Глава 2
Большие города в нашей стране не принято называть большими. Даже если вокруг тебя проживает несколько сот тысяч двуногих, ты считаешься жалким провинциалом, если на центральной площади не находится Кремль.
Такое суждение не продается логике. Ведь Москва - она одиночная. Невозможно создать несколько таких. Поэтому в любом случае, девяносто процентов граждан РФ - прирожденные провинциалы. Жители задворок, периферий, окраин. Но разве тем они хуже?
Вот и сейчас в одном из скверов крупного (но до боли провинциального) города находился человек в плаще. Его внешний вид был сосредоточен. Сидя на лавке, он читал книгу. На смартфоне. Но все же.
Кто же использует «священный гаджет» для этой «дурацкой цели»? Конечно же, Николай Юрьевич. В силу своего статуса (или убеждений) он не мог напиться, отправиться в клуб или на дачу к бесшабашным друзьям.
Его не манили сальные гаражи, жаркие бани, «пьяные охоты». Мир литературы был наиболее приемлем, потому что неосязаем, как и его основная работа.
Ветер хозяйничал в городе. Разбавлял летнее пекло волной небесного водопада. Качались деревья, трепались рекламные плакаты. Казалось, что несколько небоскрёбов делового центра тоже немного пошатываются.
Люди морщились, мысленно (и вполне явственно) плевались от такой погоды. Больше всего порывы воздуха бесили тех, кто недавно всеми чертями ада клял жару. До этого дожди, а ещё раньше - мороз.
В сквере было не многолюдно. Мимо скамейки прошли двое девчонок школьно-институтского возраста. В пёстрых куртках и коротких юбчонках. Они явно кого-то высматривали. Не высмотрев, удались прочь, как ни в чем не бывало.
В сторону спального района проплелась старуха. Прошла тучная женщина с ребенком.
Николаю Юрьевичу показалось, что он на корабле. Почему-то не в роли капитана, а скорее матроса. Он не должен ничего решать, от него ничего не зависит. Он просто выполняет приказы, отдаваясь течению во всех смыслах этого слова.
- К черту все. Каждый день выслушивать чужую боль... Сам становишься немного больным. Если бы я только мог! Я и так все могу... Успешный человек, уважаемый специалист, хорошая зарплата. И что мне только неймётся? Наверное, надо обратиться к психологу? Психолог для психолога... Неплохой каламбур.
- Здравствуй. Все мечтаешь стать капитаном дальнего плавания? - Бодрый, но слегка суховатый голос вырвал Журова из славных грез.
Перед скамейкой стоял Дмитрий Геннадьевич. В глазах его пылал огонек радости, который он зачем-то пытался скрыть.
- О! Что? Вернулся из Москвы? Не прошло и полугода.
- Пять с половиной месяцев, товарищ. Всего лишь...
- Откуда прознал о моих планах? Неужели научился читать мысли… из-за своей радиации?
- Мы не работаем с радиоактивными компонентами, старый ты «Петросян». Лучше бы подал руку давнему другу и пригласил присесть.
- О, пардон, монсеньёр. Жму. Приглашаю, - мужчины театрально поздоровались, на манер киношных джентльменов.
Хотя напоминали они больше разведчиков из дешёвого фильма. Потому как оба были в плащах с длинными полами. При этом на шее Дмитрия Геннадьевича красовался, неизвестно зачем повязанный, шарф пёстрого цвета.
Учёные не умеют одеваться, подметят многие. А может быть глубже? Внешняя оболочка не имеет для них смысла? В отличие от внутреннего, непознанного содержания.
- Ну как там столица? Стоит, не шатается? - Пытаясь шутить, спросил психолог, когда изобретатель «угнездился» на месте.
- Ну, так, не без лёгких колебаний земной поверхности.
- Хорошо. Жизнь без потрясений - это не жизнь. Может, расскажешь о своем проекте, раз уж примчался? Или опять отделаешься общими фразами?
Дмитрий улыбнулся, чувствуя себя теперь уже настоящим Штирлицем.
