ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Форши
Майя сразу узнала значок на солдатской куртке: падающий на добычу орел, герб графов Форши. Солдат шел сквозь туман, и за ним следовали еще двое.
— Вот он! — вскричал солдат — заросший бородой, с брюзгливым лицом. — Вот он тут, чешет языком с безродными. Бросай корзину, сынок. Пойдешь с нами.
На лице Додда отразилась ярость, но он тотчас же овладел собой. Спустив корзину с плеча, он передал ее Селии.
— Я подчиняюсь приказам альдермастона, а не вашим, — ровным голосом ответил он.
— Придется подчиниться — тебя, парень, хочет видеть граф Форши. Не брыкайся, хуже будет.
— На этих землях я пользуюсь правом убежища.
Солдат фыркнул.
— Ишь, щенок! Ничего, недолго тебе осталось. Ну, пошли к твоему альдермастону, — и он сделал шаг вперед, грозно глядя на юношу. — Иди лучше добром, не то отволоку за ногу, с полным моим удовольствием. Ну, что выберешь?
Майю обуревал гнев. Как они смеют так нагло говорить с Доддом! Но на нее никто даже не посмотрел — платье безродной служило прекрасной маскировкой.
— Я пойду сам, — сказал Додд.
— Это ты правильно решил. Не срамить же тебя перед девчонками, право слово. А вы брысь отсюда! — прикрикнул солдат на девушек. Селия вздрогнула и бросилась бежать. Майя кинулась следом, но сердце ее гневно грохотало. Рядом оказался Оуэн; он заламывал руки и бормотал себе под нос.
— Опоздал! — огорчался он. — Это я все испортил!
Майя положила руку ему на плечо.
— Ты не виноват. Я спущусь в туннели. Скажи альдермастону, что я буду ждать в его приемной. Где бабушка?
— Уже в Большом доме.
Майя кивнула и решительно пошла вперед. Теперь уже Селии пришлось постараться, чтобы не отстать.
— Они ведь ему ничего не сделают? — тревожно спросила прачка.
— Надеюсь, что нет. На того, кто нарушит мир в аббатстве, падет гнев охраняющих его сил.
— А почему тот солдат сказал, что Додду недолго осталось? Его лишат убежища?
— Не знаю, — ответила Майя, прокручивая в голове сотни возможностей, но все, увы, печальные. Расставшись с Селией, Майя и Оуэн торопливо пошли к видневшемуся в тумане дому альдермастона. По пути им опять повстречались солдаты, но платье безродной сделало свое дело — на Майю не обратили внимания. Близ Большого дома слышались голоса, однако туман глушил звуки, и Майя ничего не смогла разобрать.
Добравшись до дома, она быстро спустилась под землю и по туннелям добралась до приемной у входа в личные комнаты альдермастона. Тихо, осторожно поднимаясь по лестнице, она услышала доносящиеся из комнат голоса. Майя потихоньку приподняла крышку люка, стараясь, чтобы движение вышло незаметным, но тут кто-то схватился за люк сверху и распахнул его. Сердце у Майи подпрыгнуло, однако в следующее мгновение она увидела свою бабушку. Бабушка поднесла палец к губам, приказывая молчать.
Майя выбралась из люка, и вместе они бесшумно опустили крышку на место.
— Я с вами не поеду! — запальчиво сказал голос Додда. — Я избрал Муирвуд своим убежищем и никуда отсюда не уйду.
— Очень неразумное решение, — ответил другой голос, который Майя тоже узнала. Это был новый граф Форши, один из тех, кто увез ее прочь из отцовского дворца. Высокий, похожий на седого медведя, он не знал жалости и был верен лишь одному человеку — королю. Завладев графством, он немедленно принялся истреблять всех тех, кто поддерживал его предшественника. Майя слыхала, что в народе он получил прозвище Королевский молот.
— Как давно мы с тобой знакомы, Ричард Сейон? — спросил граф. — С юности?
В голосе его звучала угроза.
Альдермастон ответил бесцветным голосом:
— Мы знаем друг друга почти все сорок лет, что живем на свете, Корд. Мы проходили мастонские испытания в одном и том же аббатстве.
