В поиске новых ценностей
47
Социал-дарвинизм пандемии
Два индейца видят, что на них нападает медведь. Один садится и начинает затягивать мокасины. Второй говорит: “Ты серьезно надеешься убежать от медведя? Ты бегаешь в пять раз медленнее него”. Тот отвечает: “Зато я надеюсь пробежать в два раза быстрее тебя”.
С самого начала пандемии мы слышим предложения: давайте побыстрее все переболеем! Кто умрет – тот умрет, в конце концов, вирус забирает слабых, больных и старых. А те, кто выживет, приобретут иммунитет.
Это называется социальный дарвинизм. Именно он послужил основанием для евгеники, расизма и в конечном итоге нацизма.
По окончании Второй мировой войны идеи социал-дарвинизма стали нерукопожатными. Потому что все поняли, к чему они приводят, если довести их до логического предела. Но сейчас, через семьдесят пять лет, действие той антифашистской прививки почти прошло.
Суть социал-дарвинизма в том, что если выживает сильнейший, то это хорошо, а слабому так и надо. Только если в биологии речь идет о сильнейшем виде, то в социуме это сильнейшая раса, или сильнейшая нация, или, в конце концов, сильнейший индивид.
Чем обусловлено выживание? В природе – условиями среды и тем, насколько вид к этой среде приспособлен. В человеческом обществе – в конечном итоге тем, в чьей руке окажется оружие и кто первым не постесняется его применить.
Анекдот про двух охотников в начале этой главки – людоедский. Тот из них, что затягивает мокасины, не просто хочет спасти свою жизнь. Он априори готов убить товарища, чтобы спасти свою шкуру. Что полностью противоречит концепции взаимопомощи, которая лежит в основе нашей цивилизации.
В каждом из нас борются два начала: звериное – выжить любой ценой, и человеческое – помогать другим, чтобы твоя жизнь прошла не зря.
Социал-дарвинизм говорит нам, что мы – исключительно животные. А “налет цивилизации” надо отбросить без жалости.
Если это именно то, чему учит людей коронавирусная эпидемия, то ущерб от нее будет куда более значительным, чем тысячи смертей.
Каждая человеческая жизнь важна. Не только моя, не только моих родных, не только молодых, здоровых и успешных – каждая. Даже жизнь наполовину выжившего из ума старика.
Именно этот принцип – своих не бросаем (а свои – это все мы и есть) – позволил человечеству достичь тех высот, до которых мы добрались сейчас. Нельзя позволить себе забыть об этом.
Выживает не сильнейший. Выживают те сообщества, где сильнейшие помогают выжить слабейшим. Се – человек.
