

Данные о количестве страниц, посвященных той или иной тематике, от декабря 1982 года. Новости дня на швейцарском телевидении в 1970-е начинались в 20:00. В 1980 году начало трансляции перенесли на 19:30. Формат передачи за десятки лет неоднократно перестраивался. Но сама передача всегда продолжалась строго заданное количество минут: в 1980-е это были 28 минут, в 90-е — 23 минуты // .

2. Мой путь к отказу от новостей — часть II

О PointCast см.: .

Вообще говоря, дело не в том, что новости действуют как наркотик. Они и есть наркотик, и мы от них зависимы. Мы не воспринимаем потребление новостей как зависимость, потому что все вокруг больны тем же — как люди в XII веке, когда они отправлялись в крестовый поход или устраивали охоту на ведьм, не понимали, какой это идиотизм. Лет через сто мы, оглядываясь на нынешние времена, станем спрашивать: «Зачем, черт возьми, люди занимались такой ерундой?»

3. Новости для ума — как сахар для тела

Точная дата изобретения новостей неизвестна. Незадолго до изо­бре­тения книгопечатания в 1450 году уже появились листовки и прокламации, обращенные к широкому кругу читателей. Но это по большей части были авторские статьи или «частные, особые мнения», как мы сказали бы сегодня. Речь шла о религиозных или политических взглядах, люди пропагандировали свои идеи и убеждения. Параллельно развивалась частная новостная индустрия на базе абонементов или подписки. Подписка на печатные новости стоила очень дорого, предназначалась для избранного круга торговцев и банкиров. В этих изданиях сообщалось о политических переворотах, урожаях в стране и за границей, о том, какие суда с каким грузом прибыли в те или иные гавани, — как в сегодняшних специализированных бизнес-изданиях. Настоящие газеты с новостями со всего мира, нацеленные на широкую публику, вышли на рынок в начале XVII века.

Первой стала Wochenzeitung («Еженедельная газета») в Страсбурге (1609 год), следующая появилась в Вольфенбюттеле. Острый интерес к газетам перекинулся из Германии в Амстердам, в Лондон и, наконец, во все города Европы. В 1640 году в одном только Амстердаме издавалось девять газет. Первая ежедневная газета вышла на рынок в Лейпциге в 1650 году, она называлась Einkommende Zeitungen. Первой успешной британской ежедневной газетой стала вышедшая в 1702 году в Лондоне Daily Courant. Если вам хочется узнать больше об истории новостей, рекомендую вот эти две книги: Pettegree A. The Invention of News. How the World Came to Know About Itself. Yale University Press, 2014; Stephens M. A History of News. Oxford University Press, 1996.

Между прочим, говоря о Гутенберге, нельзя забывать, что китайцы изобрели книгопечатание с подвижными литерами за триста лет до него. Их открытие не распространилось по всему миру оттого, что в китайском языке слишком много знаков.

Из-за очень высокой стоимости производства и, соответственно, высоких цен необходимо было обеспечить как можно более широкий рынок сбыта. Это делало книжный бизнес малорентабельным. Зато хорошие деньги приносило издание так называемых памфлетов. Сначала это были не газеты, а короткие рассказы о каком-то событии. Их было выгодно продавать по невысокой цене — зато поблизости от места производства. Поэтому печатники (издатели) уже в те времена предпочитали книгам новости. «Такие памфлеты обеспечивали гораздо более быстрый оборот, чем издание очень затратных книг, и особенно это зависело от того, как много копий можно продать поблизости. Нетрудно понять, почему издатели сразу ощутили большой аппетит к новостям…» (Pettegree, The Invention of News… Yale University Press, с. 73).

4. Радикальное воздержание от новостей

Что я обычно читаю? Книги. И время от времени объемистые статьи из качественных изданий — чем длиннее, тем лучше. Foreign Affairs, MIT Technology Review, научные журналы вроде Science и Nature, научные приложения к The Economist, иногда фельето­ны. Больше всего мне нравятся авторские статьи — а значит, газеты и журналы, которые дают слово экспертам. Как ни жаль, журналисты редко бывают экспертами в определенной области. Здесь нет их вины. Под давлением владельцев СМИ журналисты вынуждены производить как можно больше контента в самых разных сферах. Между прочим, при чтении мне особенно важно, что я сам выбираю, какая информация мне нужна. Я не отдаюсь на волю редакции. Я определяю тему и нащупываю вопрос, который меня интересует, затем ищу ответы и разъяснения, выявляю связи. Мне хочется лучше понимать мир, поэтому я, как умею, заглядываю в его «моторное отделение», наблюдаю за двигателями. Для этого лучше всего подходят длинные статьи, колонки и рубрики, документалистика и нехудожественная литература. За понимание надо платить временем.

5. План на тридцать дней

«Известно, что дважды в год соучредитель компании Microsoft миллиардер и филантроп Билл Гейтс уединяется на две недели раздумий. Во время такой самоизоляции Гейтс читает сотни газет (!), журналов и отчетов компаний, заливается диетической газировкой, строчит письма в компанию о своих идеях и обдумывает будущие технологии. Одна из таких недель в 1995 году принесла всем исполнительным директорам Microsoft сообщение под названием «Приливная волна интернета», и в нем было точно предсказано будущее онлайн-навигации. На этой базе компания создала собственный интернет-браузер, одержавший победу над конкурентом Netscape. Какой отсюда следует урок? Чтобы перезарядить свои усталые мозги и вернуться в строй сильнее, чем конкуренты, нам нужно отдохнуть от рутины и отвлекающих факторов в офисе. Не каждый может себе позволить прыгнуть в вертолет или гидросамолет и рвануть к двухэтажному коттеджу на тихом берегу острова, как Гейтс в недели раздумий. Кому-то приходится платить по счетам и растить детей, а отпускных дней вечно не хватает» (; Muller R. Bill Gates Spends Two Weeks Alone in The Forest Each Year. Here’s Why // Thrive Global, July 23 2018 // ).

О трех стадиях саморазвития при категорическом воздержании от новостей: подобный прогресс я наблюдал у себя и в другой близкородственной сфере — в отношении к своему портфелю акций. Ежедневно, а иногда ежечасно, я проверял по айфону курс акций. Конечно, здесь можно возразить: биржевой курс несомненно важнее, чем новости со всего света, поскольку речь идет о собственных, заработанных тяжким трудом деньгах, которые, как мы надеемся, помогут нам в старости. Но внезапно мне стало ясно: мое поведение граничит с помешательством. И прежде всего, мои волнения ничего не дают — они совершенно бесполезны. Поскольку я не профессиональный инвестор, для меня не важны краткосрочные колебания рынка. Акцию я покупаю в расчете на будущее — десять или двадцать лет. И с какой стати я должен интересоваться, идет ли сегодняшний курс на один процент вверх или вниз? К тому же мне стало известно о таком психологическом феномене, как боязнь и неприятие потери. Дело в том, что на эмоциональном уровне мы воспринимаем потерю вдвое сильнее, чем выигрыш. Если курс акции кратковременно колеблется вокруг среднего показателя — допустим, в начале дня повышается, а к концу дня снижается на такую же величину (но его понижение воспринимается с удвоенной силой), — то мы ощущаем негативный эффект. Мы огорчаемся. Как только я это осознал, я стал принуждать себя проверять курс акций только раз в неделю — по пятницам, после закрытия биржи. Сначала мне приходилось прилагать максимальные усилия, использовать всю силу воли, чтобы запретить своим пальцам лишний раз прикасаться к айфону. Но уже через два месяца этот импульс уснул, и силы воли больше не требовалось. Сейчас бывают недели, когда я вовсе не вспоминаю про биржевой курс. Иными словами, вторая стадия в преодолении вредной привычки достигнута. А уж третьей — неприязни к биржевому курсу — я, наверное, никогда не достигну.

6. Мягкая новостная диета

Поскольку субботние выпуски ежедневных газет частенько содержат меньше страниц, чем все газеты за неделю, рекомендую субботние выпуски. Ну, это если вы не выбрали для себя еженедельную газету или журнал.

Лично я предпочитаю радикальную диету по вполне определенной причине: даже самые высококачественные издания, к сожалению, несут новостную заразу. Даже в достойных уважения газетах, где в основном публикуют содержательные, интересные статьи, вокруг этих жемчужин разбрасываются конфетти из пустых и бессмысленных новостей. Отсюда моя склонность к пуризму. Я не хочу пить из зачумленных источников. То же относится к радио- и телепрограммам. Конечно, бывают великолепные, выдающиеся радио- или телепрограммы. Но когда через каждые полчаса (или час) они прерываются новостями, мне это мешает. Другая метафора: вы идете в поход. Если вы движетесь в одном направлении, погода прекрасная. Если идете в другом, погода в течение часа прекрасная, но потом начинается торнадо и далее по кругу. Какое направление вы выберете?

Почему я выступаю за такую радикальную линию? Можно ведь просто ограничить потребление новостей! Но это все равно что лимитировать потребление героина. Несмотря ни на что, призыв к новостной диете для многих людей звучит по-фундаменталистски. Ну что ж, «Курить запрещается» раньше тоже звучало по-фундаменталистски. Сегодня уже нет.

7–8. Новости не важны (части I–II)

Прогноз погоды я бы не стал причислять к новостям. Нужно ли брать с собой зонтик? Осмысленный и практичный вопрос. К счастью, теперь есть специальная кнопка на гаджете: больше не требуется разгребать кучи новостного мусора, чтобы узнать о погоде.

Насколько хорошо журналисты умеют оценивать и отфильтровывать информацию, выделяя важнейшие события? Вот достаточно старый (старше, чем появление интернет-браузера Mosaic) и общеизвестный пример: убийство в 1914 году наследника австрийского престола в Сараево. Информация об этом выстреле вышла на передний план и затмила все прочие новости. Однако что можно сказать, оглянувшись назад? Тот выстрел оказался для современников одной из громких новостей, последствия которой никак не прослеживались. Ни одна газета не выдвинула предположения, что из-за этого убийства может начаться мировая война.

