ГЛАВА 9
Джим встретил меня роскошным обедом. Пожилой и одинокий человек, который просто жил по инерции, вдруг неожиданно обрел "сына", а вместе с ним новый смысл жизни. Он видел, что со мной что-то не то, но просто принял мои странности, как само собой разумеющееся. Джим никогда не спрашивал меня, откуда я беру деньги или где пропадаю ночами. Его опека была ненавязчивой, что я особенно ценил в наших отношениях.
Стоило мне поинтересоваться, что произошло в городе нового, как Джим рассказал мне, что около Лос-Анджелеса случилось громкое убийство босса мафии.
- Ты же знаешь, я почти не читаю газет из-за их наглого вранья, но тут с кем не заговоришь, сразу начинают обсуждать убийство бандита Микки Коэна. Поневоле заинтересуешься. В газетах написали, что бандитские машины расстреляли из пулеметов. Представляешь, Майкл! Из пулеметов! У нас что, война уже началась?! Куда смотрят эти власти?! Еще мне Фредди сказал, что к нам приехала специальная бригада из Нью-Йорка. Полиция. ФБР. А зачем, Майкл? Он же просто бандит! С чего такая честь? Убили, туда ему и дорога!
- Согласен. Спасибо большое. Было очень-очень вкусно.
- Я рад, что тебе понравилось. Майкл, я тебя прошу, будь, пожалуйста, осторожен на улицах. Мне консьержка на днях сказала, что в городе, вроде как, началась война между бандитами. Да и в газетах пишут, что в перестрелках гибнут простые люди.
- Я маленький, в меня не попадут.
- Не шути, я серьезно тебе говорю.
- Хорошо, а пока пойду, отдохну.
Придя в свою комнату, прилег на кровать. Сразу подумал, что мой расчет оказался верен. В городе творился криминальный бардак, шла переделка сфер влияния и территорий. Судя по рассказам Джима и газетам, которые я успел прочитать, в город вернулись тридцатые годы, когда шла война всех против всех. Джек Драгна схватился с преемниками Коэна за самый главный приз - сеть тайных букмекерских контор, а китайцы и прочие городские банды взялись резать сладкий пирог, некогда принадлежавший Микки Коэну. Незаметно для себя я задремал и проснулся от того, что услышал какие-то непривычные звуки. Посмотрел на часы. Стрелки показывали время: без двадцати девять. Вышел из своей комнаты и увидел странную картину. Обычно к этому времени Джим садился к радиоприемнику, чтобы слушать вечерний выпуск спортивных новостей, а вместо этого он сейчас стоял, разглядывая себя у зеркала, одетый в новый костюм. На мой удивленный взгляд, чуть помявшись, он виноватым голосом сообщил мне, что этажом ниже живет леди, которая полностью разделяет его любовь к спорту, и он уже третий день ходит к ней слушать спортивные новости.
- Джим, если ты сегодня не придешь, то я нисколько не обижусь, - пошутил я.
- Она очень приличная женщина, Майкл. Мы только...
- Ты не опоздаешь?
На следующий день я поехал в бюро Макса. Никаких особых дел у меня к нему не было, так как мы все оговорили еще в Лас-Вегасе, просто надо было определиться с банком, где мы будем хранить бумаги. Немного удивительно, но мы подошли к дому, где располагался офис детектива, с Максом почти одновременно. Поздоровались, после чего зашли в пекарню, где Макс купил коробку с пончиками. Зайдя в приемную, мы увидели грустную Изабель. Правда, в следующую секунду, она так нам обрадовалась, что выскочила из-за своего стола и кинулась на грудь Максу. Со мной она не стала обниматься и разрешила только поцеловать в щечку. Причину грусти девушки мы выяснили, не сходя с места. Оказалось, Толстый каким-то образом узнал, что Изабель одно время жила у Доротеи и послал к ней своих людей, чтобы те узнали, где сейчас девушка. Бандиты напугали негритянку до такой степени, что та две следующие ночи ночевала в больнице. Вчера девушка решила ее навестить и только тогда узнала о визите бандитов. Выслушав эти новости, мы прошли в кабинет Макса, оставив Изабель готовить кофе.
- Девочке надо помочь. Ты как? - начал разговор детектив.
- Согласен. Только я не знаю, где находится их штаб-квартира, сколько людей в банде, как они вооружены. Короче, ничего не знаю. У своих приятелей в полиции ты не можешь все это выяснить?
- Не могу, но если бы даже мог, то не стал. Ты должен понять, что если с Толстым и его людьми что-либо случится, я первый попаду под подозрение.
- Верно. Как-то не подумал об этом. Впрочем, мне кажется, я знаю, у кого можно получить такие сведения, - встал, подошел к двери. Открыл. - Изабель, радость моей души, скажи мне: тот парень, твой сосед, жив?
Несколько секунд она растерянно хлопала глазами и только потом сообразила, о ком я ее спрашиваю.
- Да. Я была у Родригеса два дня назад. Его скоро выпишут, - сообщила она нам с радостью в голосе.
- Ты не возражаешь, если мы сходим к нему?
- Зачем? - в ее голосе послышалась тревога.
- Не задавайся лишними вопросами. Так как?
- Хорошо. Пойдем.
Закрыв дверь, я вернулся на свое место, после чего объяснил недоумевающему Максу, что бандит, лежащий в больнице, является прямым конкурентом Толстого. Тот все сразу понял и только спросил: - Когда пойдем?
- Сейчас и пойдем, вот только я тут подумал, что в этом деле ты мне не помощник.
- Погоди, парень. Ты же не хочешь никого из них убивать?
- Хорошо. Мы с тобой их немножко побьем, после чего те полежат в больнице, а затем выйдут. Да, они дадут обещание, что никого больше трогать не будут, особенно после того, как мы им сломаем по паре ребер. Вот только ты веришь в то, что они сдержат свое обещание?
