Книга: История морских разбойников
Назад: Глава 9. ВЫХОД ФЛИБУСТЬЕРОВ К ТИХОМУ ОКЕАНУ
Дальше: Глава 11. ЧЕРЕЗ МАГЕЛЛАНОВ ПРОЛИВ К ПОБЕРЕЖЬЮ ПЕРУ И ПАНАМЫ

Глава 10.
ПОКОРЕНИЕ КАРТАХЕНЫ В СОЮЗЕ С АДМИРАЛОМ ПУАНТИСОМ

Из предыдущих глав явствует, что хотя флибустьеры руководствовались одинаковыми правилами, методою, обычаями, системами, правилами и целями, однако не имели единства в планах, не стремились к общему союзу. Каждая толпа формировалась случайно, для какого-нибудь случайного же или намеренного предприятия, и действовала отдельно. Этот недостаток единства, неимение гениального предводителя и различие национальности «береговых братьев» решили тогда судьбу Вест-Индии. Чего не совершили бы эти люди при своем мужестве, терпении и других воинских доблестях при благоприятствовавшем им счастии, если бы гениальный человек соединил их всех, подчинил предприятия их правильной системе и образовал таким образом лучшее целое! Но этого не случилось. Поэтому история флибустьеров состоит из отдельных, без всякой связи, часто совершенно изолированных деяний, из которых каждое, по мере важности цели, имело больший или меньший интерес, который определялся также иногда характером и подвигами предводителей. Эти предводители были люди, которые, несмотря на всю свою низость, привлекают к себе внимание и любопытство читателей и возбуждают род участия, подобного, отчасти, тому, какое чувствуют при зрелище трагедии, надеясь видеть в конце торжество правды, что, конечно, в отношении к флибустьерам, не всегда осуществлялось.
При таком недостатке единства и связи, делающими невозможным соблюдение хронологического порядка, нам простят следующее преднамеренное отступление от хронологического хода событий: автор поместил рассказ чрезвычайного и в своем роде единственного предприятия в конце книги, чтобы заключить ее интереснее, нежели это было возможно иначе. Можно сказать, что этим предприятием заключился шумный период существования флибустьеров.
Республика флибустьеров мало-помалу начала утрачивать множество особенностей своих, хотя значительное число полудиких, различных от настоящих «береговых братьев» людей, которых особенно употребляли в национальных распрях своих губернаторы Сан-Доминго и Ямайки, тоже носили это имя. Так, например, Кюсси, французский губернатор Сан-Доминго, предпринял в 1689 году, подкрепляемый своими так называемыми флибустьерами, которые все были французы, экспедицию в Сант-Яго-де-лос-Каваллерос. Это был город, принадлежавший также к Сан-Доминго или Испаньоле, находившийся на полуострове, образуемом рекою Яке и сильно укрепленном самой природой.
Несмотря на то, город был взят, ограблен и сожжен. За этот подвиг, совершенный под покровительством королевского наместника, скоро отомстили. В Сан-Доминго прибыл королевский испанский флот с 2600 солдатами войска, к которому присоединилось еще 700 человек с острова. Французы, вместе со своими флибустьерами, могли противопоставить этому войску едва 1000 человек и потому старались только держаться в оборонительном положении, но это не удалось. Скоро дошло до чрезвычайно кровопролитной битвы, в которой испанцы одержали полную победу, и сам Кюсси остался на месте.
Такие-то кровавые сцены, которые происходили теперь не по-прежнему, на манер флибустьеров, — независимо и для добычи, а по приказанию, для интереса разных правительств, сделались участью бродяг, которые, несмотря на всю свою зависимость хвастали все еще прежним названием, долго распространявшим ужас во всей испанской Америке и теперь еще возбуждавшим страх. Эти так называемые флибустьеры были ничем иным, как орудием дворов. Их сажали на королевские суда и отправляли в экспедиции, подробно предписав им, как действовать. Подвиги их только в том отношении имеют связь с настоящей историей флибустьеров, что в них участвовали солдаты, называвшие себя флибустьерами.
