В

Варлаам Симонопетритский

Старец Варлаам, насельник монастыря Симонопетра, был большим подвижником. Он стяжал непрестанную сердечную молитву и видел нетварный Свет.

Варнава, из скита святого Василия

Насельник скита святого Василия старец Варнава родился в 1914 году в селении Мадито. Он принял постриг в скиту святого Василия и подвизался с самоотречением. Старец достиг высокой меры духовного устроения, как свидетельствуют отцы, слышавшие о нём от прежних старцев. Отец Варнава возжелал более высокой, исихастской жизни и поэтому отправился во Святую Землю. Он жил в Иорданской пустыне, Хозевитской лавре и других местах Палестины, но не нашёл там вожделенного безмолвия, потому что его беспокоили жители тех мест. В конце концов он стал монахом в лавре святого Саввы Освященного, где жил безмолвнически и подвижнически. В своей келии он ничего не имел, кроме кувшина с водой, необходимой одежды и циновки на полу. Он совершал всенощные бдения и вёл брань против демонов, кричал по ночам, и его крики слышали отцы, которые жили по соседству. Многие недоумевали и вопрошали себя: старец Варнава – добродетельный или прельщённый монах? Эти братия рассказали о том, что происходит, Иерусалимскому Патриарху, и тот, посетив лавру святого Саввы, пригласил к себе старца Варнаву и стал расспрашивать его, как он живёт, как подвизается и каковы его мудрования. Патриарх увидел, что отец Варнава – духовно очень преуспевший монах, и после этой встречи сказал отцам, чтобы они не беспокоились и дали ему возможность жить, как он хочет, поскольку его молитвой стоит мир.

Василий Каракальский

Старец Василий был антипросопом монастыря Каракал. Когда на собраниях Кинота обсуждали серьёзные темы, которые приводили к разногласиям и спорам, старец Василий после заседания становился в дверях и клал земные поклоны каждому из выходящих антипросопов со словами: «Отцы, благословите. Для чего мы пришли сюда? Для того, чтобы ругаться?» При этом слёзы бежали по щекам старца.

Виссарион Дионисиатский

Старец Виссарион Дионисиатский родился в 1935 году. Когда ему было 11 лет, его отец умер. Ребёнком отец Виссарион увидел, как небеса отверзлись, и там было много-много разноцветных огней. Также, когда он был очень маленьким, его чуть не убила лошадь, но он призвал имя святого великомученика Димитрия и спасся.

В 1953 году отец Виссарион пришёл на Святую Гору и стал послушником в монастыре Дионисиат. После восьми месяцев испытания он стал рясофорным монахом в возрасте 18–19 лет. Когда он был послушником, его отправили на метох Моноксилит, чтобы он научился поварскому искусству. Там отец Виссарион носил воду из колодца, который находился в горах выше метоха. Эта вода предназначалась для питья и для мытья посуды, но некоторые монахи использовали её, чтобы стирать свою одежду. По всей видимости, отец Виссарион с радостью угождал своеволию отцов и носил им воду, сколько они хотели, так что старец Гавриил, игумен Дионисиата, ему сказал:

– Ты так скоро начнёшь им и носки стирать.

– Ничего страшного, мне это несложно, – ответил отец Виссарион.

Некоторые из послушников, которые пришли вместе с ним на метох, вернулись назад, потому что не смогли жить в той обстановке.

Когда отец Виссарион был молодым монахом, он приобрёл благодать умной молитвы, которая была дана ему Богом без его особенных усилий. Скорее всего, эта благодать была дана ему за его послушание. Старец велел ему творить молитву Иисусову, он творил её и стяжал умную молитву, которая не переставала, даже когда он спал. Однако в какой-то момент старец Лазарь посоветовал ему молиться, соединяя молитву с дыханием, и отец Виссарион стал делать так, после чего потерял непрестанную молитву.

Проведя на метохе Моноксилит пять лет, отец Виссарион захотел вернуться в монастырь, но старец Гавриил не соглашался его отпускать. Тогда, имея помыслы уйти в другой монастырь, отец Виссарион посетил несколько обителей, присматриваясь, где бы можно было остаться. Он пошёл в Каракал, Ксенофонт и Эсфигмен (в последнем монастыре прозорливый игумен отец Афанасий посоветовал ему никуда не уходить с метоха). Но в какой бы монастырь отец Виссарион ни приходил, с ним случалось следующее: он не мог приблизиться к иконе Честного Предтечи. Что-то мешало ему подойти и поклониться святому. Так он понял, что нет воли Господа и Честного Предтечи на уход из Дионисиата, и вернулся обратно на метох.