Как бывший полицейский, Макс знал криминальную изнанку жизни большого города, как никто другой. Он знал, что я прав. Он прекрасно знал, что люди, подобные Толстому, ничего не знают и не умеют, кроме как запугивать, избивать и грабить, а при случае могут и убить. Когда он был полицейским, он старался жить по закону, насколько это было возможно, но это было до того, как его дочь погибла. Именно поэтому он был сейчас согласен идти и ломать ребра и челюсти парням из Мексики, но убивать их просто так, бывший полицейский не мог. В его сердце еще жил закон, который поддерживала клятва, которую он дал жене, но при этом ему очень хотелось помочь бедной девушке. При этом он прекрасно понимал, что эти бандиты запросто, походя, сломают Изабель жизнь. И он решился компромисс.
- Если только главаря, Майкл. И еще. Я пойду с тобой.
- Нет, Макс. Во-первых, тебя запомнит этот парень, которого ты будешь расспрашивать в больнице, поэтому тебе не только нельзя появляться в этом квартале, но и иметь на это время твердое алиби. Где и с кем, не мне тебя учить. Теперь, второе,...
Дверь открылась и вошла Изабель с двумя кружками кофе.
- Вам, Макс, черный, а тебе, Майкл, со сливками. Сейчас принесу еще печенье. Мама мне передала. У нее такое вкусное печенье получается, что пальчики оближете.
Спустя минуту она вернулась с тарелкой, полной печенья.
- Кушайте, - она развернулась, чтобы уйти, но в следующую секунду снова повернулась к нам. - Вспомнила! Знаете, когда я навещала Родриго, к нему пришел его приятель. Они с детства дружат. Так вот из их разговора я поняла, что на Родриго напали бандиты Толстого и он, как только выпишется, собирается им отмстить.
- Так они при тебе и говорили? - язвительно поинтересовался я. - А если правду сказать?
Изабель мгновенно покраснела и опустила глаза.
- Я случайно... подслушала.
- Значит, они тебя не видели. Так? - спросил ее Макс.
- Не видели, - не поднимая глаз, ответила девушка.
- Когда это произойдет? - просил я.
- Сегодня.
- Стоп! Так Родриго лежит в больнице!
- Его ребята привезут на машине, на пару часов...
- Ясно, создает себе алиби, - подытожил Макс. - А насчет времени они что-то говорили?
- В час собираются у боксерского зала.
- Тогда мы к твоему Родриго не пойдем. А он тебе сильно нравиться, Изабель? - я решил уйти от скользкой темы, тем более, то, что надо мы уже узнали.
Девушка покраснела. Я думал, она опять застесняется и убежит к себе. Оказалось, нет.
- Он хороший человек. И да! Он мне нравится! - и она, вскинув голову, гордо вышла из кабинета.
Как только дверь за ней захлопнулась, Макс повернулся ко мне и сказал: - Планы меняются. Похоже, они там сами разберутся.
Мне так не казалось, но говорить с ним ничего на эту тему не стал. Дело надо доводить до конца, по-другому я никогда не работал.
- Раз с этим решили, то когда в банк пойдем?
- Майкл, извини, у меня через... - детектив посмотрел на часы, - полчаса встреча с клиентом. Давай ближе к вечеру. Хорошо?
- Договорились.
Приблизительно я знал, что боксерский зал находится где-то на границе двух районов, один из которых являлся латиноамериканским. Нашел это место быстро. Здание больше напоминало коробку от обуви, чем спортивное сооружение. Огляделся вокруг в поисках места, где мог бы без помех дождаться приезда Родригеса и посмотреть, как у того пойдут дела. Плана у меня не было, чисто из-за нехватки времени, что создавало неопределенность для моей операции. Мне никогда не нравился подобный подход к делу. Нет, импровизировать нужно, но это нужно делать уже в рамках спланированной операции. Сейчас я шел на это, потому что у меня совсем не было никакого выбора.
Взгляд остановился на небольшом кафе, расположенном на перекрестке. Заказал кофе, яблочный пирог и присел за столик. Увидел, как сразу подошло к условленному месту две небольшие группки парней. Посмотрел на часы: до сбора было еще полчаса. Постепенно начали подтягиваться и другие. Сквозь витрину кафе мне было хорошо видно, что парни нервничали. Коротко перебрасывались словами с напряженными лицами, затягивались сигаретами глубоко и часто. На исходе назначенного времени я насчитал семнадцать человек. Еще где-то, через десять минут подъехала машина, из которой вышел главарь с еще двумя парнями. Это был жилистый, мускулистый парень с крепкими кулаками, который был выше меня на полголовы.
"Может и правда, что Изабель имеет чувства к этому парню. Довольно симпатичный мужик".
При виде главаря парни сразу оживились, окружили его, приветствуя. Когда тот что-то негромко стал им говорить, явно поднимая боевой дух, я заметил, что все, как один, уважительно и внимательно его слушали, не перебивая. Я неплохо разбирался в людях, и по тому, что сейчас видел, он действительно был настоящим лидером, умеющим увлечь людей. Расплатившись, вышел из кафе, и направился к боксерскому клубу со спортивной сумкой, всем своим изображая человека, идущего на тренировку. В сумке ничего не было, кроме пистолета и глушителя, завернутого в груду старого тряпья. Проходя мимо банды, мне были слышны обрывки разговоров, но так как я испанского языка не знал, ничего не понял, зато увидел, как трое парней отделились от группы и направились куда-то между домами.
"На разведку? Так и я следом".
Идти прямо вслед за ними я не мог, так как обязательно привлек бы к себе излишнее внимание, поэтому пройдя вперед, только тогда изменил направление. Естественно, что упустил мексиканцев из вида, к тому же они здесь знают каждый камень, а я нахожусь здесь впервые, поэтому пришлось идти "на ощупь". Пройдя мимо нескольких жилых домов, я обошел по большой дуге какое-то подобие сквера, а дальше уже пошли развалины и кучи мусора, над которыми витали тошнотворные запахи, при этом стараясь придерживаться направления, в котором ушли парни Родригеса. Шагал быстро, но осторожно, с оглядкой, нередко останавливаясь и прислушиваясь. Судя по всему, здесь когда-то была производственная зона, теперь заброшенная и безлюдная. Похоже, это было очередной памяткой, оставшейся от "Великой депрессии", экономического кризиса, прокатившегося по Америке в тридцатые годы. Он длился более десяти лет и закончился только в 1941 году.