- Ну, ты же тоже не все мне говоришь. У тебя тайна врачебная, у меня - государственная. И вообще, только не говори, что не нашел меня на Ютубе. Да и на федеральных каналах презентацию показывали, выборочно, конечно. Говорят, отрывки из нее даже президент приметил для речи перед Федеральным Собранием. Стратегическая безопасность страны, от нападков злых «ворогов»... И все в том же душе.
Николай усмехнулся, потёр «ёжиковатую голову».
- А я думал, «кремлебот», это вымышленное существо. Более официозного ответа не получал даже от депутатов гор. собрания. А они у меня тоже бывали.
- Боже, Коля, что я должен тебе рассказать? Формулы? Принципы взаимодействия кристаллов? Новые законы квантовой механики, которые я сам до сих пор не понимаю?
- О, ты же знаешь, Дмитрий, что я гуманитарий. Мне твои формулы, что египетские иероглифы. Просто интересно, действительно ли «Трон» так живо работает? Неужели ты создал мощного монстра?
Физик поднял голову кверху, скорее машинально, чем намеренно. Облака носились хаотичными стаями. Солнце белым пятном виднелось за глухой толщей. Он чувствовал, что создаётся пауза. Он понимал, что должен ее заполнить.
- «Тэ-трон», если точнее. Монстр действительно мощный. Но всё ещё нужно проверять. Работать. Мне поступил запрос лично от Него... И надо было представить итог. А так, мы ещё занимаемся совершенствованием технологии, если ты об этом.
Психолог поморщился. Закутался в плащ. Вероятно, не только от холода.
- Эх, Дмитрий. А ведь когда-то мы хотели мир во всем мире.
- Я и сейчас не против, Николай. Только мир сам этого не желает. Рано или поздно приходится мириться с системой, заниматься тем, что наиболее востребовано. Надеяться, что твои идеи, как следствие, принесут благо.
- Благо из огненных шапок, выжигающих все живое. Или как там сказали по Первому?
- Человечество имеет лишь те блага, которые само выбирает. Я не виноват, что разработку новой взрывчатки финансируют больше, чем лекарства от рака. А у тебя как работа? В отличие от меня, ты несёшь добро, лёгкость бытия. Рассказывай, ангел хранитель, сколько спас душ на этот раз?
Нехотя переключившись на иную волну, Николай Юрьевич принялся говорить о последних неделях. Особое внимание пришлось уделить массовым галлюцинациям, причину которых он так и не смог выяснить.
Да что там он? Несколько знакомых психологов и психиатров столкнулись с подобной проблемой. И все эти учёные мужи, как один пребывали в глупейшей растерянности.
- Вы бы проверили выбросы. Химический состав воздуха. Не всегда психология - такая уж психология... -отозвался профессор, дослушав до финала.
- Нет. Это исключено. Мы кое-что проанализировали. Да и вообще, те люди, что видели... это. Они здоровы. Не сумасшедшие, даже не больные. Просто им навязчиво кажется, что за ними идут из параллельного мира. Всего лишь на всего...
- Ещё раз, дружище, люди во всем виноваты сами. Они ищут скрытую угрозу. Они ее и находят.
- Не совсем так. Разные политические взгляды, жизненный опыт и даже религии. Но проблема, как под копирку. Лишь с некими нюансами.
- Нюансы, нюансы, - пропел Дмитрий Геннадьевич. - Может ты, Николай, открыл новую болезнь? Знаешь, болезни (даже душевные), часто начинаются со вспышек. Например, с эпидемий. А лишь потом их подавляют, приводя в норму.
- Это больше похоже, на одну большую неудачную шутку, чем на простую заразу... - психолог покосился на большой, серый дом, видневшийся сквозь деревья.
Где-то агрессивно сигналила машина. Жизнь шла медленным, тягучим чередом. Как запряженные в плуг волы, люди усердно перли вперёд. Им было плевать. И такое безразличие намеревался разбавить весенний дождь.
Он порывался пойти вот уже полчаса. Его планы были более чем конкретны. Ливень незримо висел в воздухе, пугая каждого, кто высунулся из «укрытия».
- Впрочем, надо идти домой, - произнёс Николай Юрьевич, стараясь абстрагироваться от гнетущих мыслей.
- Да. Погода портится. Мне тут «Звезду героя» вручили.
Дмитрий расстегнул плащ, порылся в нагрудном кармане, извлекая «медальку с триколором».
