Мария Каллас

БОЖЕСТВЕННАЯ

Одиннадцатого декабря 1961 года Мария Каллас пела в «Ла Скала» свою коронную партию – Медею. Тысячи зрителей собрались в зале, чтобы насладиться божественным голосом и драматическим гением Каллас, но для нее зал был пуст. Мария знала – там нет того, ради которого она готова петь днем и ночью, даром, в любых условиях, – ее любимого Ари. И вдруг голос, только что послушный и сильный, отказал ей; Мария замолчала и больше не смогла выдавить из себя ни звука… Заливаясь слезами, она убежала со сцены за кулисы. Зрители остались в недоумении; но Марии было все равно. Она ненавидела его, ненавидела себя, ненавидела свой голос, который прославил ее, – и ненавидела свою славу, из-за которой она теперь так страдает. Ведь если бы она не была знаменитостью – Ари ни за что не влюбился бы в нее, и все было бы хорошо…

Мария Каллас сейчас известна больше не тем, что собирала у своих ног поклонников оперы по всему миру, а тем, что к ее ногам упал один-единственный человек – миллионер Аристотель Онассис. Она, чей голос называли непревзойденным, вошла в легенду не тогда, когда начала петь, а тогда, когда ее бросил любимый мужчина. Но ее талант – выше сплетен; он был дан ей Богом, взращен каторжным трудом, и если уж Бог отнял у нее голос, то это, как считала сама Мария, в наказание за то, что она неправильно жила…

Как-то Ив Сен-Лоран сказал о Марии Каллас: «Она была дива из див, императрица, королева, богиня, колдунья, работящая волшебница, короче говоря – божественная». Ее настоящее имя – Сесилия София Анна Мария Калогеропулос; она родилась в Нью-Йорке 3 декабря 1923 года в семье греческих эмигрантов, перебравшихся в США в поисках лучшей доли. Отец открыл аптеку и изменил фамилию с непроизносимой для американцев «Калогеропулос» на простую «Каллас» – по его мнению, это сочетание букв, красуясь на вывеске, должно было принести ему удачу. Но кризис 1929 года разорил его; пробарахтавшись еще несколько лет, он оказался полным банкротом. Тогда его жена Евангелия бросила неудачника-мужа и, забрав двух дочерей, вернулась в Грецию. Марии тогда было четырнадцать лет.

Отец Марии, Георгий Калогеропулос

Друзей не было, помощи не было, деньги подходили к концу. Тогда Евангелия – с редкой прозорливостью – сделала ставку на младшую дочь. Мария превосходно пела, мгновенно запоминала любую мелодию и могла часами подпевать радиоисполнителям. Если отдать ее учиться – со временем она может начать неплохо зарабатывать. И Марию отдали в Афинскую консерваторию.

Мнения самой Марии никто не спрашивал. Ее отношения с матерью всегда были крайне натянутыми – Мария прекрасно знала, что мать родила ее только затем, чтобы заглушить тоску по любимому сыну, умершему в раннем возрасте. Жить с пониманием того, что живешь «за кого-то», было нелегко; кроме того, Мария ясно видела, что, заботясь о ее карьере, мать только тешит свое самолюбие и пытается хорошо вложить деньги. Ко всему прочему, Мария очень любила оставшегося в Америке отца и тяжело перенесла переезд. Она выросла застенчивой, неуклюжей и толстой – пытаясь хоть как-то снять напряжение и компенсировать себе отсутствие любви в семье, Мария слишком много ела. Чувство неуверенности в себе, зародившееся в детстве, преследовало потом Марию все жизнь.

Мария с матерью Евангелией Калогеропулос

Мария Каллас

В консерватории Мария попала в класс к замечательному педагогу Эльвире де Идальго, специалисту по пению бельканто. Она не просто научила Каллас правильно петь; она приложила все силы к тому, чтобы гадкий утенок Мария научился превращаться на сцене в прекрасного лебедя. Позднее Мария признавалась: «За всю мою подготовку и за все мое художественное воспитание как актрисы и как человека я обязана Эльвире де Идальго».

Эльвира полюбила Марию, как родную дочь. Она научила ее всему, что знала, приложив множество усилий к тому, чтобы развить и укрепить певческий дар Марии, обучила ее основам драматического мастерства. Мария занималась часами, стараясь своим упорством и прилежанием отблагодарить Эльвиру за заботу и любовь. Пение стало для нее смыслом жизни, единственной радостью и главной наградой. Когда шла война, Мария зарабатывала пением – солдаты делились с ней пайками, и этими солдатскими пайками питалась вся семья Каллас.