Мне уже начало казаться, что я иду не туда куда надо, как вдруг услышал чьи-то приглушенные расстоянием многочисленные голоса. Вытащил из сумки пистолет и глушитель. Накрутив глушитель на ствол, стал медленно, с предельной осторожностью, продвигаться на звуки. Наткнувшись на развалины одного из бывших цехов, где некоторые из окон нижнего этажа были закрыты порванной и проржавевшей проволочной сеткой, почти на цыпочках, подошел к проему, который был когда-то дверью и осторожно выглянул. То, что я увидел, стало для меня некоторой неожиданностью. Просто не ожидал увидеть здесь засаду. А она была. Под двумя окнами прятались, скорчились двое парней, причем у одного в руке был пистолет.
"О, как! Засада. Только кто на кого? - только успел так подумать, как за окнами, по другую сторону здания голоса начали звучать все громче и злее. Мне не были видны те, кто там кричал, но я чувствовал, как молодые мужские голоса с каждой секундой наливаются дикой, необузданной яростью, пока, наконец, все они не слились в единый рев, больше похожий на рычание хищников. Еще секунда - и раздался тяжелый топот множества ног, а к воплям озверевших людей прибавились крики боли и хриплые стоны. Вслушиваясь в гул массовой драки, я внимательно наблюдал за парочкой парней, сидевших в засаде. Те занимались тем же, чем и я, внимательно вслушивались в дикие крики и вопли, несущиеся с той стороны здания. Тот, кто держал в руке кольт, был явно старше своего напарника, худого, жилистого парнишки. Это был мужчина, плотного сложения, лет тридцати пяти.
"Наемник. Вот только кто его нанял?".
В какой-то момент парнишка чуть-чуть приподнял голову над оконным проемом и стал наблюдать за побоищем, потом что-то быстро сказал, при этом я смог уловить только имя: Родригес. Стоило наблюдателю произнести это имя, как следом привстал мужчина с оружием и тоже стал смотреть. Парнишка снова что-то быстро протараторил, после чего киллер резко вскочил, выбросил руку с пистолетом... и получил пулю в затылок. Его напарник умер, даже не поняв, что произошло. Быстро подскочив к окну, я стал в проеме, а затем осторожно выглянул. Толпа, в три десятка бандитов, бегала, дико орала, махала ножами, дубинками и металлическими прутьями, а у них под ногами лежали сбитые на землю люди, с колотыми ранами и проломленными черепами. Родригеса я увидел сразу, как и его конкурентов, трех здоровых мексиканцев, которые довольно ловко орудовали дубинками и металлическими прутьями, одновременно прикрывая друг друга. Было видно, что у них давно отработана подобная тактика. Один из троицы, здоровый как медведь, кинул бешеный взгляд в сторону дома, где я укрылся.
"Значит, это ты Толстый! Ну, здравствуй, парень!".
Выскочив из своего укрытия, словно чертик из коробочки, я четыре раза нажал на спусковой крючок. Пуф! Пуф! Пуф! Пуф! Две пули были посланы в главаря, и по одной - его двум подельникам. Уже разворачиваясь, я краем глаза успел заметить, как стал заваливаться Толстый.
"Это тебе за Изабель, паскуда!"
Уже не осторожничая, быстрым шагом, я покинул развалины. Гул голосов за моей спиной существенно изменился. Боевой рев сменился на азартные крики победителей. Догадаться, что там сейчас происходило, труда не составило. Когда на землю рухнула туша Толстого, то его банда сразу обратилась в бегство. Такой вывод было несложно сделать только потому, что именно Толстый нанял убийцу. Он не верил, что может победить честно, а значит, не верил в себя и свою власть.
Задачу, которую поставил перед собой, я посчитал выполненной. Обратная дорога у меня уже лежала в памяти, как хорошо сделанная карта, поэтому спустя пятнадцать минут, не сбившись ни разу, вышел к боксерскому клубу. От пистолета избавился еще по пути, найдя мусорную кучу, где разобрал его на части. Посмотрел на часы. Время на всю операцию ушло около часа. Пройдя квартал, сел на автобус, проехал две остановки, сошел, проверился и только потом пошел на нужную мне остановку. Все это я проделал, как обычно, чисто в автоматическом режиме, ничуть не напрягаясь. Ну, затратил я лишние сорок минут, но если посмотреть на это под другим углом зрения, то, что собой представляет этот короткий отрезок времени по сравнению с длинной жизнью, которую, может быть, я сейчас сохранил.
Времени до вечера у меня было много, поэтому я посвятил его отдыху. Погулял по набережной, поел в небольшом ресторанчике, потом дошел до порта, какое-то время смотрел на корабли. Мысли у меня в голове были самые разные, но по большей части приятные, так как собирался уйти в отпуск. Правда, пока короткий, так как у меня еще были незавершенные дела. Насмотревшись на океан, нашел телефон-автомат и позвонил в офис детектива.
- Изабель, Макс на месте?
- Нет его, и судя по всему, будет не скоро. Что ему передать?
- Ничего. Позвоню ему уже завтра. Пока.
Утром с аппетитом позавтракал, поболтал с Джимом на разные темы, после чего пошел звонить детективу. По дороге купил пару газет и сразу наткнулся в криминальной колонке о массовом побоище двух мексиканских молодежных банд. Журналисты обеих газет, что один, что другой, с какой-то извращенной радостью писали о выбитых зубах, проломленных черепах и лужах крови. Пробежав глазами текст, я выловил нужную мне информацию, хотя при этом она несколько расходилась в количестве убитых и раненых, но при этом никаких имен или кличек не было названо. Выкинув газеты в урну, я подумал: - Если в числе убитых окажется Толстый, то тогда могу считать, что время было потрачено не зря".
Подойдя к телефонной будке, незаметно огляделся по сторонам, и только потом набрал номер детективного бюро.
- Привет, Изабель. Как...?
Больше я не успел ничего сказать, так как на меня обрушалась лавина слов, каждое из которых было заряжено сплавом различных восторженных эмоций. Мне оставалось только слушать и вылавливать из моря слов нужную мне информацию. Из ее слов узнал, что Толстый был убит, его банда разгромлена, а победа, как полагается, досталась хорошему парню Родригесу, поэтому у нее все замечательно, душа ее поет... Вдруг неожиданно поток слов оборвался, и я услышал в трубке голос Макса, полный злой иронии: - Как вчера тебе отдыхалось, Майкл? Не хочешь поделиться впечатлениями? Жду тебя с большим нетерпением.
