Собачий язык состоит в первую очередь из мимики, разнообразных движений и поз. Голос — рычание и лай — используется сравнительно редко, обычно как дополнение к позам и движениям, и чаще всего в крайних ситуациях, когда требуется максимум выразительности.

Большинство собачьих «слов» имеют врождённую природу. Но очень многие собаки научаются с возрастом общаться с людьми со «словами», которыми их обучает хозяин — самый обычный пример, когда собака «служит» в качестве просьбы.

Большинство собачьих «слов» — это выражение эмоций, которые собака испытывает в данный момент, или её сиюминутных намерений. Лгать собака не может, она не способна изобразить добродушие, если собирается напасть, или злобу, если испытывает только страх. Она в принципе не способна что-либо изображать — устройство мозгов не позволяет. Ещё одна категория «слов» — приглашения и «просьбы». Только в этой области собака способна использовать не врождённые, а «изобретённые» сигналы. Этими тремя категориями «слов» — эмоции, намерения, «просьбы» — собачий лексикон исчерпывается. Довольно часто проявления эмоций, намерений и «просьбы» могут объединяться в одном сложном «предложении». При этом значение отдельных «слов» (например, виляние хвостом) может несколько меняться в зависимости от контекста. Но отвлечённых понятий в собачьем языке нет, в нём нет глаголов и существительных, нет прошедшего и настоящего времени, нет ничего, что делает язык речью.

Вообще, следует иметь в виду, что собака — не робот. Её чувства и намерения, как и у людей, сплошь и рядом противоречивы. Если ситуация при этом довольно напряжённая и чувства сильны, очень небольшие изменения обстановки (звук, движение), обычно не вызывающие заметной реакции, могут вызвать резкое усиление одного чувства и торможение другого. И собака начинает действовать, с точки зрения наблюдателя, непредсказуемо. Это не коварство, это непосредственность.