Глава тринадцатая

С самого утра Мере никак не удавалось переговорить с Ларой. Спросить, не знает ли та, что случилось со снадобьем. Сначала созвучная убегала отправить обратно подарок принца. Рассудила, что лучше возвращать частями, чем страдать, пытаясь расстаться не только с предметами, но и с мыслями о бывшем. Плакать о Тее уже не хотелось, но тоска не отпускала и душа саднила, когда Мера оставалась одна.

Ближе к завтраку старосту утащила Луклей – нужно было подобрать и принести в аудиторию материалы для опытов – а на лекциях профессор вспомнила о своем «любимом попугайчике», и Мере стало не до чего. Перед излишним вниманием этой женщины меркли и слезы о Тее, и беспокойство о том, что принц решит: раз бывшая не вернула снадобье, значит, выпила и хочет мириться, и даже страх, что похитители книги раскроют чужачку и не удастся узнать ничего дельного. Созвучная стойко держала оборону, надеясь, что Луклей все-таки охладеет к ней и рано или поздно найдет другого любимца. Радовало одно: продемонстрировать владение заклинаниями профессор больше не просила, так, изощрялась в проверке теории.

Мера выдохнула ближе к вечернему чаю. Занятия закончились, и Луклей потеряла к ней всякий интерес. А вот Лара куда-то ускользнула. Созвучная поискала соседку в трапезной, в комнате, но ни там, ни там лисицы Билар не оказалось. Собралась было пойти попить чай в компании других однокурсников, когда где-то в конце коридора почувствовала чье-то присутствие.

Конечно, они были здесь, в квадратной комнате с огромным окном. Уловив голоса на подходе к тупику, Мера лишь усмехнулась: оказывается, не только они с Магреем использовали эту комнату как место, где их не услышат. Зря! Без заклинания все было слышно преотлично. Или те двое, что были там, говорили слишком громко.

Подошла почти бесшумно и встала за углом – ровно так, чтобы незримо для других наблюдать за происходящим. Впрочем, парочка вряд ли бы заметила ее присутствие, слишком заняты были друг другом. В холодной просторной комнате, наполненной тоской давно завершенного праздника и легким духом сырости, два темных сердца выясняли, кто кого обидел больше.

– Не твое собачье дело, с кем я сплю, – шипела Лара, глядя на Панту заплаканными глазами, – все равно ты то в мою постель прыгаешь, то в ее. Чем я хуже? – оттолкнула пытавшегося обнять парня. – Ах да, у меня нет оправдания, я же трахаюсь не с созвучным!

Панту предпринял еще одну попытку заключить бывшую в объятья, но та пихнула его в грудь. Не выдержал, схватил за плечи так, что Лара поморщилась.

– Я люблю тебя! – хрипло заверил он, глядя добыче в глаза. – Но созвучие, как дурман, вызывает привыкание. Нужно время. Пожалуйста, не терзай меня.

– Раньше надо было думать, – отрезала староста и кривилась. – Когда с радостным повизгиванием мчался дырявить свое сокровище, – ухмыльнулась и прошептала еле слышно: – Отпусти.

– Не хочу, – покачал головой Панту.

– Хорошо, держи, – с вызовом выпалила она. – Все равно ничего не изменится. Я больше тебя не жду.

Рванулась и высвободилась из захвата.

– Постой! – Панту снова протянул руки, но безуспешно.

Лара проскочила сквозь них и помчалась по коридору к комнате. Пробежала мимо соседки, не заметив. Хлопнула дверью так, что содрогнулся весь этаж. Панту преследовать ее не стал. Остановился у окна, уставившись наружу пустым взглядом. Мера тяжело проглотила слюну. Вспомнила их давний разговор и испугалась. Не хотелось, чтобы парень от расстройства натворил глупостей! Вышла из своего укрытия и направилась к однокурснику. Встала рядом.

– Это ты, – разочарованно протянул он, кинув на вновь прибывшую быстрый взгляд.

– Вы так кричали, – осторожно заметила Мера. Жутко хотелось узнать подробности, но о них расспрашивать не решилась.