Когда я приехал к Максу, Изабель снова попыталась поделиться со мной своей радостью, но дверь в кабинет открылась, и я увидел на пороге излучавшую недовольство фигуру детектива.
- Потом поговорим, Изабель. У твоего босса тоже есть новости, и он не терпит со мной ими поделиться. Правда, Макс?
- Заходи, давай! - зло буркнул тот и, развернувшись, вернулся в кабинет.
- Садись, чего стоишь! - после того, как я сел, он какое-то время смотрел на меня, потом продолжил. - Все никак успокоиться не можешь. Ничего сказать не хочешь?
Сейчас в его голосе было столько яда, что не у каждой гадюки столько будет.
- Ты, вроде, и так все знаешь.
- Я знаю только одно, что ты заварил кровавую кашу, а расхлебывать ее придется нашим парням. Шесть трупов, и это притом, что сейчас в больницах лежат семеро тяжелораненых, не считая избитых и покалеченных парней. Что ты на это скажешь?
- Сколько там было трупов с пулевыми ранениями?
- Три. Еще два человека получили огнестрельные ранения средней тяжести.
- Их всех можешь записать за мной. И это все. Или все остальные трупы, а также тяжелораненых и покалеченных ты тоже хочешь мне приписать?! Или ты думаешь, что я специально собрал на пустыре четыре десятка молодых мексиканцев, потом раздал им металлические прутья и дубинки и заставил драться? Нет, ты так не думаешь! Но при этом вину за побоище уже возложил на меня! Почему? Я догадываюсь. Ты не смог предотвратить драку и считаешь себя в этом виновным. Ты прекрасно понимаешь, что дело не в нас, а в этих молодых парнях, которые не представляют свою жизнь по-другому! Ну что, успокоился? Нет?! Тогда еще кое-что скажу: если бы не мое вмешательство, жертв было бы больше!
Макс криво усмехнулся: - Так ты у нас оказывается герой! Слушай, а давай я похлопочу за тебя в Департаменте полиции, пусть тебе медаль выпишут за твои подвиги!
- Ты знал, что Толстый нанял убийцу? - спросил я его.
- Что?! Какого еще убийцу? - недоуменно спросил детектив.
-А! Так тебе приятели-копы еще не все рассказали! Или они теперь не сильно хотят делиться своими секретами с бывшим полицейским?
Глаза детектива зло сверкнули, желваки на скулах напряглись, но он постарался подавить вдруг вспыхнувшую ярость. Сдержавшись, какое-то время молчал, обдумывая мои слова, потом сказал: - Хорошо, расскажи, что там произошло.
Я коротко обрисовал ему картину того, что мне удалось увидеть. Макс какое-то время обдумывал то, что я рассказал, потом задал несколько уточняющих вопросов, снова думал, а потом сказал: - Извини, я погорячился. Просто, когда утром прочитал газеты, мне показалось, что именно ты заварил эту кашу, потом позвонил хорошему знакомому, тот кое-что добавил, но, видимо, я не так все понял.
- Извинения приняты. Хочу сообщить тебе, что ухожу в отпуск. Буду отдыхать, потому что на протяжении нескольких месяцев трудился не покладая рук.
- Отдыхай, заслужил. Вот только как тебя найти, если ты вдруг понадобишься? Ни телефона, ни адреса твоего, я так до сих пор не знаю.
- Буду, время от времени, звонить. Пока.
По поводу секса у сознания взрослого человека и четырнадцатилетнего тела были явные расхождения. Как взрослый мужчина я понимал, что мне надо решать эту проблему, но раз эротика не занимала полностью мой ум и не отвлекала от работы, я считал, что с этим делом можно немного подождать. Да и сердце у меня не стучало от задорных взглядов девушек, так как разум прекрасно понимал, что ничего нового для себя не откроет в женском теле. Странно, но у меня в той жизни, так и не случилось большой любви. Мать умерла рано, и меня воспитывали дед и отец, поэтому в детстве и юности были чисто мужские увлечения: охота, тренировки по стрельбе, восточные единоборства. За год до армии стал серебряным призером области по стрельбе из винтовки по мишени "Бегущий кабан". Вместе с этим, показал очень неплохие результаты в не основном для себя виде спорта, на соревнованиях в стрельбе из малокалиберного пистолета, где занял пятое место. В те годы я даже не осознавал того, что жил по особому расписанию. Подъем, пробежка, специальная гимнастика, школа, тренировки. Уже потом, намного позднее, я понял, что дед был педагогом от бога. Он сумел сделать так, что я не рвался куда-то на сторону, требуя личной жизни, потому что меня все отлично устраивало и так. Только время от времени, я выбирался в кино с приятелями или посидеть в кафе. Часть свободного времени проводил в интернете. Да и не компанейский я был парень - не курил, не пил, лихо выплясывать не умел, да и попусту не любил говорить, больше отмалчивался. Потом была армия. Только после моей жизни на гражданке, она не казалась мне суровой. Если там у меня было жесткое расписание, то здесь армейская дисциплина. Вот только хотел попасть в ВДВ, очень хотелось попрыгать с парашютом, а вместо этого попал в спецназ ГРУ. Коллектив был хороший, сплоченный, но и люди там разные были, поэтому была водка, и были девочки. Нет, я не ударялся в крайности, но кому в молодости не хочется попробовать все и сразу. Вот и сейчас я оказал в похожем положении, правда, теперь я знал, чего хочу.
