Через неделю прибыл посланник от разбойников. Жители видели, как он проехал через городок по холмистой дороге, ведущей к цитадели. Судачили, что это был один из людей Фахада, а самые мудрые говорили, что знают, зачем он явился в крепость. Два дня назад в деревню уже приезжали люди Фахада и объявили награду за убийцу его сына, Байхаса. Они сообщили, что убийце помогал купец из Масиафа, и что если этот купец выдаст трусливого пса, убившего сына лидера разбойников, его оставят в живых. Но горожане покачали головами и разошлись, и разбойники уехали с пустыми руками, бормоча под нос угрозы о своем возвращении.

Сплетники говорили, что всё так и есть, – по крайней мере, с этого всё началось. Когда деревня находилась под защитой асассинов, даже Фахад не осмеливался присылать сюда своих людей, не спросив разрешения Мастера. Фахад бы и не осмелился просить Альтаира или Аль Муалима, но Аббас – другое дело. Аббас слаб и его можно было подкупить.

Чуть позже посланник проехал обратно. Если на пути в цитадель он выглядел серьезным и презрительно смотрел на встречавшихся ему на пути жителей, то сейчас он ухмылялся и, столкнувшись с кем-нибудь взглядом, проводил ребром ладони по горлу.

– Похоже, Мастер позволил Фахаду заявиться в деревню, – сказал Мухлис чуть позднее, уже вечером, когда почти догорели свечи. Он сидел у кровати незнакомца и говорил, больше обращаясь к себе, чем к человеку в постели, который так и не пришел в себя после сражения у колодца. Мухлис привязал его к седлу запасной лошади и привез домой, в Масиаф, чтобы вылечить своего спасителя. Алия и Нада присматривали за раненым, но уже три дня никто не мог сказать наверняка – выживет незнакомец или умрет. Он потерял много крови и теперь был бледен, словно призрак, и Алия с Мухлисом уже утратили всякую надежду на его исцеление. Незнакомец лежал на кровати спокойно, словно уже умер или в любой момент мог покинуть этот мир. Но на третий день его состояние начало улучшаться. Когда Мухлис вернулся с рынка, Алия рассказала ему об этом, и купец, как обычно, присел на стул рядом с кроватью, чтобы поговорить со спасителем, в надежде, что тот услышит. У него появилась привычка пересказывать события всего прошедшего дня и, иногда, рассказывать важные новости, которые могли заинтересовать раненого и привести его в чувство.

– Похоже, Аббаса легко подкупить, – вздохнул он, покосившись на незнакомца, лежащего на спине. Раны его постепенно заживали, и сам он с каждым днем набирался сил. – Мастер Альтаир скорее бы умер, чем позволил такое.

Он чуть наклонился, внимательно смотря на лежащего незнакомца.

– Я говорю о Мастере, Альтаире ибн Ла'Ахаде.

Незнакомец открыл глаза, впервые с того дня, как Мухлис привез его к себе домой.

Купец на это и надеялся, но всё равно был поражен, увидев, как проясняется мутный взор раненого.

– Это же вы, правда? – прошептал Мухлим, незнакомец моргнул и посмотрел на купца. – Это вы? Вы – Альтаир.

Альтаир кивнул. Глаза Мухлиса наполнились слезами, он бросился на колени рядом с кроватью, обхватив руками ладонь Альтаира.

– Вы вернулись к нам, – всхлипывая, воскликнул Мухлис. – Вы вернулись, чтобы спасти нас, – он осекся. – Вы же за этим пришли?

– А вас надо спасать? – тихо спросил Альтаир.

– Да. Когда мы встретились, вы ехали в Масиаф?

Альтаир задумался.

– После того, как я покинул Аламут, было неизбежно, что мой путь приведет меня сюда. Вопрос только – когда.

– Вы были в Аламуте?

– Последние двадцать лет или около того.

– Говорили, что ты погиб. Что в то утро, когда умерла Мария, вы спрыгнули с башни цитадели.

– Я спрыгнул с башни цитадели, – невесело улыбнулся Альтаир. – Но я жив. Я добрался до реки за деревней, где меня случайно отыскал Дарим. Он ехал из Аламута, где сумел разыскать жену и дочерей Сефа. Он нашел меня и забрал с собой.

– Нам сказали, что ты умер, – повторил Мухлис.

– Кто?

Мухлис неопределенно махнул в сторону, где возвышалась цитадель.

– Асассины.

– Они говорили это, зная, что я на самом деле жив.