К утверждению: «Релевантное против нового — вот вокруг чего разгораются битвы современных мыслителей». Звучит драматично, однако я в самом деле считаю именно это противопоставление основополагающим в сегодняшнем мире. Без сомнения, это важнейший вопрос в моей личной жизни. Новостные агентства обещают продавать нам важные знания и понимание, но поставляют нечто более плоское и поверхностное. Настало время осознать это. Пора разоблачить новости, лишить их ауры релевантности. Новости — это события и происшествия. Релевантность — нечто иное. Иногда случаются пересечения, но только мельком. Разумеется, СМИ стараются всеми силами сохранить свою ауру релевантности. Но ведь я вовсе не предлагаю вам день и ночь заниматься исключительно важными вещами. Это была бы ужасная жизнь. Своего рода возврат к кальвинизму с его утверждением о греховной сущности человека. Да, будьте легкомысленны, наслаждайтесь жизнью, празднуйте, будьте фривольными, совершайте безумства, бесцельные и бессмысленные, позволяйте себе нелепые, бесполезные поступки. Но делайте это с тем, что не слишком важно. А в жизненно важных делах — здоровье, карьера, отношения с людьми или ваша пенсия — нельзя тратить время и энергию на то, что не важно.

Релевантность — вопрос личного выбора. Многие забывают об этом. Я считаю это таким же основополагающим правом, как и свобода мнений. Находясь в новостном водовороте, я имею право решать, что, скажем, государственный переворот в некой далекой стране для меня не имеет значения. Это свобода. Признаю, что такое сознательное игнорирование «новостей со всего света» требует определенной дерзости. Но не надо мучиться и винить себя, если 99% людей считают что-то важным, а вы — нет. Релевантность — вопрос личного выбора.

Было бы хорошим решением отфильтровывать новости и знакомиться только с теми, которые вы считаете важными для себя лично. Если можно поручить такую работу ассистенту — это здорово! Но у большинства из нас ассистента нет. Мы сами оказываемся под градом новостей. В попытках фильтровать их нам самим придется заняться их проглатыванием. В такой ситуации нет иного варианта, кроме новостной диеты.

Можно выдвинуть и другой аргумент: мол, потребление новостей для вас просто развлечение. Если так — почему бы не продолжать в том же духе? Вот, например, «Новости дня» по ТВ. Пока вы не забыли, что смотрите развлекательную программу, все в порядке. Ведь, направляясь в кино на голливудский фильм, вы отлично понимаете, что предстоят два часа развлечений. И, читая роман, вы не забываете, что вас развлекают. Но если вы смотрите видео, где два государственных лидера на другой стороне земного шара пожимают друг другу руку, вам вряд ли удастся сохранить свое отношение к увиденному как к развлечению. Дело в том, что у человека есть подсознательная реакция на определенного рода новости, когда эмоции вопят и кричат: «Это важно!» Даже если это вовсе не так. И я сомневаюсь, будто можно сознательно противостоять этой неосозна­ваемой реакции. Есть миллион разных штучек, доставляющих нам больше удовольствия и не столь опасных, как ныряние в новостные сайты.

Самой важной и богатой последствиями новостью в 1993 году был первый графический интернет-браузер Mosaic. Версия 1.0 Microsoft Windows увидела свет 11 ноября (). О чем же сообщалось в немецком теле­визионном выпуске новостей 11 ноября 1993 года? Разговоры о четырехдневной рабочей неделе на Volkswagen. Протесты горняков. Конференция по вопросам улучшения системы образования в ведомстве канцлера. В ночном поезде Вена — Дортмунд застрелены два немецких пограничника. У папы Иоанна Павла II случился перелом плечевого сустава (). Ладно, возможно, это объясняется передвижкой дат между Европой и Калифорнией. Смотрим новости следующего дня — на следующий день после появления Mosaic. Сообщается о реформе железных дорог (восточно-германские железные дороги интегрируются в западно-германскую сеть). Реформа партийного финансирования в Германии. Израильский премьер-министр Рабин встречается с американским президентом Клин­тоном. Идентифицированы убийцы охотника на мафию Фальконе. Никаких упоминаний о создании интернет-браузера — ни в одной из новостей (). Точно так же картина дня выглядит в швейцарской, американской или английской прессе.

Критика нерелевантности не нова. Прочтите великолепный роман Льва Толстого «Анна Каренина», изданный в 1877 году. Писатель Сергей Иванович Кознышев, один из героев романа, признавал: «…газеты печатали много ненужного и преувеличенного, с одной целью — обратить на себя внимание и перекричать других».

Для кого важны новости? Для журналистов-новостников. Они должны знать, что публикуют коллеги, чтобы решить, надо ли им продублировать в своем издании что-то из этих сообщений. Они должны знать, как пишут о происходящем другие журналисты и СМИ. Они должны знать, какие заголовки и громкие фразы особенно часто используют их коллеги (и конкуренты). Новости полностью в кругу компетенции журналистов-новостников. Это отчасти самонаводящаяся, самоопределяющаяся система. Кроме журналистов-новостников есть совсем немного профессий, представители которых нуждаются в потреблении новостей. Это прежде всего политики и дипломаты (причем они заинтересованы только в новостях из своих стран и еще из тех, где эти люди работают). Все остальные могут со спокойной совестью позволить себе новостную диету.

Однако вопрос: можно ли вот так запросто отключить свою жизнь от происходящего в мире? Ведь все со всем связано, переплетено. И может отразиться на нашей жизни — даже самые неважные на первый взгляд происшествия иногда оказываются значимыми. Например, политическая демонстрация в Тегеране вполне способна привести к волнениям. А это может дестабилизировать обстановку в соседних странах. Возможно, Иран увеличит или сократит добычу нефти, что, естественно, отразится на ее цене, которую вы как частное лицо будете вынуждены платить. И это самое безобидное следствие. Вот так демонстрация протеста на другом континенте может реально повлиять на вашу жизнь. Тем не менее подобная аргументация отнюдь не продумана до конца. По сути, здесь эффект бабочки: если та взмахнет крылышками где-то на Амазонке — возникнет торнадо в Канзасе. Конечно, в своем воображении можно нарисовать причинно-следственную связь между взмахом крылышек в лесах Амазонки и изменением погоды в Канзасе, поскольку это влияние больше нуля. Это просто. Но, к несчастью, на Земле миллиарды бабочек и мотыльков, чье влияние на погоду в Канзасе выше нулевого. И есть миллиарды других вещей, чье влияние на нефтяные цены тоже выше нуля, — скажем, дерево, упавшее в Австралии, или собака, писающая на обочине афганской улицы. Эффект бабочки здесь ничтожный.

То и дело мне приходится слышать и другую аргументацию, спекулятивную. Мол, зная последние новости, можно разбогатеть. Спекулятивная аргументация выглядит так: раз уж вы первым выстроили, например, причинную связь между протестами в Тегеране и повышением цен на нефть, то вы можете заработать много денег путем форвардных операций или срочных сделок на бирже. Однако на самом деле вероятность того, что именно вы первым подумали об этом, практически нулевая. Десятки тысяч шустрых трейдеров, любителей макроэкономического прогнозирования, непрерывно выстраивают всевозможные взаимосвязи и делают ставки на ту или иную вероятность развития событий. Пока вы дозванивались своему брокеру, вы, скорее всего, уже опоздали. Добавьте к этому, что в каждой покупке ценной бумаги участвует тот, кто ее продает; значит, он придерживается взглядов, противоположных вашим. Получается, если вы покупаете ценную бумагу, поставив на то, что нефть будет расти, то кто ее вам продает? Некто, поставивший на то, что нефть станет падать. И этот человек наверняка уже представляет себе ход ваших размышлений.

Спекулировать на геополитических изменениях невероятно трудно. Нужно быть очень удачливым. Да, иногда везет. Но я не знаю никого, кто сумел бы подолгу — скажем, лет десять — так зарабатывать. Даже знаменитые инвесторы Чарли Мангер и Уоррен Баффет не советуют так поступать. Вот что говорит Баффет: «Я должен заметить, что на кладбище провидцев есть огромный участок, отведенный для любителей макроэкономических прогнозов».

Вот видите, даже такое пошлое удовольствие, как получение денег, не может стать причиной для потребления новостей. Более весомым выглядит другое возражение против отказа от них: «знаки времени». Здесь выстраивается следующая цепочка. Допустим, на дворе 1938 год, вы еврей и живете в Берлине. Категорически отказавшись от новостей, вы не смогли бы дать верную оценку всем опасностям наступающего национал-социализма и тем самым поставили бы под удар свою жизнь и жизнь своей семьи. А вот если вы следите за ежедневными новостями, то можете действовать, пока еще есть время. Не хотелось бы верить, но, возможно, снова настанут такие времена, и тогда будет жизненно необходимо знать все последние новости. Иными словами, новостная диета может стать опасной как для вас, так и для ваших близких. Вот куда заводит нас аргументация «знаки времени». Остается только одна проблема: подобный ход мысли научно не подтвержден. Нет никаких достоверных исследований о взаимосвязи между успешной стратегией выживания и потреблением новостей.