— Ты всегда мечтал стать альдермастоном, — фыркнул граф. — Ты мог бы стать лордом! Членом Тайного совета! А вместо этого забрался в какие-то вонючие болота.
Наступила тишина.
— Это зависело не от меня, Корд, — просто ответил альдермастон. — Я был призван к служению. Служба при дворе не соответствует моим наклонностям — в противовес твоим.
— Эх, Ричард, святошей был — святошей и остался. Какой же ты трус! Ну да ты всегда был коротышкой, да и толстяком к тому же. Нет, солдатская служба не для тебя.
— Безусловно, — смиренно согласился альдермастон.
— А как насчет жизни бродяги? У меня для тебя новости от самого короля.
— Благодарю тебя за то, что ты позаботился их привезти. Я вижу, с тобой приехал шериф Менденхолла. Приветствую, Руперт.
— И тебе привет, альдермастон, — ответил совершенно пустой и безжизненный голос.
— Ты приехал расследовать обстоятельства смерти королевы Катарины? — спросил альдермастон.
— Это речи изменника, — злобно рыкнул Форши. — Королева, леди Деорвин, находится в добром здравии и ожидает рождения ребенка. В Муирвуде королев нет.
— Решение Великой Провидицы не допускает двоякого толкования. Брак короля с леди Деорвин незаконен.
Майя посмотрела на бабушку и увидела, что та, прищурившись, слушает спор за стеной. Снова заговорил альдермастон — все так же спокойно, взвешивая каждое слово.
— Каковы бы ни были ваши политические взгляды, я убежден, что королева Катарина была убита. Для того чтобы установить все факты, связанные с ее гибелью, необходимо расследование.
— Тот, кто пристукнул эту старую кобылу, сослужил королю добрую службу, — равнодушно бросил Форши. — Или ты хочешь сказать, что за убийством стоит сам король?
Кровь бросилась Майе в лицо. Девушка застыла. Почувствовав ее напряжение, Сабина опустила руку ей на плечо.
— Я не намерен делать никаких предположений ни о личности убийцы, ни о мотивах, подтолкнувших его к злодеянию, — ответил альдермастон. — Я лишь предлагаю начать расследование. Я полагал, что шериф приехал именно с этой целью.
— Неправильно ты предполагал, Ричард. Когда пришло твое письмо, король с королевой ликовали. Я видел это своими глазами. Кажется, он даже приказал создать специальный танец, чтобы отпраздновать радостную весть. Раз она теперь мертва, никто не сможет оспаривать королевский титул леди Деорвин и законность наследников от нее. Ладно, скажу прямо: я тут по приказу короля. Он повелел немедленно приступить к восстановлению Муирвуда. Наш дорогой шериф, на глазах у которого шли работы, заверил меня, что аббатство почти достроено. Так вот, король и королева пожелали отпраздновать Духов день в Муирвуде — в самом древнем аббатстве наших земель, — и прибудут они за две недели до начала празднества, а ты должен будешь приготовить все к их прибытию. Король прибудет в аббатство со своим двором и устроит турнир. А после турнира ты, Ричард, будешь освобожден от службы, и над аббатством встанет другой альдермастон.
Ответом на эти слова стала гробовая тишина. Сабина содрогнулась, глаза ее расширились, она была потрясена.
— Он не имеет права, — чуть слышно прошептала она.
— Я смотрю, ты утратил дар речи! Кто бы мог подумать! — хрюкнул Форши. — Смотри же, подготовь своих слуг к прибытию нового господина. Король остановил свой выбор на альдермастоне Кранмире из Августина. Ты его знаешь, он дядюшка леди Деорвин. Земли и прочее имущество аббатства отойдет короне, право убежища будет отменено. Как видишь, мальчик мой, твоей резиденцией вскорости станет башня Пент, где тебя с нетерпением ждут отец и братья. Либо ты под клятвой пообещаешь соблюдать закон о верноподданничестве, либо будешь казнен как предатель, — тут Форши издал рокочущий смешок. — Шериф Менденхолла останется здесь до Духова дня и проследит за тем, чтобы аббатство было отстроено до конца и передано новому альдермастону без проволочек. Церемония будет впечатляющая, вот увидите. Королевские адвокаты прямо сейчас пишут ее сценарий. Сам король возложит на альдермастона знаки его достоинства.