– Ерунда! – грустно улыбнулся Панту. – Грифоны хранят тайну этой комнаты. Если разговор тебя не касался, забудешь его через день-два. Да и разболтать ничего не сможешь тоже. Разве у северян нет такого места? Комнаты «не суй нос не в свое дело»?

– Там и без этого в чужие тайны не лезут, – отшутилась Мера, мысленно проклиная консультанта Лиярта, рассказавшего ей много об академии Южной и почти ничего – о Северной.

– Чужие тайны порой очень опасны, Эра, – выдохнул собеседник. – Даже представить не можешь как. Пойду выпью чаю. Не провожай!

Мера только покачала головой, пытаясь понять, угрожает ей собеседник или нет. Когда Панту начинал шутить, его хотелось ударить. Пошла следом через несколько минут – незачем донимать парня, если он жаждет побыть один. Остановилась у двери комнаты старосты, но внутрь не пошла. Рыдания были слышны даже в коридоре, вряд ли Лара хотела бы видеть кого-то сейчас. А с амулетами от Меры не будет проку.

Вздохнула. Странное дело! Лара плакала, Панту злился, а шейные кристаллы обоих вели себя спокойно. Хотелось бы знать почему. Надо будет спросить у Магрея, когда он вернется. Улыбнулась и покачала головой, усмехаясь. В разоблачении все-таки было преимущество: теперь у нее самый дотошный консультант на свете. Лиярту такие сотрудники и не снились!

Еще не дошла до второго этажа, когда пространство одарило волной нежности. Судя по всему, Зилант поднимался по лестнице. Подавила желание броситься ему на шею. Напомнила себе: порыв не имеет к чувствам никакого отношения, во всем виновата созвучность. Остановилась, дожидаясь встречи. Отчего-то вспомнила, как они целовались вечером после карусели: дул ветер, мешали плащи и мерзли ноги, но так хотелось, чтобы Зилант продолжал ласки. Хотелось утонуть в томительном тягучем почти целомудренном желании. Тей никогда не целовался так. С самого первого касания губ принц давал понять, что потащит свою даму в постель, а Зилант оставлял выбор, не торопил, готов был нежничать, ничего не получая взамен. Сначала Мера думала, что Магрей желает меньше, теперь пришло понимание: дело вовсе не в этом. Просто ее маг по-другому смотрит на наслаждение. Готов не только давать, чтобы получить сторицей, но и одаривать бескорыстно.

Зилант поравнялся с ней. Остановился и смерил созвучную взглядом.

– Рад видеть вас, – приветствовал он почти официально, но в глазах проскользнул едва заметный задорный огонек. – Сейчас я немного приведу себя в порядок и к ужину буду готов заняться папками. Приходите.

– Хорошо, профессор, – вежливо опустила взгляд Мера и продолжила путь в трапезную.

Перекусит, забежит занесет пирожки старосте и потопает к Магрею. За сегодня у нее накопилось столько вопросов, что профессору впору испугаться. Или приготовиться рассказывать долго и нудно вещи, очевидные ему, но непонятные горе-сыщику.

В трапезной пахло булочками с корицей. Мера подошла к окошку, где выдавали еду, взяла поднос для себя и уселась пить чай. К счастью, все однокурсники, кроме Панту, уже разбежались и ее одиночества никто не нарушил. Закончив, она вернулась к окну и снова протянула туда руку, думая о Ларе. В конце концов, если оно и впрямь угадывает желания, то сейчас самое время показать умения. За стеной что-то щелкнуло, и на подоконнике появился поднос с булочкой, чашкой киселя и кулечком засахаренных орехов. Мера улыбнулась и резво направилась к выходу. Вообще-то носить еду в комнаты не разрешали, но она надеялась не встретить никого из персонала на пути.

В комнате резко, до приторности, пахло то ли акацией, то ли шалфеем, Мера никак не могла сообразить, выделить основной аромат в смеси. Лара уже успела прийти в себя – вероятно, не обошлось без какой-нибудь успокаивающей настойки – и мирно читала учебник, сидя в кресле. Выглядела, конечно, краше в гроб кладут, но даже умудрилась улыбнуться, когда заметила Меру с подносом.