Если исходить из того, что в те годы почти все жители Германии (включая евреев), как и сегодня, потребляли одинаковое количество новостей, при этом погибло шесть миллионов евреев, это отнюдь не свидетельствует о просветительской, облагораживающей и защищающей силе новостей. Но даже если в 1930-е кто-то и отказался бы от печатных и радионовостей, разве можно было бы совсем не знать, что творится вокруг? Повсюду присутствовала антисемитская пропаганда. Издавали соответствующие законы. Громили еврейские лавочки и предприятия, евреев увольняли с высоких постов. «Знаки времени» были тут как тут. Чего не хватало людям — по множеству личных и вполне понятных причин, — так это решительности. Нет, «знаки времени» в новостях не аргумент. Можно уверенно исходить из того, что вы и своим умом распознаете знаки времени, если общество вновь заплутает во тьме. Да, вы даже лучше сумеете увидеть их без новостной индустрии, чем под покрывалом белого шума — когда новости превращаются в инструмент пропаганды. И, наконец, очень часто я слышу доводы о «персональном финансировании». Это звучит так: вероятно, часть своего состояния вы храните в ценных бумагах, например акциях, — и как можно, не будучи в курсе последних новостей, разумно управлять своим состоянием? Ответ очень прост. Пока новое сообщение о ситуации в какой-то компании скользит по кабелям и глобальным сетям, оно уже отражается на курсе акций. Профессиональные трейдеры всегда опережают вас хоть на вершок. И если вы думаете, что благодаря дотошному чтению международных полос в NZZ или Süddeutsche Zeitung понимаете мир лучше, чем эти профессионалы, то заблуждаетесь. Инвестиционные банки, торговые дома и фондовые менеджеры имеют команды по десять, а то и по сто экономистов, которые не глупее вас и занимаются исключительно макропрогнозами. Здесь они в своем кругу компетенции. К тому же у них есть свои, дорогостоящие источники информации и множество уже лично проведенных расчетов. И сколько бы газет вы ни прочитали, все равно не сможете сравниться со специалистами. Разве что откажетесь от новостей и будете думать своей головой.

В общем, новости — негодная база для решений в финансовой сфере. Хочу процитировать крупного специалиста в этой об­ласти — Джо Гранвиля, который еще в 1976 году предупреждал: «Инвесторы и торговцы чаще всего создают себе проблемы и принимают ошибочные решения по одной простой причине: они увлекаются новостями. Поскольку те впечатляют их слишком сильно, люди теряются в лабиринтах информации и не видят, что проделывают хитрые инвесторы… Новости — для неудачников. <…> Трейдеры и инвесторы чаще навлекают на себя неприятности и принимают неверные решения, реагируя на новости, чем по иным причинам. Под влиянием новостей большинство людей теряются в лабиринте, не способные видеть, что делают “умные деньги”. Для грамотных игроков новости тоже важны, поскольку они понимают роль данных в игре на рынке и, как правило, действуют эффективнее под защитным покровом информации. Они знают, что новости помогут убедить оппонента продать им свои акции именно тогда, когда они хотят их купить; и купить тогда, когда настанет пора от ценных бумаг избавиться. Как рыночный инструмент новости — плохой помощник в игре на бирже. Они — удел неудачников. Новости чаще сбивают с толку, чем направляют. Они вызывают страх, провоцирующий продажи в неудачный момент, и подпитывают надежды, стимулирующие покупки в неподходящее время» (Марк Фэйбер, комментарии о рыночной ситуации, 1 ноября 2019 года).

«Мы везде таскаем с собой смартфоны и постоянно отслеживаем новости — как если бы, утратив связь со всем миром, мы лишились бы чего-то действительно важного» (Кристенсен К. Стратегия жизни. М.: Альпина Паблишер, 2014).

9. Новости, не входящие в круг компетенции

Я позволяю себе такую роскошь, как чтение книг по астрофизике, математике, истории, биологии клеток и т. п. Прямо скажем, далеко не те темы, которые помогают принимать лучшие, более точные решения в жизни и в моей профессии. По тем же критериям, позволяющим отказаться от потребления новостей, можно было бы воздерживаться и от чтения книг. Включая эту. Довод нетривиален. Действительно, большинство книг нерелевантны в узком смысле. После их прочтения не обязательно улучшится качество принимаемых решений. Но есть еще релевантность в широком смысле. Речь о том, помогает ли вам чтение книги лучше понять окружающий мир. Этого новости не дают — по определению. В лучшем случае они дарят иллюзию: якобы вы знаете обо всем на свете. А вот хорошие книги способны в этом помочь. Кстати, такой критерий применим к книгам любого жанра — о театре, музыке или изобразительном искусстве. Ни Бетховен, ни Ван Гог, ни Шекспир не помогут улучшить качество ваших решений — ни в личной жизни, ни в карьере. Однако вы будете вознаграждены более глубоким пониманием жизни и себя — пониманием, которое иногда невозможно описать словами (иначе у нас не было бы таких видов искусства, как музыка или живопись). Эту мысль можно развернуть иначе: есть разница между субстанцией и отсутствием таковой, между содержательностью и бессодержательностью.

Елена Холодны: «Исаак Ньютон был гением, но даже он потерял миллионы на биржевом рынке» (Business Insider, 10 ноября 2017 года // ).

Об эффекте «победитель получает все» см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2018.

Если вы руководите компанией, вам нужна информация обо всем, что пишут о ней. Для этого есть специализированные службы «пресс-клиппинга», отслеживающие печать. Если вам хочется получить информацию бесплатно, воспользуйтесь Google Alerts. В любом случае вам не стоит самим продираться сквозь заросли новостных сообщений.

10. Новости мешают оценивать риски

Пример с крушением моста от Нассима Талеба (из личной пе­реписки).

Захватывающие истории, крикливые картинки, шокирующие случаи, абсурдные фигуры — уже в XVII веке издатели (тогда они были печатниками) совершили открытие, что сенсации и экзотика привлекают читателей и дают хорошую прибыль. И по сей день ничего не изменилось: «Широкоформатные газеты публиковали новости, поражающие воображение, например о человеке, который, по слухам, наряжался дьяволом для совершения своих преступлений. Хотя такие темы лучше подошли бы для литературы о сверхъестественном (в этом жанре диапазон был огромен), их сенсационностью кормились и большие газеты. Издатели и авторы гравюр порождали стабильный поток чудовищ — пугающе странных животных, детей, рожденных противоестественным путем, — необычных погодных явлений и природных катастроф. Особо тщательно протоколировались землетрясения и наводнения. Но первое место по популярности у публики с большим отрывом занимали загадочные рассказы о небесных явлениях. Это могли быть метеоры или кометы, внезапно возникший образ человека при оружии, пылающий крест или всадники, скачущие по небу… Кометы и прочие атмосферные явления трактовались как предзнаменования грядущих несчастий» (Pettegree A. The Invention of News).

Хороший пример того, как новости затрудняют оценку рисков, предлагается в книге Джоди Джексон «Вы то, что вы читаете»: «Если сравнить новости о преступности и насилии со статистикой, мы увидим, что частота публикаций не соответствует тому, как часто упомянутые преступления совершаются на самом деле. Отдел национальной статистики Великобритании в 2016 году провел специальное исследование, чтобы сравнить восприятие преступности у читающей публики со статистикой. Хотя число зарегистрированных преступлений с 1995 года уменьшилось, 60% опрошенных в Англии и Уэльсе заявили, что, по их мнению, преступность в последние годы нарастает» (Jackson J. You are What You Read, Why Changing Your Media Diet Can Change The World. Unbound Publishing, 2019. Р. 61). Изначальное исследование: .

11. Новости — пустая трата времени

Pew, исследовательский центр социальной среды в Вашингоне, установил, что в 2010 году средний американец изучал новости по семьдесят минут в день (). Тенденция к росту расходуемого времени держится уже много лет. Из этих семидесяти минут тридцать две уходят на теленовости, пятнадцать минут на радио, десять минут на газеты и три­надцать — на новости онлайн. Чем выше уровень образования, тем больше времени уделяется новостям. Люди с законченным высшим образованием тратят на них целых девяносто шесть минут в день. Но и усредненная цифра — семьдесят минут в день впустую — впечатляет. А ведь к этому надо добавить еще время на обратную фокусировку внимания и те не поддающиеся подсчетам мгновения, когда назойливые образы из новостей всплывают в мозге и затрудняют нормальную жизнь.

Сенека: «Мы бдительны, охраняя отцовское наследство, но как дойдет до траты времени — сверх меры расточительны, а ведь это единственное, в чем скупость достойна уважения» (Сенека, «О скоротечности жизни», глава 3. Перевод Т. Ю. Бородай).

12. Новости ограничивают способность к пониманию

Поскольку это в их интересах, новостные агентства всячески поддерживают у потребителей веру в то, что информированность — залог успеха. «Факты, факты и еще факты» — чем больше, тем лучше. Предположим, вы руководите компанией. Сколько вы готовы заплатить за то, чтобы знать все о своих сотрудниках? А вам действительно нужно все? Большинство выбирают информированность о сотрудниках «выше нуля». Лично я предпочитаю вариант «ниже нуля». Сведения о политических взглядах моих сотрудников, воспитании их детей, об их невротических симптомах, приключениях, сексуальной жизни или мечтах только осложнили бы мое сотрудничество с ними. В конце концов, это бы навредило как компании, так и мне. Меньше информации часто приносит больше пользы. Лучше меньше, да лучше.

«Часто люди думают, будто лучший способ предсказать будущее — собрать как можно больше информации, прежде чем принимать решение. Но это все равно что вести машину, ориентируясь исключительно по зеркалам заднего вида, поскольку доступная нам информация охватывает только прошлое» (Christensen C. M. How Will You Measure Your Life? HarperBusiness, 2012. Р. 14).

Виньетка из давних времен (1919 год) — Карл Краус описывает инверсионное соотношение между знанием фактов и пониманием сути: «Я со своим узким горизонтом не хотел читать газеты, если там в заголовках мелькало такое: Строго секретные переговоры между Австрией, Францией и Италией в 1869 году. — Реформаторское движение в Персии. — Назначение руководителя хорватской секции. — Монастырские врата для митрополитов… После того, как я отметал газеты с таким содержанием, я чувствовал, что мои горизонты несколько расширились» (Kraus K. Ich bin der Vogel, den sein Nest beschmutzt. Matrix-Verlag, 2013. S. 81).