Снова наступило молчание.
— Это все очень интересно, — произнес альдермастон. — Но что скажет Великая Провидица, когда весть о случившемся дойдет до нее?
— Королю нет дела до того, что там скажет или не скажет эта сморщенная карга, — фыркнул Форши. — Он не позволит Прай-Ри диктовать ему свою волю. Наши королевства много веков жили в мире, однако если Провидица вмешается не в свое дело, она рискует пробудить старинную вражду, которая некогда существовала между нами. Лично меня это только порадует. Передай ей это, Ричард. Я ведь знаю, что ты передашь.
— Благодарю вас за визит, господин мой граф. Добро пожаловать в Муирвуд, шериф. Как я понял, вы останетесь у нас надолго. Я прикажу устроить вас в домике для гостей, если таково будет ваше желание. Или, быть может, вы предпочтете остановиться в какой-либо из прекрасных деревенских гостиниц?
— Я предпочту проводить все свое время в аббатстве, — без выражения ответил шериф.
— Прекрасно. Мы искренне рады такому гостю. Это все, господин мой граф?
Голос Форши был негромок и источал злобу:
— Думаешь, тебя невозможно вывести из себя, Ричард?
— Это все? — по-прежнему вежливо осведомился альдермастон.
Форши тихо произнес:
— Ладно, парень, наслаждайся пока муирвудскими туманами. У меня есть еще одно поручение от короля, и очень оно тебе не понравится: я должен явиться в башню Пент и в последний раз предложить твоему отцу подписать закон о верноподданничестве. Палач уже устал каждый день точить топор, однако не исключено, что на сей раз у него найдется другое занятие. Доброго дня.
* * *
Когда гости отбыли, альдермастон собрал в своих комнатах совет. На совете присутствовали все те, кто был тут в прошлый раз, только вместо Сюзенны явился Додд. Юноша нервно ходил туда-сюда, в то время как остальные рассаживались за столом. Майя была страшно зла на несправедливость, жертвой которой он стал. Да и она сама едва обрела убежище только для того, чтобы узнать, что отец и леди Деорвин намереваются лишить ее покоя.
Новости недолго оставались тайной, и глаза Джона Тейта горели от сдерживаемой ярости.
— А ведь хотелось мне ослабить графову жеребчику подкову, эх, хотелось! Или подпругу малость подрезать. И это я ничего не знал еще!
— Не надо, Джон, — сказала, нахмурившись, Сабина и вздохнула. — Я благодарна Истоку, который привел меня в Муирвуд прежде графа. Но до Духова дня остались считанные месяцы, а в аббатстве теперь все время будет находиться королевский соглядатай.
— Я дождусь ночи и уеду, — зло сказал Додд, не замедляя шага. — Пока этот… негодяй будет добираться до Комороса, я подниму восстание против тех, кто удерживает моего отца, соберу всех, кто верен нашему Семейству, созову армию…
— Именно этого они и хотят, — задумчиво покачала головой Сабина. — Этот человек изо всех сил старался спровоцировать тебя на поспешные действия. За аббатством следят, можешь быть уверен. Если ты покинешь его стены, то сразу же угодишь в плен.
Додд шагнул к ней:
— Что же мне, сидеть сложа руки?
Сабина смотрела сочувственно:
— Ты веришь Истоку?
Он дернул уголком рта, с трудом сдерживая чувства:
— Конечно, верю.
— Правда? — вкрадчиво спросила Сабина. — И что же, разве Исток говорит тебе ехать на север? Или, быть может, это голос твоего гнева?
На скулах у Додда заходили желваки.
— А как мне не гневаться, Провидица? Он угрожал моему Семейству. Король хочет казнить моего отца за то, что тот говорил правду. Разве это справедливо?
Сабина покачала головой.
— Это совершенно несправедливо. Но мы не можем предвидеть исход всех вещей. На это способен только Исток. Но услышать его волю мы можем, лишь когда успокоим сердце и разум. Не позволяй гневу овладеть тобой, Додд. Только тогда ты узнаешь, какова для тебя воля Истока. Знаешь, все мы когда-нибудь умрем — но не надо бояться жизни.
Потом она повернулась к альдермастону.