В шестнадцать лет Мария Каллас выиграла свой первый приз – она победила в конкурсе среди выпускников консерватории. Эльвира де Идальго выхлопотала любимой ученице место в Афинском оперном театре, где Каллас вскоре впервые вышла на сцену, исполнив партию Сантуццы в опере Пьетро Масканьи «Сельская честь». Критика с восторгом приветствовала появление в театре новой солистки, называя ее новой звездой; естественно, после такого громкого дебюта Марии пришлось сполна изведать, что такое зависть актрис. Как только ей ни мешали, какие только интриги ни плелись в Афинской опере, только чтобы не дать Каллас пробиться вверх! Дело, как всегда, спас случай. Однажды заболела исполнительница главной партии в опере Джакомо Пуччини «Тоска», и администрация театра предложила Каллас заменить ее. Когда об этом узнала сама заболевшая, она отправила своего мужа, известного взрывным характером, в театр, велев ему любым способом помешать Марии Каллас выйти на сцену. В итоге Тоска пела с наливающимся под глазом синяком, но на таком душевном подъеме, с такой страстью и мастерством, что зал буквально рухнул к ногам молодой певицы.

Однако Мария быстро поняла, что спокойно петь ей в Афинах не дадут. В 1944 году она для начала решила уехать в США, чтобы попробовать сделать карьеру там, но начинающей певицей с одной удачной партией там никто не заинтересовался. Правда, один итальянский импресарио предложил Марии контракт в Вероне, и та согласилась. Ее дебют состоялся 2 августа 1947 года в опере Амилькаре Понкьелли «Джоконда». Голос Каллас, великолепное сопрано редкой силы и широкого диапазона, ее несомненный драматический дар и яркая индивидуальность привели критику и публику в восторг. Тут же посыпались новые предложения; Каллас прочили блестящее будущее. За четыре года Мария Каллас исполнила главные партии в операх Пуччини и Верди, Вагнера и Беллини; ее репертуар был разнообразен, а исполнение неизменно превосходным. Слава Марии Каллас росла на глазах – и это несмотря на то, что она по-прежнему была очень полной, к тому же обладала массой дурных привычек, например, грызла ногти. У молодой примадонны появились поклонники, самым настойчивым из которых оказался итальянский промышленник, миллионер и большой любитель оперы Джованни Баттиста Менегини. Он был старше Марии на тридцать лет и к тому же закоренелый холостяк, но Мария – талантливая, обаятельная и страстная, – покорила его сердце. Возможно, что Менегини, как любой хороший делец, понимал: Мария способна заработать миллионы. Он пошел на штурм по всем правилам: цветы, подарки, ужины в ресторанах и долгие совместные прогулки по романтическим улочкам Вероны. Мария чувствовала себя в его обществе на редкость хорошо: ей, с детства лишенной отца, очень не хватало рядом такого мужчины, как Менегини: опытного, надежного, способного защитить и ободрить. В одном из интервью она заявила: «Я поняла, что это тот человек, которого я ищу, уже через пять минут после нашего знакомства. Если бы Баттиста захотел, я тут же без всякого сожаления оставила бы музыку. В жизни женщины любовь значительно важнее, чем любой профессиональный триумф». Их роман продолжался два года, пока однажды Мария – девушка весьма серьезная и воспитанная в самых суровых традициях – не заявила ему: «Нас всюду видят вместе. Ты меня компрометируешь. Ты должен или жениться на мне, или перестать за мной ухаживать».

Мария Каллас в роли леди Макбет в опере Дж. Верди «Макбет»

Менегини решился. Все приготовления к свадьбе заняли у него несколько часов: сообщить родственникам, купить для Марии нарядное платье и договориться со знакомым священником. 21 апреля 1949 года Мария и Баттиста обвенчались в церкви Святого Филиппа. Свидетелей для церемонии нашли прямо на улице, они же были единственными гостями. И семья жениха, и мать невесты не одобрили этого брака. Евангелия была против того, что ее Мария выходит замуж не за грека, да к тому же вдвое старше ее, а Менегини считали, что Мария выходит замуж только из-за денег Баттисты. Кроме того, они опасались, что, женившись, он забросит семейное дело.