– Спасибо! – выдохнула староста, протягивая руку к чашке. – Я бы и сама сходила, но не хочу лишний раз давать повод сплетникам. Хватит с меня той болтовни, что наслушалась после нашего с Панту расставания, – сделала глоток киселя и удовлетворенно прикрыла глаза. – Видела тебя, но было не до общения. Прости.

– Ничего, – Мера уселась на кровать, чтобы хорошо видеть собеседницу. – Скажи, Лара, – осторожно начала она, чувствуя себя охотником, что крадется, пытаясь не спугнуть зверя, – а тот другой твой мужчина, он тоже темное сердце? Просто ты так уверена, что не созвучный…

– Конечно, – ухмыльнулась соседка, откусывая булку. – Где я возьму еще кого-нибудь? – неловко улыбнулась и поспешила пояснить: – После смерти отца моя семья обеднела, иногда денег на еду не хватало, про одежду даже говорить не буду. В детстве сверстники обходили меня стороной, сначала пытались издеваться, но потом на меня надели браслет, и они поутихли. Амулет явно пугал их. А когда подросла, все знакомства и общение складывались только с темными сердцами. Среди таких, как я, у меня и друзья, и компания, и возлюбленный. Никого другого подпускать ближе не хочу. Ничего хорошего от людей, обделенных магией, не видела.

– А вчера, в городе, ты встречалась с ним?

– Да… – Лара удивленно сдвинула брови и отставила чашку, – а почему тебя это интересует?

– Не знаю, – пожала плечами Мера. – Вчера, когда увидела вас с Дитой, расстроилась. Не думала, что вы подруги. Может, ищу для тебя алиби? Мне она кажется жуткой гордячкой.

– Никогда подругами не были! – махнула рукой староста и снова вернулась к еде. – Действительно встретились и решили прогуляться вместе. Иногда, знаешь ли, страшно оставаться в одиночестве. Мысли всякие в голову лезут. Да что я объясняю! Ты и сама в курсе.

Мера кивнула якобы соглашаясь. Даже в голову не приходило, о каких мыслях говорила Лара. Ничего! Со временем все узнает у Зиланта. Хотела спросить старосту еще про пузырек со снадобьем, но не решилась. Выйдет подозрительно, а сегодня и так вопросов прояснили достаточно. К тому же если и другой мужчина Лары – маг темное сердце, ее беременность исключена, а значит, снадобье ей ни к чему.

– Давай отнесу обратно поднос и чашку, – добродушно улыбнулась соседке, заметив, что та доела и прибирает кулек с орехами.

– Скоро тебя ждать обратно? – подмигнула Лара.

Мера скорчила рожицу. Знает же, зачем спрашивает?

– К ночи, – обронила она и направилась к двери.

– Потом поделись, хорош ли профессор, – хихикнула Лара ей вслед.

Мера только хмыкнула. Испытывать Зиланта Магрея как мужчину в ее планы не входило.

Вернула в трапезную посуду и направилась на четвертый этаж. Осторожно постучалась в комнату профессора. Открыл сразу, будто ждал у двери. Совсем не такой, как вчера: немного уставший, в простой рубашке и штанах, а еще в домашних туфлях, хоть и элегантных, но все равно явно не предназначенных для покорения дам. Мера покачала головой и улыбнулась. Шагнула в уже знакомую комнату. Привычно окунаясь в волну накатывающий нежности, вдохнула смесь запахов сушеных розовых лепестков и сандала.

– Итак, – улыбнулся Зилант лукаво, знаком предлагая ей сесть на диван, – сегодня твоя очередь рассказывать, что знаешь.

– Вряд ли у меня выйдет так же ладно, как у тебя.

Магрей пододвинул к дивану кресло так, чтобы сидеть напротив гостьи. Устроился в нем, всячески давая понять, что готов услышать долгий рассказ.

– Могу задавать вопросы, как на экзамене, если хочешь. Предложил бы тебе вина, чтобы развязать язык, но в твоем положении вряд ли стоит соглашаться.