— Исток говорит, что я должна уехать. Я несу это знание с того самого дня, как мы приехали сюда, — она повернулась и взяла Майю за руку. — Как бы я ни хотела остаться здесь и помочь моей внучке подготовиться к мастонским испытаниям, я должна уйти. Альдермастон, стены и крыши аббатства уже возведены, поэтому я хочу взять с собой на «Хольк» дюжину человек с лопатами.
— Зачем? — непонимающе спросила Майя.
Сабина покачала головой.
— Я не могу тебе сказать. Но я чувствую, что так надо, и срочно. Я должна уйти.
Сердце Майи рвалось от боли, однако она понимала, что новости, привезенные графом Форши, полностью меняют ситуацию. Ее отец выслал из страны дохту-мондарцев, а теперь решил вознестись и над орденом мастонов. С каждым шагом он все больше походил на королей древности, тех, что преследовали мастонов и убивали их. При воспоминании о том, что стало с одним из этих королей, душа Майи наполнилась ужасом, и девушка в отчаянии понадеялась, что Исток не заставит ее выступить на битву против отца. Насилие порождает только насилие, и ничего больше.
— А что нам делать, когда вы уедете? — спросил сенешаль Томас. Казалось, он растерян не меньше Майи.
— То же, что и всегда, — ответила Сабина. — Ищите в случившемся мудрость Истока. Джон Тейт, я поручаю тебе заботу о безопасности моей внучки. Сейчас о ее присутствии здесь никому не известно, однако тайна эта останется тайной ненадолго. Я чувствую, что в скором времени тебя ждет противостояние с отцом, дитя. Он попытается добиться от тебя подписи под законом о верноподданничестве. Не подписывай, Майя. Всякий, кто силой вынуждает Исток к покорности, несет бремя последствий. Решение короля может навлечь на королевство новую Гниль. Сделаем все возможное, чтобы убедить его отступиться. Мы должны его переубедить.
— Да это все одно что камень уговаривать, — мрачно буркнул Джон Тейт. — Он и ухом не поведет.
Сабина встала, чтобы уйти. Майя вскочила и крепко обняла бабушку. Они провели вместе так мало времени и вот уже снова должны расстаться и тосковать в разлуке. Впрочем, по крайней мере, им дарована возможность сказать друг другу «прощай». Матушке Майя так и не успела сказать этих слов. Майя до сих пор не привыкла к мысли о том, что ее нет, и известие о радости, с которой король встретил трагическое известие, рвало на части ее и без того истерзанное сердце.
Она подняла глаза и встретила взгляд Додда, настойчивый, горящий. Долг вновь лег ей на плечи тяжкой ношей, он становился все тяжелее, словно она шла под камнепадом и новые и новые камни валились ей на плечи. Что скажут потомки ее предков о мире, в который вернутся? Их встретит прогнившее королевство под властью ее отца, короля, утратившего веру. Но… либо это, либо нессийская армада, цель у которой одна — уничтожить Ассинику.
Сабина ласково провела пальцем по ее щеке, стирая слезинку.
— Ты не одна, — шепнула бабушка, и в голосе ее была сила.
— Не уходи, — всхлипнула Майя. Горло ее сжимали рыдания.
Глаза Сабины блестели от слез. Она наклонилась и лбом коснулась лба Майи.
— Я не знаю, что ждет нас впереди, — сказала она. — Мой Дар обращен в прошлое. Наши предки не раз сталкивались с подобными испытаниями. Отец Лийи знал, что умрет, знал, что дочь вырастет без него, знал — и все же исполнил волю Истока, — она прикусила губу. — Быть может, Исток пожелает, чтобы мы отдали свои жизни за правое дело. Я не знаю. Но я знаю другое: то, что снова и снова писала в своей книге Лийя. Верь Истоку. Доверься Истоку. Даже если жизнь твоя невыносима, — она пропустила сквозь пальцы прядь волос Майи. — Испроси воли Истока, а затем исполни ее. Я сделаю все возможное, чтобы вернуться до Духова дня. Но как бы там ни было, ты должна возродить аббатство, Майя. Ты должна исполнить Клятву.
Майя твердо посмотрела в глаза бабушке.
— Я исполню.
