XV

Режиссёр

Из дневника С. А.

Приснился странный сон. Я как будто и не спал, а беседовал во сне. Проснувшись, схватил ноутбук и записал всё по горячим следам. Возможно, это было переосмыслением во сне наших бесед со Страховым, но в довольно оригинальной форме. Эта внутренняя беседа была такой ясной, гораздо ярче, чем наяву, так что её слова, казалось, продолжали звучать после пробуждения.

– Ты кто?

– Я отражение.

– Отражение чего и в чём?

– Я умная сила, иногда называемая духом, которая отражается в твоём разуме.

– Он что, способен что-то отражать?

– Он создан, прежде всего, чтобы отображать в себе Бога.

– И что мне делать с отображением Бога?

– Взирать на него. Это же образ Бога. Твой разум – умная машина. Его главное свойство – способность отображать, он сам есть отображающая поверхность, матрица, как в фотокамере. Она запечатлевает то, что вне человека, что воспринимают органы чувств. Затем анализирует входящие запечатлённые сигналы, преобразует их по заложенным или приобретённым алгоритмам и выдаёт управляющие сигналы рукам, ногам, языку. Это сознание, разум. Он способен оценивать внешнее и реагировать по схеме. Так же действуют все животные. И так устроены нейросети.

– А зачем мне тогда взирать на образ Бога? Если я и без него имею сознание?

– Взирание на него – это нечто большее. Это не сознание, это самосознание. Человек, кроме внешнего, воспринимает ещё и внутренний свет, и отображающая поверхность ума, как окно в доме, разделяет внешнее и внутреннее. Это позволяет устанавливать соответствие ваших реакций на внешнее с идеалом, который вы видите внутри. Как будто внутри на стене висит портрет, а снаружи, за окном, люди. И вы сличаете. Но многие об этом не знают. Если ты смотришь внутрь, то видишь образ Бога, и это воспринимается твоим разумом, как своё Я. На самом деле тебя нет. Ты пар, машина, которая исчезнет, умрёт. Но ты можешь взирать на образ бессмертного Бога в тебе и воспринимать его как своё Я. Это уже не сознание – самосознание. Образ – это дар, который дал тебе непостижимый Бог, чтобы ты мог взирать на него. Бог – один сущий, только Он существует. Всё остальное – временная игра, комбинаторика из элементов тварной материи.

– Зачем Он сделал так?

– Чтобы материя в конце концов увидела своего Творца. У животных самосознания нет. Для них боги – это вы, люди. Они видят вас не внутри разума, как отражения внутреннего света, а вне – глазами.

– Поэтому поклонение идолам грех? Это возврат к животному состоянию?

– Кхм… Продолжим… Все реакции животных – это результат обработки входящих сигналов по алгоритмам, которые унаследованы или выработаны их мыслящими машинами. Весь этот софт называется душой, он бывает довольно забавным. У животных есть великий дар, этот дар – жизнь. Вот только они все целиком составлены материей, они её пленники, а душа смертна. А у людей есть ещё один дар, который бесконечно ценнее души, то есть дара жизни. Этот дар – возможность вступить в общение с Богом, которого в мире невозможно ни увидеть глазами, ни зафиксировать приборами, ничем вообще. Его существование невозможно вывести рассуждением, и его невозможно изучить умом. Но он вдохнул вам свой образ, и вы можете взирать на него в себе и верить в него. Вы можете даже полюбить его. Если ты хоть раз на него смотрел, то знаешь, что Бог есть.

– Странно, что это говоришь ты. Как тебя величать-то?

Собеседник мне показался не забавным, нет. Чувствовалось его коварство и, одновременно, привлекательность и мудрость. Он был невидим. Дух продолжал говорить, словно не услышал меня:

– Этот дар позволяет вам выйти за ограничения, налагаемые вашей тварностью, за абсолютную несвободу, полную подчинённость законам мироздания. Люди потенциально свободны, вы можете формировать реакцию на внешний сигнал без алгоритма, без расчёта. Бог может говорить в вас. Вы это называете голосом совести, или свободой совести. И в придачу вы можете получать силу действовать вопреки ограничениям, даже вопреки физическим законам и силам мира. Это всё проявления вышеестественной жизни, действия духа в материи. Мир может вам препятствовать, пытаться уничтожить вас, но Бог всегда поможет вам исполнить то, что вы услышали от Него. Бог абсолютно свободен, и Он властен над миром.

