Глава 6
Может воздух не такой уж и хлипкий? Может, мы не умеем летать, потому что не верим в полет? Все же смотрели «Матрицу»? Только не говорите, что нет. Не смотреть такое - как минимум преступление!
Помните, там асфальт напоминал огромный батут. Но это компьютерный мир. В мире реальном никакого батута. Только твёрдая полоса дороги.
А вот воздух. Его плотность вполне может быть достаточной для веса человеческого тела. Недаром со времён строительства египетских пирамид мы бредим левитацией. Вдруг это одна из особенностей организма, о которой попросту позабыли?
Виктория стояла напротив большого окна. На ее глазах огненная радуга спадала за пелену серых построек. Все казалось таким ненастоящим, неправильным. И от чего-то хотелось летать.
Подобное бывает под вечер. Чувство радости с оттенками безысходности. В последние дни в душе девушки пробудилось нечто иное. То, что раньше глубоко дремало.
И теперь она могла ощутить что-то большее, чем амбиции, карьера, семья, деньги. Например, Вика ощущала дождливую тоску, когда столицу покрывали синие струи ливня. Ночью ей хотелось прикоснуться к Луне. Узнать насколько она жива. А сейчас, на закате, на этом ярком закате над унылой землёй...
Она желала идти по воздуху. Раздавать людям миниатюрные звёзды. Чтобы те озаряли сердца, пробуждая тепло.
Правда, поможет ли это? Миллионы насекомых оккупировали «страну Московию» в ненасытной жажде денег.
С другой стороны, вдруг звёзды выгодно продавать? Навряд ли. Где вы видели, чтоб спасительный свет хорошо стоил? Он же все-таки не Айфон.
Вика не шевелилась. Не моргала. В каждом глазном яблоке умирало миниатюрное святило, возвышались миниатюрные небоскребы. Игорь подошёл сзади. Девушка вздрогнула, чуть не бросившись головой в гладь стекла.
- Нравится, вид, любимая? - Пропел рослый, ухоженный мужчина в фирменной рубашке поло.
- Почему ты так решил? - Сумрачно процедила журналистка.
- Каждый день по часу рассматриваешь. Я из-за вида квартиру брал. Так, можно было лучше найти. А тут оп - закаты... Сейчас типа модно.
- Не модно. А страшно. Страшно терять рукотворные дни, не получая ничего взамен.
- Рукотворные... Это точно. Мы все творим сами. Пока не сделаешь, ни черта не будет.
- Почему человечество так глупо? Толчемся в пробках, в метро. Хуже, чем звери в клетках. Не можем даже перемещение нормальное придумать. А только строим бетонные коробки.
- Коробки, коробки. Такие у нас коробки, - Игорь приблизился к девушке, поцеловав ее в шею. - Это ты хорошо разъясняешь. Но как там твое задание? Вроде о работе правительства было?
- Экономический саммит с азиатскими партнёрами. Я почти подготовила материал.
- Оу! И я об этом не знаю!? Когда ты писала первую статью, я только о ней и слышал! - Игорь всплеснул руками. - Черт, быстро ты научилась быть холодной! Раньше про пироги и бездомных собак строчила! А теперь! Какой уровень... И тебе все равно.
Виктория, наконец, обернулась. Она рассматривала белое, слегка опухшее лицо парня с состраданием.
- Нет! Мне не все равно. Я очень... Очень тебе благодарна... Просто знаешь. В последние дни я думаю о другом.
- Прекрасно. Хороший, московский ход! Интересно знать, кто он! Только не главный редактор твоей газетенки! Ему за шестьдесят! В штанах одна труха!
- Нет, глупенький! - Вика поцеловала мужчину в щеку, словно мать беспокойного ребенка. - О другом... Это - о глобальном. О мире. О нас. В смысле людях.
- Люди - говно, - Игорь облокотился на пластиковый подоконник, сделав спину вопросительным знаком.
- Конечно, Игорёк! Но почему? Отчего так сложилось? Чего нам не хватает, чтобы летать? Если не физически, то хотя бы духовно.
- Амбиции... Мы недостаточно хотим меняться. Мало по-настоящему амбициозных. Одни тряпки.
- Но ведь амбиции - это инстинкты. Иметь, обладать! Развитие должно идти от души, от сердца идти. Даже самая точная наука не лишена духовности. Так ещё Ломоносов сказал.
Парень повернул голову. Оглядел город. Море домов и эстакад уже практически сожрало солнце. Телеведущий хмыкнул, заявив сухо:
- Духовность. Ты у меня сама, как духовность. Лучше скажи, на банкет пойдешь?