О понимании генераторов событий или «моторного отделения» нашего мира: «…многое из того, что требуется для понимания ситуации, на самом деле не ново. Нам нужно более глубокое понимание контекста, чтобы уяснить, почему произошли новые события. Ситуация в Афганистане кажется бессмысленной, если не брать в расчет культуру и историю региона. Недавние предупреждения о будущих климатических эффектах не имеют смысла, если вы не понимаете, как формируется климат и как он уже изменился. Чтобы понять, какие силы двигали “арабскую весну”, нужно знать историю распада Османской империи и быть в курсе, какие реакции вызвал последовавший за распадом колониальный энтузиазм. К сожалению, этот контекст совсем не годится для новостей. Пропасть между новым и старым расширяется, и это должно вызывать серьезное беспокойство. Как если бы у нас появилась популяция людей, знающих счет в игре, но не имеющих понятия о ее правилах, и, что хуже, ни малейшей склонности найти надежные источники, которые бы все объяснили. Общественные дискуссии часто скатываются к межплеменным схваткам: ведь легче основывать свои решения на чьей-то поддержке, чем разбираться в проблеме самосто­ятельно. Из этого следует, что любые попытки облегчить доступ к сути и контексту проблемы нужно поощрять и развивать. Можно разработать новые онлайн-инструменты для овладения информацией, которые делали бы ее доступной на разных уровнях знания. Рядом с онлайн-поиском можно расположить кнопки «контекст», направляющие заинтересованного человека к информации по истории вопроса. Но пока мы не начнем вместе об этом заботиться, ничего не изменится и способность нашего общества разбираться в сложных вещах рационально так и будет сходить на нет» (Schmidt G. The Disconnect between News and Understanding, NASA’s Goddard Institute for Space Studies // Brockman J. What Should We Be Worried About? 2014 Kindle-Location 4443).

Томас Джефферсон: «Человек, который ничего не читает, лучше образован, чем тот, кто ничего не читает, кроме газет» ().

«Многочисленные исследования показали, что увеличение объема информации ведет скорее к пагубной уверенности в себе, чем к точности решений. Например, Словик попросил букмекеров выбрать, какой информацией они хотели бы располагать, чтобы определить шансы на успех в ставках на скачках. Затем они получили массу информации, и их попросили предсказать результаты скачек, а также определить степень их уверенности в своих же прогнозах. Оказалось, что нарастающее количество информации делало букмекеров все более уверенными в собственном выборе, ничуть не улучшая точность их предсказаний» ().

«Никто не знает, что случится. Газеты только делают вид, будто они знают это» (Фриш М. Монток. М.: АСТ, 2011).

13. Новости — яд для тела

Стрессовая реакция описана по «Теории (гипотезе) глюкокортикоидного каскада» Роберта Запольского, Льюиса Крея и Брюса Макьюэна. Психологические стрессы ведут к выбросу адреналина в гипоталамусе. Адреналин, в свою очередь, ведет к повышению уровня кортизола, который ослабляет возможности мозга (это касается памяти и силы воли). См.: Sapollsky R., Krey L., McEwen B. The neuroendocrinology of stress and aging: the glucocorticoid cascade hypothesis // Endocrine reviews. Vol. 7. Pp. 284–301 \\ .

Негативный уклон: .

Опросы показывают, что люди жалуются на симптомы стресса при потреблении новостей (прежде всего онлайн): «Недавнее исследование Американской ассоциации психологов показало, что для многих американцев потребление новостей имеет свою отрицательную сторону. Более половины говорят, что новости вызывают у них стресс, многие ощущают тревожность, усталость и нарушение сна. При этом один из десяти взрослых проверяет новости каждый час и 20% американцев сообщают, что постоянно проверяют ленту в соцсетях — им часто поставляют заголовки, хотят они того или нет… Дэйви говорит, что сегодняш­ние новости становятся все более визуальными и шокирующими и включают в себя видео- и аудиозаписи. Эти снятые прохожими видео могут так сильно действовать на зрителя, что вызывают реакции сильного стресса: например, проблемы со сном, перепады настроения, агрессивное поведение или даже посттравматический синдром» (). «Некоторые исследования Дэйви показали, что негативные новости по телевидению существенно влияют на настроение зрителей, вызывая грусть и тревогу. Наши исследования также подтвердили, что такие изменения в телепередачах усиливают личные тревоги зрителя, даже если они напрямую не связаны с темой передач» (там же). Научное исследование по этой теме см.: Johnston W. M., Davey G. (1997): The psychological impact of negative TV news bulletins: The catastrophizing of personal worries // British Journal of Psychology. 1997. Vol. 88 (Pt 1). Pp. 85–91 // . Краткое содержание статьи: «В исследовании изучалось влияние эмоциональной окраски телепередач на настроение зрителя, а также на его личную тревожность. Трем группам людей показали четырнадцатиминутные новостные видео, отредактированные так, чтобы транслировать позитивные, нейтральные или негативные впечатления. Участники, которые смотрели негативно заряженные ролики, демонстрировали больше тревоги и грусти, а также выказали значительную склонность к усугублению личных тревог. Результаты соотносятся с теми теориями, что считают плохое настроение причиной тревожных состояний. Подтверждается также, что негативно заряженные новостные программы могут усугублять личные тревоги, которые напрямую не связаны с содержанием самой программы».

См. также: Unz D., Schwab F., Winterhoff-Spurk P. (2008): TV News — The Daily Horror? Emotional Effects of Violent Television News // Journal of Меdia Psychology: Theories, Methods and Applications. 2008. Vol. 20. Pp. 141–155 // . Краткое содержание статьи: «В двух исследованиях мы рассмотрели влияние телевизионных новостей, содержащих темы насилия, на эмоциональный фон зрителей и выражения их лиц. В ходе эксперимента мы учитывали в виде независимых переменных как формальный и содержательный аспекты, так и уровень удовлетворенности зрителей. Анализ показал, что насилие в новостях вызывает по большей части негативные эмоции в зависимости от типа демонстрируемых действий. Эффекты от режима презентации и ожидаемого удовлетворения зрителя хорошо прослеживаются. В целом страх не единственная и даже не самая сильная реакция; скорее зрители склонны реагировать на насилие критически с учетом общественной морали — такими эмоциями, как гнев и презрение, беспокойство о сохранности общественного порядка и неодобрение поступков других. Эмоции, возникающие как реакция на чужие страдания, такие как печаль и страх, наблюдались намного реже. Результаты показывают сложную систему связей между разными переменными в новостном объекте, характеристиками зрителя и эмоциональными процессами».

Исследование теракта 11 сентября 2001 года подтверждает, что просмотр новостей (телепередач об атаке на Всемирный торговый центр) связан с возникновением симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР): Blanchard E. B., Kuhn E., Rowell D. L. et al. Studies of the vicarious traumatization of college students by the September 11^th attacks: effects of proximity, exposure and connctedness // Behaviour Research and Therapy. 2004. Vol. 42. No. 2. P. 191 // .

О прокрастинации см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2014.

Как овладеть своими тревогами и заботами: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2018.

14. Новости подтверждают любые заблуждения

О предвзятости подтверждения см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020.

15. Новости усиливают ретроспективные искажения

О ретроспективных искажениях см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020.

Нассим Талеб пишет о давлении на журналистов — с тем чтобы они отмечали только одну причину происшествия. Он приводит такой пример. Однажды в декабре 2003 года, когда был схвачен Саддам Хусейн, новостное издательство Bloomberg в 13:01 разразилось заголовком: «ОБЛИГАЦИИ КАЗНАЧЕЙСТВА РАСТУТ В ЦЕНЕ: ПОИМКА ХУСЕЙНА МОЖЕТ НЕ СДЕРЖАТЬ ТЕРРОРИЗМ». Когда на бирже происходят изменения, новостные агентства чувствуют необходимость назвать причину. Полчаса спустя им пришлось выпустить новый заголовок. Поскольку те же облигации упали в цене (они ко­леблются на протяжении всего дня, так что здесь не было ничего необычного), Bloomberg выдал новую причину — теперь уже их падения: поимка Саддама (все того же Саддама). В 13:31 был выпущен новый бюллетень: «ОБЛИГАЦИИ КАЗНАЧЕЙСТВА ПАДАЮТ; ПОИМКА ХУСЕЙНА УСИЛИВАЕТ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНОСТЬ РИСКОВАННЫХ ВЛОЖЕНИЙ». Поимка Саддама Хусейна (причина) объясняла как первое событие на бирже, так и второе, ему противоположное. Ясно, что такого быть не могло и эти два факта не связаны. (Талеб Н. Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. М.: КоЛибри, 2020.)

По поводу аргументации вроде «это из-за фактора Х». Сюда же относится и так называемое игнорирование базового распределения. Предположим, ваш путь проходит через Цюрих. Вы знакомитесь с человеком по имени Том. Это стройный мужчина в очках, он любит слушать музыку Моцарта. Вопрос к вам: что вероятнее: а) он профессор филологии или б) он водитель грузовика? Если вы рассуждаете как большинство людей, то ответите: «Том — профессор филологии». Но ведь гораздо вероятнее, что он водитель. Профессоров филологии в Цюрихе — человека четыре. А водителей грузовиков в самом городе и его окрестностях тысяч сорок. В психологии этот феномен называется игнорированием базового распределения. В чем его суть? Мы увлеклись специфическим внешним видом: Том — стройный мужчина в очках, да еще и любит Моцарта. Но мы не спросили себя: сколько в регионе представителей этих профессий? Таких вопросов наш мозг не любит. Он ненавидит цифры. Он ненавидит статистику. Он терпеть не может базовые распределения. Зато наш мозг очень любит истории, анекдоты, отдельные примеры, портреты и сюжеты. Мы принимаем решения на основе историй, а не по данным статистики. Хотя (полные) статистические данные обеспечивают гораздо более точную картину мира.

