Чтобы понять, кто такие варяги-русь, надо представлять, к кому они были призваны на «княжение».

К IX в. восточнославянские племена занимали обширную территорию Восточной Европы. Согласно описанию ПВА, этих племен было 12: поляне, словене (новгородские), древляне, дреговичи, кривичи, радимичи, вятичи, северяне (север), дулебы (волыняне), хорваты, уличи, тиверцы. Летописец лишь слегка отразил сложный процесс этногенеза этих племен. Так, радимичи и вятичи, по его словам были «от Ляхов». Интенсивный процесс миграции славянских племен с запада отражают и данные генетических исследований, согласно которым и нынешние наследники не только радимичей и вятичей, но и большинства восточных славян обнаруживают значительное родство с поляками. Сами названия ряда племен говорят об их сложном генезисе с участием иноязычного элемента: хорваты (иранск.), тиверцы (возможны римские корни), дулебы (О.Н. Трубачев считает этноним германским).

Карта расселения восточных славян

 

Хозяйство этих племен оставалось в целом на сравнительно слаборазвитом уровне общеславянских культур V–VII (пражская, Корчак) для которых характерны простое кузнечное ремесло, грубая лепная керамика. Более сложные ремесла, например, ювелирное дело, похоже, только зарождались (в ранних слоях Киева найдена одна глиняная формочка для украшений). Впрочем, на юго-востоке, на границе с развитыми культурами Подонья у славян появились сравнительно передовые для того времени технологии производства металла, проникал гончарный круг. Арабские источники, отразившие ситуацию VIII – нач. IX в землях вятичей (в-н-тит) и ряда их соседей, отмечают наличие у этих племен «царя», сравнительно больших городов (Вабнит, Хордаб), среди занятий выделены земледелие и бортничество.

Развивалась и торговля, как с арабо-персидским миром (по Волге), так и по формировавшемуся речному водному пути, позже получившему название «из варяг в греки».

Археологи в целом подтверждают деление славян Восточной Европы на отдельные племена с проникновением иноэтнических элементов (например, особенности погребальных обрядов у кривичей и словен), хотя генезис этих элементов остается спорным. Особенно это касается полян – одного из ключевых центров Древней Руси.

Так, по мнению В.В. Седова: «Группа среднеднепровских славян, которая хоронила умерших в IX–XII вв. в грунтовых могилах под курганами, сформировалась в результате славянизации местных ираноязычных племен» (Седов В.В. Формирование, с.118).

В одежде киевской знати IX–X вв. заметно «полное отсутствие серебряных украшений из зерни, которые были парадным украшением славянской (курсив наш. – A.B.) племенной верхушки (М.А. Сагайдак).

Отметим эти соображения, поскольку проблема генезиса полян затрагивает и проблему происхождения Киева. Летописная легенда описывает появление этого топонима следующим образом: «И быша три братья: единому имя Кий, а другому Щек, а третьему Хорив, и сестра их Лыбедь» (после чего три брата основывают) «град во имя брата своего старейшего, и нарекоша имя ему Киев». Кий ходил к Царюгороду «и там велику честь принял есть от царя». На обратном пути из Царьграда Кий основывает «градок мал Киевец» где-то на Дунае и затем умирает в Киеве.

Б.А. Рыбаков объявил свидетельство Новгородской первой летописи, относившую деятельность Кия к середине IX в., ни с того, ни с сего, тенденциозным. (Рыбаков Б.А. Город Кия…, с. 31). Именно это мнение советского академика было положено в основу официального празднования «1500-летнего» юбилея Киева в 1982 г. Однако считать его воплощением объективности трудно.

Большинство списков ПВЛ прямо не датирует княжение Кия и основание братьями «града во имя брата своего старейшего», а остальные источники указывают различные даты:

Новгородская 1-я – 854 г., 2-я Псковская – 854 г., Архивн. 1-я – 852 г., Рукопись ПЕГ № 53 – 334 г., Рукопись Новг. Барсова – 430 г., Стрыйковский – 430 г.(причем Аскольд и Дир здесь – потомки Кия), Скоропис. XVIII в. – до 882 г., Скоропис. XVII в. – времена Аскольда и Дира, Рукопись РМ № 358 (полуустав XV–XVI вв.) – времена Игоря, Рукопись ПоБ. – 865 г., Изб. Поп. 137 считает Аскольда и Дира племянниками Кия. (см. Гиляров Ф., с. 140).

Как очевидно, основная часть источников относит княжение Кия к середине IX в. Эти сведения косвенно подтверждает и Никоновская летопись. Согласно ей, Кий ходил к Царьграду не просто так, а «с сильною ратью» и заключил мир с императором.

Помимо того он, Кий, «ратоваше многие страны», ходил на дунайских и волжских болгар. Последнее указание снимает датировки древнее VII в. (время появления болгар во Фракии и на Среднем Поволжье). Кроме того, такая сильная военная активность Кия тоже скорее подходит к IX в., – времени военных набегов Руси на Амастриду, Эгину и приписываемого Аскольду и Диру набега на Царьград. Этому времени соответствует и появление столицы Кия – расширившегося из мелких поселений славянского племенного центра. Возможно, что именно к этому же времени относится строительство первых укреплений на Старокиевской горе, что можно считать началом собственно города.

Не менее любопытны и исторические сражения вокруг имен первых киевских князей. «Имена Кия, Щека и Хорива не носят никаких следов славянской принадлежности и могли принадлежать дославянскому населению Среднего Поднепровья» – писал М.И. Артамонов (История хазар…, с. 294).

Попытки вывести имя «Кий» из славянского слова, означавшего «палку» не раз вызывали критику. Что касается других указанных в легенде имен, то есть мнение, что они на самом деле мифичны и производны от реальной старокиевской топонимики (гор Щекавица, Хоревица и речки Лыбедь).

В свою очередь, Хоревица, в которой видят современную Корчеватскую гору близь указанной Лыбеди со своей вполне славянской первоосновой (Корчевица, или Коревица – например, в Хорватии есть такой топоним) была христианскими летописцами «библеизирована».

В любом случае, самый ранний киевский топоним, отраженный в источниках (у Конст. Багрянородного) – Самбатас также не вызывает славянских ассоциаций.