Поднявшись утром, я решил составить экскурсионный план и первым пунктом вписал в него экскурсию в Голливуд, которая называлась: волшебный мир кино. Сказано - сделано. Приехал, приобрел билет и стал ждать, пока соберется группа. Пока ждал, присматривался к будущим попутчикам, а еще точнее, к молоденьким попутчицам, так как решил во время своего отпуска поработать над образом настоящего мужчины, который в американском исполнении состоит из трех составляющих: оружие, виски и красотки. С оружием и виски у меня было все в порядке, а вот девушки до сих пор не было. Непорядок. Вот только среди семейных пар среднего возраста с кучей отпрысков и молодежи с фанатическим блеском в глазах, готовых приобщиться к миру американской мечты, ничего приличного не наблюдалось. Наконец, дождался, когда из экскурсионной конторы выйдет гид, им оказался молодой разбитной парень, который должен был провести нас по миру грез и иллюзий. Он кратко описал сегодняшнюю программу, затем нас разместили на экскурсионном паровозике и повезли по павильонам Юнивёрсал студии, где можно было видеть такие спецэффекты, как нападение динозавра, землетрясение или появление громадной обезьяны Кинг Конга. Он показывал нам декорации к фильмам с пришельцами и историческим фильмам. Из них мне больше всего понравился совсем маленький кусочек Дикого Запада, построенный в одном из павильонов. Парень много и довольно интересно рассказывал о снимающихся фильмах, о звездах кино, их жизни и привычках. Почтенные матроны и девочки-подростки восторженно ахали, когда слышали о подробностях жизни их любимых актрис или актеров. Мужчины, от которых существенно попахивало алкоголем, больше интересовались сексуальными предпочтениями звезд. После двух с половиной часов показов и рассказов нас привезли в бар, в котором, по словам экскурсовода, отметилась вся плеяда киношных знаменитостей, причем наш гид с ходу назвал любимые марки выпивки и коктейлей звезд. Экскурсанты тут же облепили барную стойку, заказывая выпивку, как у звезд. Далее по расписанию у нас был час свободного времени, согласно которому мы могли глотнуть виски в баре, купить в сувенирных магазинчиках подарки на память, а так же попробовать счастья в агентствах по найму актеров. Даже из этого здесь сделали своеобразное шоу. Приходишь туда с кучей своих фотографий и деньгами, после чего заключаешь договор и платишь деньги, затем агент берет твои фото и вкладывает их в специальные кармашки на страницах больших и толстых альбомов. После всех этих процедур, которые занимают около десяти минут, у тебя появляется шанс стать звездой, потому что все эти альбомы любят проглядывать известные режиссеры, когда подбирают артистические кадры для своих фильмов. По крайней мере, так нам объяснил экскурсовод и затем подтверждал агент, пряча ваши деньги в карман. Именно поэтому наша группа разделилась на две части. Папы и мамы оккупировали бар, а их дети, зажав в одном кулаке пакет со своими фотографиями, а в другой десятку, кинулись в сторону агентств, на бегу мечтая о мировой славе.
Бар и сувениры меня не интересовали, поэтому я не торопясь пошел вслед за подростками, хотя бы потому, что надо было куда-то идти. Если говорить честно, то мне уже стало скучно и хотелось отсюда уехать. Шел, смотрел по сторонам, убивая время.
Около одного такого агентства, я заметил кафе и решил посмотреть местное меню, так как после почти трехчасовой экскурсии разыгрался аппетит. Здесь, к моему удивлению, народа было совсем мало. Пока шел к стойке, успел заметить за одним из столиков девушку и сидящих напротив нее двух приторно-красивых парней, явно сутенеров. Лицо девушки поразило меня не яркой, а какой-то изящно-тонкой красотой. В нем ничего не было от стандартного образа красоты современной американки. Она была другая, и в тоже время выглядела более женственной и сексуальной, чем любая красотка из американской рекламы. Неожиданно пришла мысль, что она, как и я, попала сюда из другого времени. Нет, мое сердце не дрогнуло, просто стало немножко жалко девушку из-за того, что скоро ее будут иметь все, у кого есть деньги на проститутку. Еще я отметил, что перед ней стояла пустая чашка из-под кофе, а у красавчиков - по дорогому коктейлю. Дойдя до стойки, попросил стакан яблочного сока и бутерброд с ветчиной и сыром, после чего сел за столик, рядом с этой троицей. Ветчина и сыр были сочными и вкусными, а главное отлично сочетались друг с другом. Специально я не вслушивался в их разговор, но не затыкать же уши, когда в трех метрах от тебя, за соседним столиком, как потом будут говорить в будущем, нагло вешают лапшу на уши. Сутенеры, не стесняясь, врали, что их знакомый, очень известный режиссер, как раз ищет девушку подобного плана, как она, только вот беда, он всегда очень сильно занят, но эту проблему можно решить, так как сегодня вечером они приглашены на вечеринку, где будет море шампанского, а самое главное, там будет этот режиссер. Я специально сел так, чтобы видеть лицо девушки, и только сейчас заметил, что у девушки совсем не радостное лицо, а какое-то грустное или печальное и она не столько слушает этих проходимцев, сколько, похоже, думает о своем. Даже сейчас, исходя из сцены, что разыгрывалась за соседним столиком, я догадывался, что случилось с девушкой. Она была одна из тех романтических натур, которые насмотревшись голливудского ширпотреба, слетались сюда со всей Америки, чтобы стать одной из звезд. Все они, в моем изображении, походили на ночных бабочек, которые летели на огонь, чтобы в нем сгореть.
Посмотрел на часы, но так как время еще было, то решил взять еще один бутерброд, который мне так понравился, хотя цена на него была здесь вдвое больше, чем в обычном городском кафе. Когда я снова вернулся за свой столик, девушку явно лихорадило: она боялась и хотела рискнуть. Ее разум сейчас метался между призрачными мечтами, где она становиться величайшей актрисой всех времен и народов и страшными рассказами, которых успела наслушаться по приезде в Голливуд. Не знаю, что меня дернуло, но я решил немного поломать их спектакль, уж больно наглые рожи были у сутенеров. А чего? Я же мальчишка!
- Слышь, дура, ты, что их слушаешь! Врут они тебе все!
Девушка вскинула лицо, ее большие зеленые глаза удивленно раскрылись, при виде мальчишки, которого она только что заметила, заставив вынырнуть из своих мечтаний, страхов и сомнений. Одновременно с ней в мою сторону повернулись оба сутенера. Вот на их лицах растерянности не было, а вместо этого читалась откровенная злоба. Пока один начал говорить обо мне всякие плохие слова, второй не стал размениваться на ругательства, а вместо этого вскочил на ноги. Подскочив к моему столику, схватил за шиворот, а затем рывком выдернул меня из-за стола и потащил к выходу. Народу в кафе было немного, и только какой-то мужчина, сидевший у входа, сделал попытку вступиться за меня: - Эй, парень, ты чего на мальчишку взъелся?
