Следующие случаи все до одного взяты из жизни. В каждом происходит нечто, что довольно трудно объяснить:

• Женщина убегает и скрывается от жестокого мужа. Он ищет ее повсюду и не может найти. Когда все другие средства не принесли успеха, он наносит визит ее родителям. Он говорит им, как сожалеет о том, что так обращался с их дочерью, что безумно скучает по ней и собирается измениться. Он плачет и умоляет их дать ее адрес, «чтобы послать ей письмо и сказать, что я чувствую», и ее родители дают ему адрес.

• Дочь разведенной женщины, подвергшейся жестокому обращению, рассказала, что подверглась сексуальным притязаниям со стороны отца во время посещения. Мать обратилась в суд с просьбой о медицинском освидетельствовании дочери. В тот же день в суд явилась сестра матери вместе с насильником, с которым они теперь стали друзьями, несмотря на то что она ненавидела его до развода. Сестра не только сказала, что обвинения в сексуальном притязании – ложь, но и попросила судью забрать у матери опеку над девочкой и передать ее ей (к счастью, судья не поверил. Освидетельствование подтвердило факт сексуального контакта).

• Психотерапевт жестокого мужчины поставил психологический диагноз женщине, подвергшейся жестокому обращению, не встречаясь и ни разу не поговорив с ней, полагаясь полностью на описание, данное мужчиной, хотя знал о выдвинутых против него обвинениях в бытовом насилии.

• Мать с детьми переехала в приют для жертв жестокого обращения, потому что ее дом был разгромлен. Она могла сказать, что это сделал ее бывший муж, проявлявший физическое насилие, и она восприняла этот погром как очевидную угрозу. Через несколько дней она связалась с назначенным судом экспертом по делам опеки, чтобы дать ему знать, где они находятся. Однако эксперт подал в суд отчет, в котором утверждалось, что у женщины не было повода бояться своего мужа, и рекомендовал забрать детей у матери и передать отцу. В отчете он не упомянул о звонке женщины из приюта. На основе отчета эксперта по опеке все три ребенка, включая трехлетнюю девочку, были отправлены к отцу, а матери были разрешены только короткие свидания под надзором, поскольку она теперь была характеризована как «склонная к побегу».

Как абьюзерам удается привлечь союзников? И почему люди иногда становятся столь активными, а порой и злобными агентами жестокости? Чтобы ответить на эти вопросы, мы должны обратить внимание не только на образ мышления агрессора, но и на принятые в обществе взгляды и формы взаимодействия, которые жестокие мужчины могут использовать, чтобы иметь силу над другими людьми для своих грязных дел.

Контролировать и запугивать человека не так уж легко. У мужчины больше шансов доминировать над женщиной, чем наоборот, и все же это непростая задача. Мало кто с готовностью позволит систематически лишать себя прав. Таким образом, насильник постоянно сталкивается с сопротивлением партнерши. Со временем он сам устает постоянно принуждать и запугивать ее.

Тираны могут сталкиваться и с другими препятствиями. Изменение отношения общества к бытовому насилию, в том числе и усовершенствование некоторых важных законов и политических принципов, привело к тому, что им стало труднее уходить от ответа. Например, домашние агрессоры, прибегающие к физическому запугиванию и сексуальным посягательствам, сейчас имеют гораздо больше шансов быть арестованными, чем это было 10–15 лет назад. У их партнерш теперь есть возможность получить предписание суда, запрещающее агрессорам приближаться к ним. Но, вероятно, важнее всего то, что нарушено молчание, окружавшее жестокое обращение. Сегодня существуют различные пути, позволяющие жертве найти себе помощь – или помощь найдет ее.

В таких условиях жестокому мужчине приходится еще больше работать, чтобы заставлять свою партнершу обвинять себя и отталкивать руки помощи, которые тянутся к ней. Один из лучших способов удержать людей от того, чтобы встать на сторону жертвы, – заранее привлечь их на сторону абьюзера. Помимо этого, жестокий мужчина полагает, что он заслуживает союзников, поскольку считает жертвой себя.