– В каком положении? – нахмурилась созвучная, не понимая, к чему клонит профессор.

– Ты же беременна, – как ни в чем не бывало сообщил Зилант. – Полагаю, от Тейора. А от вина дети рождаются нездоровые.

Мера прочистила враз пересохшее горло. Что ответить Магрею, она решительно не понимала. Правду ему знать не нужно, не ровен час вылезут подробности. Еще один повод для злорадства: принц вышвырнул свою постельную грелку, как отслужившую вещь. А поддерживать ложь с беременностью не имело никакого смысла. Через месяц-другой все и так станет ясно. Собралась с силами – авось удастся не взболтнуть лишнего – и осторожно заметила:

– Я не беременна и не была никогда. Просто мы расстались с Тейором, а потом он позвал обратно. Настойчиво позвал. Соврала ему, что понесла от другого, думала, отступится, а он прислал снадобье. Теперь не знаю, что делать. Вернула бы, но пузырек куда-то запропастился.

– Подожди, – нахмурился Зилант. – У тебя что-то пропало из комнаты? У Лары спрашивала? Может, приходил кто? Или она прибрала, чтобы глаза не мозолил?

– Не спрашивала, – отмахнулась Мера. – У меня сегодня к ней были вопросы поинтереснее. Помнишь ту кладовку с грифонами? Там остались два магических шлейфа. Один из них, похоже, принадлежит тому мужчине, что мы встретили с Луклей.

– Блейтону? – удивился Магрей. – Ты с ума сошла! Он никогда не интересовался договором.

– Значит, или его родственнику, или любовнице, – отступила Мера. – Знаешь, кто это может быть?

– Да кто угодно, – выпалил Зилант. И, поймав вопросительный взгляд созвучной, поспешил пояснить: – Темные сердца частенько меняют партнеров, если вращаются в среде себе подобных. Устойчивые пары среди нас редкость. Даже среди северян. Детей не случается, плохим болезням мы не подвержены, вообще почти не болеем, и это развязывает руки.

– И не только руки, – хихикнула Мера.

– Пожалуй, я достану вина.

Профессор подошел к шкафу, извлек оттуда початую бутылку и два серебряных кубка. Вручил один из них гостье и разлил ароматную жидкость. Пригубил и внимательно посмотрел на созвучную.

– Итак, в каморке был кто-то с магическим шлейфом Блейтона и…?

– И кто-то еще, – Мера тоже сделала глоток, наслаждаясь растекающимся на языке виноградным напитком с едва заметным вишневым послевкусием. – Просто мне кажется, что я уловила тот же шлейф от Лары. А она вчера встречалась с любовником, Панту ругал ее за это в комнате для гулянок. Не знаешь, с кем она могла встречаться?

– Лара? Понятия не имею. Она с Панту как с писаной торбой носилась все четыре года. Хотя погоди, – Зилант сделал еще глоток и, схватив со стола одну из своих папок, открыл ее на странице и подал собеседнице. – Профессор Голард Куд! – торжественным голосом возвестил он. – Большой специалист по нашим птичкам. Один на четыре академии. Читает лекции в каждой по очереди. Лара очень интересовалась птахами, а потом перестала. Просочилось, что Голард пытался ухаживать за ней, но получил от ворот поворот. По пьяной лавочке где-то полгода назад он пообещал трахнуть как следует эту рыжую плутовку. Может, Лара с горя подалась к нему? В промежутках между лекциями Голард живет в столице.

Мера посмотрела на вырезанную из газеты фотографию. Возраст у мужчины на ней был не юный, Ларе, похоже, профессор в отцы годился. Но даже на нечетком снимке отлично читалось, насколько Голард Куд обаятелен. Открытая улыбка, уверенное выражение лица, кажется, вот-вот, и отпустит остроту прямо с бумаги. На месте старосты при таких альтернативах Мера ни за что не страдала бы по Панту так сильно. Пробежалась глазами по сведениям: тридцать восемь, не женат, степень по птичкам, вывел какой-то особо выносливый вид. Без браслета, четкого мнения о договоре не имеет.