- А разве какой-то праздник? - Вика глуповато хлопнула ресницами.
- Пятый день тебе твержу, дорогая! Мероприятие будет. По случаю выхода нового исторического блокбастера. Про князя этого, как его, сука... Не помню. Так вот, там все будут. Гендиректор канала. Из правительства кто-то. Общественный защитник чертов.
И мне надо, просто необходимо, хорошо себя показать. Козел Букреев слухи про меня распускает. Подсидеть гад такой хочет.
Вот я и докажу, что у меня все в ажуре. Костюмчик отглаженный, рубашечка чистая. Жена красавица. Все такое.
А если повезёт, то переговорим о новом формате программы. Возможно даже в прайм-тайм. Это уже рейтинги другие, и деньги соответственно, тоже.
- Погоди, - взволнованно подметила Вика. - Но я ведь тебе не жена!
- Начальство у нас - одни пердуны старые. У них устои, как у динозавров. Скажем, что жена. Беременная! Точно! Хороший способ протолкнуть идею.
- Не знаю... Это как-то все бренно.
- Слушай, в твоём «жопинске» случилась эта, эпидемия придурков. Помнишь, мы ещё вместе смеялись? Вот мне кажется, что это совсем не утка. Может ты тоже подзаразилась? Нет?
- Слушай, Игорь, если человек думает о глобальном, это не значит, что он психопат.
– Психопат, не психопат, - мужчина отошёл от окна. Затем направился вглубь квартиры. - Ты главное, что я говорю, делай. Не глупая же! Сама меня учила, помнишь?
На риторическом вопросе парень оставил возлюбленную. Белесый флаг окна ласкал Викторию вечерним светом. Летняя Москва опускалась в дрёму.
Хотя многие еще терлись в пробках по дороге домой. На перевалочный пункт, куда вынужденно приходится возвращаться в перерывах между «желанной» работой.
- Да, помню. Ещё как помню, - задумчиво изрекла девушка, общаясь сама с собой. - Помню, как на втором курсе ты Кристинке в любви признавался, даже стишок написал. Плакал ещё в курилке, когда она отказала. Думал, никто не видит. Я-то все помню. Хотя это опять же - так бренно.
****
Президент с озабоченным видом смотрел в монитор рабочего компьютера. Пиджак главы государства висел на высоком стуле с резной, деревянной спинкой.
Под рукой мешалась бесполезная чернильница, сделанная из зеленоватого камня, под цвет богатого письменного набора.
Иногда седовласый политик двигал затёкшим локтем, задевая гербовый флаг. И кто его так близко поставил?
Свет огромной, хрустальной люстры казался тускловатым. Ковер ручной работы под ногами - грязным. Огромные стены огромного помещения, давили на грудь. Кондиционированного воздуха казалось мало. Хотелось скинуть рубашку, галстук. Избавиться от оков.
Было уже за полночь. Решение ещё не принято. Впервые за последние годы вертикаль власти упёрлась в президентское сердце осиновым колом. Впервые за последние годы высокий управленец жалел, что замкнул на себе властные полномочия.
Более десяти лет он стремился подавлять функции Совета Федерации и Государственной Думы. Более десяти лет он делал незаменимой свою персону...
Зачем? Для чего? Неужели, чтоб с грохотом упасть с небесного пьедестала? Неужели, чтобы прослыть кровавым тираном, на старости лет сбежав в Аргентину?
Нет. Такого точно не будет. А вдруг... Если в небе над глухой провинцией зависают объекты размером с гору, то кто сказал, что государственный переворот нереален?
В дверь сдержанно постучали. Они? За бахромой элитных гардин не было видно улицы. Глупости...
Тройное кольцо усиленной охраны. Особые меры, разработанные лично начальником ФСБ. Не дождутся! Он ещё в седле. Ещё не упустил поводья гигантского трехцветного дракона.
- Войдите, - поджав губы, произнес Президент.
Полноватый мужчина лет пятидесяти с красной папкой в руке бойко прошагал в кабинет. Сразу же присел на мягкий стул с золоченым орнаментом.
Напротив стоял такой же. Во время официальных совещаний глава государства должен занимать его. Глаза в глаза. Доверительные отношения. Никаких интриг и тайн. Или это просто тупой протокол?
Сейчас было явно не до «реверансов». Министр обороны зашёл по крайне скорому делу. Президент окинул его беловатым взглядом из-под редких бровей.