Почему жестокие мужчины, чувствуя свои действия настолько оправданными, в своих рассказах все же так сильно искажают реальность? Во-первых, они не хотят объяснять свою безжалостность или насилие людям, которые могут счесть эти действия отвратительными, и не уверены, будут ли приняты их обоснования этих поступков. Во-вторых, им может быть стыдно, а чувство стыда испытывает большинство жестоких мужчин. Желание погасить это мучительное сомнение в себе отчасти является причиной того, что они ищут признания окружающих. Они считают, что чувство вины – это слабость, которую нужно победить. Наконец, они могут врать, потому что убедили себя в том, что эта ложь – правда. Так, нарциссическая жестокая личность считает свои выдумки реальными, и это причина того, что проверки на детекторе лжи неприменимы для случаев жестокого обращения (включая сексуальные действия в отношении детей).

Список людей, которых абьюзер способен убедить действовать в его интересах, велик: друзья, родственники, учителя, психологи, священники, полиция, ее родственники, его новая партнерша. Посмотрим на некоторых из этих людей с точки зрения жертвы, исследуя оба аспекта: как агрессору удается завербовать их и почему они готовы выступать под его флагом.

– Иногда он и его отец впиваются в меня вдвоем, унижая меня и насмехаясь надо мной. Его отец такой же, как он.

Эти заявления партнерш моих клиентов – свидетельство одного важного обстоятельства: никто не хочет верить, что его или ее сын или брат способен на бытовую жестокость. Кто хочет, чтобы на него показывали пальцем? Поэтому мы слышим: «Наш ребенок не станет жестоко обращаться с женщиной. Мы правильно воспитывали его». Обвинения в жестоком обращении могут привлечь нежелательное внимание к предыдущему поколению. Жестокие мужчины в три раза чаще происходят из семей, где отец или отчим жестоко относился к их матери, нежели из семей, где жестокость отсутствовала. И если отец или отчим склонны к жестокости, он разделяет с сыном позицию правомочия и тенденцию перекладывать обвинение на жертву.

Семейная солидарность и нежелание признавать семейные проблемы – мощное связывающее вещество. Жестокий мужчина формирует взгляд родственников на свою партнершу в течение многих лет.

Возможно, они своими глазами видят, как она «слишком сильно реагирует» на определенные вещи, которые он делает на публике, поскольку, не имея представления о том, что он делает с ней за закрытой дверью, они не могут верно судить о ее поведении. Поэтому они против абстрактного жестокого обращения, но отчаянно бьются за тирана, если он свой.

Как будто поддержки, которую жестокий мужчина получает от своих родственников, недостаточно – случается, что и родственники жертвы приходят ему на помощь!

В каждом дому по кому, и жестокие мужчины, используя свои манипулятивные способности, извлекают выгоду из этих разногласий. Например, некий Иан услышал, что его бывшая жена Тина поссорилась с родителями из-за ее нежелания ходить в церковь. Иан стал регулярно появляться на воскресных службах и как-то «случайно» сел рядом с родителями Тины – мол, он «озабочен» тем, что она утратила веру, к тому же лишает их детей пользы от религиозного воспитания. И добавил: «Дети говорят мне, что она попивает и приводит в дом мужчин». И небольшое разногласие разрослось в конфликт.

Она хочет избежать вопросов типа: «Так почему же тогда ты с ним?» Партнер же может воспользоваться тем, как много ее семья не знает. Он старается не произвести впечатления, что он клевещет, незаметно сея свои ядовитые семена: «Теперь она говорит всем, что я был жесток с ней, и это ранит меня. Я уже боюсь показываться на людях. Я не держу секретов. Ну да, я ударил ее однажды и знаю, что это плохо. Но она назвала мою маму шлюхой! Я, конечно, должен был справиться с этим иначе, но…»

Когда он уходит, ее родители остаются в раздумьях: «Хм, она ничего не упоминала о том, что оскорбила его мать. Тогда… У нее хватило бы наглости, я сам замечал. Он не должен был ее бить, но он чувствует себя виноватым. И он готов признать, что это частично его вина, тогда как она во всем винит его. Она иногда ведет себя так в конфликтах с нами. Она не понимает, что танго не танцуют в одиночку».

Оскорбления свекрови могло вообще не быть: мои клиенты – большие фантазеры! Но дело не в этом, а в том, что говорит он правду или нет, вообще-то не важно. Он играет на старом предрассудке: мол, жестокость в отношении к женщине считается значительно менее серьезной, если она сама груба.

Продолжает иметь место социальное давление на женщин, чтобы они «поработали над налаживанием отношений» и «нашли способ сохранить семью», несмотря на жестокость. Сколько еще тех, кто убежден в том, что жестокость – результат неправильного развития отношений, и считает, что женщина несет равную ответственность за ситуацию. И тут жестокий партнер заявляет ее друзьям: «Я хочу наладить отношения, но она даже не пытается. Я думаю, она считает, что оно того не стоит. И не хочет видеть свою долю вины в том, что произошло. Она все валит на меня».

