Глава 24
Жизнь девятая. Под землёй

Остановившись, Жук присел и направил луч фонаря вниз, на тонкую полоску мутной воды, протянувшуюся понизу широченной бетонной трубы. Собственно, это сооружение трубой называть, как-то неправильно, уж больно широченная. Скорее — бетонированный туннель круглого сечения. По нему пробирались вот уже около получаса.

Читер, пользуясь паузой, передвинул турель на плече и торопливо нажал на кнопку предварительного теста системы. Работала эта электроника от отдельного миниатюрного источника питания, то есть, в громоздкой батарее не нуждалась. За несколько секунд она выдавала ответ о состоянии основных цепей. Если зажигался зелёный светодиод — можно запускать боевой контур для накачки. Если вспыхнул красный – непорядок.

А если ничего не загоралось — всё очень плохо.

Система на нажатие не отреагировала. Как это понимать? Турель полностью мертва и вряд ли её можно реанимировать? Или просто померла батарейка отдельного источника питания?

Ответа не было, но поневоле подозревалось самое неприятное. Увы, но на одном из отрезков пути Жук не придумал ничего лучше, чем потащить Читера через черноту. Уверял, что техника нолдов от неё защищена неведомыми способами и кратковременный переход переживёт без последствий. По его словам, альтернативный путь займёт непозволительно много времени и к тому же на порядки рискованнее.

Здесь тоже без приключений не обошлось. Пара матёрых топтунов обратила внимание на бредущих по мёртвой земле игроков. И переборов страх, заражённые ринулись на чёрный кластер.

Читер снёс их двумя выстрелами из лука, чем до глубины души изумил Жука. Тот и представить не мог, что столь опасных тварей можно запросто валить из этого оружия почти за сотню метров.

Про Раскол Читер ему рассказывать не стал. Зачем? Пусть это останется тайной. Так приятно посмотреть на искреннее удивление нового спутника.

Дальше Читеру пришлось прикончить ещё четвёрку мелких тварей. Набежали на урчание первой парочки. Хоть здесь, у границы черноты, заражённых ошивалось немного, но это только в сравнении с удалёнными от неё участками городских кластеров. Даже самое тихое и убойное оружие не гарантирует, что убийства останутся незамеченными.

Повезло, поток набегающих мертвяков иссяк, толком не начавшись. А дальше остался "пустяк" – обработать обувь спреем, забивающим запах человека, после чего пробраться всего-то полторы сотни метров по кишащему тварями кварталу.

Времени на этот "пустяк" ушло немало. Могли и больше протоптаться, но повезло, что к тому времени стемнело. Зрение у заражённых и ночью неплохо работает, но с дневным не сравнить. Если не делать поспешные движения, можно даже на виду у них пробираться. Разумеется, такой фокус срабатывает только в тех случаях, когда дистанция не в несколько метров, и среди них нет чересчур развитых, с повышенным интеллектом.

Увы, но надо быть мастером головоломок, чтобы мирно пробраться через местность, где твари кишмя кишат. Достаточно всего одной наблюдательной, и финиш.

Потому дальше Читеру пришлось поработать Вспышкой и луком. Подсвечивая цели, выбирал те, смерть которых не заметят прочие мертвяки, и вбивал в них стрелы. Прошло без неприятностей, только один заражённый пришёл посмотреть, что это там хлопает. Но, получив свою долю, любопытствующий завалился, как и прочие, без опасного урчания.

Зачистив ближайшую округу, занялись тем, ради чего, собственно, был устроен этот локальный геноцид.

Немного повозились, чтобы без чрезмерного шума поднять крышку люка над колодцем, уходящим вниз на полдесятка метров. Без специального инструмента это сделать непросто, но справились.

Внизу Жук включил маленький фонарик и довольно заявил:

– Ну наконец-то. Я в темноте, как крот, ничего не вижу. Чуть ноги не сломал, пока за тобой брёл.

– Зато я вижу, – сказал Читер. — Могу и дальше тебя вести без света.

— Зачем? – удивился танкист. – Тут тварей нет, они не любители под землёй лазить. Если и попадётся какая-нибудь залётная мелкая, справимся без шума. А крупная нас, что с фонарём засечёт, что без.

— Нам бояться не только тварей надо, — напомнил Читер.

