Глава 13

Кроули определенно был зол и раздосадован, впрочем, меня это только радовало.

Приносило некое мстительное удовлетворение за его вчерашнее поведение. Так ему и надо, этому бесстыжему подглядывателю за невинными девами.

Подумать только, он же видел ВСЕ!

От этой мысли меня бросало в пот и дрожь. И даже самой становилось стыдно – будто это я виновата в том, что он на меня глазел.

После того как он сбежал из моей спальни, я еще долго носилась между стенами комнаты, сжимая кулаки, готовая от бессилия рвать и метать.

Я почти ненавидела Кроули в тот момент, и одновременно с этим он был мне нужен, чтобы добраться до столицы.

А утром, когда я проснулась, то долго лежала в кровати, размышляя, а не справлюсь ли я без него?

В какой-то момент мне показалось, что к двери кто-то подошел и топчется на пороге. Я даже понадеялась, что это мой гаденыш-попутчик собрался принести извинения, но не сложилось…

Тогда я точно решила, что наши пути расходятся.

Встала, переоделась, подошла к окну и увидела Кроули уже сидящим в карете. Он определенно ждал меня.

И тогда меня накрыло азартом, стало любопытно, насколько хватит лорда.

Пришлось даже придвинуть к окну стул, чтобы наблюдать стало удобнее, а ноги не затекли в ожидании, тем более что оно продлилось вначале час, а ближе к концу второго я начала волноваться: а не помер ли, часом, Кроули от сидения в экипаже.

Именно в этот момент с козел кареты слез кучер и направился к лорду…

Меня будто обухом огрели: сейчас возничий уговорит лорда продолжать путь, а я так и останусь у окошка в отеле.

Еще никогда я так быстро не вылетала из комнаты и не преодолевала три этажа лестницы, чтобы успеть.

Бросила ключи девушке за стойкой регистрации со словами:

– Да благословит вас Господь!

И кинулась к дверям, лишь у самых створок притормаживая, вспоминая, что я, во-первых, леди, а во-вторых, аббатиса – пусть и поддельная.

Поэтому вначале привела дыхание в порядок и только потом вышла на улицу, настолько медленно и степенно, насколько только сумела себя сдержать.

Кроули еще был тут. Он дождался, а я успела. Вот только он о последнем никогда не узнает.

И наш путь продолжился.

Я читала книгу, Кроули смотрел в окно, и лишь желваки иногда играли на его челюстях.

Несколько раз мы останавливались, но даже за импровизированным завтраком на природе не произнесли друг другу ни слова.

А ведь все это время я смотрела на лорда и понимала одну странную вещь – передо мной сидел потенциальный жених, сложись все обстоятельства иначе.

Спасибо тебе, Господи, уберег от гадости в жизни.

А во-вторых – я даже имени Кроули не знала.

Только титул и фамилию. Как так вышло – и сама не понимаю.

Поэтому ближе к обеду я заговорила первой.

– Я все думаю о ваших вчерашних словах, лорд Кроули, – проговорила я, и мужчина вздрогнул от неожиданности, что я вообще решилась нарушить молчание.

– О каких именно?

– О том, что вы можете оказаться уже помолвлены, – улыбнулась я. – Ведь если так, то я обязана буду сообщить об этом Великому отцу, а он – королю, и ваша свадьба с принцессой окажется под угрозой.

Кроули сощурился и заметно напрягся, а после так же неожиданно расслабился:

– Вы не сделаете этого, – уверенно заявил он. – А даже если сделаете, то есть определенные юридические нюансы…

– Какие именно?

– Я не просто так был уверен, что мои обязательства утратили силу, – пояснил Кроули. – Все же на момент подписания бумаг я был никем, обычным мальчишкой.

– Ну имя-то у мальчишки было? – направила я разговор в нужное русло. – И оно наверняка совпадает с вашим.

– Да, Винсент Кроули, – без задних мыслей ответил мужчина. – Но после у меня появился титул, а это немало значит. Одно дело – принудить к браку мальчишку, другое – лорда…

– Позвольте возразить. Покупка титула не сделала из вас другого человека, а значит, ваша совесть не будет до конца чистой. И если вы давали обещание, то обязаны его выполнить.

Карету неожиданно тряхнуло на колдобине, и я выронила из рук Библию. Пока поднимала, буквально на физическом уровне ощущала сверлящий взгляд мужчины на своей спине.

