Я рассказывал вам о тех неприятных ощущениях и головокружении, которые испытывает Путешественник во Времени. Но на этот раз я ко всему прочему неладно сидел в кресле и постоянно свешивался на сторону. Машина раскачивалась и дрожала, я изо всех сил цеплялся за нее, ничего не замечая кругом. Сколько времени прошло таким образом, я не знаю. Но когда я очнулся и взглянул на циферблат, то был поражен, увидев, где я очутился.

Одна стрелка отмечала дни, другая – тысячи дней, третья – миллионы, а четвертая – тысячи миллионов. Оказалось, что, вместо того чтобы дать Машине обратное движение, я нажал рычаги так, что Машина помчалась вперед. Взглянув на индикатор, я увидел, что стрелка, отмечающая тысячи дней, вертелась с быстротой секундной стрелки часов, указывая путь в будущее.

Пока я двигался таким образом вперед, вокруг меня происходили какие-то странные перемены. Мерцающие сероватые сумерки стали темнее, затем – хотя я мчался с поразительной быстротой – снова стала заметной мерцающая смена дня и ночи, что свидетельствовало обыкновенно о замедленном ходе, и это мерцание делалось все более отчетливым.

Вначале это наблюдение поразило меня. День и ночь все медленнее и медленнее сменяли друг друга, все медленнее ползло по небу солнце. Казалось, смена дня и ночи совершается в течение целых столетий. Наконец все вокруг окутали непрекращающиеся сумерки, которые прерывались лишь временами, когда темное небо неожиданно пронизывала яркая комета.

Полоса света, отмечавшая солнце, давно исчезла. Само же солнце больше не закатывалось. Оно только поднималось на западе, делаясь все огромнее и краснее. Всякий след луны исчез, круговое движение звезд тоже замедлилось: звезды превратились в ползущие по небу световые точки.

Перед тем как я остановился, багровое гигантское солнце неподвижно повисло над горизонтом. Оно имело вид громадного купола, горевшего тусклым светом и время от времени как будто потухавшего. В какой-то момент солнце еще раз ярко вспыхнуло, но вскоре опять стало угрюмо-красным.

Прекращение закатов и восходов солнца заставило меня прийти к заключению, что замедляющая вращение земли работа приливов и отливов наконец оказала свое действие. Теперь земля всегда была обращена к солнцу одной и той же стороной – так же как луна в наше время.

Помня, что в прошлый раз при остановке Машины я полетел вниз головой, я с большой осторожностью начал замедлять движение.

Стрелки циферблата крутились все медленнее и медленнее, и вскоре та, которая показывала тысячи, совсем остановилась, а стрелка дней перестала казаться туманным пятном, как раньше.

Движение явно замедлялось, и я вскоре различил смутные очертания какого-то пустынного берега.

Остановившись с большой осторожностью, я продолжал сидеть в Машине и осматривался по сторонам.

Небо утратило свою голубизну. На северо-востоке оно казалось чернильным, и на фоне этой тьмы звезды, от которых исходил ровный белый свет, сияли особенно ярко. Надо мной небо было густого красного цвета и без звезд; к юго-востоку оно становилось светлее и приобретало ярко-пурпурный оттенок. Там, пересеченное линией горизонта, огромной горой лежало солнце, красное и неподвижное.

Скалы вокруг меня были резкого коричневого цвета, и единственным признаком жизни, бросившимся мне в глаза, была ярко-зеленая растительность, покрывавшая выступы с юго-восточной стороны. Эта сочная зелень напоминала лесные мхи и лишаи в пещерах – такие растения обычно растут в вечном сумраке.

Моя Машина остановилась на отлогом берегу. Море, разливавшееся на юго-западе, отделялось резкой чертой горизонта от тусклого неба. На море не было ни прибоя, ни волн, и в воздухе не ощущалось ни малейшего движения ветерка. Но поверхность моря все же медленно и плавно вздымалась и опускалась, как слабое дыхание, указывающее, что вечный океан продолжал жить и двигаться. А вдоль берега, когда волна чуть откатывалась, виднелась толстая тускло-розовая – это отсвечивало небо – корка соли.

Я чувствовал страшную тяжесть в голове и очень часто дышал. Это ощущение напомнило мне мою единственную попытку восхождения на горы, и отсюда я заключил, что атмосфера была более разрежена, чем прежде.

Издалека до меня донесся резкий крик, и я увидел на пустынном берегу нечто похожее на огромную белую бабочку. Неровно порхая, она описывала круги и вскоре исчезла за невысокими холмами. При этом она пронзительно кричала. Я невольно вздрогнул и поерзал в кресле Машины.

Оглянувшись еще раз, я увидел, что красноватая масса, которую я принял за кусок скалы, стала медленно двигаться по направлению ко мне. Это было какое-то чудовищное существо, похожее на краба.

 

 

Представьте себе краба величиной с этот стол; множество медленно и нерешительно двигающихся ног; огромные, волочащиеся по земле клешни; длинные, как плети, щупальца, извивающиеся во все стороны; стебельчатые, сверкающие по обе стороны металлического лба глаза, устремленные на вас! На бугристой спине этого чудовища, сплошь покрытой складками, кое-где виднелся зеленоватый налет плесени. Я видел, как дрожали и шевелились бесчисленные щупальца его искривленного рта.

Я смотрел на это зловещее существо, медленно подползавшее ко мне, и вдруг почувствовал, как что-то щекочет щеку, словно на нее села муха. Я махнул рукой, пытаясь согнать муху, но снова почувствовал то же самое щекотание уже около уха. Отмахнувшись еще раз, я пальцами поймал нечто похожее на нитку. Но эта нитка была немедленно выдернута из моей руки.