А вот чего могут не знать ее семья и друзья, так это того, что когда женщина отказывается «видеть свою долю вины», она на самом деле делает шаг из состояния бесконечного самообвинения в сторону эмоционального восстановления. Она не отвечает за его действия. Любой, кто пытается заставить ее нести ответственность, принимает точку зрения жестокого мужчины.

И все же очень многие друзья и родственники женщин, подвергшихся жестокому обращению, остаются с ними. Их присутствие очень важно, потому что именно степень верности, уважения, терпения и поддержки, которую получает жертва жестокого обращения от своих друзей и семьи, в большей степени определяет ее способность восстановиться от последствий жестокости и быть свободной.

Нам необходимо ненадолго сделать большой шаг назад, в самое начало эры Фрейда, когда зарождалась современная психология. На заре своей карьеры Фрейд был поражен тем, сколько его пациенток в детстве стали жертвами инцеста. Он пришел к выводу, что сексуальные посягательства на детей были одной из важнейших причин эмоциональных расстройств взрослых женщин, и написал замечательную гуманистическую работу «Этиология истерии». Однако реакция его коллег была далека от одобрения: Фрейда высмеяли за веру в то, что человек безупречной репутации (большинство его пациенток происходили из уважаемых семей) способен на инцест.

Через несколько лет Фрейд поддался давлению и отрекся от своих выводов. Вместо них он предложил «эдипов комплекс», ставший основой современной психологии.

Фрейд использовал эту конструкцию для вывода, что эпизоды инцестуального насилия, о которых говорили ему его клиентки, никогда не происходили. Они были просто фантазиями о событиях, которых женщины хотели, когда были детьми, а потом поверили, что это было в реальности. Эта конструкция положила в поле психического здоровья начало столетней истории обвинения жертв в жестоких действиях, произведенных над ними, и открытой дискредитации сообщений женщин и детей в плохом обращении мужчин с ними.

Психологи же получили возможность квалифицировать любое насильственное или сексуально эксплуатирующее поведение, которого нельзя отрицать – слишком уж оно очевидно! – как взаимно порожденное. В силу этого психологическая литература полна описания детей, «соблазняющих» взрослых на сексуальные контакты, и женщин, чье «провокационное» поведение привело к тому, что мужчина проявил в отношении них насилие или сексуальные домогательства.

Мне бы хотелось сказать, что все эти теории давным-давно потеряли свое влияние, но не могу. Психолог, на данный момент одна из наиболее влиятельных в масштабах страны фигур в сфере споров об опеке, написала, что женщины провоцируют мужское насилие, «сопротивляясь их контролю» и «пытаясь уйти от них». Она пропагандирует теорию эдипова комплекса, включая заявление, что девочки хотят сексуальных контактов с отцами. Она пишет, что девочки часто вступают во «взаимособлазняющие» отношения с отцами-насильниками, и на базе этого «наблюдения» некоторые суды выносят свои решения. Заветы Фрейда живут и побеждают…

Недавно я пересмотрел каталоги программ повышения профессиональной квалификации клинических и консультирующих психологов, включая те, что считаются наиболее передовыми. Я не нашел не только ни одного курса, посвященного жестокому обращению с партнершами или детьми, но даже упоминания о нем в курсах других предметов. Я позвонил в одну из школ клинических психологов и спросил, предлагают ли они занятия, посвященные жестокому обращению, и получил ответ: «Ну, если у студентов возникает особый интерес к этой проблеме, они иногда организуют самостоятельный семинар».

Влияние истории психологического мышления остается особенно мощным в сфере экспертной оценки в области опеки, где специалисты по психическому здоровью рутинно игнорируют или минимизируют обвинения женщины в жестоком обращении с ней или с ребенком, считая, что женщина истерична или мстительна, и квалифицируют проблему как взаимнопорожденную. Эксперты по опеке иногда становятся горячими защитниками жестоких мужчин, присоединяясь к ним в обвинениях женщины в отчуждении детей от своих отцов, и отказываются рассматривать свидетельства жестокого обращения.