Но стоило ему услышать от меня: - Не волнуйтесь, мистер. Я сейчас приду, - как он, больше не говоря ни слова, с оторопевшим видом проводил меня взглядом.
Вытащив меня на крыльцо, сутенер развернул меня к себе лицом и только раскрыл рот, как получил в солнечное сплетение и согнулся с выпученными глазами, подставив свою челюсть под удар локтя. Удар получился знатный, его голову сильно откинуло, громко клацнули зубы и, не устояв на ногах, он с размаху шлепнулся на спину. Народ, проходивший по улице, остановился, и принялся обсуждать драку, при этом тыкая в меня пальцами, причем дошло до того, что кто-то из людей признал во мне каскадера: - Да он каскадер! Точно-точно! Я его в одном фильме видел!
Сдержав смешок, я поклонился собравшейся толпе, и под жидкие аплодисменты вернулся обратно в кафе. Прошел к своему столику, под удивленными взглядами персонала и немногих посетителей, сел за столик и вонзил зубы в недоеденный бутерброд. Только я успел сесть, как из-за стола выскочил второй сутенер и кинулся к выходу. Мне хватило несколько минут, чтобы расправиться с бутербродом и допить сок. Бросил взгляд на девушку, которая теперь смотрела на меня, не отрывая глаз. В ее взгляде была целая гамма чувств, вот только ни радости и восторга по поводу моего поступка в нем точно не было. Допив сок, я встал из-за стола и сделал пару шагов по направлению к выходу, как девушка резко поднялась со своего места и загородила мне путь с негодующим криком: - Ты!! Ты все разрушил!! Все!! Ты понимаешь...!!
Несмотря на всю трагикомичность положения, мне, честно говоря, было ее немножко жалко, так как прямо сейчас она считала меня виновником всех бед, несмотря на абсурдность ее обвинений. Мне не было известно, что она уже полгода жила в Лос-Анджелесе почти впроголодь, отдавая половину своего нищенского заработка за уроки актерского мастерства, зато смог уловить в ее голосе столько душевной боли и отчаяния, что нетрудно было понять, она уже была согласна на все, лишь бы что-то изменилось в ее жизни.
- Что я разрушил, девочка?! - резко перебил я ее истерические выкрики.
- Девочка?! Это ты, наглый, трепливый мальчишка!! Ты виноват!! Все из-за тебя, злобный маленький паскудник!! - она кричала мне прямо в лицо, но свою злобу она выплескивала не на меня, а на весь мир, который оказался по отношению к ней злым и жестоким. Она не заслужила этого! Она лишь хотела стать великой актрисой!
Как взрослый мужчина, я снова пожалел маленькую девочку. Стоял и просто смотрел, ожидая, когда она, наконец, утихомириться. Выкрикнув в последний раз, она посмотрела на мальчишку и вдруг поняла, что гнев, переполнявший ее, куда-то исчез, оставив вместо себя пустоту и сознание того, что от хрустального замка ее мечты остались одни лишь развалины. Ее охватила жалость к себе. Ей хотелось, даже не кричать, а выть во весь голос.
Нетрудно было догадаться, что сейчас произойдет, а я и так уже привлек к себе лишнее внимание. К тому же надо было срочно прекратить зарождающуюся истерику, но дать ей пощечину, значит, будет скандал и дело может дойти до полиции, поэтому я, сделав шаг, так резко и сильно схватил девушку за руку, что она чуть вскрикнула, потом сказал: - Пошли.
Она посмотрела на меня сквозь наворачивающиеся на глазах слезы и тихим безжизненным голосом спросила: - Куда?
- На кудыкину гору, - недовольный собой, сердито буркнул я и потащил ее к выходу.
Она больше ничего не спросила и безропотно пошла за мной. Толпа перед входом уже рассосалась, только двое сутенеров стояли поодаль. У одного из них, которого я пару раз больно стукнул, вид был немного бледный. Они лишь проводили нас глазами, но что-то сказать не решились.
Плюнув на продолжение экскурсии, я потащил новоявленную подругу к стоянке такси, в которое та села с таким же безучастным видом. Шофер подозрительно на нас посмотрел, но я помахал перед ним банкнотой в пять долларов, и он снова стал смотреть вперед.
- Куда тебя отвезти?
- Куда хочешь.
Я недовольно покосился на нее. Этот вариант мне не нравился.
"Истеричка, - недовольно подумал я, а сам спросил: - Тогда лучше скажи: где живешь?
- На улице. Со вчерашнего дня.
Снова посмотрел на нее. Взгляд потухший, безжизненный.
"Мать вашу! Помог, называется. Отпущу, так ведь в петлю же, дурочка, полезет".
Уловив очередной нетерпеливый взгляд таксиста, я тихо вздохнул и назвал адрес ресторана, находившегося на расстоянии квартала от моей второй квартиры. Даже сейчас я не хотел, чтобы мой адрес узнал посторонний человек. Эту квартиру я снял для встреч с любовницей, которую собирался завести. В моем понимании это должна была быть молодая женщина, лет двадцати трех-двадцати пяти, умеющая подать себя в постели. Пришла-ушла, и на этом все чувства заканчивались.
Ехали долго, что не прибавило мне хорошего настроения. Расплатился с водителем, мы вышли и пошли пешком. Девушка шла рядом, с таким же безучастным видом.
"Теперь мне придется у себя поселить это инфантильное создание, - с этой мыслью я открыл дверь и жестом показал входить. Она прошла в квартиру, я закрыл дверь и вошел в комнату вслед за ней в гостиную.
- Пока поживешь... - начал я только говорить, как меня оборвали.
- Где спальня?! - неожиданно и резко спросила девушка и, не дожидаясь ответа, быстро прошла в другую комнату. - А вот она!
