Впрочем, русы дали имя не только восточным славянам, но и другим этносам, вошедшим в состав Древнерусского государства. Арабский автор Ал-Массуди высказывается на этот счет вполне определенно: «Руссы состоят из многих народностей разного рода». И эти данные великолепно согласуются с утверждением персидского автора Ал-Истахри о том, что «ар-Рус, так же, как аль-Хазар и ас-Серир, – это название государства, а не города или людей…». Подобным же образом сколотами именовали всех жителей геродотовой Скифии. Примерно также русскими именуют и всех граждан Российской Федерации.

Между тем, разделение русов и славян имеет и этническую подоплеку, игнорировать которую не следует. В «Повести временных лет» подчеркивается, что «русский и славянский язык одно есть». В принципе это говорит в пользу славянства русов, но при этомвсе-таки указывает на некую этническую специфику последних. Язык вроде бы один, но русский выделяется в нечто отдельное. Очевидно, военная корпорация русов создавалась при участии какогото одноименного этнополитического образования, появившегося в Приднепровье из какого-то иного региона.

Где он располагался? Киевский «Синопсис» (XVII в.) сообщает о том, что «русы Кия пришли из Дикого поля». И это прямое указание на донские степи, на Приазовье. А к северу от Азовского моря сирийский автор Псевдо-Захарий Ритор (VI в.) локализует некий народ Рос. Вообще же Подонье и Приазовье – это регионы, где происходило интенсивнейшее взаимодействие славян и иранцев (алан и т. д.). И можно предположить, что русы Кия были неким этнополитическим образованием славян, содержащим внутри себя мощнейший иранский компонент. В то же самое время данное образование отличалось повышенным кшатризмом (можно даже сказать – воинственностью), отсюда и его «красное», русское имя. Собственно говоря, сам кшатризм можно объяснить как раз столь интенсивным переплетением двух родственных скифско-арийских начал – славянского и иранского. Русы максимально реализовали в себе древнейший этнический архетип, который уходит корнями в Среднестоговскую эпоху, во времена возникновения зоны «Сатэм». Кстати сказать, возникновение расенов-росов тоже было связано с активным взаимодействием (если не сказать взаимослиянием) древнейших «скифов моря» – пеласгов-пелесет-полян и турша-тоурси-тавров. Впрочем, здесь ни в коем случае нельзя забывать «реликтовых» индоариев, тавров (синдов, меотов), которые населяли Крым и то же самое Приазовье и которые также являлись наследниками Сатэм, изначальной Скифии. Отношения их со славяно-русами были довольно-таки сложными, как это, впрочем, часто случается даже с самыми родственными этнополитическими образованиями. Русские былины сообщают о походе князя-оборотня Волха и его «муравьиной дружины», о которой речь уже шла выше, на некое «Индийское царство». Сообщение об этом походе давно интригует историков, которые настойчиво пытаются найти заменителя этой непонятной «Индии». Чаще всего под ней понимается Византия, однако есть и другие трактовки. Одной из наиболее остроумных следует считать версию В.В. Кожинова, согласно которой былины имеют в виду «Иудейское царство», то есть Хазарию.

А между тем, данные былин следует понимать буквально, памятуя о «реликтовых» индоариях, издревле населявших Причерноморье. Они-то и были «Индийским царством», о котором рассказывается в былинах. И в данном случае нам особенно интересны тавры. Им приписывали чудовищный обычай умерщвления всех чужеземцев, проникших на их территории. И, согласно арабским источникам, именно этот обычай практиковали славяне, проживающие в городе Арса. (Данный город описывается как один из центров Руси, два других города – Куяба/Киев и Слава/Славенск.) Византийцы же часто именовали славяно-русов таврами или тавроскифами. Из этого можно заключить, что «реликтовые» индоарии были в свое время завоеваны и покорены русами-славянами, приняв активное участие в русском этногенезе. Именно этот процесс и описан в сюжете о походе князя Волха, который завоевал Индийское царство и переженил своих дружинников на местных девушках. Вот почему византийцы, которым были ближе жители Причерноморья, называли тамошних русов привычным именем – тавры. Ими, впрочем, практиковался и такой этноним – «тавроскифы», что явно указывает на древнейшую традицию, общую и для славян, и для иранцев, и для «индийцев».

В Азовско-Черноморском регионе помещались (еще античными авторами) и некие мирмидоняне («муравьи») – именно их князем был легендарный Ахилл, штурмующий Трою на стороне ахейцев. У этих «муравьев» существовали жесткие ритуалы умерщвления иноземцев. Судя по всему, индоарийцы (тавры) и были этими мирмидонянами. Тогда становится понятным, почему Волх обращает свою дружину в муравьев – он делает дружинников похожими на врага – с целью его обмана. Но потом победители – молодые дружинники-русы – вступают в коллективный брачный союз с побежденными, принадлежащими к родственному этнополитическому образованию. Тем самым происходит как бы укрепление изначально скифского, «сатэмского» начала. Русь же выступает в разных ипостасях, являясь как символом, так и катализатором данного объединительного процесса.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что слово «рус» означало, прежде всего, социальный статус – так именовался представитель пассионарной, военно-дружинной корпорации. Там, где процессы взаимодействия различных этнополитических образований (славянских, иранских и индоарийских) протекали наиболее интенсивно, это слово становилось этнонимом. Со временем вокруг носителей этого этнонима возникали сильные государственно-политические образования, и тогда имя «рус» распространялось уже на разные этносы. Так было в случае с италийскими «морскими скифами», фракийскими дунайцами и приднепровскими полянами.