– Тут мусора много, а света вообще нет. Как я тут без света пройду? Те, кого послали за вами, тоже с фонарями. И фонари у них лучше моего, они ведь к такому подготовлены, а не как я, спонтанно пошёл.

— Ладно, уговорил, – сдался Читер. – И куда дальше?

— Дай сориентируюсь. Вроде туда, - Жук махнул рукой влево.

В указанную сторону тянулась бетонная труба неширокого туннеля. Высоты хватало, чтобы людям со средним ростом не пригибаться, под ногами почти сухо.

Жук пояснил:

– Надо добраться до развилки и повернуть. А там недалеко останется. Лишь бы не получилась хохма.

– Что за хохма? – не понял Читер.

– А ты прикинь, что будет, если группа, которую за вами послали, ещё не добралась? Мы можем прям под землёй на них нарваться.

– Они тоже пойдут по этому туннелю? – напрягся Читер.

– Именно по этому не пойдут. Они под землю в другом месте забраться должны. Сначала по метрополитену в лондонском кластере, потом по такой же трубе. Тут, под индустриальным кластером, их полно. Она выведет их к развилке, куда и нам надо. И дальше что у них, что у нас путь один. Вот там есть риск пересечься.

– Но ты же говорил, что они давно должны пройти.

– Да мало ли, что я говорил. Читер, тут ведь Континент, тут тебе никто ничего не должен. Им что угодно могло помешать. Прикинь такой вариант, что их вообще твари слили, и мы зря суетимся. Можно конечно проверить, попробовать им в лички написать. Я там парочку ребят по прозвищам знаю. Но увидев чат, они могут заподозрить, что им какую-то гадость готовят. Меня ведь здесь быть не должно, а лички с моим экипажем не отзываются. Сам понимаешь, это выглядит как-то ненормально.

Не будучи до мелочей знакомым с некоторыми деталями общения в чатах, Читер заинтересовался подробностями:

– А разве нельзя точно узнать, жив человек или нет, ничего ему не написав? Что мешает?

– Если регион один, сильно мешают нехорошие кластеры. Статус видно только если человек с тобой в одной группе или в списке друзей. Но списки через черноту плохо работают. Чат тоже не очень. Как напишешь, по неактивности не поймёшь, в чём там дело. Может на респ полетел, а может за серьёзной чернотой сидит.

– Ладно, пошли. А что это за туннели? Для чего они?

Жук пожал плечами:

– Не знаю. Раз не воняет, значит не канализация. Так какая нам разница, что это, если носу всё равно?

– И вы что, никогда не интересовались, зачем они?

– Что-то технологическое. Этот кластер называют индустриальным не просто так. Он со всех сторон окружён кварталами городскими, но сам без жилой или деловой застройки. Какая-то сплошная тяжёлая промышленность. Кабелей и труб по стенам нет, освещения тоже, всё выглядит чистым. Скорее всего, просто воду подавали для промышленных нужд.

– Это ведь очень широкие трубы, – удивился Читер. – Сколько же воды сюда подавалось?

– Сколько надо, столько и подавалось. В трубах безопасно, и это всё, что нам нужно знать.

На пересечении никто не повстречался. Туннель как был изначально полностью безжизненным, так и оставался. Ни крыс, ни мокриц, ни хотя бы мух или мелкой мошкары. А ведь вода здесь есть, что должно благоприятствовать насекомым и вездесущим грызунам.

Может с этой водой всё плохо? Может по этим трубам какую-то нехорошую химию гоняли? Вроде запаха нет, просто сыростью несёт, но кто его знает.

Вот под эти мысли Жук и остановился, начав изучать ту самую воду. Сначала просто посветил фонариком, потом начал прощупывать дно ножом. Ну а Читер в это время пытался разобраться с турелью.

Вот ведь будет обидно, если она превратилась в бесполезный хлам. Получается, таскается с четвертью центнера никому не нужного металлолома.

Жук поднял голову и осклабился:

– Они уже были здесь. Прошли перед нами.

– Как ты это понял? – заинтересовался Читер.

– На дне трубы скопилось немного осадка. Он водой прикрыт, не видно. Рыхлый, а течение тут есть. Оно хоть и чахлое, должно быстро его выравнивать. А он неровный. Очень неровная поверхность. Вытоптали его. Здесь не один человек прошёл, и не два. И случилось это недавно.

– И что дальше? – спросил Читер.