Если до этого момента она следовала за мной, изображая шагающую статую, то сейчас я оказался в роли статиста в непонятном для меня спектакле, уж больно быстро произошел скачок ее настроения - от полной безучастности к истерической активности. Пройдя за ней, я остановился на пороге спальни. Она остановилась у изножья кровати, какое-то время смотрела на нее, затем резко повернулась ко мне... и принялась раздеваться. Первой из ее одежды полетела в сторону кофточка, затем на пол упала юбка. Сеанс эротики сопровождался выкриками: - Ты же мужчина! Ты же этого хотел! Смотри! Наслаждайся!
"Фигура богини, - прокомментировал я мысленно, когда моим глазам предстала изящная фигурка девушки в нижнем белье. Красивое лицо, маленькие изящные ладони и стройные ножки довершали эту прелестную картину. Второй частью эротической программы стало снятие чулок со стройных ножек. В моих штанах сразу стало тесно.
- Как я тебе, нравлюсь?!
- Нравишься, - спокойно ответил я. - И что дальше?
Честно говоря, я думал, что вот-вот сработает эффект стыдливости или чего-то подобного, но ответом на мой вопрос стал полетевший на пол бюстгальтер и вызывающе выставленные напоказ крепкие, упругие груди с торчащими коричневыми сосками.
- А теперь?!
В этот самый момент я подумал: - А почему бы и нет?".
Только я принялся раздеваться, как она покраснела, но продолжила стоять с независимым видом, вот только стоило мне к ней приблизиться, как девушка юркнула под одеяло.
Экзамен в постели проходили мы оба: я испытывал свое новое тело, она получала новые ощущения. Понимая ее возбужденное состояние, я старался делать все предельно аккуратно, предварительно разогреть, и в какой-то момент ее тело откликнулось на мои ласки, до этого казавшееся безучастным. Стоило мне откатиться в сторону, как сразу наткнулся на взгляд девушки. Она смотрела на меня большими и круглыми глазами, а при ее короткой стрижке она сейчас была очень похожа на японских анимешных героев - девочек. С ней случилось то, о чем она мечтала и боялась, но почему это произошло в постели у какого-то мальчишки, которого увидела сегодня впервые в жизни. Сейчас она лихорадочно вспоминала, все, что с ней сегодня произошло, одновременно пытаясь понять, как такое могло вообще произойти.
Уже пару дней ее не отпускало нервное напряжение после того, что она решила переступить через себя и отдаться красавцу-кинорежиссеру во имя великой любви к искусству. Таким образом, она думала воплотить в жизнь девиз театральной студии "Через тернии к звездам", в которой училась. Сегодня она окончательно решила, что должна отбросить свои пустые страхи, которые мешают ей стать звездой экрана! Вот только все пошло не так, и вместо брутального красавца-кинорежиссера, о котором ей говорили его ассистенты, в кровати лежит этот мальчишка. И она еще такое устроила! Стоило ей вспомнить, как она себя вела, ее окатила огненная волна стыда. Да, она его к этому подтолкнула, но он не должен был так делать! Он же видел, что она не в себе! Попытка вызвать злость к этому парню получилось какой-то вялой и чтобы подтолкнуть ее она начала вспоминать, что тот с ней проделывал в постели, и вдруг неожиданно поняла, что занятие любовью с ним не вызвало у нее отрицательных эмоций. Да еще ее проснувшееся женственное начало внутри нее шептало, что этот мальчик был с ней мягок и нежен. Девушка со смущением была вынуждена признать, что он совсем не походит на глупых мальчишек с их дурацкими выходками и нелепыми ужимками.
Мне тоже было о чем подумать. Честно говоря, мой неожиданный порыв выглядел детской выходкой для понимания взрослого мужчины, каким я себя считал. То, что я не сдержался, было спровоцировано мужским либидо и нестандартным поведением этой подруги, но это не объясняло моего поведения. Пытаясь объяснить самому себе, что произошло, я не сразу понял ее, устремленный на меня взгляд.
- В ванну? - спросил я ее.
- Да. Хочу, - робко сказала она, глядя на меня, словно мышь на кота.
- Чего тогда сидишь? Беги.
- Отвернись, пожалуйста!
Мне хотелось сказать, что ничего нового я для себя не открою, даже если буду разглядывать ее тело через лупу, но вместо этого, молча, отвернулся. После того, как уже я, в свою очередь, вернулся из ванной и залез под одеяло с намерением продолжить любовные игры, она вдруг неожиданно спросила: - Ты кто?
Только тут я вспомнил, что мы так и не познакомились. Со мной это произошло впервые. Мне с трудом удалось подавить смешок.
- Майкл. А тебя как зовут?
- Татьяна. Таня.
- А фамилия?
- Барышникова. Я русская. А что будет дальше?
"Теперь я понял, почему она меня тогда поразило ее лицо. У нее наша, спокойная, чисто русская красота, без малейшего намека на вульгарный американский эталон женщины".
- Дальше - это сейчас или дальше - это в будущем? Впрочем, лучше сразу отвечу на оба вопроса. Сейчас мы займемся любовью, - при этом я с удовольствием наблюдал, как заалели ее щечки. - Насчет будущего тоже просто. Буду тебя поить, кормить и воспитывать, пока не встанешь взрослой. Если ты, конечно, согласна на такие условия.
После моих слов ее глаза снова округлились от удивления.
- Я... Я не знаю.
- Послушай, девочка, я не требую от тебя немедленного ответа. Скажешь, когда решишь. Впрочем, ты можешь одеться и уйти прямо сейчас, - от моих слов она сразу поникла, а глаза стали влажными. - Не дурак, понял, что тебе некуда идти. Снимала квартиру, затем кончились деньги, ты отчаялась...
- Да. Да! Я убежала от родителей! Я работала, как проклятая, чтобы заработать деньги на театральную студию! У меня здесь нет ни одной подруги, потому что все девушки, с которыми я пыталась завести знакомство на курсах, считали меня соперницей! Мне не предлагали здесь ни участия, ни дружбы, а только все хотели от меня чего-то! Мужчины - моего тела...!
- Я прямое тому доказательство.