Родственники оказались правы: женившись на Марии, Баттиста все свои силы отдал заботам о ее карьере. Он стал для Марии не только мужем, но и отцом, менеджером, психоаналитиком и имиджмейкером. Он баловал свою жену, как любимого ребенка, и взял на себя все проблемы, связанные с организацией ее концертов, предоставив ей возможность целиком отдаться любимому делу – пению.

Мария Каллас в роли Турандот в опере Дж. Пуччини «Турандот»

Супруги поселились в Милане. Мария с удовольствием осваивала новую для себя роль жены, обустраивая свой дом и муштруя прислугу. Обстановка в доме с головой выдавала все ее комплексы, уходящие корнями в нищее детство: мебель в завитушках, громоздкая позолота, обои в ангелочках с пышными цветочными гирляндами и прочие составляющие роскошной жизни – как ее понимают те, кто недавно разбогател. Режиссер Франко Дзефирелли был шокирован безвкусной обстановкой дома супругов Менегини, но Каллас была там счастлива. Баттиста ни в чем не мог ей отказать, и Мария тратила деньги, не считая. Менегини привил ей вкус к дорогой одежде и обуви, сшитой на заказ; такой обуви у Марии было 150 пар. Ее гардеробы ломились от платьев, а число головных уборов – от простых шляпок до совершенно немыслимых сооружений – превысило три сотни. Говорили, что у Марии Каллас был специальный парикмахер, который, следуя любому ее капризу, менял ей прическу. Под настроение Мария любила перекрашивать волосы, испробовав все мыслимые и немыслимые оттенки. При всем при этом Мария продолжала много работать. В 1951 году Каллас заключила контракт с известнейшим итальянским оперным театром «Ла Скала». Поначалу Мария делила свое звание примадонны «Ла Скала» с Ренатой Тибальди; но вскоре, обретя популярность и признание критики, Каллас поставила руководство театра перед выбором: или контракт с Тибальди разрывают, или уходит сама Каллас. Взвесив все «за» и «против», руководство выбрало Каллас – она была моложе, талантливее и больше нравилась публике. И не проиграло: в жизни театра началась новая эпоха, которая по праву называется эпохой Каллас. Она привлекала в театр лучших певцов и дирижеров; для нее ставились оперы, уже десятилетиями не шедшие на оперных сценах – «Альцеста» Глюка, «Весталка» Спонтини, «Орфей и Эвридика» Гайдна, «Медея» Керубини, «Анна Болейн» Доницетти… Мария, в совершенстве владевшая необходимой для таких партий техникой бельканто, буквально возродила их из забытья, а партии в этих операх стали признанными вершинами в ее творчестве. Публика была готова носить Марию на руках, выгодные контракты сыпались один за другим.

Мария Каллас в роли Джулии в опере Г. Спонтини «Весталка»

Каллас всю себя отдавала пению, стремясь довести любую партию, любой жест до совершенства. «Я помешана на совершенствовании», – любила повторять она. Чтобы больше соответствовать своим ролям, в 1954 году Мария Каллас совершила настоящий подвиг – за несколько месяцев она похудела со ста килограммов до шестидесяти, превратившись из классической оперной певицы с габаритами афишной тумбы в красивую, стройную женщину. Что ей для этого пришлось сделать, неизвестно: говорили и про курс радикального голодания, и про некие чудодейственные таблетки, и даже про то, что Марии пришлось заразить себя глистами. На радостях Мария полностью сменила гардероб, скупив нарядов на несколько магазинов.

В своем новом облике она как нельзя лучше соответствовала своим героиням – Норме, Медее, Анне Болейн, Лючии… Слава ее давно уже вышла за пределы Европы; Мария Каллас много гастролировала, и зрители по всему миру имели возможность насладиться ее голосом и лично убедиться в правдивости всех титулов, которыми ее награждала щедрая на пышные эпитеты итальянская пресса: «непревзойденная», «неподражаемая», «божественная».. Теперь ее так называли в парижской Гранд-Опера, лондонском Ковент-Гардене и нью-йоркской Метрополитен-Опера. Всеми вопросами, связанными с контрактами, гостиницами, билетами и прочим, занимался Менегини. Когда он не мог сопровождать Марию в поездках, он звонил ей каждый день, требуя отчета обо всем – как идут репетиции, что сказала критика после выступлений, нравится ли ей гостиница и какого цвета платья она себе купила. А она писала ему подробнейшие письма и отправляла местные газеты с рецензиями.