В 1697 году французский адмирал барон де-Пуантис с эскадрой в 17 военных кораблей предпринял экспедицию в Картахену, к нему присоединилось восемь кораблей с 650 флибустьерами, которыми командовал не избранный из среды их товарищ, а королевский губернатор Дюкасс. Сюда принадлежали еще три корабля с поселенцами и два с неграми. Всего набралось 5400 человек. Флибустьеры выказали в этой экспедиции свое обычное мужество и взяли крепкий форт Букачик. Другие форты были взяты также один за другим и наконец после трехнедельной осады, в продолжение которой испанцы защищались храбро, а французы потеряли много людей, сдался и город на капитуляцию.
Тотчас по появлении французской эскадры все богатые женщины уехали со своими драгоценностями. Вместе с ними отправили на 40 миль внутрь земли 120 мулов, нагруженных деньгами. Несмотря, однако, на это, в городе нашли еще много благородных металлов в слитках и в монете, драгоценные камни и легко переносимые товары, добыча необъятная, оцененная в 40'000'000 ливров, не считая похищенного главнейшими французскими офицерами, из которых каждый, кроме законной части добычи, приобрел еще 200'000 пиастров вышесказанным образом. К добыче не причислили, между прочим, множества предметов, как то: несколько сот пушек, из которых восемьдесят шесть лучших перевезли на корабли. Победители предавались ужаснейшим излишествам, и хотя большую часть их составляли королевские солдаты, предводимые королевскими же офицерами, однако они ни в чем не уступали флибустьерам. Капитуляция была нарушена, церкви осквернены, священные сосуды похищены, монахи преданы пытке, девиц раздевали донага и растлевали, причем множество больных в госпиталях под предлогом прекратить их страдания предали голодной смерти.
Сначала французы имели намерение основаться здесь и производить весьма выгодную торговлю, но вдруг между ними открылась убийственная эпидемия, которая похитила столько солдат и моряков, что скоро начали опасаться недостатка в матросах для обратного пути. Это бедствие принудило Пуантиса к поспешнейшему отъезду, который состоялся месяц спустя после взятия города, но перед отъездом взорвали форты, разрушили все торговые и фабричные заведения и потопили суда.
Флибустьеры больше всех способствовали взятию Картахены, но после успеха начальники забыли об их заслугах, и Пуантис сам подал пример к подлому поступку с этими хорошо пригодившимися людьми. Под предлогом, будто на выручку города идет подкрепление, он удалил их, чтобы удобнее распорядиться добычей, и когда они возвратились, не видав никакого неприятеля, французы начали жаловаться, что нашли дома пустыми, и даже не пускали флибустьеров в город. Тут то у них открылись глаза. Они хотели напасть на королевское войско и силой проникнуть в город, но Пуантис предупредил эту сцену, приказав немедленно впустить их, а чтобы еще больше успокоить флибустьеров, назначил любимого ими начальника, губернатора Сан-Доминго Дюкасса, комендантом Картахены. В этом качестве Дюкасс стал требовать отчета в награбленных деньгах, но это не входило в расчеты Пуантиса. Следствием отказа был спор, причем Дюкасс отказался от места коменданта и потребовал немедленно отпустить с ним всех флибустьеров, поселенцев и негров с Сан-Доминго, объявляя, что в противном случае Пуантис ответит за весь ущерб, могущий произойти для колонии от дальнейшего задержания ее защитников. Испуганный этой угрозой, и притом радуясь, что отделается от тягостных ему людей, Пуантис согласился на отъезд их, причем желал оставить при себе только четвертую часть флибустьеров и некоторое число негров, надеясь легче справиться с ними.