В анекдотах нет правды. Конечно, такая ментальная ошибка случается и без новостей. Но потребление новостей обостряет ее катастрофически. Ведь они подсовывают нам именно анекдоты, отшлифованные до совершенства. И это вовсе не ошибка журналистов. Журналист не сможет стать успешным ни в газетном бизнесе, ни в производстве радио- или телевизионных новостных передач, если его материалы основаны на объективной статистике. Ваших клиентов, потребителей новостей, не интересует статистика. Они хотят историй, рассказов о происшествиях и анекдотов. Ни одна газета не может не учитывать вкусы клиентов. Ни один журналист не может позволить себе писать то, что клиентам не понравится. А вот при получении медицинского образования начинающих врачей целенаправленно тренируют, чтобы они не игнорировали базовое распределение. Стандартная фраза, которую в США вбивают в головы студентам-медикам, звучит так: «Если ты в Вайоминге слышишь топот копыт и, как тебе кажется, уже видишь черно-белые полосы на шкуре, то, скорее всего, это всё-таки лошадь». Это не экзотичная для Вайоминга зебра! Смысл таков: рассмотрите сначала базовые вероятности, а потом уже бросайтесь на поиски необычных диагнозов. К сожалению, профессия врача оказалась единственной, при овладении которой отрабатывается привычка внимательно относиться к базовому распределению, — и тренировка идет с юмором и с удовольствием. В такой же натренированности нуждаются журналисты и потребители новостей. Есть поговорка в инвесторском сообществе: «Не сжимай в одну точку» (Don’t squeeze the dot). Это значит, что нельзя руководствоваться единичной информацией: отдельные данные почти не важны. Тем не менее многие журналисты, как и потребители новостей, подвержены искушению сделать точку жирнее, заметнее, придать ей веса и значимости, чтобы на основе всего одной или нескольких «информашек» выстроить целую тенденцию. Например: разразилась война — и тут же всю историю человечества начинают рассматривать как историю войн. Хотя периоды мира гораздо длиннее и чаще, войны заметнее и чувствительнее. Или: Северная Корея запустила межконтинентальную баллистическую ракету. Это событие трактуется как вступление страны в американский военно-политический блок. Полная ерунда. Или: неожиданно возникшее протестное движение Occupy Wall Street достигло пика, и СМИ интерпретировали это как очевидное «полевение» в общественных взглядах и настроениях. Однако через несколько месяцев движение само собой выдохлось, сошло на нет — беззвучно и бесславно. Или: состояние дел на фондовой бирже рассматривается как история бумов и спадов и вечная битва «быков» и «медведей», хотя бумы и спады случаются значительно реже, чем периоды «нормального движения финансов», а кроме «быков и медведей» среди трейдеров есть еще «волки» и «зайцы» и пр. Нет, в анекдотах нет правды. А точка — еще не предвестник тенденции.

Приведенный выше пример с любителем Моцарта см.: Baumeister R. F. The Cultural Animal: Human Nature, Meaning, and Social Life. Oxford University Press, 2005. Р. 206 f.

Больше об игнорировании базового распределения см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020.

16. Новости подпитывают наш сдвиг к доступности

О сдвиге (смещении) к доступности см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020.

Другой пример сдвига к доступности. Вопрос: каких слов в немецком языке больше — тех, что начинаются с буквы R, или тех, что на R оканчиваются? Правильный ответ: в немецком языке вдвое больше слов, оканчивающихся на R, чем тех, что на нее начинаются. Почему большинство людей отвечают неправильно? Потому что начальная буква припоминается быстрее и легче. Иначе говоря, она доступнее.

О политике и швейцарском правительстве: очевидно, это характерно и для других стран. «Политики не читают научную литературу. Они читают только то, что можно поймать на клик, — предупреждает американский профессор Захари Липтон. — Те, кто задает курс в политике, не читают научной литературы, но громкие заголовки они просматривают. Виноват здесь медийный бизнес, поскольку он не делает различий между настоящими прорывами в какой-то области и рекламной или пиаровской чепухой» (Giles M. Artificial intelligence is often overhyped — and here’s why that’s dangerous // MIT Technology Review, 13 cентября 2018 // ).

О предотвращении теракта 11 сентября путем бронирования дверей в кабину пилотов см.: Талеб Н., «Черный лебедь». М.: КоЛибри, 2020.

«Подумаем, например, о воздушном транспорте. Авиакатастрофы случаются все реже — в 2017 году впервые не было ни одного крушения самолета, хотя пассажиропоток достиг четырех миллиардов человек. Однако о любом подобном несчастном случае с каждым годом публикуется все больше сообщений. Поэтому многие люди все еще считают авиаперелеты очень опасными» (Ridley M. Rosa Brille war gestern. Aber warum eigentlich sehen wir die Welt so gerne schwarz? // NZZ, 26 февраля 2019 // ).

О путанице между «предотвращенным» и «несуществующим» см. впечатляющий манифест за конструктивную журналистику (Constructive Journalism) или журналистику решений (Solution Journalism) от Джоди Джексон, You Are What You Read.

17. Новости запускают вулкан разных мнений

О вулкане разных мнений см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2018. С. 193–197.

Американский блогер Шейн Пэрриш копнул глубоко: «Мы боимся тишины. Нам страшно остаться наедине со своими мыслями. Поэтому мы достаем телефоны и утыкаемся в них, стоя в очереди у кассы. Мы боимся задавать себе глубокие, осмысленные вопросы. А еще нас страшит скука. Чтобы избежать этих страхов, мы готовы сходить с ума, потребляя бессмысленную информацию» (Parrish S. Most of what you’re going to read today is pointless // ).

Марк Аврелий: «У тебя есть свобода не иметь мнения. Нет никакой нужды беспокоить свою душу всякими вещами, которые ты не можешь контролировать. Ведь эти вещи не просят тебя давать им оценку. Предоставь их самим себе» (Марк Аврелий, в русском переводе: «Медитации»).

К тому, чего мы не можем знать, относятся прогнозы и предсказания. «Смена режима в Северной Корее произойдет в ближайшие два года», «Аргентинские вина вскоре станут популярнее французских», «Евросоюз скоро распадется», «Прогулки по космосу будут доступны всем через десять лет», «Сырая нефть исчезнет с рынка через пятнадцать лет», «Через десять лет 90% автомобилей на дорогах Германии станут беспилотниками», «Япония будет первой в мире страной, где средний возраст населения достигнет ста лет». Каждый день новостные медиа бомбардируют нас прогнозами. С этим связаны две проблемы. Во-первых, большинство прогнозов лежат вне круга вашей компетенции, они для вас не важны. Аргентинские вина станут популярнее французских — и что? Это для вас существенно, только если вы импортер вина или сомелье. Но тогда, надеюсь, вы подписчик специализированных изданий, которые лучше разбираются в теме, чем СМИ. И даже если вы в числе импортеров вина или сомелье и если этот прогноз (случайно) подтвердится, как вы сможете повлиять на предпочтения клиентов? На эту тему есть прекрасная поговорка: «Предсказание потопа — не считается. Постройка ковчега — считается».

И все-таки нас почему-то ужасно привлекают прогнозы. Почему? Не знаю. Мне неведомо, на каких психологических струнах играют предсказатели. Я могу судить только по себе и вижу, что прогнозы — даже самые нелепые — легко крадут мое внимание. Именно этого я избегаю, придерживаясь новостной диеты. Производителям новостей в охоте за кликами очень выгодно распространять догадки о будущем. Отсюда и постоянная инфляция прогнозов. Вторая проблема предсказаний — их надежность. Можно ли на них полагаться? Еще несколько лет назад никому не хотелось тратить силы и время на проверку качества прогнозирования. И вот явился Филип Тетлок. Этот профессор Пенсильванского университета отследил качество 28 тысяч предсказаний за десять лет. Он пришел к выводу: с тем же успехом можно подбрасывать монетку. Теперь наука называет это иллюзией прогноза. Самыми плохими прогнозистами показали себя именно те люди, к которым приковано внимание СМИ. По мнению Тетлока, «это указывает на обратную зависимость между степенью известности человека и качеством его прогнозов». И у журналистов-новостников обнаружилась тенденция к особенно неудачным предсказаниям. Никто не знает почему? Во всяком случае, для нас это еще один сигнал: не надо доверять новостям.

Больше об иллюзии прогноза см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020.

Еще из Тетлока: «Всего было сделано 28 тысяч прогнозов по поводу ожидаемых геополитических и экономических изменений. Результаты оказались отрезвляющими. Объединяющим фактором стало то, что прогнозисты часто были лишь немного успешнее в своих предсказаниях, чем если бы прогноз делался случайным образом, и большинство из них уступало простым алгоритмам экстраполяции. И еще: прогнозисты крупных новостных агентств проигрывали коллегам из менее влиятельных СМИ, что говорит о довольно извращенных пропорциях между известностью человека и точностью его предсказаний» ().

18. Новости тормозят процесс мышления

Carr N. The Web Schatters Focus, Reweiers Brains // Wired, May 2010.

«Элвин Тоффлер впервые выступил с предупреждением более 30 лет назад. В своей новаторской книге «Шок будущего» (М.: АСТ, 2008; оригинал опубликован в 1971 году) Тоффлер выдвинул теоретическое предположение, что человеческий мозг может принять и обработать лишь ограниченный объем информации. Превышение лимита перегружает мозг, мыслительная и рационализирующая способности притупляются, принимать решения становится тяжело, иногда и невозможно. Хуже того, Тоффлер предполагал, что перегруженность информацией в конце концов приводит к нарастанию физических и психических проблем. Он назвал этот феномен “синдромом футурошока”» (Lynott W. J. Could the Evening News be Bad for your Health? // The Elks Magazine, April 2003 // ).

19. Новости меняют наш мозг

О лондонских таксистах: Maguire E. A., Wollet K., Spiers H. J. London taxi drivers and bus drivers: a structural MRI and neuropsychological analysis // .

О гиппокампе: 16, с. 1091–1101 (). Похожие открытия относительно мозговой пластичности, вызванной, видимо, внешней средой, были отмечены в некоторых других группах, таких как музыканты, жонглеры и билингвы (Munte et al., 2002; Gaser and Schlaug, 2003; Draganski et al., 2004; Mechelli et al., 2004). Там наблюдались параллели между тем, сколько времени человек тратит на оттачивание своего мастерства, и состоянием серого вещества мозга. У профессиональных музыкантов отмечается увеличение объема серого вещества в участках, связанных с двигательной и слуховой функцией (Gaser and Schlaug, 2003), и передней областью мозга (Sluming et al., 2002), пропорционально тому, как много времени они тратят на свои занятия. Такие же корреляции характерны для ранних билингвов — в области теменной коры мозга (Mechelli et al., 2004).