– Я чего-то недопонимаю, аббатиса, – произнес он. – Вы мне сейчас решили мораль почитать или заставить жениться на Беллатрисе де Сент? У вас что, свой интерес?

От такого выверта меня буквально перекосило.

– Никакого интереса, лорд, – выпрямляясь и садясь на свое место, ответила я. – Но я же должна быть голосом вашей совести, либо подсказывать, как эту самую совесть успокоить.

– Что за странные намеки?

– Никаких намеков, – я нежно погладила корешок Библии. – Вы неоднократно говорили о том, что ваш брак с Иолантой очень важен, особенно для королевства. И появление неких обязательств перед другой девушкой может все обрушить…

Брови Кроули начали медленно задираться вверх, а глаза округляться.

– Вы мне ее что, убить предлагаете?

– Что? Кхе-хе… Нет! – я даже закашлялась. – Как вам это только в голову взбрело! Я же слуга Божья!

– Тогда о чем вы?

– Докажите, что она самозванка! – заявила я. – Нет наследницы – нет проблем. И не обязательно никого убивать! Вы же умный мужчина, лорд Кроули. Придумайте что-нибудь!

“Умный мужчина” изучал меня проникновенным взглядом, долго так, со вкусом, – мне даже начало казаться, что сейчас последует очередное едкое замечание. В духе: “Аббатиса, а не спятили ли вы на старости лет или у вас весь мозг в чресла ушел?”

Но Кроули продолжал молчать. Похоже, думал над моими словами.

– Та-ак, допустим, – протянул он. – Если она самозванка, докажу. А если нет? Если настоящая? Начну копать, и выяснится, что это действительно дочь де Сента? Что тогда? Жениться на ней? Так я не хочу.

– Может, она сама за вас замуж не захочет? – предположила я. – Не думали об этом? Уверена, если это окажется настоящая дочь де Сента, то вы ей не нужны – и она сама с удовольствием разорвет все обязательства, наложенные на вас ее отцом. Сами посудите, она вас даже не знает, и все, что ее может волновать – это наследство отца. Зачем ей делить его с вами добровольно, отдаваясь под венец и беря вашу фамилию? Она со стопроцентной гарантией будет заинтересована в сохранении рода де Сент.

Неожиданно Кроули кивнул.

– Здраво, – произнес он. – В этой вашей женской логике, аббатиса, что-то определенно есть. Я подумаю над этим. Обещаю.

Настало мое время удивляться. Что, так легко? Он просто согласился, без препираний и едких колкостей? Или кто-то подменил настоящего Кроули, а я не заметила.

Путь тем временем продолжался, впереди – очередная остановка на ночлег. На этот раз маленькая деревушка, тут даже гостиниц не было – лишь с десяток домов, принадлежащих крестьянам.

Полная глушь…

– Разобьем шатры здесь, на окраине деревушки, – принял решение Кроули, осмотрев местность, а заодно бросил несколько золотых одному из своих людей, приказав: – Сходи в деревню, купи молока, хлеба и мяса.

Пока слуга ушел, а остальные разбивали шатры, я бродила вокруг и от нечего делать разглядывала цветы на поляне, слушала вечернее стрекотание цикад, выдыхала дымный воздух и откровенно наслаждалась этой умиротворяющей обстановкой.

– Аббатиса! Преподобная! – внезапно раздался нервный окрик.

Я резко обернулась, и увидела того самого мужчину, которого послали в деревню за едой, он мчался обратно в компании крестьянина. Уж слишком простой была на том одежда.

По их обеспокоенным лицам явно читалось: что-то произошло, но вот что?

– Что случилось? – спросила я, когда эти двое остановились около меня, а крестьянин, переводя дыхание, даже рухнул на колени, начав креститься. – Да говорите уже.

– Преподобная, помогите, – взмолился он. Вблизи стало понятно, что он уже не молод – лет сорок на вид, может, больше. – Моя жена… она рожает.

– Та-а-ак, – опасливо протянула я, ощущая недоброе. – Нужно послать за акушеркой.