Аналогичный тип ошибок изобилует в работе многих индивидуальных и семейных психотерапевтов. Так, пара консультантов сообщали мне: «Он не жестокий по своему типу. Он такой воспитанный и понимающий, а она такая злая». Женщины рассказывают мне о том, как психотерапевт становится активным защитником агрессора и жестоким и снисходительным критиком в отношении ее. Я многие годы храню письмо, написанное мне психологом об одном из моих клиентов, который признался мне, что после побоев его жена могла умереть. Так вот психолог высмеивал систему за то, что она заклеймила этого мужчину званием «бытового агрессора», утверждая, что он слишком разумен и вдумчив и не должен более быть участником моей программы. Примечательно, что он даже не потрудился попросить клиента описать жестокое избиение, в котором он был признан виновным!

За пределами общепринятого в психологии мышления существует множество теоретиков и практиков, принимающих всерьез воздействие травм и жестокости и уверенных, что большинство жертв говорят правду. Работы Джудит Херман, Бессель ван дер Колка, Питера Джаффе, Анджелы Браун, Джона Майерса, Сьюзан Шехтер, Анны Солтер, Беверли Джеймса и множества других служат противоядием против теории Фрейда. Я знаю десятки психотерапевтов, обслуживающих клиенток с уважением и помогающих им восстановиться после абьюзивных отношений. Но психологи, имеющие подготовку в области психологической травмы, остаются исключением, и битва за реформу мышления в психологии только начинается.

Что же касается совместной терапии для вас и вашего жестокого партнера, я рекомендую строго избегать ее по причинам, о которых вы узнаете далее.

Помните Пола, который развелся со своей женой и теперь встречается с Лорой (см. главу 1)? Лора очень переживает за Пола, поскольку он был таким замечательным мужчиной, а его бывшая обвинила его в жестоком обращении. Лора надеется помочь Полу отобрать опеку над детьми, поскольку «его бывшая себя не контролирует». Десятки бывших партнерш моих клиентов описывают, как новые партнерши жестоких мужчин принимают на себя роль, подобную роли Лоры: «Его новая подруга хуже, чем он. Она разговаривает со мной, будто я ничтожество, и распространяет обо мне грязные сплетни. Мне лучше иметь дело с ним. Мне кажется, она научила его некоторым гадостям. Она стерва».

Возможно, его новая партнерша действительно зла и агрессивна, но ровно такой же шанс, что она не такая. Посмотрите на ситуацию ее глазами. Жестокий мужчина повторяет тот же процесс, который он осуществлял с вами, начиная с любви и заботы в первые свидания. Он говорит с ней, потупив взор, глаза его полны слез, когда он рассказывает о вас – злобной самодурке, называвшей его жестоким за то, что он не желал прогнуться! Если у вас есть дети, его подруга возмущается вашим запретом видеть их. Мой нынешний клиент решил не видеть своего сына в течение шести месяцев и даже написал соответствующее заявление, а затем стал публично жаловаться, что ему отказывают в визитах. Пол, вероятно, дезинформировал Лору подобным образом. Его подруга видит перед собой доброго, любящего отца, чье желание поддерживать отношения с детьми столкнулось с жестокими препятствиями. Как ей не ненавидеть вас?

Он может сохранять хорошее поведение со своей новой партнершей даже дольше, чем это было с вами, поскольку он мотивирован кампанией против вас. Конечно, его темная сторона рано или поздно проявится, но к тому времени он сможет все свалить на сильную травму, которую вы ему нанесли.

Она надеется, что если будет демонстрировать ему свою верность, то он снова станет любящим и близким, как вначале. Поэтому она старается показать ему, что на все готова ради него, присоединяясь к его враждебному отношению к вам – а то и превосходя его в своей враждебности – и к обвинениям в ваш адрес.

К тому моменту, как его эгоистичная сторона наконец станет настолько очевидной, что его новая партнерша не сможет больше находить для нее оправданий, она уже будет связана с ним очень сильно. Если она примет тот факт, что он жесток, ей придется понять, насколько плохо она поступала с вами, и это будет горькой пилюлей. Поэтому обычно новая партнерша еще больше злится на вас за то, как он обращается с ней, уверенная, что это вы сделали его таким, нанеся ему такую сильную травму.

Пару лет назад одна женщина сказала мне: «Я по-настоящему ненавидела его бывшую, но теперь я понимаю, что он, должно быть, делал с ней то же, что делает со мной сейчас». Ее вина тяжело легла ей на плечи. Женщинам требуется много времени, прежде чем они смогут принять то, что их использовали подобным образом.

