Глава 11

На Кеннингтон-роуд было темно, свет из окон полицейского участка падал на пустынную улицу, отражаясь от темных витрин магазинов и ресторанов напротив.

Лейн взмахом руки пригласил Макнила сесть и закрыл дверь. Теперь в комнате детективов было больше народа. Скоро семь часов – пересменок. Кратковременное скопление копов и административного персонала, встречающих друг друга только изредка, когда меняются местами. И всего через несколько минут по всему городу начнется комендантский час. Сигнал для большинства людей запереться дома на ночь и ждать утра. А для других – сигнал выползти под прикрытием темноты, чтобы мародерствовать и крушить. В такое время лучше на улице не находиться.

Последние два часа Макнил писал рапорт по найденным в парке Архиепископа костям и двум застреленным подросткам у дома на юге Ламбета. Лейн только что закончил читать рапорт, на кончике его носа до сих пор громоздились очки в форме полумесяца.

– Странно, – покачал головой он. – Охренительно странно.

– Что именно?

– Эта застреленная шпана. Не просто случайный выстрел, а какой-то маньяк с винтовкой. Работа настоящего профи. Профессиональное оружие в руках профессионала. – Он оценивающе уставился на Макнила. – Думаешь, тут есть связь?

– С Казински? – Лейн кивнул, и Макнил покачал головой. – Это вряд ли. Никто не знал, что я туда поеду и по какой причине.

За эти часы у него было время на раздумья, и все выглядело пугающе. Кто-то спас ему жизнь, застрелив тех парней, чтобы они не забили его насмерть монтировками и бейсбольными битами. Без этого кого-то Макнил сейчас лежал бы на столе Тома Беннета в анатомической вместо тех юнцов. Он даже представил, какое удовольствие это доставило бы Беннету.

– Так что же, у тебя просто появился ангел-хранитель, а? – сказал Лейн.

Макнил лишь пожал плечами. С какой легкостью тот снайпер мог бы пристрелить и его. Из какой-нибудь пустой квартиры напротив, откуда он наверняка наблюдал, вероятно, еще до приезда Макнила. Но кого он там выслеживал? Какого черта там делал?

При обычных обстоятельствах квартал перекрыли бы и обыскивали квартиру за квартирой, пока не найдут то место, где прятался снайпер. А потом судмедэксперты прочесали бы все вокруг в поисках мельчайших улик, оставленных на месте преступления. Но сейчас у них просто не было для этого людей, а приближение темноты и комендантского часа усугубляло проблему. Возможно, Лейн устроит хоть какой-то обыск утром. Но в любом случае, Макнила это уже не касается. Через двенадцать часов он уже не будет полицейским, а станет бывшим копом, бывшим отцом, бывшим мужем. Все осталось в прошлом, а впереди одна лишь неопределенность.

Лейн протянул руку.

– А теперь верни мне таблетки, Джек.

Макнил не сразу собрался и вернулся к действительности. И тогда он понял, о чем просит Лейн. Он покачал головой.

– Прости, у меня их нет.

Лейн сердито уставился на него.

– Ты что, их принял?

– Нет. Потерял.

Лейн снова вытаращился на него, в глазах горело сомнение.

– Тогда тебе лучше их найти, мать твою! Эта дрянь стоит на вес золота. Если завтра утром их не будет на моем столе, ты по уши в дерьме, сынок.

Макнил лишь кивнул. И что они сделают? Пристрелят его?

– Мне нужен пропуск на время комендантского часа, поеду в Сохо. Нельзя ли ввести данные в компьютер?

– Зачем?

– Проверю клуб «Черный лед».

Лейн уставился на него так, словно у Макнила отросла вторая голова.

– То есть, ты думаешь, что те ребята не наврали?

– Они и не собирались говорить. Но тот черный просто случайно брякнул.

– Ну, если клуб работает, то нелегально.

– Сомневаюсь, что владельцы кричат об этом на всех перекрестках.

– Лучше из вежливости звякнуть местным копам. Сказать, что ты там появишься.

– Ладно.

Макнил поднялся и пошел к двери.

– Макнил.

Он оглянулся. Лейн встал и протянул ему руку, но потом отдернул ее, словно его ударило током.

– Прости, забыл. Больше никаких рукопожатий. Не будем разносить микробы. – Он неловко ухмыльнулся. – Просто хотел пожелать удачи. Ну, ты понял. Ты форменный кретин, Макнил, но я не желаю тебе зла.

Макнил выдавил из себя бледную улыбку.

– Спасибо, сэр. Я навсегда запомню ваши прощальные слова, полные доброты.

– Вали на хер, – усмехнулся Лейн.

Макнил почти наполовину пересек комнату детективов, прежде чем сообразил – что-то выглядит не так. Над его столом танцевала связка разноцветных шариков на нитке. Большинство коллег собралось полукругом у стола. Кто-то наполнял апельсиновым соком пластиковые стаканчики на подносе, и все по очереди наклонялись и брали их, а потом затянули «Веселый и добрый парень».