Дюкасс с горестью видел, что число подчиненных его уменьшается с каждым днем. Они умирали не только от болезней, но и от совершенного недостатка в помощи больным и раненым и даже от голода. Здоровые питались кониной, собачьим и кошачьим мясом. Однако, несмотря на все эти бедствия, Дюкасс и флибустьеры показывали большое спокойствие, потому что добыча не была еще разделена. Наконец ее уложили в ящики и хотели перевезти на корабли. Тогда поднялся громкий ропот между пиратами, которые решились, по-видимому, силой воспротивиться этому. Только убеждения Дюкасса заставили их согласиться на перевозку, но зато они отказались решительно участвовать до раздела добычи в срытии крепости. Пуантис продолжал лицемерить, пока все не было перевезено на корабли, и тогда добычу разделили по его приказанию, причем флибустьерам досталась такая же часть, как и простым матросам. Вместо нескольких миллионов, следовавших им по уговору, они получили только 40'000 пиастров. Этот обман, соединенный с ненасытной жаждою к золоту, привел флибустьеров в бешенство, они вспомнили свою прежнюю славу, прежнюю независимость, с презрением отвергли предлагаемую часть добычи и решились напасть на отдельно плававший корабль главного начальника Пуантиса. Все просьбы и убеждения Дюкасса были на этот раз тщетны, и предприятие верно исполнилось бы удачно, если бы один из флибустьеров не воскликнул: «Что за охота, братцы, связываться с этой собакой, ведь он не увозит ничего нашего. Наша часть осталась в Картахене и там надо взять ее!»
Предложение это было принято с восторгом. Всеобщая досада уступила место величайшему веселью, все корабли флибустьеров немедленно поворотили назад, и пираты, презирая чуму и голод, от которых едва-едва избавились, поплыли к Картахене. Приведенный в отчаяние этим намерением Дюкасс, находившийся на королевском фрегате, обратился к Пуантису, прося его принять немедленно нужные меры к отвращению пиратов от их намерения. Но Пуантис заболел в этот самый день и передал начальство генералу де-Леви, который отвечал, что не побежит за разбойниками, которых надо повесить всех без исключения. Итак, Дюкассу оставалось только прибегнуть к последнему средству: сделать флибустьерам письменное увещание и приказать отказаться от их намерения. В приказе этом, между прочим, говорил он, что «они оскорбляют величайшего в свете государя, который не виноват в бесчестном поступке одного из своих офицеров, что он сам представит жалобу их королю и им будет оказано полное удовлетворение, но что они должны оставить мысль свою возвратиться в Картахену. Если же, несмотря на все это, будут непослушны, то возведут его, невинного, любящего их начальника, на эшафот».
Но флибустьеры были слишком взбешены, чтобы склониться на его убеждения, и потому продолжали плыть к Картахене, где появление их произвело величайший ужас между несчастными жителями, которые не успели еще опомниться. Страх наполнил сердца их при мысли, что флибустьеры теперь одни и ничто уже не может обуздать их. Нечего было и думать о сопротивлении, и потому флибустьеры вступили в город без всякого препятствия, заперли всех мужчин в соборную церковь и отправили к ним депутатов, которые говорили следующее:
«Мы очень хорошо знаем, что вы считаете нас людьми без веры и чести, существами более сходными с дьяволами, нежели с людьми. Это доказывали вы многими оскорбительными примерами во время нашего пребывания у вас. Теперь явились мы с оружием в руках и имеем полную власть отомстить вам, если захотим, — вы же не можете не ждать жесточайшей мести. Однако же, мы намерены вывести вас из заблуждения и доказать, что гнусные качества, которые вы нам приписываете, принадлежат не нам, а единственно тому генералу, под начальством которого мы сражались с вами. Этот вероломный обманул нас, хотя только нашей храбрости обязан взятием вашего города, он, однако, отказался разделить с нами плоды этого завоевания. Это принудило нас посетить вас вторично. Жалеем вас, да делать нечего. Впрочем, мы льстим себя надеждой, что вы будете довольны нашей умеренностью и правдивостью. Обещаем вам оставить город ваш без малейшего насилия или беспорядка, как скоро заплатите нам пять миллионов. Больше не хотим требовать. Если же вы не примете такого умеренного требования — то ожидайте всевозможного несчастия, которое в таком случае должны приписать единственно себе и генералу Пуантису, которого имя дозволяем покрыть всевозможными позорными названиями и проклятиями».