Отец Виссарион рассказывал: «На метохе Моноксилит был один старец, который по своей природе отличался жёсткостью; он изнурительно трудился целыми днями напролёт, и потому никто не мог нести послушание рядом с ним. Я, поскольку любил и умел работать, не испытывал затруднений и остался его послушником. Однажды я увидел, что посреди недели и у нас, и у рабочих почти закончился хлеб, и я сказал об этом старцу. Старец ответил, что мы будем печь хлеб в воскресенье; я, хотя внутренне с ним и не соглашался, ответил: „Да будет благословенно“. Пришло воскресенье. Я приготовил муку, закваску и всё необходимое, мы начали вдвоём месить хлеб. Тогда случилась следующая странная вещь: мы увидели в тесте сгусток крови, хотя никто из нас не порезал руку. Мы достали и выбросили этот сгусток, но в конце концов хлеб получился несъедобным. Тогда я сказал старцу, что Бог показал нам этот знак, потому что мы нарушили воскресный день».

Подобное случилось и в другой день, когда была память святителя Иоанна Златоуста. Мнение отцов разделилось по поводу того, следует ли работать в этот день, или нет. Настояли те, кто хотел работать. Однако в результате ничего не получилось, потому что сначала сломался масличный пресс, а потом руль у трактора.

У старца Виссариона был маленький образок – копия иконы Пресвятой Богородицы Акафистной. Этот маленький образок однажды источил миро. Старец Виссарион собрал это миро ваткой и носил с собой как благословение.

Когда отец Виссарион был молодым монахом, он прочитал у отцов, что монахи не должны иметь связи со своими родными, а уж тем более помогать им деньгами, потому что, давая родным деньги, монах им вредит. И вот, когда братья отца Виссариона приехали на Святую Гору, чтобы с ним повидаться, он скрывался от них, так что они устали его ловить, отчаялись и больше к нему не приезжали.

«В начале моей монашеской жизни, когда я был пономарём, во время богослужения я двигался медленно, чтобы зажигать лампады и свечи без спешки. И вот однажды игумен перед всей братией и паломниками закричал на меня: „А ну-ка, шевели ногами, негодный осёл!“ Конечно, я оказал ему послушание и стал двигаться быстрее, но меня искусил помысл: „Почему он разговаривает со мной так грубо?“ Я дождался конца службы, подошёл к игумену и спросил:

– Геронда, можно Вам что-то сказать?

– Говори.

– Помысл мне сказал: «Почему Вы со мной разговариваете так грубо?»

Игумен ответил:

– Для того, чтобы тебе какая-нибудь звёздочка с неба в мозг не упала! А ну-ка иди отсюда!..»

«Какое-то время я был поваром для рабочих, и, накормив всех, я тоже съедал порцию. Однажды старец застал меня за этой трапезой и спросил:

– Ты что, съедаешь всего одну порцию?

– Да, – ответил я.

– А можешь съесть ещё одну?

– Могу.

Старец велел мне съесть ещё одну, потом ещё, и так одну за другой я съел шесть порций. Тогда старец спросил:

– Почему же ты ешь только одну?

– Ну, раз все едят по одной тарелке, то и я.

– Ешь больше, – сказал мне старец».

«Какое-то время я носил во рту камушек с морского берега, чтобы сохранить молчание. Я услышал, что святые применяли этот способ, и тоже захотел так делать. Но знаешь, что со мной случилось? Один пьяный рабочий начал со мной разговаривать, а я, держа во рту камушек, не мог ничего ему ответить. И вот этот пьяница разозлился и избил меня. Ну и досталось же мне от него!»

«Во всём мы должны оказывать послушание, кроме одного – принятия священства. Я, во всяком случае, этого всегда боялся. Старец три года подряд предлагал мне стать иеромонахом, но я отказывался. Я ему сказал: „Оставь меня, геронда, я лучше буду работать здесь“».

Отец Виссарион рассказывал, что один монах видел, как святые ангелы идут перед священником, который совершает входные молитвы. Поэтому он говорил, что мы не должны сидеть в стасидии в эти минуты.

О пении по нотам старец говорил: «Я услышал, что вокруг певческого аналоя сидит много бесов, и поэтому перестал учиться византийской музыке. Лучше, – сказал я себе, – петь по-простому, обиходно».

Несмотря на то что старец с утра до вечера был загружен работой, он почти всегда приходил в церковь до начала вечерни. Он по секрету рассказал одному брату следующее: когда он был молодым монахом, то однажды опоздал на вечерню и услышал бесовский смех.

