Готы сокрушили Антию, однако же так и не сумели установить свою гегемонию. Их смели гунны, которым, так или иначе, содействовали росомоны («люди Рос»), чьи мужы – Сар и Аммий – нанесли тяжелейшее ранение еще Германариху, отцу Винитария. Очевидно, с этого момента можно говорить о русском периоде в истории Приднепровья, о начале «Киевской Руси». В земли сколотов приходит русское имя, которое становится именем здешних славян. Об этом лаконично, но емко поведала «Повесть временных лет», утверждавшая, что поляне стали называться русью.

Конечно, послесколотская государственность здесь развивалась еще и до русов. Была, как уже отмечалась, Антская держава. Также нужно вспомнить и о «фракийской» миграции. Очевидно, именно с ней и связано создание знаменитых Змиевых (или же Трояновых валов), строительство которых началось на рубеже нашей эры и продолжалось вплоть до 7 в. Речь идет о мощнейшей системе укрепительных сооружений, которая протянулась по границе степи и лесостепи через всю Украину. Сооружения эти были практически неприступны для конного воина – даже и при отсутствии защитников, ибо состояли они из рва и вала с наклоном, доходящим до 45º. Специалисты подсчитали, что один из комплексов – постугнянско-ирпенский вал, длина которого составляла около 40 км, – сооружало 30 тыс. человек.

Понятно, что все это требовало наличия государственной организации. Историк Я.А. Бутаков связывает ее возникновение с легендарным Трояном, а также с землей и тропой Трояновой («Слово о полку Игореве»). При этом он считает, что Троян был восточнославянским князем, чье правление приходилось примерно на 6–7 вв. Им и было создано некое государственное образование восточных славян, которое Я.А. Бутаков отождествляет с «Трояновой землей»: «Есть большой соблазн считать «тропу Троянову» не просто эпическим обобщением. В Болгарии, на северном склоне Старой Планины, есть город Троян. Южнее его лежит перевал Троян – один из самых высоких на главном Балканском хребте. И город, и перевал находятся на пути из города Русе (!) на Дунае к греческим Фессалоникам (слав. Солунь). Между прочим, как раз для района Русе периода VI–VII вв. археологи установили наличие культурной общности со Средним Поднепровьем. Византийские источники отмечают в этом районе Подунавья племена дреговичей, полян и северян. Здесь явно располагалась мощная колония целого союза восточнославянских племен…».

Данные наблюдения представляются весьма ценными, однако сделанные выводы нуждаются в некоей корректировке. Строительство Трояновых (Змиевых) валов началось где-то на рубеже нашей эры. Следовательно, его инициатор – князь Троян – появился в Приднепровье как раз тогда, когда туда стали переселяться славяно-фракийцы. Возможно, он это переселение и возглавил. Именно Троян стоял у истоков Киевской Руси. А его потомки построили города на Днепре, которые оказались достойными внимания Птолемея. Одним из этих потомков был Амадока, а другим – Сар, по имени которого и были названы днепровские города, упомянутые Птолемеем. (Второе имя, кстати, хорошо этимологизируется на базе русского языка, в нем легко угадывается «царь».) И здесь следует вспомнить о том, что Сар и Аммий – персонажи рассказа Иордана, повествующего о выступлении росомонов (в союзе с гуннами) против готов Германариха. Очевидно, Иордан «перенес» Сара и Аммия в 4 в., сами же они жили раньше – никак не после Птолемея. Нечто заставило его это сделать – возможно, предводители росомонов принадлежали к княжескому роду, весьма близкому к славяно-фракийскому роду Трояна. А сами эти роды восходили, в конечном итоге, к скифско-фракийскому князю Славену.