Жители Картахены знали очень хорошо, что с такими людьми оставался один ответ: немедленно уплатить требуемую сумму. Для этого один монах взошел тут же на амвон и заклинал своих слушателей отдавать в такой крайности все оставшиеся у них драгоценности. Но люди скорее отказываются от надежды спасти жизнь свою, чем от своих сокровищ. Это оказалось и здесь, когда после окончания увещания приступили к сбору: он далеко не достигал требуемой суммы. Его вручили флибустьерам, причем уверяли их, что это все, что осталось им после первого грабежа. Но флибустьеры и слушать не хотели этого, верные своей угрозе, они приступили к новому грабежу, обыскивали самые потаенные углы, даже могилы не были изъяты от их алчности, но нашли очень мало. Пытали значительнейших жителей, чтобы узнать, где скрыты их сокровища, но и это ужасное средство не имело успеха. Флибустьеры не хотели также уехать без добычи и потому употребили следующую хитрость. Они привели в собор двух знатнейших жителей и грозили им смертью, так как те не открывали ничего, их увели при общих воплях испанцев на место казни и там заперли в скрытном месте. Между тем послышался залп из ружей и флибустьеры объявили, что две первые жертвы упорства пали. Потом стали подводить других значительнейших жителей, угрожая им той же участью. Эта мера пиратов была сообщена всем пленникам и имела желаемый успех. В тот же самый день собрали с лишком миллион испанских талеров. Теперь сами флибустьеры, убедившись, что это последнее, отказались от всех дальнейших притеснений, пробыли еще три дня в городе, потом сели на суда, взяв с собой сто двадцать невольниц-негритянок, и уехали со своей добычей, из которой на каждого пирата приходилось золотом и драгоценностями с лишком по три тысячи пиастров.
Жители Картахены до отъезда флибустьеров были еще свидетелями акта правосудия пиратов. Двое из них преступили приказание не делать никаких бесчинств и изнасиловали несколько девушек. Родственники последних осмелились пожаловаться, основываясь на формальном обещании флибустьеров удержаться от всяких неприязненных поступков. Жалоба была принята, преступников схватили, привели на военный суд, наскоро образовавшийся из пиратов, который присудил их быть расстрелянными, что, несмотря на ходатайство самих обиженных, было немедленно исполнено в глазах всех жителей.
Флот флибустьеров состоял из девяти судов, едва выйдя из Картахены он наткнулся на английскую военную эскадру. В этой крайности каждый помышлял только о своем спасении, не думая о других. Самые большие два корабля, на которых находилось более миллиона пиастров, были взяты англичанами после упорного сопротивления. Один загорелся и был выброшен на берег
Сан-Доминго, но люди и деньги спасены, четвертый был выброшен на берег только что разграбленной Картахены, весь экипаж попался в руки испанцев, которые, однако, пощадили жизнь флибустьеров и употребили их только на починку попорченных укреплений. Остальные пять кораблей благополучно достигли Сан-Доминго.
французское правительство сильно вознегодовало за случившееся в Картахене, однако в отношении к разделу добычи объявило себя на стороне флибустьеров и колонистов и приказало выдать им 1'400'000 ливров, что, однако, никогда не было исполнено.
Людовик XIV находился тогда в суеверном периоде своей жизни, когда совесть мучила его не за кровавые войны, возбужденные его честолюбием, не за казни и заключение невинных, а за мелкие упущения в исполнении правил веры. Поэтому он с ужасом взирал на церковные утвари, привезенные французами из Картахены, тем более, что это святотатство совершили его подданные. Он повелел отделить от добычи все церковные утвари, снарядить нарочно корабль и отвезти их назад в Картахену.
Были еще другие отдельные толпы пиратов, которые под страшным именем флибустьеров искали славы и добычи уже не в Вест-Индии, где нельзя было более ждать защиты и покровительства, а в отдаленных морях, не думая о том, что там не представлялось им в нужном случае никакого убежища. Между ними находился француз Монтобан, который разбойничал в 1695 году у берегов Гвинеи и сам вкратце описал свои подвиги. Он нападал на военные корабли и брал их. Английский сторожевой корабль, стоявший у Анголы, непременно хотел взять корабль Монтобана, но Монтобан и товарищи его дрались так отчаянно, что принудили к сдаче самих англичан. Приведенный в отчаяние, английский капитан решился не пережить этого поношения и взорвал свой корабль, корабль пиратов взлетел вместе с ним. Весь экипаж английского корабля, так же как и экипаж монтобанова, погиб, за исключением Монтобана и пятнадцати пиратов, которые живые упали в воду и вскоре принялись за прежнее ремесло свое. Недостаток в убежищах скоро, однако, прекратил их неистовства.