В истории Пола и Лоры мы не встречались с бывшей женой Пола, но среди бывших партнерш моих клиентов я общался с двумя десятками или больше женщин, оказавшихся в ее положении. Трудно передать боль, которую я слышал в голосах женщин, чей бывший партнер пытается отобрать у них детей через суд. И то, что у него в союзниках есть женщина, помогающая ему воплотить этот подлый план, невыносимо. Матери спрашивают меня: «Она понимает, что делает? Она хотя бы попыталась представить, каково матери, когда ей угрожают отобрать ее детей? Что, если через несколько лет все перевернется и он сделает то же самое с ней?»

В то же время важно не судить новую партнершу слишком строго. Я иногда говорю женщинам: «Вы же знаете, как он умеет манипулировать людьми, и он точно скормил ей тщательно отработанную ложь. Я не говорю, что вы должны оправдать ее действия, я просто напоминаю, что за этим всем стоит он, а не она. Если вы направите свою энергию на ненависть к ней, вы неизбежно будете служить его интересам». Нам необходимо сформировать социальную этику, которая позволяла бы ясно понять каждому, кто собирается идти в бой за мужчину, обвиненного в жестоком обращении, что необходимо принять во внимание все факты, а не только то, что говорит этот мужчина. Жестокое обращение с женщинами носит слишком массовый характер, чтобы кто-то мог позволить себе считать обвинение в нем ложным или сильно преувеличенным без крайне тщательной проверки фактов.

Невозможно достичь баланса между точками зрения жестокого мужчины и его жертвы. Как красноречиво объясняет доктор Джудит Херман в свой замечательной работе «Травма и восстановление» (Trauma and Recovery), «нейтралитет» на деле служит интересам преступника гораздо больше, чем интересам жертвы, и, таким образом, он не нейтрален. Хотя жестокий мужчина предпочитает, чтобы вы целиком и полностью были на его стороне, он будет вполне удовлетворен вашим решением промолчать. Для него это означает, что, с вашей точки зрения, в проблемах пары виноваты как он, так и она, а это, в свою очередь, означает, что эти проблемы нельзя считать жестоким обращением.

Одна женщина так описывала жестокие отношения между своими друзьями. «Каждый хочет, чтобы я была на его стороне, – объяснила она мне. – Но я отказываюсь занимать чью-то сторону. Они должны разобраться сами. Я сказала им, что готова прийти на помощь. Если я открыто поддержу ее, он только больше упрется. Люди должны избегать соблазна выбрать себе команду», – добавила она назидательно.

Как удобно! А по мне нейтралитет – это сговор с жестоким мужчиной, хотите вы того или нет. Если вы, зная об издевательствах, не высказываетесь против, значит, вы согласны с происходящим. Жестокие мужчины воспринимают молчание как одобрение своих действий. А для третируемой женщины оно означает, что ей никто не поможет, а именно в этом ее и стремится убедить тиран! Вряд ли вы хотите быть союзником жестокой личности, но если вы молчите – вы им уже являетесь.

Оно определенно не означает, что вы должны рассказать ему то, что узнали от нее, поскольку тиран отомстит ей за «клевету». Нарушение молчания означает, что в приватных беседах вы говорите женщине, что вам не нравится, как ее партнер обращается с ней, и она не заслуживает такого обращения, независимо от того, что она сделала. Если же вы видите или слышите признаки насилия или угроз, звоните в полицию.

Практически любой человек может стать союзником жестокого мужчины, непреднамеренно приняв его точку зрения. Люди обычно даже не замечают, что поддерживают жестокое мышление, иначе бы они этого не делали. Давайте исследуем наиболее распространенные формы неосознанной поддержки.

Мне не приходилось работать с жертвой абьюза, которая упустила бы из виду человеческую природу своего партнера. Проблема прямо противоположна: он забывает о ее человеческой природе. Признавая его жестокость и говоря настойчиво и честно о том, как он травмирует ее, вы оказываете неоценимую поддержку ее восстановлению. Это агрессор считает, что партнерша не имеет сострадания к нему, когда она говорит о тех травмах, которые он ей нанес. Предположение, что его потребность в сопереживании должна быть важнее ее права жить без жестокости, соответствует точке зрения тирана. Я регулярно обнаруживаю среди друзей и знакомых женщин, подвергшихся жестокому обращению, тенденцию ощущать, что на них лежит ответственность в том, чтобы довести до ее понимания, какой он на самом деле хороший человек. Иначе говоря, добиться того, чтобы его, а не ее потребности стояли у нее на первом месте, а это ошибка. Люди, желающие помочь женщине, подвергшейся жестокому обращению, должны говорить ей, каким хорошим человеком является она.