Она была небольшого размера. Немного поблескивала. Напоминала сувенир, приобретённый в антикварной лавке.
- О, поздравляю! Странно, по ТВ забыли сказать.
- Негласное награждение… Такое тоже бывает…
- А коробочка где?
- Дома. Громоздкая она какая-то. Там еще корочка есть, наподобие студ. билета.
- Да уж. Высшая награда, дружище! Но по твоему лицу не скажешь. Настолько ты заелся в Москве.
- Я заелся настолько, что хочется довести работу до конца. Потому что, звезды героя не проведут испытания «Тэтрона» и не выявят скрытые особенности кристаллического заряда. Звездочки – они золотые. Но наука куда важнее.
- Это точно.… Хотя, сейчас информационные войны. СМИ пропищали, и враг повержен.
- СМИ без ракет не работают, Коля.
Оба замолкли. Дождь начал накрапывать. Он тихо шуршал по листам лип и кленов. Небольшой парк стал масленно-блестящим, безлюдным.
Дмитрий в очередной раз задумался о своем решении, принятом долгих одиннадцать дет назад. Не выйдет ли боком его задумка создать мощнейшее вооружение для родной страны? Не станет ли проблемой спешка и фарс государственных деятелей? Не собьет ли четкую, кропотливую работу?
Николай Юрьевич, напротив, не желал держать в себе мысли. Будучи психологом, он знал опасность подобного затворничества.
Потому выдал то, что пришлось к языку в эту дождливую секунду.
- Дима, если это и правда, болезнь. Но новая, неизвестная науке. То, что мне тогда делать?
- Для начала придумай звенящее название, Коля. Я вот не смог. И «назывателем» моего проекта стал солдафон Лебедев. Так что заранее назови то, что открыл, чтобы твое детище носило имя отца! А дальше что… Изучать… Бороться. Помогать людям. Не мне же тебя учить, «ангел».
- Да… Болезнь. Синдром предчувствия нападения… Или может, фобия вторжения? Боязнь порабощения планеты?
****
- Эпидемия сумасшествия! Настоящая эпидемия сумасшествия разыгралась в нашем регионе в конце мая. Многочисленные люди разного возраста, пола и материального состояния настойчиво твердят о приближении тотальной войны. Но не с блоком НАТО или Евросоюзом.
Жители районов и областного центра всерьез опасаются вторжения инопланетян. Большой психолого-психиатрический консилиум при поддержке московских специалистов пока не выявил причины случившегося.
Хотя, как заявляют источники, несколько гипотез уже были выдвинуты. Но официально ни одна из них не озвучена.
Стоит отметить, что проблемы начались пятнадцать дней назад, когда к психотерапевту Николаю Журову обратились сразу несколько человек с крайне подозрительными симптомами.
- Вот черт! Опять про этих психопатов снимают… Нет. Идиотизм. У народа столько проблем. А они уже четыре дня трепят один инфо повод. Я бы за такое не взялась, ни за какие деньги, - Виктория схватила пульт, злобным движением худощавого пальчика переключив на другой канал.
- Не только одиночные предположения. Сложились целые группы тех, кто ожидает инопланетного вторжения. Например, предприниматель Александр Кашин является главой «Общества белых, мучных людей». Именно такой десант, по мнению Александра и его товарищей, должен высадиться в центре области в ближайшее время, - судорожно тряся микрофоном, говорил журналист.
Мужчина с окладистой бородой в балахоне спокойно ответил.
- Есть ещё общество ожидающее золотистых, космических рыцарей. Но они в корне заблуждаются. Потому как наша истина является единственно верной.
- Капец! И это в прайм-тайм! Идиоты... Как вам уровень работы федеральных СМИ!? Вот и чертово московское мастерство! Папарацци недоделанные. Достанут теперь. Превратили наш город в общественную психушку.
Виктория выключила плазменный экран, бросив пульт на подушку. Поднялась с дивана, стала расхаживать по комнате, ударяя тапочками о вихры ковра.
Ей было с чего злиться. Ведь эта молодая женщина работала в скромном, региональном издании.