Макнил смущенно застыл, пока остальные нестройно, но с душой пропели все до последней строчки: «И это известно всем». Кто-то выкрикнул: «Ура!» И остальные бодро подхватили, а потом чокнулись и выпили сок. Руфус сунул Макнилу чашку.

– Прости, старина, ничего крепче не достали.

– Ты не представляешь, как мы все завидуем, – выкрикнул кто-то.

– Везунчик, – добавил другой ко всеобщему шумному одобрению.

Макнил оглянулся и увидел Лейна – тот с глупой улыбкой стоял на пороге своего кабинета.

Сержант Мюррей наклонился и достал из-под своего стола коробку, обернутую яркой бумагой с улыбающимися детскими рожицами.

– Мы тут скинулись, – объявил он. – Но понятия не имели, что подарить человеку, у которого все есть. – Последовал взрыв хохота. – Так что купили кое-что для твоего сына. Трилогию «Властелин колец» на компакт-дисках.

– А если у тебя нет DVD-проигрывателя, придется его купить, скупой шотландский говнюк, – сказал Руфус.

Макнил уставился на коробку с подарком, который они старательно выбирали и заворачивали. Откуда им было знать? Они никак не могли знать. И все же это показалось чудовищно жестоким. Как бить лежачего. Сегодня вечером, когда столько всего другого переполняло его голову, он на несколько секунд решил, что сможет забыть. А когда вспомнил, почувствовал себя виноватым. Но это было самое беспощадное напоминание.

Макнил смотрел на улыбающиеся лица собравшихся вокруг коллег, ожидающих реакции, ожидающих увидеть на его лице знакомую улыбку. А в ушах у него стоял радостный визг Шона: «Еще, папа, еще!»

К горлу подступила волна тошноты, словно холод от зимнего сквозняка. Комната детективов вспыхнула на сетчатке и померкла. Чашка с апельсиновым соком выпала из руки. Он почувствовал резь в глазах, развернулся и выбежал прочь. Взрослые мужчины не плачут. Уж точно не на глазах у других.

Он сбежал вниз по лестнице, а вслед неслись голоса, полные тревоги и недоумения:

– Что случилось, Джек?

Он пробежал мимо стойки администратора и вывалился через входную дверь на крыльцо, схватился за перила. Несколько раз его вывернуло, но всухую. Слезы обжигали щеки, уличные огни расплывались. Он осел на верхнюю ступеньку и уронил голову в ладони.

Потом услышал, как за спиной хлопнула дверь.

– Что за цирк ты устроил, Макнил? – прогрохотал сердитый голос Лейна. – Ребята так старались ради тебя. Для некоторых и просто прийти – уже подвиг… – Увидев скрючившегося на верхней ступеньке инспектора, он осекся. – Господи, да что это с тобой?

Теперь злость из голоса исчезла, Лейн был потрясен.

Макнил выпрямился и быстро вытер с лица слезы. Ему не нужна была жалость Лейна. Он не смог бы этого вынести. Но знал, что теперь придется сказать. Он так и остался сидеть на лестнице, уставившись на паб «Три оленя», где так часто проводил время, чтобы не идти домой. А еще дальше тонули в море темноты парк и Имперский военный музей. Гостиница «Дни» на противоположной стороне улицы пустовала, персонал уволили несколько недель назад.

– Шон умер, – сказал он. – Сегодня днем.

Он не стал поднимать голову, чтобы посмотреть на реакцию. Ее и не последовало. Только молчание. Очень долгое молчание, а потом Лейн опустился рядом на верхнюю ступеньку, и оба уставились на юг, в темноту Кеннингтон-роуд.

– Мы не могли иметь детей, – сказал наконец Лейн. – Элизабет всегда мечтала о детях. Безумно хотела детей. Это был смысл ее существования. Умная, яркая женщина с великолепной карьерой, а мечтала только забеременеть и сидеть дома с детьми.

Макнил почувствовал, как босс повернулся и быстро на него посмотрел, а потом снова уставился вдаль.

– А меня дети не особо интересовали. Ну, знаешь, я вообще не особо беспокоился, пока врачи не сказали, что это невозможно. И тогда мне захотелось детей больше всего на свете. Забавно, правда? Как начинаешь чего-то хотеть, только когда не можешь получить. – Он почесал затылок. – И вот ты оглядываешься вокруг и понимаешь, что у большинства из тех уродов, которых мы упекли за решетку… у большинства из них есть дети. Кажется, что это самое простое в жизни. Все принимают это как должное. – Он помолчал. – Больше всего в жизни я жалею о том, что у нас нет детей. Я просто не могу представить, каково это – иметь ребенка и потерять его.

Он быстро положил руку на плечо Макнила и встал, и Макнил был благодарен, что Лейн не чувствует жалости. Это было сочувствие, даже понимание, Макнил никогда не думал, что Лейн способен на подобное.

– Иди домой, сынок, – сказал Лейн. – Твоя работа здесь закончена.

Макнил покачал головой. Не было такого места на свете, которое он мог бы назвать домом. Ему нужно было на чем-то сосредоточиться. На всю ночь загрузить голову мыслями.

– Кто-то убил ту девочку, – сказал он. – Я не закончу работать, пока не найду его.