Тиран использует детей в качестве предлога, чтобы удержать женщину возле себя. Он говорит, что, разрушая семью, она лишает их отца. Но именно он не позволяет детям иметь отца, который им нужен, заставляя их расти с отцом, жестоко обращающимся с их матерью. Дети прежде всего нуждаются в доме, где нет жестокости.

Агрессор уверен, что хроническое плохое обращение, открытое неуважение, запугивание и даже насилие не являются достаточными причинами для того, чтобы женщина захотела держаться от него подальше. Говоря: «Ты сделала свой выбор, обратной дороги нет», люди поддерживают систему ценностей жестокого мужчины.

Если бы абьюзер мог слышать эти слова, сказанные его женщине, он бы запрыгал от радости. Он мог бы сказать ей то же самое. С его точки зрения, женщина преувеличивает негативное воздействие его поведения, поскольку ей хочется иметь статус жертвы, то есть он приписывает ей маневр, который на самом деле использует сам. Когда женщина, живущая с таким мужчиной, рассказывает вам, как все плохо, – слушайте.

Почему быть против жестокого обращения означает быть мужененавистником? Мы должны притвориться, что не замечаем, что подавляющее большинство домашних тиранов и агрессоров – мужчины? Такое обвинение идет в параллель со словами жестокого мужчины: «Ты думаешь, что я жесток, потому что у тебя проблемы с мужчинами!» Одним из лучших контраргументов такому уходу в сторону от темы может служить указание на то, сколько мужчин активно борется против жестокого обращения с женщинами. Не забывайте также, что жертвы жестокого обращения – сестры, дочери, матери и подруги мужчин. Жизни мужчин затронуты бытовым насилием, поскольку оно обращено против женщин, которых мы знаем и о которых беспокоимся.

Я привел всего несколько из десятков виденных мною примеров того, как люди принимают взгляд бытового агрессора на жестокое обращение. Если вы слышите подобного рода утверждения, привлеките внимание говорящего к тому факту, что он выдвигает аргументы в пользу жестокой личности. Большинство людей не хотят нести транспаранты с его лозунгами и быстро бросят их, как только узнают, что у них в руках.

Общество не может остановить бытовую жестокость, продолжая в то же время игнорировать жестоких мужчин, а то и помогать им.

Защита и попустительство в отношении жестоких мужчин настолько же отвратительны, как и сама жестокость. Эта важнейшая концепция должна быть прочно внедрена в нашу культуру. Действие в сговоре с домашними тиранами бросает на произвол судьбы жертв и их детей, а в конечном итоге и самих жестоких личностей, поскольку поддерживает их нежелание справляться со своей проблемой. В частности, нам необходимо сделать достоянием общественности действия авторитетных деятелей, присоединившихся к домашним агрессорам в их целях и приемах. Если мы лишим бытовых агрессоров союзников, они останутся в одиночестве, а так их проще остановить.

К сожалению, женщине часто приходится самой пытаться учить окружающих, в помощи и поддержке которых она нуждается, чтобы они поняли, что такое жестокое обращение, и перестали поддерживать агрессора. В способности жестокого мужчины вербовать себе союзников, помимо его обаяния и умения манипулировать людьми, большую роль играет его способность играть на человеческом невежестве и предрассудках, а часто и на негативном отношении к женщинам. Как ни трудно это признать, но, чтобы получить в лице окружающих надежную опору, которой вы заслуживаете, вам часто придется быть самой себе адвокатом и настойчиво противостоять целому спектру методов, используя которые общество поддерживает точку зрения абьюзера.

• Занимая нейтральную позицию между вами и вашим жестоким партнером, люди поддерживают мужчину и бросают вас, независимо от того, заявляют ли они об обратном.

• Необходимо крайне осторожно принимать заявления мужчины о том, что он ложно обвинен в жестокости или насилии. Подавляющее большинство заявлений о жестоком обращении – хотя и не все – по существу правдивы. А жестокий мужчина практически никогда внешне не выглядит таковым.

• Аргумент «он тоже живой человек и заслуживает эмоциональной поддержки» не должен использоваться в качестве оправдания жестокости. Наше общество не должно поддаваться на заявление жестоких мужчин о том, что привлечение их к ответственности за их действия является актом насилия.