О новых геометрических рисунках см. тест: .

Loh K.-K., Kanai R. Higher Media Multi-Tasking Activity Is Associated with Smaller Gray-Matter Density in the Anterior Cingulate Cortex // PloS one. 2014. Vol. 9 // .

20. Новости создают ложную славу

О Дональде Хендерсоне см.: Takemura A. F. Epidemiologist Who Helped Eradicate Smallpox Dies // The Scientist, August 22 2016 // .

Ричард Престон в The Washington Post: «Думаю, можно честно сказать, что ликвидация оспы была единственным великим достижением в истории медицины» (там же).

21. Новости превращают нас в ничтожество: мы ощущаем себя более мизерными, чем на самом деле

Marmot M. The Social Determinants of Health // WORLD.MINDS 2014 // .

О человеческом существовании, изображенном на графике колоколообразной кривой, писал Марк Мэнсон. Сегодня у нас есть доступ к самой свежей информации, ведь в СМИ именно она привлекает потребителей, а те несут деньги. В этом и суть. Но наша жизнь — череда вполне рядовых событий. Обычно она серенькая, а вовсе не выдающаяся. См.: Мэнсон М. Тонкое искусство пофигизма. Парадоксальный способ жить счастливо. М.: Альпина Паблишер, 2020.

22. Новости делают нас пассивными

Джоди Джексон: «Когда мы включаем новости, то постоянно сталкивается с нерешенными проблемами. Их подача не внушает особой надежды на то, что проблемы будут когда-нибудь решены» (Jackson J. You Are What You Read, р. 65).

О фразе Эпиктета из его дневника: «Что-то находится в нашей власти, а что-то нет». На самом деле Эпиктет — как Сократ, Будда и Иисус — ничего не публиковал. Его слова цитируются по Арриану, одному из его учеников.

23. Новости создаются журналистами

По моей оценке, менее 10% публикуемых новостей содержат сейчас нечто новое. Исследовательский центр Pew в одном из своих прежних исследований исходит из показателя 20%. Эту цифру сегодня можно сократить примерно вполовину «в пользу неновостей», поскольку от журналистов сейчас требуют гораздо больше публикаций ежедневно, чем десять лет назад. Это неизбежно ведет к копированию материалов: «Исследование, в котором рассматривались все средства массовой информации в Балтиморе, включало анализ всего выпускаемого контента, особенно шести главных новостных тем недели. Как выяснилось, многое из того, что людям подают как новости, на самом деле не несет ничего оригинального. Восемь из десяти сообщений оказались переработкой и повторением ранее опубликованной информации» (How News Happens: A Study of the News Ecosystem of One American City. 2010 //. ).

Сайт CareerCast дает оценку профессиям в 2015 году: .

Оценка профессий на сайте CareerCast в 2018 году: .

Критерии, по которым оцениваются профессии на CareerCast: .

Есть авторы, пишущие ради того, чтобы произвести впечатление на коллег. Литературный язык, высокий стиль, отточенные сюжеты… Продажи книг близки к нулю. Такой феномен наблюдается и у некоторых журналистов. Они пишут для коллег. Стиль важнее содержания. Метафоры важнее фактов. Значительная часть журналистики стала ориентироваться на себя. «Возникла целая вселенная премий (в Германии от 250 до 500) с единственной целью: премировать журналистов за их прекрасные тексты. На эти призы люди обычно выдвигают себя сами, хотя нередко их вдохновляют коллеги по редакции. Широкой публике весь этот цирк почти неизвестен. Впрочем, возможно, читатели чувствуют, что многие статьи написаны для коллег в жюри. Посмотришь в неумолимом интернете трехчасовую церемонию вручения приза “Немецкий репортер 2018” (автор лучшего репортажа Клаас Релоциус) — и становится дурно от немыслимого уровня самовосхваления в отрасли» (Gaschke S. Wir schreiben einfach wundervoll: Der Fall Relotius und die Medien // ).

По поводу гонки на износ: «Когда Facebook стала называть свою ленту “новостями”, всему журналистскому миру пришлось переформатироваться… Чтобы избежать невостребованности, журналистам необходимо создавать истории, оторванные от контекста, — но делая акцент на привлекательных заголовках» (Lanier J. Ten Arguments For Deleting Your Social Media Accounts Right Now. Henry Holt, 2018. Р. 33).

Новостным агентствам и издательским домам пора переориентироваться. Журналистам надо платить не за писанину, а за расследования — ключевое понятие в расследовательской журналистике. И за светлые мысли: способность выявлять и разъяснять, какие сложные механизмы задействованы, когда происходит то или иное событие. СМИ должны распрощаться с идеей генерировать финансовый оборот с помощью рекламы. Пока масс-медиа заточены под нее, журналисты всегда — осознанно или подсознательно — будут считать популярность более важной, чем качество. Они окажутся скованы такими понятиями, как «сервис», «мнения», «клики», «лайки», «комментарии», «перспек­тивные показатели» и т. п. В общем, пока производство смыслов финансируется рекламой, интересы производителей и потребителей противоположны. Качество информации можно обеспечить только подпиской. И в конце концов всё больше людей должны выбирать новостную диету. Тогда и медийный рынок начнет выстраиваться разумнее. Расцветут крупные форматы. И всем это будет на пользу — журналистам, потребителям и демократии.

В некоторых странах начались общественные движения именно в этом направлении: люди требуют длинных и содержательных публикаций. Эти движения идут под брендами «Медленная журналистика» (Slow Journalism) и «Конструктивная журна­листика» (Constructive Journalism) или «Журналистика решений» (Solutions Journalism). Больше о «медленной журналистике» см. в книгах Дженнифер Раух (Rauch J. Slow Media, Why Slow is Satisfying, Sustainable and Smart. Oxford University Press, 2018) и Питера Лауфера (Laufer P. Slow News, A Manifesto for the Critical News Consumer. Oregon State University Press, 2014). Джоди Джексон написала убедительный манифест о пользе «конструктивной журналистики» (You Are What You Read, Why Changing Your Media Diet Can Change The World. Unbound Publishing, 2019). Критику новостных медиа, которую нельзя причислить к названным выше общественным движениям, содержит книга Алана Русбриджера (Rusbridger A. Breaking News: The Remarking of Journalism and Why it Matters Now. Canongate Books, 2018).

Впервые в истории новостной индустрии смертельный случай — гибель гонца — был отмечен, когда около 490 года до нашей эры афиняне отразили вторжение персов. По легенде, афинский гонец Фидиппид мчался из Марафона в Афины, чтобы как можно скорее принести согражданам радостную весть о выигранной битве. Пробежав 42 километра, он скончался от истощения сил. Это была бесполезная смерть. Впрочем, с тех пор за этой беговой дистанцией закрепилось название «марафонская».

24. Новости манипулируют людьми

«Наши средневековые предки относились с глубочайшим подозрением к информации, пришедшей к ним в письменном виде. Они отнюдь не считали, будто написанное более достойно доверия, чем сказанное. Скорее наоборот: новость считалась настолько достоверной, насколько хороша была репутация человека, ее сообщающего. Так что новость, доставленная другом или гонцом, вызывала намного больше доверия, чем анонимное письменное сообщение» (Pettegree A. The Invention of News: How the World Came to Know About Itself. Yale University Press. Р. 2).

«На каждого репортера в США приходится более четырех спе­циалистов по связям с общественностью, прилагающих все усилия, чтобы заставить репортеров писать то, что хотят видеть их руководители» (Johnson C. A. The Information Diet, A Case for Conscious Consumption. O’Reilly Media, 2015. Р. 40).

Holmes-Report оценивает оборот глобальной пиар-индустрии в 15 миллиардов долларов (). Но оценка пиар-индустрии в одной лишь Великобритании достигает такой же величины (). Получается, в глобальных масштабах пиар-индустрия гораздо более успешна. Статистика предполагает, что оборот в отрасли достигает 20 миллиардов долларов ().

Мы достигли «порога инверсии»: больше половины сообщений, пользователей, кликов, мнений, лайков, комментариев и т. д. — фейки. См.: Read M. «How Much of the Internet is Fake? Turns Out, a Lot of it, Actually // New York Magazine, December 26, 2018 // .

О том, что даже качественные издания не свободны от фейковых новостей, свидетельствует случай с Клаасом Релоциусом. Журналист, отмеченный разными премиями, сам сочинил многие из своих историй.

«Читая свою ежедневную газету, вы знакомитесь с фактами или с пропагандой?» — писал Эптон Синклер в 1919 году. Цит. по: Lepore J. Does Journalism have a Future? // The New Yorker, January 28, 2019 // .

О скрытой и так называемой нативной рекламе см. там же.

О проверке фактов: газета The New Yorker славится своей дотош­ностью — там придирчиво проверяют все факты. Если в статье упоминается Эмпайр-стейт-билдинг, кто-то из отдела проверки фактов непременно выйдет на улицу и сам убедится, что здание еще на своем месте. Это широко известная шутка, однако она несет важный смысл: ошибки бывают даже у лучших журналистов. Но сегодня отделы по проверке фактов исчезли — их сократили в большинстве медийных агентств и издательств.

Манипуляции с бесплатными новостями разъяснил в своем мысленном эксперименте Юваль Харари: «Если вы получаете новости бесплатно, то, вероятно, вы и есть конечный продукт. Предположим, некий нечистый на руку миллиардер предложил вам такую сделку: “Я буду платить тебе 30 долларов в месяц, а взамен ты позволишь промывать тебе мозги по часу в день, утверждая у тебя в голове такие политические и потребительские пристрастия, какие мне угодно”. Согласились бы вы? Мало кто из разумных людей согласился бы. На деле же нечистый на руку миллиардер предлагает несколько иную сделку: “Ты позволишь промывать себе мозги по часу в день, а я не возьму с тебя денег за услуги”. И она внезапно оказывается привлекательной для сотен миллионов людей. Не следуйте их примеру» (Harari Y. N. Humans are a post-truth species // The Guardian, 5 августа 2018 // ).