Она какое-то время грустно смотрела на меня, а потом тихо сказала: - Знаешь, я не такая, какой могла тебе показаться. Поверишь, я даже не знаю, что на меня такое нашло. Я... словно вынырнула из черного омута и... вдруг оказалась в этой постели. И ты... Ты... говоришь и ведешь себя, как взрослый мужчина. Но ты же, мальчик?
- Не девочка, это точно. К чему вопрос?
- Нет, я не так сказала. Ты ведь уже раньше был... с девочками?
- Слушай, сколько тебе лет? Только не ври! - я прибавил в голос строгости.
Девушка опустила глаза и очень тихо сказала:
- Восемнадцать,... скоро будет.
- Скоро - это когда?!
- Через семь месяцев, - эти слова она почти прошептала.
"О, мой бог! Да она совсем девчонка!".
- Ты дура. Полная дура. Родители хоть знают, что ты жива?
- Да. Я им каждый месяц открытку отправляла.
- Хоть что-то правильно сделала. Что ты хотела спросить?
- Это твоя квартира?
- Нет. Взял в аренду на полгода.
- Ты здесь живешь?
- Нет. И давай обойдемся без глупых расспросов. Мне кажется, нам и без этого есть чем заняться.
Когда наши тела слились, девушка пыталась удержать маску равнодушия на лице, но стоило ей подойти к пику оргазма, как она превратилась в сексуальную маньячку. Правда, потом с головой забралась под одеяло и свернулась в клубочек, как котенок, повернувшись ко мне спиной. Отвернув край одеяла, я спросил:
- Что с тобой?
- Мне... стыдно.
- Этим ты потом займешься, когда останешься одна, а сейчас придвигайся ко мне. Продолжим учиться расслабляться и получать обоюдное удовольствие.
Откинув одеяло, встал и подошел к своей одежде, лежащей на стуле. Взял часы, посмотрел, сколько сейчас времени, потом повернул голову к лежащей под одеялом девушке. Взгляд у нее сразу стал напряженный и боязливый.
- У тебя есть то, что надо забрать из старой квартиры? Документы, ценности, одежда?
- Нет, - голос был такой же, как ее вид, дрожащий, почти плачущий.
- Тогда вставай, девочка, пойдем в магазин. Купим тебе все необходимое. Жить будешь здесь, - при моих словах ее глаза засветились радостью. - Кстати! Ты готовить умеешь?
- Умею! Моя мама очень хорошо готовит, и она меня многому научила.
- Отлично, а то у меня молодой и растущий организм, которому нужно качественно и вкусно питаться. Теперь...
- Майкл, а тебе, сколько лет на самом деле?
- Много, и все мои. Составь список, что тебе понадобится в первую очередь. Зубная щетка, халат, тапочки, платье... Блокнот и карандаш лежат на столе.
Сейчас она смотрела на меня, с удивлением, большими зелеными глазами, не понимая, кто же все-таки перед ней: взрослый и опытный мужчина или все же подросток? Так и не придя ни к какому выводу, просто кивнула головой и сказала:
- Поняла.
- Тогда вставай.
- Отвернись, пожалуйста.
Выйдя из дома, мы направились к универсальному магазину, но проходя мимо небольшого ресторанчика, я заметил, как она сглотнула слюну, глядя на жующих людей за стеклом.
"Детский сад, штаны на лямках, - усмехнулся я про себя, но вместо этого обратился к девушке с предложением: - Слушай, мне есть захотелось. Ты как?
- Хочу! Очень!
Я заказал нам по телячьей отбивной с жареной картошкой и салатом. Затем мы пили чай с яблочным пирогом, но Тане оказалось мало, и она заказала еще порцию пирога, а на десерт себе взяла клубничное мороженое. Следующие полтора часа мы провели в универсальном магазине. Она делала покупки с таким счастливым лицом, что мне в какой-то момент даже стало неловко за себя. По сравнению с ней я выглядел надутым буржуем с карманами, набитыми деньгами.
"Эх, молодость, молодость, ты всегда красива и непосредственна, - с долей снисходительности подумал я, глядя на крутящуюся перед зеркалом Таню в новой кофточке, но стоило в зеркале отразиться моей физиономии, как я едва успел задавить в себе смех. - Ты тоже иногда бываешь таким непосредственным, паренек".
Вернувшись на квартиру, поставили покупки на пол.
- Майкл, я так тебе благодарна! Если бы не ты...
- Подожди! Это еще не все, - оборвал я ее. - Нам с тобой еще надо сходить за продуктами.
Вернувшись во второй раз, мы сразу прошли на кухню, где девушка начала раскладывать продукты: консервы и специи по полкам шкафов, а свежие продукты в холодильник. Я просто сидел и наблюдал за ней, про себя ухмыляясь, когда она в очередной раз подносила ладошку ко рту, когда зевала. Все было понятно. Вместо дешевых, грязных квартир у нее появилось уютное пристанище. То, чего она боялась, уже произошло, и все оказалось не так страшно, а местами даже понравилось. Мальчик оказался несколько странным, но не грубым, а заботливым. В нем было что-то от ее отца. Он был такой же правильный и всегда знал, что делать. Кошмар последних месяцев закончился, и даже жившая в ней мечта о славе великой актрисы как-то потускнела, оттененная чувствами и приятными переживаниями сегодняшнего дня. Она успокоилась, переживания и напряжение последних дней свалились с ее плеч, а вместо них пришла усталость. Закончив с продуктами, спросила: - Будешь чай с бутербродами?
- Нет. Я сейчас уйду.
- Когда ты снова придешь?
Я встал, положил на стол три банкноты, каждая по двадцать долларов: - Это тебе на хозяйство.
Она удивленно посмотрела на деньги, потом на меня:
- Извини, но не могу не спросить: у тебя богатые родители?
- Я сирота.
- Ой! Прости! Я так тебе сочувствую! Теперь мне понятно, почему ты такой...
- У тебя еще есть вопросы? - перебил я ее.
- Извини меня, пожалуйста. Но что будет дальше?
- Там видно будет.
- Майкл, зачем ты так сделал?
- Лишил тебя невинности?
Щечки заалели, глаза в пол: - Нет, почему ты для меня все это сделал?
- Честно говоря, даже не знаю, что сказать. Пока.