– Дальше всё зависит от твоих приятелей. Они, я так понял, о подземных путях не знают. Пошли напрямую через черноту, кратчайшей дорогой к Первой ступени. Она самая безопасная для тех, у кого нет ничего, кроме обычных карт.

– Вы Первой ступенью называете тот уступ? – на всякий случай уточнил Читер, не объясняя, о каком, собственно, уступе идёт речь.

Уже не первый раз танкист упоминает. И так понятно.

– Угу, – кивнул Жук. – Не знаю, чего вас туда понесло, но перебраться на уступ можно только по поваленному зданию.

– По небоскрёбу, – кивнул Читер. – Я видел его.

– Нет, для небоскрёба низковато, – возразил Жук. – Просто здание. Крепкое, раз не рассыпалось.

– Какая разница? – сказал на это Читер. – Я всё высокое называю небоскрёбами. Небоскрёбы крепкими строятся и они высокие. Так проще.

– Да, ты прав, точное название нам тоже неинтересно, – признал Жук. – Это зда… этот небоскрёб почти всегда падает в сторону ступени. Он не разваливается полностью, удобно лежит. Если надо наверх, по нему можно легко подниматься. А твоим дружкам надо именно наверх. Так себе дорога, но лучше поблизости нет. И пройти к небоскрёбу можно только по черноте. Причём напрямую вряд ли получится, если строго по ней двигаться. Там по границе она мокрая, даже не знаю, есть ли брод. Вряд ли это проверяли, никому эти проверки не нужны. Значит, мокроту они должны обойти. А это много времени занимает. Как много, я не знаю, но понятно, что караулить их должны у небоскрёба. Зачем где-то вылавливать, если им по любому придётся там появляться. А из этой трубы можно возле него выбраться. Там есть несколько люков, у каждого свои плюсы и минусы. Если определим, из какого вылезли охотники, может быть поймём, что у них за тактика. Ну а там устроишь им сюрприз. Может сольёшь их всех из своей знаменитой винтовки, может сам сольёшься. Как по мне, лучше самому слиться. Не так больно будет.

– Ты это сейчас к чему сказал, насчёт боли? Что за намёки?

– Ты что, вообще не уточнял, куда идёшь, и что здесь творится? – задал Жук встречный вопрос.

Читер покачал головой:

– Такими делами у нас занимается только Март. Всё, что касается границ, висит строго на нём.

– И он вам не сказал?

– А что он должен был сказать?

Жук скорчил гримасу, в которой промелькнула неописуемая гамма сильнейших чувств, после чего угрюмо заявил:

– Отсюда ещё можно развернуться на запад. И если чуть повезёт, выбраться без потерь. А вот если на Первую ступень забраться, это, обычно, без шансов. Чистый слив. Говорят, там нет тихих уголков, в которых можно хотя бы больше часа прожить. Конечно, никто там всё не исследовал, но я таким заявлениям доверяю.

– Веришь в то, что никто не изучил? – спросил Читер. – Это похоже на доверчивость.

– Да, похоже, – согласился Жук. – Но только не в этом случае. Ты разве не знаешь, что в этих местах никто и никогда через границу не проходил? Я ведь об этом говорил. Не раз говорил. С самой первой нашей встречи. Вот и получилось белое пятно.

– Я думал, что есть пути попроще, потому и не ходят, – ответил Читер. – Ты тоже об этом говорил.

– Да, есть, – кивнул Жук. – Но ведь это не ответ. Народ любит проходить там, где никто не ходил. Дополнительные бонусы и всё такое. Да ты лучше меня про это знаешь.

– Конечно знаю, – подтвердил Читер.

– Вот только здесь не бонусы, здесь только смерть, – мрачно продолжил Жук. – Даже перед ступенью очень опасно, а на ней, это вообще нет вариантов. Если поднялся, спуститься не дадут. Здесь мы хоть что-то можем решать, а там решать уже будем не мы. Я не шутил, когда предлагал отсюда сваливать к барыгам. Здесь дороги на восток нет. Даже тебе не пройти.

– Да что там такое, на этой ступени? – нетерпеливо спросил Читер. – Только не говори, что на ней пастбище неназываемого.

Жук покачал головой:

– Того, кого нельзя называть, здесь никогда не видели. Я думаю, он боится Троицы. Мы все её боимся. И тебе тоже придётся бояться, если наверх сунешься. Только бояться ты будешь недолго…