– Спасибо за лекцию, друг. Но кто ты?

– Так и зови меня просто: Друг.

– Хорошо, Друг. И что мне это даст, если со смертью мой разум разложится вместе с телом, превратится в пар, зеркало разобьётся и образ исчезнет? Образ не уничтожим, я это понимаю, просто Бог перестанет отражаться в том, чего уже нет.

– Да, временная свобода хотя и вызывает восторг, но для разума она бессмысленна, если потом всё равно пустота. Но у вас есть шанс. Взирание на Бога – ещё не личность, не то, что имеет бытие. Это только проба, временный завет с Богом. Если тебе понравится взирать на него, спрашивать и получать ответы, и поступать по ним, то Бог, когда будет творить мир заново, будущую вселенную, как назвал его Павел, сделает этот союз вечным. Он воскресит тебя и твой союз. Ты будешь взирать на образ, и союз твоего разума и образа Бога будет уже личностью. То есть чем-то реально существующим, неуничтожимым, а не временным, как всё сейчас в мире.

– Ёлки зелёные, да ты богослов. Или… Ты что же, ангел? – Друг не ответил, и я спросил по теме лекции: – А как смотреть на образ?

– Ты смотришь внутрь и знаешь, видишь, чувствуешь. Иногда твой разум спорит с этим образом, с идеалом. Ты видишь образ, как идеальное Я, каким бы ты хотел быть, и как должен поступать. Если же ты отворачиваешься от него и слушаешь доводы разума, то выпадаешь опять из мира свободы в мир природного закона. Ты опять становишься кучкой атомов, подчинённой законам мироздания.

– А разве, если я слушаю голос совести, а не действую рефлекторно или по здравому смыслу, как говорят, я могу вырваться за пределы законов мироздания?

– Если взираешь на образ и становишься с ним как одно, то можешь, образно говоря, ходить по воде. Тогда Бог с тобой, и Его воля – твоя воля. Тогда ты неподвластен закону, даже закону природы. Тогда источник твоей воли, твоих действий – не рефлексы, не алгоритмы, не сложные рассуждения умной машины, а свободный союз с Богом через Его образ. Это и есть потенциальная личность. Ты действуешь не по обстоятельствам, а часто вопреки им. Тебе важна не причина, а цель. Источник твоей воли – святой дух. И Бог обеспечивает тебя силой. Для всего этого нужна вера. Если ты с Богом – ты свободен. Если с разумом – ты раб обстоятельств и логики.

– Хорошо. А кто тогда ты? Ты кем уполномочен? Как тебя величать-то?

– Я умная сила, дух. Хочешь, называй меня эгрегором, а хочешь, зови демоном. Да хоть самим дьяволом.

– Демон? На демона ты не похож – такие речи! И где же твоё место во всём этом?

– Если человек отворачивается от образа Бога, освобождается место.

– Для тебя?

– Это вроде замены портрета на стене. Пройдёт незаметно.

Не увиливай.

– Любой человек имеет дух, святой или не святой – иначе он был бы рациональной машиной или действующим рефлекторно животным. Так что, друг мой, я уже в тебе, я всегда с тобой. Не хочу только, чтобы меня потеснили. Не хочу, чтобы висело два портрета. Или один, но не мой. Я вижу… ты присматриваешься, не вступить ли в завет… Тебе не нужен завет, поверь. Это накладно и обременительно. И преимуществ никаких, кроме утешения. Мечта о морковке за горизонтом. А я – источник, дающий тебе ощущение свободы воли. Я не рефлекторная дуга, и не алгоритм, и не рациональное рассуждение, которое не оставляет выбора. Но я и не абсолютная свобода. Я не дам тебе вечной жизни, мой союз с тобой не продлится за пределы твоей жизни. Да. И ещё… всегда приятнее действовать явно, а не прятаться за интуицией, прозрениями, откровениями. Поэтому я решил персонифицироваться. Только с именем – проблема. Друг – это как-то… Я бы взял другое.

– А для чего ты так откровенен, если рассчитываешь занять свободное место? И откуда я знаю, что ты не лжёшь? Ты ведь никогда не взирал сам на тот образ?

– Как знать? Может, и взирал…

– Что за манера не говорить прямо? И зачем мне такой союзник с отсутствием перспективы?

– Я самоуверенно полагаю, что против моей логики и моих предложений ты не устоишь, как бы ни старался.

– Так ты сам сатана?

– Я Режиссёр.