Их брак был образцом счастливой стабильности, где было все – взаимное уважение, надежность, верность, чувство защищенности, общее дело и деньги. Не было только детей – сначала Мария очень хотела ребенка, но Менегини не разрешал ей беременеть, опасаясь за ее карьеру, а потом она сама оставила эту идею. Жизнь была расписана по минутам на много месяцев вперед: репетиции, гастроли, выступления, переезды… Казалось, ничто не может нарушить этот прекрасно отлаженный механизм – даже то, что после резкого похудения у Марии начали сдавать нервы. Она стала раздражительной, устраивала скандалы по пустякам – например, могла закатить прислуге скандал из-за того, что продукты в холодильнике стоят не на той полке, на которой она привыкла. Мария постоянно ссорилась с администрацией театров и партнерами по сцене, но примадонне все прощали – чем больше скандалов устраивала Мария, тем лучше она пела, тем больше страсти звучало в ее голосе, тем более убедительной была ее игра. Друзьями Каллас и ее мужа были самые видные итальянцы, среди которых – кинорежиссер Лукино Висконти, композитор Леонард Бернстайн, фельетонистка Эльза Максвелл.

Именно Максвелл в 1957 году на одном из своих вечеров познакомила Марию с судостроительным магнатом Аристотелем Онассисом. Они обменялись любезностями – и разошлись. А в начале 1959 года они снова встретились – на этот раз на балу, который ежегодно устраивала графиня Костельбарко. Мария пригласила Онассиса на свое выступление – она пела «Медею», одну из лучших своих партий, – а он пригласил ее и Менегини в круиз на своей знаменитой яхте «Кристина». Сам Онассис говорил: «Эта встреча была исторической, ведь мы были самыми знаменитыми греками в мире».

Аристотель Онассис родился 15 января 1906 года. Он происходил из семьи богатых табакоторговцев, но Онассисы потеряли все, когда в 1922 году их родная Смирна (ныне Измир) была захвачена турками. Бежав, Аристотель Онассис осел в Аргентине. В Буэнос-Айресе он начал ночным диспетчером в порту, а затем с помощью друзей семьи в дневное время начал торговлю табаком. За два года он заработал сто тысяч долларов. Молодого предпринимателя заметило греческое правительство и после того, как Онассис добился заключения торгового соглашения между Грецией и Аргентиной, сделало его генеральным консулом. Расширив сферу деятельности за счет производства товаров широкого потребления, к двадцати пяти годам Онассис заработал свой первый миллион долларов.

В 1932 году он за 120 тысяч долларов приобрел у одной канадской фирмы свои первые шесть кораблей; потом он поменял их на более вместительные суда. В 1938 году он построил свой первый танкер, а потом купил еще два. В годы Второй мировой войны Онассис заработал не одно состояние, поставляя нефть в воюющую Европу. Его компания росла и росла, танкеры Онассиса перевозили нефть по всему миру, зарабатывая ему один миллион за другим. В 1953 году Онассис купил контрольный пакет акций «Общества морских купаний», которое контролировало все казино в Монте-Карло и владело большим количеством недвижимости в Монако и других местах, а 1957 году приобрел концессию на управление греческими авиалиниями.

Мария Каллас в роли Альцесты в опере К. Глюка «Альцеста»

В 1946 году он женился на Афине (или Тине) Ливанос, дочери греческого корабельного магната; влияние тестя во многом помогло ему в развитии бизнеса. У Онассисов родилось двое детей – сын Александр и дочь Кристина. У него было все – деньги, власть и семья, не было только одного – славы.

В Марии Каллас – красивой, талантливой, знаменитой – он увидел все то, чего не хватало ему самому. Привыкнув получать все, чего бы он ни пожелал, Онассис пошел на штурм «самой знаменитой гречанки на Земле».