– Подумаю, как поболтать о нем, чтобы Билар ничего не заподозрила, – вздохнула Мера. – Но я не понимаю, зачем ему было красть книгу.

– У меня есть предположение, – будто отвечая на каверзный вопрос на лекции, сдвинул брови Магрей. – Но я сначала должен кое-что проверить, – залпом осушил кубок и разлил остатки: – Есть еще следы с той ночи?

– Рядом с книгой ошивался Панту.

– Или Лара…

– Или ректор, – улыбнулась Мера. – Потому что Лара не могла быть и там, и там. У вас, конечно, много непостоянных связей, но в то, что староста за одну ночь сумела соблазнить двоих, я не верю.

– Я вообще сомневаюсь, что она была там, – Зилант хохотнул в кулак. Лукаво прищурился: – Хотя Билар интересовалась книгой, и к тому же она очень старательная девочка, ко всему относится с рвением и тщательностью. Может статься, вокруг книги ходила только она. Если всех троих мужчин связать и не затягивать процесс, можно и на три шлейфа за ночь насобирать.

Мера подавилась вином. Хотелось смеяться в голос. Бедняга староста! Слышала бы она, какие версии выдвигает профессор.

– Великий бог Нориаль, – выдохнула тяжело, когда от попытки сдержаться навернулись слезы. – Зилант Магрей, ты пошляк и балбес!

– Может, – пожал плечами мужчина. – Но мне показалась забавной сама идея. К тому же она не лишена здравого зерна.

– А Ларе книга зачем?

– Вернуть Панту. Там есть про связанные с созвучными амулеты. Правда, никто не знает, действенны ли они. Но так со всяким магическим воздействием, выходящим за рамки повседневности. Никогда не знаешь, сработает, как задумывалось или нет. Заклинания на каждый день шлифовались годами и действуют правильно, а редко используемые частенько приносят сюрпризы.

– Не думаю, что можно страдать по мужчине настолько, чтобы украсть столь опасный предмет, – отрезала Мера и залпом допила содержимое кубка. Прикрыла глаза. Кажется, вино слегка ударило в голову.

– Все может быть, – пожал плечами Магрей. – Обычно тихони таят в себе множество страстей.

– Как ты? – подмигнула Мера.

– Я не тихоня.

Зилант посмотрел ей в глаза, и веселье гостьи как рукой сняло. Страшно захотелось его ласковых поцелуев. Таких же, как тогда, у карусели.

– Пойду, мне, кажется, пора, – пролепетала созвучная, поднимаясь с дивана. – Поздно уже.

– Хотел все-таки пригласить тебя прогуляться в ближайший выходной, – слегка смущенно улыбнулся Зилант, провожая ее до двери. – До него почти неделя, но я надеюсь, нам ничего не помешает в этот раз.

– Хорошо, – прошептала Мера. Облизнулась, тяжело вздохнула и добавила: – Я тоже должна извиниться за тот разговор. Не считаю, что ты невзрачен и плох, просто хотела оскорбить. И целоваться с тобой мне понравилось.

– Ты пьяна, – покачал головой Магрей.

– Немного, – еле слышно подтвердила Мера. – Но провожать все равно не надо.

– Я и не собирался пока, – в тон ей ответил профессор.

Рывком придавил к стенке и обжег губы жадным поцелуем. Созвучная закрыла глаза, утопая в аромате его духов. Обняла своего мага и ответила ему со всей нежностью, на которую была способна. Пусть их притяжение имеет четкие, не относящиеся к любви, причины, как же хочется, чтобы он не останавливался! Хочется, чтобы целовал до тех пор, пока разум окончательно не растворится в сладострастной неге, а тело не сожжет мучительный жар желания.

– Тебе пора, – прошептал Зилант, нехотя отрываясь от ее губ. – Я провожу.

Мера удивленно улыбнулась и отправилась на выход. Отчего-то появилось странное ощущение, что теперь настала очередь профессора поиграть с ней и придется показать Зиланту, насколько она серьезный соперник.