Являясь перспективным журналистом, она никогда в жизни не писала ничего серьезного. Детский праздник, облагораживание старого парка, автопробег на мотоциклах, выпекание чебуреков размером со взбитую подушку. Это лишь некоторые темы ее последних работ.
А ведь внутри Виктории таилось нечто глубокое. А ведь в ее душе скрывалось кое-что жаркое. Жажда справедливости. Желание быть полезной. Мечта раскрыть глаза задремавшему от сытости обществу.
Нет. Она не была бунтаркой. Даже наоборот. Всеми силами души служила б «системе». Если б только та не выкинула ее на задворки. Как в творческом, так и в прямом плане.
И пока она описывала очередную собачью выставку, по крупнейшим каналам транслировали важнейшие передачи… о банде психов.
Мало того, повторяли это до боли в мозговых извилинах. Ужас. Можно было отдаться волне нежданного взрыва, бросившись на пошлую улицу. Но девушка взяла себя в руки. Поправила прическу, провела нежными ладонями по щекам.
- Они говорят, что интернет - помойная яма. Нет уж. Лучше пороюсь в помоях, но сохраню последний рассудок.
Журналиста мягко плюхнулась в кресло с выгнутой спинкой. Вместо домашнего халата на ней были деловые, но сильно растянутые брюки и бывшая белая блузка, год назад вышедшая на «пенсию».
Макияжа на лице Виктории не наблюдалось. Она его использовала не часто. Но и без того, журналистка смотрелась весьма эффектно.
Ее пытливый взгляд. Черные от природы брови. Ее тонкие, розовые губы, глубокие, карие глаза. Она напоминала симпатичного прокурора. Или прокурорскую дочь. Но уж никак не смазливую любовницу.
Полистав новости в глобальной сети, девушка беспокойно глянула на часы. Они висели напротив. Равномерно тикали, отбивая свой заунывный бит. На телефоне тоже есть время. Но оно не такое. Не живое. Не часовое.
- Ага, замечательно. Я жду уже два часа. Конечно, знала, что отпускать парня к другу «на минутку» - не лучшая идея. Но... Никаких «но». Я просто чокнутая.
Выйдя из мира информации, Виктория хотела набрать номер Влада. Они были вместе вот уже больше года. В отношениях назревал первый кризис. Или нечто подобное.
Только парень не чувствовал грозных ветров, подогревая и без того жаркое положение.
- О, нет! Я не базарная хабалка. Отчитывать мужа, который мне ещё даже не муж. Не дождется! Пойду, прогуляюсь сама! Может быть, встречу кого-то из знакомых. Не пропадать же прекрасному выходному из-за одного ветреного идиота.
Безуспешно пытаясь не поддаваться стрессу, Виктория направилась в спальню, надеть что-то приличное.
Вскоре в своих новых джинсах и клетчатой рубашке, со слегка подкрашенными ресницами, она стояла на пороге квартиры.
Вика не спешила на выход. С досадой рассматривала белые кроссовки, которые имели не совсем должный вид.
Помыть их прямо сейчас. Надеть нелюбимые туфли. Изменишь обуви, изменишь и Родине. А мытье перед дорогой - плохая примета.
Надо скорее валить из каменной конуры. Иначе ничего хорошего не выйдет. Она кивнула головой незримому советчику.
Взяла со злостью «слегка помутненный» кроссовок. Дверь неожиданно раскрылась. На пороге оказался Влад, в своем синюшном спортивном костюме и серой бейсболке.
- О, ты уже собралась! Прямо вовремя. Надевай башмаки. Сгоняем в торговый центр или куда ты там говорила?
Виктория взглянула в лицо мужчины. Несмотря на радужную улыбку последнего, было не весело.
- Пил, - сухо заявила она. - Посреди бела дня. И опоздал на два с половиной часа.
- Ну, пива одну. Ты же знаешь, с Евгеном почти не видимся. Я всё исправлю и даже лучше.
- Лучше блин! Уже сделал лучше! Мне кажется, ты меня не понимаешь, и не пытаешься понять!
Она бросила кроссовок назад в тумбу. Влад медленно, как по минному полю, пробрался вглубь помещения.
Он был среднего роста. Довольно широкоплечий, но не так называемый «качок». Имел простые, даже глуповатые, черты лица.