Росомонов часто размещают в Азовско-Донском регионе – там же Захарий Ритор (5–6 в.) размещал некий народ Рос, который и следует отождествить с росомонами. Тут, кстати, надо будет напомнить о том, что Славен и Скиф изначально обитали именно «у Понта и Меотиса (Азовское море. – А.Е) в пустянех». Итак, вновь возникает скифско-фракийская цепь, соединяющая Северное Причерноморье и Балканы, Приднепровье и Подунавье. Кем же были правители росомонов, которых Иордан отождествил с «фракийскими» владыками Саром и Аммием? Как представляется, речь тут может идти о летописном князе Кие, который со своими русами пришел из «Дикого поля». А это уже указание на азовско-донские степи, где и размещают «людей Рос». Но при всем при том Кий связан не только со скифской Степью, но и с фракийским Подунавьем. Как сообщает «Повесть временных лет», после своего визита в Царьград князь «пришел к Дунаю и облюбовал место, и срубил небольшой городок, и хотел сесть в нем со всем родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец». Возникает вопрос: уж не в землю ли Троянову (в будущую Болгарию) устремился Кий? Любопытно, что именно в Болгарии, в городке Переяславце, хотел обосноваться князь Святослав. Что-то тянуло русского князя в эти края – помимо соображений геополитического характера? Возможно, он стремился перенести столицу Руси в места, где правил легендарный Славен и князь Троян. А вот еще нечто любопытное – оказывается, в 1 тыс. до н. э. на территории современной Румынии, в Нижнем Подунавье, существовал фракийский поселок Киос (Киус), превращенный римлянами в укрепленный лагерь где-то не позднее 3 в. н. э. Характерно, что это поселение, чье имя этимологически тождественно имени Киева, существовало в землях фракийцев еще до нашей эры. И, скорее всего, таких Киосов было множество. Вот и еще одна ниточка, связующая Фракию и Приднепровье. (При этом нужно помнить и о Малой Азии, где, как уже отмечалось, были города Киос и Киерос, именовавшиеся также Прусиадами.)

Здесь было бы весьма своевременным коснуться той полемики, которую древние летописцы вели вокруг фигуры Кия. В Новгородской первой летописи младшего извода утверждается: «…В нашей стране назван был город великокняжеский во имя Кия – так звали перевозчика, иные же говорят ловца зверей возле города». В ПВЛ же это утверждение решительно опровергается: «Иные же, не зная, говорят, будто Кий был перевозчиком. Был же тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Однако если бы Кий был перевозчиком, то не ходил бы к Царюграду. А Кий этот княжил в роде своем, и ходил к царю, как говорят; великие почести воздал ему тот царь, при котором он находился». Очевидно, что летописцы основывались не на пустом месте, а приводили некоторые факты. Причем складывается такое впечатление, что они имел в виду не одного Кия, а трех – перевозчика, ловца зверей и князя, с почетом принятого византийским императором. Вопрос о перевозе и перевозчике был очень подробно рассмотрен В. Яновичем. Он обратил внимание на то, что автор ПВЛ не отрицает само существование Киева перевоза – в далекие времена. Что же это был за перевоз? «Известен способ переправы через реку на лодках и плотах, когда вместо весел используют кий (жердь), которым отталкиваются от дна, – пишет В. Янович. – Таким образом можно перевозить груженые телеги, скот. В некоторых местах на Украине занятие таким перевозом является промыслом и называется «киюванням». От подобных перевозов могли получить свои названия многочисленные тезки Киева, стоящие на малых речушках, но не Киев на Днепре. Глубина Днепра слишком велика, а течение сильно для такого способа перевоза. Тем не менее, версия о происхождении названия города Киева от «Киева перевоза» существовала испокон веков. Несмотря на несогласие с ней, ее не мог проигнорировать и киевский летописец. Как говорится, дыма без огня не бывает. Перевоз у Киева, по-видимому, когда-то был, но… едва ли мог получить свое название от имени перевозчика и представлять собой лодку, плот или паром, перемещаемые с помощью киев. Перевоз через большую реку, достойный большого города и памяти поколений, вероятнее всего, был стационарным и представлял собой понтонный мост… Киев перевоз, скорее всего, состоял из ряда лодок, накрытых бревенчатым настилом. По нему могли передвигаться обозы с гружеными телегами, перегоняться скот и т. п. Главной проблемой было удерживать перевоз от сноса течением. Наиболее надежным ее решением представляется следующее: зимой со льда через проруби забить в дно ряд свай (кольев, киев), а затем, когда лед сойдет, к ним привязывать лодки… перевоз, удерживаемый киями, вполне можно было назвать киев перевоз. Людей, обслуживающих киев перевоз, могли называть киянами, а их хозяина – Кием (независимо от его имени собственного), город же, в котором они жили, – Киевом» («Наследие тысячелетий»).