Наконец флибустьеры, не только зависевшие от английских и французских губернаторов, но и свободные, начали драться между собой. Забыв о прежнем братстве, французские флибустьеры стали беспрерывно делать высадки на остров Ямайку, много лет доставлявший им убежище и защиту, и грабить прибрежные поселения.
Подобное намерение возымел пират Давио, который в 1692 году вышел на берег с 290 флибустьерами. Случайно тридцать пять из них отделились от прочих и не могли отыскать их, блуждали по острову, беспрестанно сражаясь с жителями его, между которыми находились еще коренные флибустьеры, и ежеминутно опасаясь попасть в руки своих врагов. Число их уменьшилось уже до ста пятнадцати, когда они были захвачены ужаснейшим землетрясением, какое когда-либо запомнят летописи мира. Удары были так сильны, что ежеминутно ожидали поглощения острова бездонною пучиною. Между тем воздух был тих и небо ясно. При первых же ударах флибустьеры опрометью бросились на берег и в находившиеся там лодки: но торопливость их была такова, что большая часть лодок потонула, и пираты только с большим трудом возвратились вплавь на берег. Между тем море выступило из берегов, отбросило уцелевшие лодки с пиратами далеко от берега, покрыло остров и утопило множество флибустьеров, другие взобрались на вершины высочайших деревьев и там провели пять часов, пока прекратилось землетрясение и море ушло в свои берега.
Опустошение, причиненное этим землетрясением на острове, было ужасно. С лишком одиннадцать тысяч человек лишились жизни. Порт-Рояль был почти совершенно засыпан, большая часть крепости разрушена до основания, стены ее сброшены в море. Из находившихся в гавани кораблей и судов многие потонули, другие сорваны с якорей и разбиты в щепы, ни одно не осталось без значительных повреждений. Французский город, находившийся в двух милях от берега, был засыпан. Целые горы низверглись в долины и выровняли их, другие треснули и образовали неизмеримые пропасти. Все сообщения жителей были прекращены, несколько ущелий, через которые проходили дороги, завалены землей. Только с величайшей опасностью и усилиями можно было переходить с места на место.
Флибустьеры лишились при этом случае почти всего своего оружия, тридцать пять человек погибли, но находившиеся в лодках имели счастье спастись в море. Не только они, но и остававшиеся на берегу после разных опасностей и приключений выбрались благополучно из Ямайки.
Около исхода XVII столетия флибустьеры подверглись совершенному преобразованию и, как мы уже говорили выше, удержали только прежнее имя. Независимость их исчезла совершенно и вместе с ней то мнение народов о братстве их, которое делало их столь страшными. Все особенности исчезли. Многие совершили преступления и неистовства, которые заставляли их искать другого убежища, другие рассеялись, и любовь к родине до того остыла в них, что целые толпы французских «береговых братьев» переселялись на остров Ямайку и сражались против своих одноземцев. Даже самое название флибустьеров приняло другое значение: его давали беспорядочным толпам вооруженных искателей приключений всех наций, действовавшим по поручению разных воевавших между собой держав. Теперь не только на Сан-Доминго, Ямайке и Тортуге находились так называемые флибустьеры, но и на Мартинике и других островах: точно так, как испанцы, изгнав из Сан-Доминго буканьеров, поселили на нем испанцев, дав им то же название и надеясь заменить ими изгнанных, хотя вовсе не могли придать им тех же качеств и характеристических черт, напротив, новое общество охотников послужило только к тому, что сделало явственнее контраст. Испанские буканьеры в конце XVII столетия столь же мало походили при своей лености, совершенном недостатке в любви к вольности и по трусости на коренных, самостоятельных, деятельных, смелых французских буканьеров, как мартиникские флибустьеры на флибустьеров Сан-Доминго. Поэтому то название их мало-помалу получило совершенно другой смысл.
Назад: Глава 9. ВЫХОД ФЛИБУСТЬЕРОВ К ТИХОМУ ОКЕАНУ
Дальше: Глава 11. ЧЕРЕЗ МАГЕЛЛАНОВ ПРОЛИВ К ПОБЕРЕЖЬЮ ПЕРУ И ПАНАМЫ