– Ты хорошо потрудился, – сказал Аль Муалим, когда на следующий день Альтаир приехал в Масиаф. – Трое из девяти мертвы. Прими мою благодарность за это. – Улыбка исчезла с его лица. – Но не время почивать на лаврах. Твоя работа только началась.

– Приказывайте, Мастер, – торжественно произнес Альтаир.

Он устал, но был рад, что постепенно искупает вину в глазах Аль Муалима. И, конечно, от него не укрылось отношение к нему охранников. Если раньше они смотрели на него с презрением, то теперь в их глазах мелькало невольное уважение. Несомненно, они уже слышали о его успехах. Аль Муалим наградил его легкой улыбкой и жестом приказал сесть. Альтаир сел.

– Король Ричард, – продолжал Мастер, – ободренный победой в Акре, собирается выдвигаться на юг, в сторону Иерусалима. И Салах ад-Дин безусловно знает об этом, поэтому собирает своих людей рядом с разрушенной крепостью в Арсуфе.

Альтаир подумал о Салах ад-Дине и напрягся. Он вспомнил день, когда сарацины пришли к воротам крепости…

– Вы желаете, чтобы я убил обоих? – спросил он, предвкушая, как вонзит клинок в предводителя сарацинов. – Чтобы я закончил войну прежде, чем она начнется по-настоящему?

– Нет, – отрезал Аль Муалим и так внимательно посмотрел на него, что Альтаиру показалось, что Мастер читает его мысли. – Их смерть рассеет их войска, и страна подвергнется нападению десяти тысяч жаждущих крови воинов, потерявших цель. До их встречи пройдет ещё немало дней, а пока армии движутся, они не воюют. Нет, тебе нужно будет позаботиться о непосредственной угрозе. О людях, правящих в их отсутствие.

Альтаир кивнул. Он отогнал мысли о мести, у него ещё будет возможность сделать их реальностью.

– Скажите мне имена, и я убью их.

– Слушай. Абу аль Нуквод, самый богатый человек в Дамаске. Мажд Аддин, регент Иерусалима. Уильям де Монферрат, правитель Акры.

Альтаир знал эти имена. Каждому из этих городов принесли ужасный ущерб те, кто там правил.

– В чем они виновны? – спросил Альтаир. Он бы удивился, узнав, что их вина, как и у других его целей, куда больше, чем он знал.

Аль Муалим развел руками.

– Жадность. Гордыня. Убийство невинных. Пройдись среди жителей, и ты узнаешь, в чем они виновны. Я считаю, эти люди представляют собой серьезное препятствие для того мира, к которому мы стремимся.

– Тогда они умрут, – послушно согласился Альтаир.

– Возвращайся ко мне после каждого убийства, – приказал Аль Муалим, – чтобы мы лучше поняли их намерения. И Альтаир… будь осторожен. Твои последние действия взбудоражили стражу. Они будут более подозрительны, чем раньше.

Так и было. Когда через несколько дней Альтаир вошел в Бюро в Акре, Джабаль его поприветствовал:

– О твоих деяниях ходят слухи, Альтаир.

Ассасин кивнул.

– Кажется, ты искренне желаешь искупить свою вину.

– Я делаю всё, что в моих силах.

– Да, порой ты хорошо справляешься. Думаю, сюда ты тоже приехал по делу.

– Да, моя цель – Уильям де Монферрат.

– Тогда тебе нужно в богатый район… Но будь осторожен. Там обитает сам король Ричард, поэтому он находится под усиленной охраной.

– Что ты можешь сказать о самом Уильяме?

– Его назначили регентом на то время, пока король на войне. Люди считают этот выбор странным, особенно если вспомнить историю между Ричардом и сыном Уильяма, Конрадом. Но я думаю, план Ричарда довольно неплох.

– Какой план?

Джабаль улыбнулся.

– Ричард и Конрад во многом не ладят. Хотя на людях они не показывают виду, ходит слух, что они оба держат зло друг на друга. А потом ещё та история с плененными сарацинами… – Джабаль покачал головой. – Из-за этого Конрад вернулся в Тир, а Ричард заставил Уильяма остаться здесь в качестве гостя.

– В смысле, заложником? – спросил Альтаир. Он был вынужден согласиться с Джабалем – это было мудрым шагом со стороны Ричарда.

– Как тебе угодно. Пока Уильям здесь, Конрад ничего не предпримет.

– Откуда я могу начать поиски?

Джабаль задумался.

– В крепости Ричарда к юго-западу отсюда… Или лучше с рынка перед ней.

– Хорошо, не буду тебе больше мешать.

– Ничего страшного, – отозвался Джабаль и вернулся к своим голубям, тихо воркующим в клетке.

Альтаир подумал, что у Джабаля много забот. И немного ему позавидовал.