Книга: Без новостей
Назад: 31. А как же демократия? Часть I
Дальше: 33. Новостной ланч

32

А КАК ЖЕ ДЕМОКРАТИЯ? ЧАСТЬ II

В предыдущей главе мы выяснили: можно стать лучшим демократом скорее при воздержании от новостей, чем при погружении в их бурлящий поток. Теперь второй вопрос: кто будет строго наблюдать за властями, если мы все пропишем себе воздержание от новостей?

Демократия хорошо функционирует только в сопровож­дении постоянных отчетов, когда настоящее положение дел непременно выносится на свет и освещается в полном объеме. Эта задача значительно сложнее, чем репортажи о новостях. Следовательно, нам нужны два вида журналистики. Первый — расследования, раскапывающие скрытые факты и раскрыва­ющие злоупотребления. Второй вид — описывающий картины в целом, вскрывающий закулисные игры и разъясняющий суть событий, — назовем разъяснительной публицистикой. Оба жанра — дело многотрудное. Оба обходятся дорого. Оба требуют высокого уровня мастерства от производителей и сосредоточенности потребителей. И оба очень плохо укладываются в новостной формат.

Самым известным примером в истории расследовательской журналистики стал Уотергейтский скандал в США, раскрывший злоупотребления властью и стоивший поста президенту Никсону. Такие громкие, оказавшиеся в центре всеобщего внимания журналистские расследования, конечно, большая редкость, и подобного почти никогда не случается на местном уровне. Но дело не в этом. Журналистские расследования очень важны. Нет вопросов: нам нужны люди, которые внимательно следят за действиями «чистых и нечистых на руку» властей — на глобальном, региональном и локальном уровнях. К сожалению, немногие журналисты сохраняют вкус к таким вещам. При расследовании нужно потратить массу времени, иногда недели и месяцы, на единственную статью. Это вам не новости, где в большинстве случаев достаточно нажимать кнопки Копировать и Вставить. Авторы журналистских расследований должны разбираться во всех аспектах избранной темы не хуже тех властных персон, о которых они пишут. В отличие от новостников они вынуждены покидать свое комфортабельное кресло на рабочем месте и быть достаточно смелыми, чтобы шагнуть в этот жестокий мир. Настоящий расследователь не удовольствуется первой попавшейся занятной историей, которая в принципе годится для публикации. Он копает как можно глубже — при этом и руки пачкаются — и старается представить нам как можно более достоверную картину.

Надо ли публиковать эти разоблачительные, сенсационные результаты журналистского труда в виде новостных леденцов? Нет. Не так важно, потребовалось ли для разоблачения потратить день, неделю или месяц. И не так важно, чуть раньше или позже удалось вытащить на свет происки злоумышленников. Главное — чтобы факты действительно были достоверными, чтобы всё было полностью, стопроцентно проверено. Да, пуб­ликации по Уотергейтскому скандалу печатались в ежедневной газете (The Washington Post). Но эти статьи были длинными (до 16 тысяч строк), их объем соответствовал полностью заполненной странице Frankfurter Allgemeine Zeitung без иллюстраций — резкая противо­положность быстрому новостному корму. Разумеется, с тем же успехом Боб Вудворд и Карл Бернштейн могли публиковать свои материалы в журналах. Или — если бы в 1972 году у нас уже был интернет — вести свой обстоятельный и подробный блог. Или издать книгу. Но сам факт, что они не публиковались в новостях, никак не ограничил роль четвертой власти в демократическом государстве. Совсем на­оборот: эти публикации повысили ценность расследовательской журналистики как самой достоверной.

Второй вид журналистики, в которой мы срочно нуждаемся, — разъяснительная. Здесь должна идти речь о том, какие явные и скрытые причины привели к тому или иному развитию событий, что и чем вызвано, какие взаимосвязи возникают и как можно решить проблему.

Подходящие для такой работы форматы — длинные газетные и журнальные статьи, постоянные рубрики и колонки, документальные фильмы и передачи, подкасты и, конечно, книги. И здесь тоже возникают совершенно иные требования к авторам по сравнению с поверхностной, бойкой новостной журналистикой. Люди, занятые в «разъяснительной публицистике», должны быть, как и в журналистских расследованиях, по сути, экспертами. А экспертом можно стать лишь в одной, максимум в двух областях. Нельзя принимать всерьез журналиста, высказывающегося по десяти, двадцати, тридцати темам. Его анализ, мнения и «разъяснения мировых тенденций» — даже изложенные отточенным языком — не могут быть осмысленными.

Эта книга написана в надежде на то, что умные журналисты распрощаются с новостями и перейдут к расследовательскому или разъяснительному формату. А в том, что немногие талантливые журналисты и сейчас ищут себе другую работу, есть не­сомненная польза для общества и для них самих (поскольку никто не скажет, что плохая журналистика хорошо оплачивается). Это значит: журналистам с чувством собственного достоинства необходимо разработать круг своей компетенции (см. ). Им нужно становиться экспертами в какой-то определенной области. К тому же они должны быть великолепны в общении, в коммуникациях. Эта двойная задача по плечу очень немногим.

Эти немногие будут требовать достойного вознаграждения за свои знания и умения. Кто должен оплачивать их труд? Пока еще ни одна бизнес-модель не доказала своей стабильности — за исключением профессиональных публикаций, которые и предоставляют широкую платформу для разъяснительной и расследовательской журналистики. И чем больше людей откажутся от новостей и предпочтут повышение качества информации, тем выше вероятность, что однажды у нас всё получится. Изменение спроса — как в питании — должно прийти со стороны потребителя. И тогда рынок переориентируется на наш вкус.

Назад: 31. А как же демократия? Часть I
Дальше: 33. Новостной ланч