Кто же был этим самым Кием? В. Янович, следуя за Б.А. Рыбаковым, считает, что речь идет о византийском полководце Хильбудии (6 в.), который являлся славянином (антом) по рождению. Прокопий Кесарийский рассказывает, что римский кесарь поставил Хильбудия начальником Фракии – с тем, чтобы тот охранял империю. Здесь ромейскому наместнику пришлось вступить в жесткую военную конфронтацию со славянами (южными), которая окончилась его гибелью. В. Янович решительно связывает Хильбудия с тематикой Киева перевоза, трактуя его имя как двухсоставное – «хиль» (Кий) и «будий» («строитель» – на украинском и польском). Получается – «Кийбудий» – «строитель перевозов». По его мнению, руководитель, имеющий опыт управления переправой через огромную реку, был крайне полезен для империи на Дунае. Что ж, это все совпадает с данными ПВЛ, которая описывает попытку Кия утвердиться на Дунае после его встречи с императором. Но вот вопрос – когда был основан сам перевоз через Днепр? При Хильбудии? Но это не из чего не следует. Более того, сам перевоз должен был оправдать себя в течение достаточно долгого времени – и только после этого в империи сделали бы ставку на восточнославянского (антского) князя. Сам Киев перевоз возник намного раньше, и это свидетельствует из текста самого В. Яновича. Вот что он пишет о названии города Амадока, который, как уже было сказано, выше помещался Птолемеем на одну широту с Киевом: «Смысловое значение названия города Киева от соответствующего перевоза в первые века его существования было очевидным. В таких случаях другие народы зачастую переводят названия на свой язык. Поскольку об Амадоке сообщает древнегреческий географ, то логично заглянуть в словарь древнегреческого языка. Это сделал Иван Билык… и обнаружил, что амадока означает – бревна, соединенные вместе, то есть плот или бревенчатый настил, который является неотъемлемой частью киева перевоза, так же как и забитые в дно реки кии. Для местного строителя киева перевоза главной деталью представляются кии, забивание которых в дно реки непростая задача, а для гостя пользователя – бревенчатый настил, по которому трясется его телега, теряя плохо закрепленную поклажу. Для уменьшения этой тряски, вероятно, киевы перевозы настилались колодами, обращенными плоской частью вверх. Колода – это бревно, расколотое надвое. Того же корня слово колодец – глубокая яма, облицованная колодами. Греческое название колоды – дока. Колоды, соединенные вместе, амадока – греческое название киева перевоза. С учетом изложенного выше можно считать, что название Амадока является греческой калькой славянского названия Киев и что он был основан до бегства ольвиополитов на север, то есть более двух тысяч лет тому назад».

Тут надо еще иметь в виду, что Амадок – имя фракийское, точнее славяно-фракийское. И у славяно-фракийцев были свои перевозчики, которым греки давали соответствующие, калькированные имена. А они уже получали распространение во фракийской среде, подверженной античному влиянию. Амадока Первый, о котором сказано выше, судя по всему, и был таким перевозчиком, контролирующим важнейший речной торгово-политический центр. Один из «фракийских» перевозчиков, принадлежащий к роду Славена, и создал город, первоначально именуемый Амадокой – по его имени. А потом днепряне уже переименовали его в Киев, а самого правителя – в Кия. Он-то и должен был восприниматься в народной памяти как создатель перевоза через громадный Киев, что означало создание мощного транзитного центра. И это действительно было деяние, достойное великое правителя и даже основателя династии (согласно польским хроникам, Киевичи правили вплоть до прихода князя Олега с севера). Именно этого основателя готский историк Иордан переместил (вместе с основателем города Сара) в 4 в. н. э. Очевидно, у него были данные, которые позволяли отождествить вождей росомонов, бросивших вызов Германариху, с правителями, основавшими днепровские города на заре нашей эры. Таким образом, можно сделать вывод о том, что потомок Славена «фракийский» правитель Амадок был Кием Первым, тем самым перевозчиком, о котором и писала Новгородская первая летопись младшего извода. А кто же был Кием Вторым? Кийбудий? Нет, он был, в «лучшем» случае, Кием Третьим. Вторым, судя по всему, нужно считать Кия, пришедшего из «Дикого поля» – спасать днепрян от готов, которые похоронили «антский» проект и серьезно претендовали на господство в Приднепровье.