Альтаир высвободил руку из захвата Мухлиса и сел на кровати, опустив ноги на пол. Посмотрел на старую морщинистую кожу. Каждый миллиметр тела ныл от боли, но он чувствовал себя… лучше. Одежда его была выстирана, и Альтаир натянул на голову капюшон, наслаждаясь запахом чистой ткани.

Прикоснувшись к лицу, он ощутил, что борода сбрита. Рядом с кроватью стояли его сапоги, на столе сбоку лежал механизм со скрытым клинком, который он улучшил самостоятельно на основе видений из Яблока. Теперь скрытый клинок выглядел совершенно иным, и Альтаир задумался о других усовершенствованиях, которые можно было произвести. В этом ему понадобится помощь кузнеца. Но сперва…

– А мой мешок? – спросил он у поднявшегося на ноги Мухлиса. – Где мой мешок?

Мухлис безмолвно указал на каменную полку в изголовье кровати, и Альтаир разглядел в полумраке знакомые очертания.

– Ты заглядывал внутрь?

Мухлис убежденно покачал головой под испытующим взглядом Альтаира. Наконец, убедившись, что купец не солгал, асассин дотянулся до сапог и, морщась при каждом движении, стал натягивать их.

– Благодарю тебя за заботу обо мне, – проговорил, наконец, Альтаир. – Если бы не ты, я бы умер у колодца.

Усмехнувшись, Мухлис снова сел на стул.

– За тобой ухаживали мои жена и дочь. Это я должен благодарить тебя. Ты спас меня от страшной смерти от рук головорезов, – он чуть наклонился вперед. – Ты дрался в точности как Альтаир ибн Ла-Ахад из легенды. Я всем так и сказал.

– Люди знают, что я здесь?

Мухлис развел руками.

– Конечно! Вся деревня знает о герое, спасшем меня от верной гибели. Все уверены, что это был ты.

– И почему они так решили?

Мухлис вместо ответа кивнул на низкий столик, где лежал отлично смазанный скрытый клинок Альтаира, поблескивая тусклым, угрожающим светом.

Альтаир обдумал услышанное.

– И о клинке ты тоже рассказал?

Мухлис задумался на мгновение.

– Ну да, – кивнул он, – конечно. Ты против?

– Когда слухи дойдут до цитадели, они придут чтобы меня найти.

– И не только они, – грустно вздохнул Мухлис.

– О чем ты?

– Недавно в крепость приезжал посланник от отца парня, которого ты убил.

– А кого я убил?

– Жестокого головореза по имени Байхас.

– А его отец?

– Фахад – главарь банды разбойников, бродящих по пустыне. Говорят, они разбили лагерь в двух-трех днях пути от деревни. Оттуда и приезжал посланник. Говорят, он просил у Мастера разрешение на то, чтобы явиться в деревню и отыскать убийцу.

– У Мастера? – резко перебил Альтаир. – Аббаса?

Мухлис кивнул.

– Они предлагали награду за убийцу, но жители отказались. Но Аббас вряд ли поступил так же.

– У людей добрые сердца, – вздохнул Альтаир, – в отличие от их правителя.

– Истинная правда, – согласился Мухлис. – Аббас забирает наши деньги и ничего не дает взамен, засев в цитадели, некогда бывшей сердцем общины. Раньше мы получали оттуда силу, наставления…

– И защиту, – со слабой улыбкой подытожил Альтаир.

– И её тоже, – поддержал Мухлис. – Все, что ты оставил после себя, Альтаир, исчезло. Их заменили продажность и паранойя. Говорят, когда ты исчез, асассины, верные тебе и Малику, подняли бунт, и Аббасу пришлось его подавить. Он казнил заговорщиков, и с тех пор боится нового восстания. Он целыми днями и ночами сидит в своей башне, подозревая всех вокруг в заговорах и казня тех, на кого падут эти подозрения. Правила, на которых стоял Орден, рухнули под его руководством, как рушится крепость. Говорят, Аббасу снится один и тот же сон. Что однажды Альтаир ибн Ла-Ахад вернется из изгнания и… – он замолчал, посмотрев сперва на Альтаира, а потом искоса взглянув на его мешок, – … и принесет артефакт, который уничтожит Аббаса… У тебя он есть? Ты собираешься напасть на Аббаса?

– Даже если бы у меня был такой артефакт, не он уничтожит Аббаса. Это сделает вера – вера в себя и в Кредо.

– Чья вера, Альтаир?

Альтаир махнул рукой.

– Твоя. Всех жителей и асассинов.

– Но как ты восстановишь эту веру? – удивился Мухлис.

– Скоро увидишь, – отозвался Альтаир.

На следующий день Альтаир пошел в деревню, где не просто начал рассказывать, на что способны асассины, но показывать это на деле.