Дрожа от ужаса, я обернулся и увидел, что схватил щупальца другого чудовищного краба, стоявшего как раз позади меня. Его злые глаза вращались на своих стебельках, отвратительный рот кривился в предвкушении лакомства, а огромные неуклюжие клешни, покрытые слизью водорослей, уже опускались на меня…

В одно мгновение я нажал на рычаг – и между мной и этими чудовищами уже было расстояние в целый месяц времени. Но я по-прежнему находился на том же берегу и, как только остановился, опять, несмотря на мрачное освещение, очень ясно увидел этих чудовищ. Они целыми дюжинами ползали взад и вперед среди густой темной зелени.

Я не могу передать вам, что за ужасное запустение царило в мире. На востоке – красное небо; на севере – тьма, соленое мертвое море и каменистый берег, где среди разнообразной ядовитой зелени лишайников ползают отвратительные чудовища. К тому же здесь явственно ощущалась нехватка воздуха, ибо для обычного человека он был слишком разреженным… Все вместе производило угнетающее впечатление!

Я перенесся еще на сто лет вперед и увидел то же багровое солнце, только теперь оно казалось еще больше и тусклее; были опять то же самое мертвое море, тот же холодный воздух и такое же множество разнообразных крабов, ползающих между красными скалами и зелеными лишайниками. Но в западной части неба я заметил бледную изогнутую линию, похожую на серп огромной новой луны.

Так путешествовал я, останавливаясь и снова пролетая расстояния в тысячу и более лет, увлекаемый жаждой проникнуть в тайну земных судеб. Словно зачарованный, смотрел я на солнце, которое все росло на западе, становясь более тусклым и невыразительным.

Я наблюдал, как жизнь постепенно исчезала на нашей древней планете. Более чем через тридцать миллионов лет огромный ярко-красный диск солнца заслонил собой почти десятую часть темнеющих небес. Тогда я снова остановился. Многочисленные ползающие крабы уже исчезли, и красноватый берег, за исключением багрово-зеленых печеночников и лишайников, казался совершенно безжизненным.

Местами на берегу виднелись белые пятна. Резкий холод пронизывал меня. Редкие белые хлопья, порхая, падали на землю. В северо-восточной части на сумрачном небе сверкали звезды, и снег блестел, отражая их сияние. Вдали вилась волнистая линия красновато-белых холмов.

Берег моря был окаймлен льдом, по волнам неслись ледяные глыбы. Но большая часть соленого океана, отливавшая кроваво-красным светом в лучах вечного заката, была все еще свободна ото льда.

Я выискивал хоть какие-нибудь следы животной жизни. Какое-то странное, смутное опасение удерживало меня в кресле Машины. Но ничто не шевелилось ни на земле, ни на море, ни в небе. Только зеленая тина, покрывавшая скалы, свидетельствовала о том, что жизнь здесь еще не вполне прекратилась.

Вскоре показалась песчаная отмель, вода отхлынула от берега. Мне почудилось, что на отмели находится какой-то черный ковыляющий предмет. Но когда я пристальнее вгляделся в него, он стал неподвижным. Я подумал, что это просто обман зрения, а черный предмет – всего лишь камень.

Звезды на небе горели как-то особенно ярко, и мне показалось, что обычного мерцания в них уже почти не было.

Вдруг я увидел, что на западе круглый контур солнца стал меняться. В изгибе появилась какая-то впадина, углубление, которое все росло и росло.

С минуту я смотрел, пораженный, как темнота наползала на солнце, но потом понял: начинается солнечное затмение. Должно быть, луна или планета Меркурий проходили через солнечный диск. Естественно, сначала я подумал о луне, но на основании разных соображений пришел к выводу, что это, вероятно, какая-нибудь внутренняя планета, проходящая перед солнцем на близком расстоянии от земли.

Темнота быстро надвигалась. С востока, налетая порывами, подул холодный ветер, и в воздухе закружилось множество снежных хлопьев. С берега моря доносился шум накатывающихся волн.

За исключением этих безжизненных звуков весь мир безмолвствовал. Безмолвствовал! Невозможно представить себе, что это была за мертвая тишина. Живые звуки: человеческие голоса, блеяние овец, крик птиц, жужжание насекомых, движение и шум, которые составляют фон человеческой жизни, – все это исчезло.

Темнота продолжала сгущаться, снег валил все сильнее, хлопья непрерывно кружились перед глазами. Мороз крепчал. Белые вершины отдаленных холмов одна за другой быстро погружались во тьму. Ветер превращался в ревущий ураган.

Черная, центральная, тень затмения быстро набегала на меня. В следующее мгновение на небе остались только бледные звезды. Кругом – непроглядный мрак. Небо совершенно черное.

Меня охватил страх перед этой великой тьмой. Кроме того, холод, пронизывавший до костей, и боль при дыхании стали невыносимы. Я дрожал всем телом и чувствовал ужасную тошноту. Но вот на небе появилась докрасна раскаленная дуга и снова показалось солнце.

Я слез с машины, чтобы немного прийти в себя. Голова кружилась, и я не в состоянии был даже подумать об обратном путешествии.

Больной и ослабевший, я стоял около Машины, как вдруг опять увидел на отмели, посреди красной воды океана, тот же самый движущийся предмет. Теперь уже не могло быть сомнения: он действительно двигался. Это было нечто круглое, величиной с мяч или чуть больше, и с него хвостами свешивались длинные щупальца. На кроваво-красной поверхности колыхавшегося моря предмет казался совсем черным и двигался какими-то странными беспокойными прыжками.

Я чувствовал, что теряю сознание. Но ужас, охвативший меня при одной мысли, что я останусь лежать совершенно беспомощный в этом страшном безжизненном полумраке, заставил собраться с силами и вновь вскарабкаться в кресло…