- Давайте. Что у вас там.
Подчиненный молча протянул папку. Прошло меньше минуты, пока хозяин кабинета знакомился с новыми материалами.
- Все также, - сухо произнес он.
- Никаких новых данных пока не поступало. Но мы следим за ситуацией, согласно вашему указу.
- Так, хорошо. Выяснили вообще, что это?
- Учёные медлят... Предположительно летательный аппарат предполагаемого противника.
- Какого к черту противника!? - Президент зашипел, шлёпнув ладонью по столу. - Я говорил вам отбросить эти женские нежности! Я не баба, чтобы со мной... эээ ластиться!
- Если отбросить, господин Президент... То тогда. Тогда, я не могу ручаться за все ведомства. Но по предварительным данным, у нас нет возможностей подробно изучить данный, данный... многогран.
- Я уже неделю назад это понял, - главнокомандующий принялся крутить в руках ручку с золотым пером. - Что вы предлагаете сделать?
- Это необходимо решать с министерством науки.
- Уже все решили.
- В таком случае… может попробовать иностранные аппараты? Западные партнёры? Или другие... Мы сделали все возможное. Кусок этот как с другой планеты.
- Господи боже, с другой не с другой. Дело не в этом, - Президент наклонился к собеседнику. - Он настроения в народе портит! Только за последние сутки было уничтожено более ста радикальных движений, которые образовались в результате влияния многограна. В десяти городах митинги с человеческими жертвами! Такого даже в девяностые не было! Вы что, хотите как на Украине? Или еще не совсем спятили…
- Не... Нет.
- А западные партнёры ваши? Думаете, у них там святила науки сидят? Мало нам волнений? Давайте американцев под бок! Да и вообще, тут Китай территориальные претензии предъявляет. Казахстан поставил под вопрос ряд соглашений. Не успели дать слабину, вот вам, и СНГ, и дружба народов... Рушится все. Цепная реакция.
Министр отвернулся в сторону, разглядывая декоративный сервант.
- Но что делать, господин президент? Мое ведомство не имеет возможности...
Какое-то время политики молчали. Было слышно, как за окном поднимается ветер, как тикают тяжелые часы – подарок немецкого канцлера.
Лицо Президента сделалось серым. Скулы стали гранитными. Зачем-то он отодвинул компьютерную мышь. После чего произнес.
- Мы - взрослые люди. И должны понимать, что пока объект находится на прежнем месте, ничего хорошего не светит. Вы согласны со мной? - Министр молча кивнул.
- Тогда так. Нашей первоочередной задачей является убрать его куда подальше, чтобы не провоцировать неблагонадежные слои населения.
- Убрать... Но мы даже не знаем, сколько он весит. Из чего состоит.
- Уберёте и будете разбираться! - Глава страны практически перешёл на крик. - Самолёты, краны… химические вещества - вся ресурсная база в вашем распоряжении. Любыми силами снимите его! Вам понятно?
К чертовой матери спустите на землю! Потом разрежьте или откройте, или я не знаю что. Главное, чтобы он стал, так сказать, обезврежен. И мы могли успокоить народ...
- Но если потребуются серьезные меры?
- Любые меры!
Министр обороны сглотнул слюну. Несмотря на долгую военную (а потом и политическую) карьеру, ему было страшно. Главнокомандующий чувствовал себя не лучше.
Несколько секунд военный молчал. Но понимая, что пауза затягивается, отметил:
- Хорошо, господин президент. Прекрасно понял. Письменное указание?
- Не будет никакого письменного указания. Сами видите, что творится...
- Но ведь законодательство. Ответственность.
- Если мы сейчас станем медлить, то никакого законодательства не будет в принципе. А ответственность на нас на всех, раз уж мы выполняем такую работу. Если у вас все, можете быть свободны.
Понимая, что находиться здесь невыносимо, министр молча кивнул. Пробкой из разогретой бутылки он бросился прочь.
Глава страны остался в одиночестве. Казалось, не только в кабинете, но и во всей вселенной. Паркет из редких пород дерева, роскошная лепнина, лакированный стол ручной работы.
Все это не приносило должного удовлетворения. Даже безграничная власть не давала нужного результата.
Президент бегло осмотрелся, отключил компьютер. Без его монотонного шума было не по себе. Правитель раздражённо отодвинул флаг несколько дальше.
- Черте что, - прошипел под нос. И принялся надевать пиджак.
****
Солнце освещало поляну. Играло каплями росы на травинках. День наполнялся изумрудами темнеющей зелени и золотом благодатного святила.