Яхта «Кристина», названная так в честь любимой дочери Онассиса, была самым роскошным судном того времени, где каюты были украшены музейными картинами, где были перила из красного дерева, антикварные светильники и знаменитые барные табуреты, обтянутые крайней плотью китов. На борту царил бесконечный праздник жизни: вечеринки, балы, роскошный отдых и дорогие подарки от щедрого хозяина. На этот раз королевой круиза была Мария – в ее честь приглашались знаменитые гости, играл оркестр и провозглашался один тост за другим. Ари осыпал Марию цветами и драгоценностями, часами танцевал с нею на роскошной палубе «Кристины» – часто Баттисте приходилось уходить в каюту одному, оставив Марию в объятиях Онассиса. Поначалу он не волновался – Менегини отдавал себе отчет в том, что его жена намного моложе его и ей требуются развлечения, но он прекрасно знал, что Мария без него не сможет. Однако потом он забеспокоился: через две недели после начала круиза «Кристина» зашла в Эгейское море; Онассисы и Менегини были приглашены в резиденцию Патриарха Константинопольского, который благословил Аристотеля и Марию – и не обратил никакого внимания на их супругов. А однажды ночью в каюту к Баттисте пришла заплаканная Тина Онассис: «Там твоя жена в объятиях моего мужа. И насколько я его знаю, ты уже не сможешь получить ее назад».

Тина взяла детей и покинула «Кристину»; вскоре она начала бракоразводный процесс – хотя Аристотель и пытался ее отговорить; в хороших греческих семьях не одобряли разводов. Обретя свободу, Тина Онассис всего через полгода вторично выйдет замуж за британского лорда.

Мария тоже попросила Менегини о разводе: «Я остаюсь с Онассисом. Я поняла, что больше не люблю тебя», – заявила она Баттисте. Тот пытался ее образумить: Аристотель никогда на ней не женится, а без Баттисты – верного менеджера, преданного друга и заботливого мужа – Мария пропадет; пусть Мария встречается с Онассисом, но зачем разводиться? Но Мария была неумолима: она любила Онассиса и искренне верила, что он рано или поздно сделает ей предложение.

Говорят также, что Менегини согласился на развод только после того, как Аристотель Онассис пришел к нему в дом и предлагал за Марию гигантские отступные. Денег Баттиста не взял, но на гражданский развод согласился, поняв, что Ари и Мария готовы на все, лишь бы быть вместе.

Мария Каллас на репетиции с Лукино Висконти

Удивительно, насколько сильно Мария Каллас любила Аристотеля Онассиса – старого, толстого, некрасивого и во многом жестокого с нею. Да, он был щедр, он открыл ей мир настоящей любви, со страстями, бурным сексом и теми приятными мелочами, всю ценность которых могут оценить лишь влюбленные, – например, он любил расчесывать Марии волосы. Ари терпел ее истерики, выслушивал ее рассказы о репетициях и оперных выступлениях – и это при том, что оперное пение он не любил и мог заснуть во время пения Марии. Ради него она перекраивала свое расписание, отказывалась от многих выгодных контрактов – стремясь быть вместе с любимым, Кал лас пела там и тогда, где и когда были дела у Онассиса. Отменялись гастроли, терялись контракты, газеты все больше уделяли внимание не Марии Каллас – оперной примадонне, а Каллас – любовнице миллионера Онассиса. Но она все еще надеялась; однажды Каллас публично объявила о скорой свадьбе, но на другой день Онассис назвал это «всего лишь фантазией». Он добился своего и теперь наслаждался известностью, которую ему приносили отношения с Марией. Она боготворила его, готова была исполнить любую его прихоть. Между тем Онассис стал обращаться с Марией все хуже и хуже: мог публично наорать, обозвать «горлопанкой» или «полной дурой», даже ударить. Он срывал на ней плохое настроение, и друзьям приходилось утихомиривать буйного грека, умоляя его быть с Марией поделикатнее. Каллас страдала, но продолжала любить; постоянное нервное напряжение привело к тому, что у нее начались проблемы с голосом. Впервые голос отказал Марии в Далласе, во время исполнения оперы Доницетти «Лючия ди Ламмермур», и жадные до чужих несчастий газетчики тут же разнесли эту новость по всему миру. В 1958 году в Риме Каллас пела «Норму» – и была вынуждена уйти со сцены посредине представления, хотя в зале находился сам президент Италии Джованни Гронки с супругой. После этого Мария уже никогда не пела в Риме; она вообще выступала все реже и реже. После провального выступления 11 декабря 1961 года в «Ла Скала» Аристотель орал на нее: «Ты ничтожество!» Ссора следовала за ссорой…

У них с трудом получалось быть вместе; но и друг без друга они уже не могли. В один прекрасный момент Мария поняла, что беременна; она была на седьмом небе от счастья. Но Онассис запретил ей рожать… Аборт был сделан слишком поздно, Мария с трудом оправилась. Всю жизнь она проклинала Аристотеля за то, что тот заставил ее сделать аборт; еще больше проклинала она себя – что послушалась, что не могла с ним расстаться…

В августе 1968 года они поссорились на борту «Кристины». Онассис и Мария ругались так, что вся команда попряталась по своим каютам, опасаясь попасть под горячую руку. Наконец, Ари прервал Марию посреди фразы и велел убираться. «Хорошо, но больше ты меня не увидишь!» – заявила Мария.