Голова его была острижена полубоксом. Глаза, будто принадлежали другому телу. Они светились странной энергией, умом, сдержанной яркостью.
Наверное, только из-за них интеллигентная журналистка попалась в сети охранника. Хотя стоп. Влад был не совсем тем сторожем, с надписью на черной куртке, который кормит собак, приглядывая за стройкой.
Он вот уже несколько лет служил в военной вооруженной охране. Недавно созданное подразделение обеспечивало безопасность объектов Министерства обороны.
Часто такие объекты были лишь большими сараями, оставленными после распада «Могучего-великого».
Но хотелось верить, что в них стоят современные танки, от которых зависит исход войны с Америкой.
Влад верил. Он чувствовал себя настоящим солдатом. Правда, его служба была значительно проще.
Но иногда проводились стрельбы. Сам для себя парень занимался в спортзале. Пытался изучить каратэ. Несколько раз. Безуспешно...
Вообще он был неким сплавом из сталкера и байкера в военной форме, с маленьким пистолетом. Пистолет выдавался только при заступлении на пост. Но это не мешало чувствовать себя ковбоем.
Правда, даже матёрые ковбои не властны над женщинами. Поэтому, склонив голову, Владислав степенно перешёл на кухню. Словно следователь на допрос, за ним шагала Виктория.
- Владик, Господи. Ты видишь, что у нас тут творится? - Заявила она, глядя в полное зеленью окно.
- Ты про эпидемию сумасшествия?
- Что? Нет!
- А зря. У Евгена дядька это... Открыл дар предвидения. В общем, узнал, кто будет нами управлять через сто пятьдесят лет. Так он в ФСБ служил. Раньше в такую лабуду не верил. Мы с Женькой даже телик включили, слушали. Там, конечно, гонят ахинею. Но в целом, почти правы. У нас аномалия тут открылась. Это по-любому. Дядька фсбэшник врать не будет.
Глядя в наивное лицо парня, Вика откровенно рассмеялась. Ее взгляд упёрся в шкафчик, где мирно расположились хрустальные бокалы.
- Дядька? Блин, дядька!? Да ты просто тупой! И Евген твой - ПТУшник больной! Я в информационной сфере третий год вкалываю. Училась до этого пять лет, стажировалась черте сколько. Это один психопат начал. Второй подхватил. Припёрлись журналюги и началось. Людям только дай каплю бреда. Они из нее и море сделают! Мой куратор так говорил.
- А, ну может быть, - Влад загадочно улыбнулся, не желая открывать ящик Пандоры.
- Слушай, Вик. А дедок тот, что про щупальца говорил? Прям доказательно так-то.
- Да пошел на хрен твой дедок! Со своими чертовыми клешнями! Со своими людьми из муки. С рыцарями с луны, сука! У нас жизнь с тобой рушится, Владик. Мы уже чужими стали. Праздники отдельно. Будни отдельно. Выходные... У тебя то Евген, то Костик! Ты просто не хочешь иметь со мной ничего общего. Так и скажи! Почему ты молчишь!? Молчание убивает больше, чем что-либо. Или ты даже этого не знаешь!? Я чувствую себя сорокалетней бабой, от которой гуляет муж! Блин, я даже не знаю. Это смешно! Но это ужасно! Так дальше продолжаться не может!
Повисла странная тишина. Ветер шелестел за пластиковой рамой. Казалось, что от воплей Виктории дрожали тарелки в проволочной подставке.
Влад смотрел на краснеющие щеки девушки. Складывалось впечатление, что он не видел ее целую вечность.
Потом он встал. Медленно приблизился к журналистке, обнял ее, чмокнув в губы. Рука скользко пробежала назад, ухватив сотрудницу редакции за «деловую задницу».
- Эй, ты... Ты чего... - смущаясь, как первокурсница, произнесла Вика.
- Ну вот. Как и сказала, пытаюсь загладить дыру в наших делах.
- Ого, и как же?
- Простым, но очень приятным способом.
- Не хочу. От тебя пивом пахнет. Дышать на меня будешь.
- Давай сзади, чтобы не дышал...
- Сзади тем более... Проветрись сначала.