Свет отражался от кривых поверхностей многограна, подчеркивая его корявый рельеф. Казалось, что неизвестная штука находилась тут вечно. Так хорошо вписалась она в простой пейзаж.
Да и люди вели себя крайне обыденно. Внутри кольца оцепления царил рабочий процесс. Огромное количество мужчин и женщин в деловых костюмах. Прилизанные старцы с чемоданчиками. Полноватые дамы в неприятных очках.
Все они собирались в большую толпу, с болью осматривая то, что так и не смогли покорить. Учёные из разных уголков страны. Пару недель назад их старательно сгоняли сюда, чтобы любыми путями изучить аппарат.
Но все методы передовой науки оказались бессильны. Нанороботы из Владивостока. Гибридные лазерные лучи из Казани. Усовершенствованный рентген, созданный в Курске. И многое, многое иное.
Ещё недавно «грозные монстры просвещения» учили других, являясь велики гениями. С гордостью расставляли в серванте многочисленные награды. Давали интервью около научным изданиям.
Теперь же они, как несмышлёные малышата, пялились на кусок твердого вещества, чувствуя пустоту в (таких полных до этого) головах.
Палатка командования находилась поодаль. Ее недавно перенесли почти к самому краю «территории».
В полевой штаб снова спешил майор, который раньше подчинялся Таманскому. В руках мужчины была стопка бумаг.
Брюки не отличались опрятностью. Лакированные туфли пылились. Вид человека в погонах оставлял желать лучшего. Казалось, что он не спал несколько дней. Хотя, так оно, скорее и было.
Когда помощник командующего открыл импровизированную дверь, то начальства не наблюдалось. Генерал Таманский скоропостижно исчез.
Вместо него появился небольшой человек с черными, седеющими волосами и такими же темными, бегающими глазками.
У него тоже были «большие погоны». А напоминал он шустрого хорька, допущенного до любимого лакомства.
Это был генерал Лебедев. Не раз показанный по телевизору, известный в широких кругах представитель Специального Комитета по стратегической безопасности.
Консультант программы Проскурина. Человек, придумавший назвать новую разработку «Тэтрон». Карьерист и напористый политик. Хитроумный актер с военным образованием.
- Во... Во, во, - радостно произнес генерал, копаясь в ворохе документов, загромождающих стол. - Быстро прискакал. Хорошая примета.
- Товарищ генерал? А где генерал Таманский?
- Прогуляться вышел. А чё?
- Просто мы работали с ним... Долго. С момента появления объекта.
- Так! Таманский твой проявил себя, как порно актриса. Кричал много, но толку никакого! Москва прислала меня, разобрать ваш бардак. Ещё вопросы есть?
- Никак нет. Но...
- Вот и здорово.
- Последний отчёт о проделанной работе. План вывоза секретной команды учёных за пределы «территории» до конца сегодняшнего дня.
Генерал поморщился, приняв папку. Потом довольно бодро ответил.
- Это все и ежу понятно. Есть дела поважнее. Будем действовать стремительно, согласно нашей неспокойной обстановке.
- Так точно. Есть новые вводные?
- Вводные есть... Нанести тройной удар артиллерией и авиацией по вооон той железной балде. Получить куски этой дряни. Потом просветить их рентгеном или что там обычно делают.
Майор сделал шаг назад. Поправил форменный галстук и зачем-то провел рукой возле рта.
- Товарищ генерал, но ведь это радикальная мера. Кто-то отдал приказ?
- Мера самая нормальная! У нас там страна разваливается! Или вы, товарищ офицер, как на Украине хотите!? А приказ - вот!
Сделав серьезное лицо, командующий показал пальцем вверх.
- Я не особо в курсе, простите...
- А вы и не должны быть в курсе! Секретная вводная! Найдите мне лучше командира артиллеристов. Как провалился зараза. И танкиста с собой пусть прихватит. Зайдите в большую, штабную палатку. Помогите подготовить общее совещание.
- Да. Есть... Я понял, - майор медленно выполз наружу, с трудом воспринимая реальность.
- Шутки играть, что ли будем!? Хрена с два! - Раздался за спиной голос Лебедева.
Когда генеральский помощник бросил взгляд на небо, оно было странным. Солнце, синева, редкие облака. Прекрасно. И даже сказочно.
Но как-то слишком хорошо. Когда решается такое, лучше уж буря, ураган, гром и молния. Хотя нет. Ясное небо страшнее. Ясное небо - предвестник беды. И это не просто поэтическая метафора.