Манипуляции и пропаганда вошли в традицию задолго до сего­дняшнего дня: «…при появлении первых печатных книг правители Европы очень скоро начали прилагать значительные усилия, чтобы распространять свои взгляды среди граждан и пропагандировать свою политику» (Pettegree A. The Invention of News… рр. 6–7).

В современных жалобах жителей Запада на то, как Россия влияет на новости, нет ничего нового. Такая пропаганда и вли­яние были нормой еще в XV веке: «Французская корона тоже обращала внимание на манипуляции общественным мнением. Ранний пример — шквал памфлетов, который последовал за убийством Жана, герцога Бургундского, в 1419 году. Памфлеты были призваны укрепить верность тех, кто сомневался в невиновности дофина Карла — предводителя французского сопротивления против англо-бургундского альянса, который совершенно точно участвовал в убийстве герцога» (Pettegree A. The Invention of News… р. 35).

25. Новости убивают креативность

О том, как трудно думать своей головой: «Я обнаружил, что моя первая мысль — никогда не лучшая. Она всегда исходит от кого-то еще; всегда то, что я уже слышал о предмете, всегда какая-то народная мудрость. Только сосредоточившись на вопросе, приложив терпение и задействовав все части своего разума, я прихожу к оригинальной идее. Позволяя своему мозгу со­здавать ассоциации, параллели, связи и удивлять меня. И часто даже эта идея не очень хороша. Мне нужно время, чтобы ее обдумать, ошибаться и замечать свои промахи, начать неудачно и исправиться, преодолеть свои импульсы, победить в себе желание объявить работу законченной и перейти к новому делу… Здесь есть еще одна проблема с Facebook, Twitter и даже The New York Times. Когда вы под их воздействием, особенно под таким постоянным, как сейчас, — на старых и молодых людей одинаково, — вас бесконечно бомбардируют мыслями других. Вы маринуетесь в житейской мудрости. В реальности других людей, не своей. Вокруг вас создается какофония, где невозможно расслышать собственный голос, думаете ли вы о себе или о чем-то другом» (Deresiewicz W. Solitude and Leadership // The American Scholar, 1 марта 2010 // ).

«То и дело возникают новости, которые не удивляют, а только подтверждают: катастрофа в экономике — следствие коммунизма, террора. Медленно начинаешь понимать: ничего нового» (Frisch M. Tagebuch 1966–1971. Suhrkamp Verlag, 1972, Kindle-Version. S. 314).

26. Новости умножают навозные кучи — закон Старджона

Американский философ Дэниел Деннет распространил действие закона Старджона на всё на свете. Не только 90% всей литературы — чушь, но и 90% всего, что нас окружает: научные исследования, театральные оперы, стартапы, пуговицы для рубашек, конструкции микроволновок, презентации новых продуктов, бренды собачьего и кошачьего корма. Оригинальная цитата из Деннета выглядит так: «90% всего — полное дерьмо. Это правда для физики, химии, эволюционной психологии, социологии, медицины. Выбирайте на свой вкус: рок-музыка, вестерны. 90% всего — полное дерьмо» ().

Человек с тостером: .

«Каждый должен обзавестись автоматическим детектором дряни в собственном мозгу», — говорил Эрнест Хемингуэй, как написано в очерке Роберта Мэннинга «Хемингуэй на Кубе» (The Atlantic, август 1956 года // ).

О «возмущенной» публицистике хорошо сказал Марк Мэнсон. В наше время любой, кто на что-то оскорбился — включение книги о расизме в программу вуза, запрет на продажу в местном супермаркете елок к Рождеству, полупроцентный рост налога на инвестиции, — думает, что его угнетают, а значит, он имеет полное право возмущаться и рассчитывать на внимание к своей персоне. Современная медийная среда поощряет и поддерживает этот подход, поскольку на нем делаются деньги. Писатель и медийный комментатор Райан Холидей называет это «порновозмущением»: вместо того чтобы писать о реальных происшествиях и проблемах, медиа выбирают более простой (и выгодный для своего бизнеса) трюк. Они находят что-то немного оскорбительное, вещают об этом широкой аудитории, вызывая волну возмущения у определенных групп, и затем переводят этот негатив обратно в массы, вызывая новую волну, уже у других людей. Получается своеобразное эхо, обмен воплями между двумя воображаемыми сторонами, отвлекающий все­общее внимание от реальных социальных проблем (см.: Мэнсон, «Тонкое искусство пофигизма…»).

«Нельзя сделать общество состоятельным, делая его безумным» (Lanie J. Ten Arguments For Deleting Your Social Media Accounts Right Now. Р. 99).

«Алгоритмы социальных сетей ставят яркие, привлекающие внимание заголовки, отдавая им приоритет перед скучной правдой, что помогает разносить чепуху по всему миру» (Should the government determine what counts as quality journalism? // The Economist, February 16, 2019 // ).

27. Новости cоздают у нас иллюзию сострадания

Больше о безрассудстве волонтера см.: Добелли Р. . М.: Манн, Иванов и Фербер, 2020.

Сочувствие при бездействии бесчеловечно. Получая информацию о катастрофах, мы впадаем в иллюзию, будто тоже противостоим несчастью. Мы плаваем в маринаде сочувствия, наши эмоции разгораются, мы раздуваемся от сострадания. Как и кому это помогает? Никому и никак. Я не интересуюсь людьми, которые «интересуются». Эмпатия — если она остается только эмпатией — совершенно бессмысленна.

Предположим, у вас есть доступ ко всей информации с тысячи планет со всеми их цивилизациями, событиями и катастрофами. Вам хотелось бы знать обо всем, что там происходит? Или вы предпочтете ограничить свой интерес? Какой предел вы себе поставите: десять цивилизаций, десять тысяч или десять миллионов?

28. Новостями живет и подпитывается терроризм

Статистика по терроризму: .

О данных в сравнении с другими видами смерти: Global death toll of different causes of death — Oxfam // .

«После 11 сентября 2001 года террористы каждый год убивали в Евросоюзе около 50 человек, в США — около 10, в Китае —около 7, по всему миру — около 25 тысяч человек (в основном в Ираке, Афганистане, Пакистане, Нигерии и Сирии). В то же время в дорожных происшествиях каждый год погибают около 80 тысяч европейцев, 40 тысяч американцев, 270 тысяч китайцев и 1,25 миллиона человек по всему миру. Диабет и чрезмерное потребление сахара убивают до 3,5 миллиона человек в год, а загрязнение воздуха стоит жизни примерно 7 миллионам человек» // Harari Y. N. 21 Lektionen für das 21. Jahrhundert. C. H. Beck, 2019. S. 215.

Статистика по терроризму в Германии (год и число погибших):

2001 — 3

2002 — 0

2003 — 0

2004 — 1

2005 — 2

2006 — 2

2007 — 1

2008 — 0

2009 — 0

2010 — 0

2011 — 2

2012 — 0

2013 — 0

2014 — 0

2015 — 1

2016 — 27

Данные о погибших в дорожных происшествиях в Германии: .

Данные о суицидах: ; .

Марта Креншоу, профессор политологии из Стэнфорда, считает, что террористические группировки принимают взвешенные решения совершить преступление; более того, терроризм — «политическое поведение, основанное на сознательном выборе рационального в целом субъекта». Также она пишет: «Терроризм — логичный выбор… когда очень велик разрыв между властью, доступной правительству, и возможностями того, кто хочет эту власть оспорить» ().

Террористы — мастера контролировать внутренний мир человека. Они убивают немногих, но нагоняют ужас на миллиарды и умуд­ряются сотрясать такие гигантские политические конструкции, как Европейский союз или США (см.: Харари, «21 урок…»).

«Без публичности театр террора не может иметь успеха. К сожалению, медиа слишком часто предоставляют террористам необходимую им публичность. О терактах кричат, как помешанные, и раздувают опасность до невероятных размеров, поскольку сообщения о терроризме покупаются явно лучше, чем сообщения о диабете или о загрязнении воздуха» (там же).

При теракте 11 сентября 2001 года погибло три тысячи человек. Но и здесь — как в Бомбее — было загублено минимум в десять раз больше человеческих жизней из-за новостей. Что еще хуже: истерика в прессе привела к одной из крупнейших ошибок США в международной политике — Ираку и Афганистану. В иракской войне только с американской стороны погибло 4,5 тысячи сол­дат. С иракской — предположительно от 300 тысяч до 1,2 миллиона (). А тот факт, что Китай в 2001 году вступил в ВТО и сумел обогнать США, став крупнейшей экономикой в мире, лишь потому, что Америка в 2001-м сосредоточила всё внимание на девятнадцати бородатых террористах и совсем упустила из вида Азию, теперь представляется особенно пикантной ошибкой.

29. Новости разрушают наш душевный покой

«То, куда ты направляешь свое внимание, определяет, кем ты становишься… Если ты сам не решаешь, какими мыслями и образами заполнять свою голову, это будут решать другие» (Эпиктет).

«Сенека предостерегает нас от “дискурсивности”, советуя, напротив, “оставаться среди небольшого числа настоящих мыслителей и впитывать их труды”, если мы хотим углубить нашу личную мудрость. Лучше избегать постоянного перескакивания от одного источника информации к другому, потому что “везде значит нигде. У человека, проводящего все свое время в странствиях на чужбине, будет много знакомых, но не будет друзей”» (Reeves J. Seneca’s Smartphone: Stoic Principles for Managing Digital Distraction // ). Цитата Сенеки из Epistulae morales ad Lucillium, Ltr II.

«Тебя расстраивают посторонние вещи? Тогда найди время, чтобы научиться чему-то хорошему, и перестань позволять всяким вихрям крутить тебя в разные стороны» (Марк Аврелий, «Меди­тации», книга 2, параграф 7).