– Ну, кис, - парень попытался поцеловать возлюбленную снова. Она увернулась, направившись в зал. Поскрипывая досками квартирного пола, Влад пошел следом.
- Понимаешь, зай, ты хочешь от меня романтики. Как в школе. Чтобы луна, и вся такая хрень... Но жизнь она строгая штука. Везде надо успеть. Все сделать. Денег опять же заработать. Крутишься, как черт на сковородке. И даже про чувства уже забываешь. Но я всё равно тебя очень люблю. Хоть и сказать не выходит. У тебя днюха скоро. Хочешь, фотоаппарат хороший подарю, в рассрочку возьму, как ты хотела?
Вика села на кресло, как ни в чем не бывало. От ее грозового фронта мало что оставалось. Даже каменную гору способен растопить теплый поцелуй. Чего уж говорить там о женском сердце.
- Ой, ну ты прям король щедрости, Владик. Скажи лучше, когда ты найдешь другую работу?
- Работу?
- Да, как обещал.
- Точно. Но меня должны повысить до старшего смены. Я думаю, нет смысла сейчас. Так что? Мы валим гулять? Прем проветриваться?
- Ага, ага... Владик. Только скажи, старшим смены чего?
- Господи, Вика! Да я как чертов первоклассник перед училкой. Военной, вооружений охранки! Чего ж ещё?
- Как это перспективно! Из просто сторожа стать, старшим сторожем! Именно о таком муже я мечтала целую вечность! - Воскликнула журналистка.
Она слегка подпрыгнула над креслом. Она злилась. Грозовая волна накатывала по новой. Влад фыркнул, присел на край сложенного дивана. Уставился в не включенный телевизор.
- Я может, страну защищать хочу. Может оружием владеть мне нравится! Драться уметь, если так! А ты хочешь из мужика офисного гомосека сделать.
- То есть я блин хочу!? А что ж ты тогда сам в офицеры не подался? Был бы сейчас каким-нибудь капитаном. Или в солдаты контрактники? Сторожишь свои хреновым недостройки. И делаешь вид, что планету спасаешь! - Она покраснела. Лицо ее сморщилось в гримасе ярости. Так случается у маленьких детей, когда те готовятся плакать.
- И после этого, я ещё не понимаю? Или ты не знаешь, что в военное меня по здоровью браканули!? А в армии я и так служил. Да, по контракту не двинулся. Но потом я нашел, где можно держать в руках ствол! И вообще-то этим горжусь! Если ты не догадалась...
Виктория поднялась с места, подойдя к окну.
- Ствол? Ты говоришь, как настоящее быдло. Зачем тогда было заканчивать экономический колледж? Чтобы таскать «стволы»!?
- Затем, что чертовы родители хотели сделать из меня белошвейку! Я должен был хорошо учиться как мама, зарабатывать как папа. Быть умным, как деда. А я хочу быть собой. Или это так тяжело для всех вас? Почему когда человек простой, то его вечно пытаются сожрать!?
- Простой и тупой - это разные вещи! Можно было построить хорошую карьеру экономиста и заниматься, например оружием, как хобби.
- Что-то ты не строишь карьеру экономиста. И не занимаешься своей писальней, как хобби!
- Это совсем другое, чертов сторож!
Влад ничего не ответил. Стало тихо. В воздухе звенело нечто незримое. Летний день не приносил тепла. Взаимная любовь медленно перетекала во взаимную ненависть. И где та самая идиллия любящих сердец, про которую трепят поэты?
- Вик, мы гулять идем или как? - Немного успокоившись, спросил Влад.
- Идем. Пока я совсем не свихнулась.
С огромным осадком «накипи на дне», пара наконец выбралась из квартиры.
Словно незнакомые люди, они молчали. Потом постепенно разговорились. Создалось нечто похожее на нормальные отношения, присущие гражданскому браку.
Хотя, это была лишь видимость. Она для себя все решила. Если раньше было страшно подумать, то теперь она знала, все будет нормально.
Девушка пыталась вытянуть на разговор Влада уже не первый раз. И каждая попытка оканчивалась провалом.
Он жил своей жизнью. Погруженный в молодую, лихую, пацанскую реальность. Пытаться выдернуть его оттуда, себе дороже.
Получается, все бессмысленно. Бренно.