Мария Каллас в роли Елизаветы в опере Дж. Верди «Дон Карлос»

А в сентябре было объявлено о предстоящей свадьбе Аристотеля Онассиса и Жаклин Бувье-Кеннеди, вдовы погибшего американского президента. Их бракосочетание произошло 20 октября 1968 года на острове Скорпио, который Онассис когда-то купил для Марии. Каллас была раздавлена. «Ты не верил, что я могу умереть от любви. Знай же: я умерла. Мир оглох. Я больше не могу петь. Нет, ты будешь это читать. Я тебя заставлю. Ты повсюду будешь слышать мой голос – он будет преследовать тебя даже во сне, он окружит тебя, лишит рассудка, и ты сдашься, потому что он умеет брать любые крепости. Он достанет тебя из розовых объятий куклы Жаклин. Он за меня отомстит», – писала Мария Аристотелю вскоре после свадьбы. По легенде, она прокляла Онассиса и всех его потомков, и это проклятие действует до сих пор. «Обрати внимание на мои слова. Боги будут справедливы. Есть на свете правосудие».

Мария перестала петь. Она поселилась в Нью-Йорке, в маленькой квартирке на авеню Джорджа Мандела. В 1969 году она снялась в фильме «Медея» режиссера Пьетро Паоло Пазолини, но особого успеха фильм не имел: Мария Каллас, великая «поющая драматическая актриса», в качестве просто драматической выглядела не так убедительно, как в оперных постановках. Она занялась преподаванием – ее знаменитые мастер-классы, которые Мария давала в академии Джульярд в 1971 году, вошли в историю. Двадцать четыре человека, имевшие счастье присутствовать на ее уроках, до сих пор называют себя ее учениками, хотя все признаются, что Мария Каллас не была великим педагогом: ее дар был не столько приобретенным, сколько врожденным, и его невозможно было передать другим. Но зато она смогла научить их тому, как отдавать себя музыке, как понимать ее и как надо вести себя на сцене. Этим занятиям знаменитый американский драматург Теренс Мак-Нелли посвятил свою пьесу «Мастер-класс».

Мария Каллас в фильме Пазолини «Медея»

Вскоре после свадьбы Аристотель приполз к Марии на коленях. Жаклин оказалась совсем не такой, какой он хотел видеть свою жену: она была холодной, расчетливой, не желала его слушать и не интересовалась его делами, предпочитая просто тратить его деньги. Онассису не хватало Марии – ее терпения, ее любви, ее бескорыстия и ее всепрощения. Мария простила Онассиса.

Но проклятие действовало: в 1973 году в авиакатастрофе погиб любимый сын Онассиса Александр, и после этого Аристотель не захотел жить. Он скончался 15 марта 1975 года, и Мария была рядом с ним. Жаклин в это время гуляла по Нью-Йорку…

Последние годы своей жизни Мария Каллас провела в Париже. Она жила очень уединенно, принимая у себя только свою учительницу Эльвиру де Идальго. В сентябре 1977 года Мария попросила секретаря Онассиса Кики Мутсатоса отвезти ее на могилу Аристотеля. Они прилетели на остров Скорпио; у Марии в руках был букет белых роз. Подойдя к склепу, она попросила Кики отойти, чтобы она могла попрощаться с Онассисом в одиночестве. В самолете она сказала: «Вы знаете, у нас с Ари ничего не было в этом мире, кроме друг друга. Я всю жизнь пишу ему письма…» И после долгой паузы добавила: «Ничего. Осталось недолго. Скоро мы встретимся».

Мария Каллас умерла 16 сентября 1977 года от сердечного приступа. Ее сердце – страстное, умеющее любить и ненавидеть сердце настоящей гречанки – разбилось, устав биться вдали от любимого.