Чудесные шуточки по поводу возбуждения от новостей есть у Коли­на Ниссана в «Плохих новостях»: Nissan C. Bad News // The New Yorker, July 23, 2018 // .

30. Еще сомневаетесь?

О чтении старых газет хорошо сказал Нассим Талеб: чтобы полностью излечиться от влияния прессы, стоит в течение года читать газеты недельной давности (Талеб Н. Н. О секретах устойчивости. По следам «Чёрного лебедя». Прокрустово ложе. Философские и житейские афоризмы. М.: КоЛибри, 2012).

Немецкая новостная передача Tagesschau двадцатипятилетней давности — за четверть века до выхода этой книги, 3 сентяб­ря 1994 года: .

В газете The New Yorker 17 октября 2011 года был опубликован комикс. Мужчина сидит в ресторане и изучает меню. Внезапно приземляется НЛО. Из капсулы энергично выпрыгивает астронавт и кричит: «Я из будущего. Я вернулся предупредить тебя: не бери соус из морских гребешков — он немножечко слишком кремообразный». Я тоже представляю себе аналогичную картинку. Кто-то из будущего приземляется на машине времени рядом с сегодняшним потребителем новостей и говорит: «Я из будущего. Я вернулся предостеречь тебя: не читай новостей — они немножечко слишком нерелевантны». Автор комикса в газете — Карин Захари, I’m you from the future…

31. А как же демократия? Часть I

По поводу официальных рассылок перед голосованиями в Швейцарии: да, разумеется, и они не избегают манипуляций. Самая сильная сейчас правительственная партия оказывает самое большое влияние на то, как составлены ознакомительные «предвыборные брошюры». Тем не менее в них непременно отмечены разные позиции, включая противоположные, — пусть даже в кратком виде. А главное — предлагаемый новый текст закона печатается в полном виде. И я могу быть уверен: если я не понимаю, в чем смысл этого изменения закона, то и ни один журналист этого не поймет.

Бывают такие законы, о которых я не могу составить своего мнения (например, так называемая инициатива о суверенных деньгах, вынесенная на голосование в Швейцарии в 2018 году), поскольку здесь невозможно оценить все последствия и последствия последствий. В таких случаях я отказываюсь голосовать или голосую за сохранение status quo, если тот еще более-менее функционирует.

Бенджамин Франклин — пожалуй, самая крупная величина среди отцов-основателей первой демократии мира — вел свой дискуссионный клуб. В 1727 году, когда Франклину был 21 год, он и несколько друзей — среди них писец, столяр и два сапожника — основали дискуссионный клуб под названием «Джунто». Они встречались вечерами по пятницам в филадельфийской пивной. «Правила, которые я установил, требовали, чтобы каждый член клуба представил для обсуждения в нашем сообществе один или несколько докладов на любую тему в области морали, политики или натурфилософии», — писал Франклин в своей автобиографии. США еще не были Соединенными Штатами, но он уже чувствовал проблему гражданственности. Его решением была структурированная светская болтовня «в духе искреннего поиска истины, без споров и без жажды триумфа» (Marantz A. Benjamin Franklin Invented the Chat Room // The New Yorker Magazine. 2018. April 9. P. 18).

Первые парламентские движения возникли в Средние века. Так, в Исландии сохранился и до сих пор действует самый старый в мире парламент. Уже тысячу лет он нормально работает и не нуждается в лавинообразных потоках «срочных новостей».

32. А как же демократия? Часть II

О необходимости расследовательской журналистики: «Америка потеряла пятую часть своих газет с 2004 года. Наблюдатели за средствами массовой информации обеспокоены “новостными пустынями”, областями, где нет газет. Одно только присутствие репортеров на встречах городских советов помогает держать власти в узде», — говорит Эл Кросс, директор Института сельской журналистики в Университете Кентукки (Still kicking // The Economist, 2018 // ).

Статьи, посвященные Уотергейтскому скандалу, были длинными: от 900 до 16 тысяч знаков ().

В науке тоже происходит нечто подобное. Исследователи не вопят в новостях о своих прорывах и открытиях. Они пишут «документацию», посылают ее в специализированные журналы, которые отдают бумаги на экспертизу специалистам. Затем исследователи дорабатывают пункты, что были подвергнуты критике, уточняют формулировки или проводят дополнительные эксперименты. И только когда документация не вызывает сомнений, иногда через три или шесть месяцев, дело доходит до публикации — что отнюдь не мешает открытию как таковому. Нет причин, почему бы и расследовательской журналистике не пойти таким путем.

О давлении на журналистов-новостников, например в AOL: «От всех сотрудников редакции требуется писать от 5 до 10 заметок в день, каждая по средней стоимости 84 доллара и с валовой маржой (от рекламы) в 50%» (Johnson C. A. The Information Diet, A Case for Conscious Consumption. Р. 35).

Возможно, расследовательская журналистика уже обречена: «Новостным агентствам — особенно тем, что поддерживают дорогостоящие журналистские расследования, — уже двадцать лет говорят: только от них зависит, смогут ли они стать достаточно юркими и создать новый бизнес-план, который позволил бы выстоять против “вмешательства” крупных технологических компаний, но хорошего актуального совета никто пока так и не придумал» (Lanier J. Ten Arguments, с. 68).

«Леди Фрэнсис считает, что журналистика в интересах общества имеет слишком слабые позиции на рынке и государству следует поддерживать ее налоговыми льготами или прямым спонсированием. Два вида журналистики особенно заслуживают поддержки. Один — расследования коррупции и злоупотреб­лений властью. Несмотря на свое название, такая работа дорогостояща, трудоемка и с коммерческой точки зрения совершенно того не стоит. Другой вид журналистики — то, чем раньше занимались местные газеты: анонсы местных властей по планированию, сообщения о слушаниях в местных судах и т. д. Трудно представить новости, менее привлекательные для распространения» (The Economist, February 16, 2019 // ).

33. Новостной ланч

Второй доклад на новостном ланче должен быть по возможности конструктивным. В идеале — презентовать публике не безвыходный случай или негативную ситуацию, а выход, пути решения или улучшения изначально негативной ситуации. Это должно стать противовесом нашему негативному уклону (дурные вести лучше продаются, охотнее покупаются, поэтому и встречаются чаще). Сообщения и статьи о позитивных событиях, удачных решениях, способах улучшить ситуацию и т. п. называются «конструктивной журналистикой» (Constructive Journalism) или «журналистикой решений» (Solutions Journalism). Джоди Джексон написала впечатляющий манифест о журналистике решений: You Are What You Read.

34. Будущее новостей

О тренде № 3: «Отчасти ты — животное в экспериментальной клетке бихевиориста» (Lanier, p. 11).

О тренде № 4 — фейковые новости, сочиненные AL-программами: «Исследователи задумали разработать языковой алгоритм широкого профиля, натренированный на огромном количестве материалов из сети, который мог бы переводить текст, отвечать на вопросы и выполнять другие полезные функции. Однако вскоре они забеспокоились о потенциальном вреде от такого алгоритма. “Мы стали тестировать его и быстро обнаружили, что он способен легко генерировать вредоносный контент”, — говорит Джек Кларк, директор по политике в OpenAL. Кларк рассказывает, как искусственный интеллект может быть использован для автоматизации потока убедительных фейковых но­востей, постов в социальных сетях и другого текстового контента. Такой инструмент легко создает новостные сюжеты, отрица­ющие глобальное потепление, или скандальные истории вокруг выборов. Фейковые новости — уже проблема, однако, если они будут автоматизированы, вычленить их станет еще сложнее. Вероятно, они смогут оптимизироваться для конкретной демо­графической группы — или даже отдельных людей. Кларк предупреждает, что уже очень скоро искусственный интеллект сумеет создавать ложные новостные истории, подставные твиты или сомнительные комментарии, которые будут выглядеть еще более убедительно. «Совершенно ясно: если развивать эту технологию — а я даю на это один-два года, — ее можно будет использовать для дезинформации и пропаганды» (Knight W. An AI that writes convincing prose risks mass-producing fake news // MIT Technology News. February 2019. Vol. 14 // ).

35. Как это ощущается

В первую очередь я обычно сталкиваюсь с вопросом: как можно быть информированным, если не интересуешься новостями? На это можно ответить: «Какое противное слово “информированный”. Нет, не хотел бы я “быть информированным”. Мне хочется понимать. Человек информирован, когда в его голове много фактов. Он понимает, когда сознаёт взаимозависимости, видит причины и следствия, прямые и обратные связи, отмечает динамику всех релевантных фактов. Информированность — как куча голых камней. Чем лучше ты информирован, тем она больше. Однако это нагромождение камней остается бессмысленной и бесполезной кучей. Тот же, кто понимает, строит из этих камней мост или дом. И — что важно — большинство из них он оставляет на месте, потому что они непригодны для решения его задачи».

Послесловие и благодарности

Нассиму Талебу: у меня с детства зрело чувство, будто с новостным цирком «что-то не так». Но никаких идей и подходов к пониманию сути происходящего у меня не было. В результате я — как почти все люди с компьютером на рабочем месте или смартфоном в кармане — превратился в зацикленного на новостях наркомана. Лишь постепенно я смог заметить и осознать, что пора выбираться из новостной зависимости; и шаг за шагом я это сделал. Все началось в один прекрасный день 2010 года, когда я сказал себе: «Надо испробовать радикальную новостную диету. Ты от этого не помрешь. И в любой момент можно вернуться к прежнему образу жизни». Этот шаг был вызван внутренним беспокойством, обусловленным зависимостью от новостей, и плохим самочувствием из-за того, что я разучился получать удовольствие от чтения длинных текстов, да и вообще перестал их нормально воспринимать. К тому же я вдруг осо­знал, насколько ничтожную роль играли новости в моей жизни. Только в беседах с Нассимом Талебом я научился выявлять важнейшие аргументы в когнитивном процессе, возникающем при потреблении новостей, особенно те, что приводят к ошибочным решениям. Многие из представленных в этой книге аргументов против потребления новостей зародились в беседах с Талебом — только я уже не помню какие.

Отправить