«Первые годы монашеской жизни, когда я был пономарём, у нас был один монах по имени Иларион. Он во время службы подсаживался на соседнюю стасидию и начинал свои разговоры, причём не просто разговоры, а разговоры, смешанные с осуждением. И вот однажды, когда он снова подсел, я под рясой вынул ногу из ботинка; отец Иларион не смог выдержать „благоухания“ нестиранного носка и ушёл. Так я нашёл „противоядие“ против отца Илариона. Когда он подсаживался ко мне и начинал осуждать братию, я вынимал из ботинка ногу, и он тотчас уходил».

Однажды у старца не поднялось тесто, и он положил на него частицу Честного Древа Животворящего Креста Господня, и тесто немедленно чудодейственным образом поднялось. Когда другой монах решил проверить и тоже положил частицу Честного Древа на тесто, оно не поднялось.

В первые три года монашеской жизни старец совершал разного рода юродства, что приносило его душе покой и радость. Его сумасбродства были безобидными, вреда от них не было. Например, однажды утром в будний день он зажёг все свечи на паникадиле. А в другой день он поставил посреди церкви праздничную серебряную литийницу, которая использовалась в особо торжественных случаях, и за это иеродиакон его ударил. Отец Виссарион не дал сдачи, несмотря на то что отличался большой физической силой. Получив от диакона удар по лицу, он с улыбкой ему ответил: «Ну а сейчас мы посмотрим, как ты будешь служить Божественную Литургию!» Некоторое время спустя диакон подошёл к нему и сказал: «Прости меня, псих!» Потом один старец сказал отцу Виссариону, что, если вести себя так, можно впасть в прелесть, и он перестал юродствовать.

Когда старец пять лет уже пробыл монахом, то есть приблизительно в 1958 году, с ним произошло следующее. Он стоял с билом в монастырском дворе и ждал от седмичного знака, чтобы ударить в третье било. В это время один рабочий из Иериссоса по имени Елевферий, стоявший на балконе архондарика, потерял сознание. На вечерне Елевферий подошёл к отцу Виссариону и спросил его: «Как ты выдержал это и не упал?» После службы отец Виссарион спросил, что тот имел в виду. И Елевферий рассказал, что с иконы проскинитария сошёл честной Предтеча весь сияющий белым светом. В одной руке Предтеча держал крест, а что было в другой, Елевферий не разобрал. Иоанн Креститель подошёл к отцу Виссариону и словно чем-то его помазал, а затем вознёсся вверх в таком сиянии, которое Елевферий не смог выдержать и упал в обморок.

В те времена, когда отец Виссарион был поваром, в Дионисиате послушание келаря нёс монах с очень тяжёлым характером, от которого отец Виссарион много претерпел. Например, келарь уносил рыбу, которую отец Виссарион собирался готовить, сыпал ему в пищу пепел и даже бил его. После очередного искушения игумен старец Гавриил с улыбкой спрашивал: «Ну, что тебе сделала Романа на этот раз?»

В первые годы монашеской жизни отец Виссарион терпел множество искушений. Он своими очами видел бесов в образе животных, слышал грохот – это случалось и на Моноксилите, и в монастыре.

Старец избегал осуждения и поэтому не ходил на престольные праздники в другие монастыри. Когда он приходил в скиты, то не разговаривал ни с кем и даже вёл себя грубовато, чтобы избежать осуждения. Однажды во время трапезы старец внутренне осуждал одного главаря шайки, о котором было известно, что он грабил монастыри. И в этот момент кость от рыбы застряла у него в горле, и он чуть не задохнулся.

За несколько лет до своей кончины старец говорил: «Чем дольше живёт монах, тем лучше видит свои недостатки и свою никчёмность. Последние два года я много думаю о смерти. Раньше у меня этого не было. Память смерти пришла ко мне сейчас сама, без моих усилий. Теперь стараюсь вспомнить свою жизнь: не осталось ли там неисповеданных грехов».

За несколько дней до своей кончины отец Виссарион сказал: «Вчера ночью я увидел во сне отца Венедикта (дионисиатского монаха, который умер в 1970 году). Я увидел его в каком-то незнакомом месте. Как же он обрадовался! „Ну-ка, – говорит, – иди сюда! У меня для тебя уже и комната приготовлена!“ Он ввёл меня в славную комнату: всё по-богатому, печка горит… И сам он такой радостный-радостный!»

Когда отец Венедикт скончался, отец Виссарион был в Моноксилите и ещё не знал о его кончине. Отец Венедикт явился ему во сне и сказал: «Я ухожу наверх». Отец Виссарион попытался ухватить его за рукав, но не смог. «Такие вот здесь законы, здесь человека нельзя схватить за рукав», – объяснил старец Венедикт.