– Не приедет. У нас нет денег на ее услуги, но вы, преподобная, знаю, вы можете помочь, – взмолился мужчина, цепляясь за полы моей рясы и начиная ее целовать. – В монастыри же приходит столько девушек на сносях Я знаю, вы можете…

– Я-я… – кажется, от волнения я стала заикаться, но бедняк смотрел на меня с такой мольбой и одновременно священным обожанием. – Я не специалист в родовспоможении.

– Бросьте, аббатиса, – Кроули возник откуда ни возьмись, будто назло. – Вам сто семьдесят, за эти годы кто угодно станет специалистом в чем угодно. Конечно же, преподобная поможет. Ведите нас. Где роженица?

– Мамочка, – пробормотала я себе под нос…

– Что вы там говорите, аббатиса? – подталкивая меня вперед, поинтересовался Кроули.

– Молюсь… – то ли промямлила, то ли пропищала я. – За здравие молодой матери.

– Это правильно! – похвалил Кроули. – Роды – это ответственный процесс. Тяжелый. Я вот как-то видел, как коровы рожают, – премерзкое зрелище, доложу вам.

“Мамочка…” – еще раз произнесла я – на этот раз мысленно.

Я не умела принимать роды, да что там принимать – я и о самом процессе знала в далекой-далекой теории. Что-то подсказывало, что даже любитель подглядывать за коровами – Кроули – гораздо опытнее в родовспоможении, чем я…

– А сколько вашей жене лет? – с надеждой на лучшее произнесла я.

“Хоть бы молодая, хоть бы молодая,” – щелкала четками я, будто отбивала себе барабанную дробь.

– Так ровесница моя, сорок пятый годок пошел, – взволнованно начал просвещать меня мужик. – Это чудо господнее, что у нас появится ребенок. Представляете, преподобная, двадцать лет без дитяток жили, и тут на тебе – запузатилась моя ненаглядная. Немолодая, правда, но зачать помог Господь и тут поможет…

Мои ноги невольно стали идти еще медленнее, я их едва не волочила.

Пришлось обернуться на Кроули и состроить страшные глаза:

– Вы что творите, лорд? – прошипела я. – Я ведь вправду не акушерка. А если осложнения, что я буду делать? Хотите взять на свою душу смерть новорожденного?

Кроули, для которого происходящее, похоже, было если не веселой игрой, то каким-то развлечением, мгновенно потерял улыбку с лица.

– Вы настолько не уверены в своем опыте?

– В своем опыте я уверена, я не уверена в способностях старой женщины к легким родам, – в тон ему ответила я. – Я хоть и аббатиса, но чудес совершать подобно Богу не умею. Нужно послать в ближайший город за акушеркой.

– Но у них нет денег, – напомнил мне Кроули.

И я закатила глаза к небу.

– У вас они есть, – припечатала я. – А еще люди и лошади. Так что не скупитесь, считайте, этим самым вы искупите один свой грех.

– Это как? – мгновенно заинтересовался лорд.

– Если ребенок родится здоровым, сегодня обойдемся без откровений.

Мужчина задумался над условием такой сделки, и оно ему явно понравилось. Немного отстав от меня, щелчком он позвал своего человека, прошептал ему что-то на ухо и, сунув деньги, отправил восвояси.

Я же, то и дело оборачиваясь, продолжала свой путь за крестьянином и пыталась хоть немного унять волнение. Что мне вообще делать с рожающей женщиной? Как-то ее успокоить, подбодрить? Помолиться вместе с ней?

Как вообще принимают детей?

Что мне придется делать, если акушерка не успеет?

Вряд ли дети выпрыгивают прямо на руки к тем, кто их принимает? Или нужно будет тянуть? Если да, то с какой силой?

От всех этих мыслей у меня начинали трястись руки и подламываться колени, волнение еще больше усилилось, когда мы подошли к покосившемуся дому, из которого раздавались стоны… Да еще какие…

– Ее что, убивают? – не выдержала я.

– Рожает, преподобная… – все с тем же благоговением ответил мне мужик, смотря в лицо, будто я спасительница, спустившаяся с небес. – Вы же ей поможете?

– Постараюсь сделать все, что в моих силах, – я подобрала как можно более расплывчатую формулировку, боясь обещать что-то более конкретное.

Мужчина указал мне рукой на вход в дом, сам же идти внутрь не спешил.

– Вы что, останетесь на улице? – произнесла, боясь сделать даже шаг туда, откуда раздавались жуткие звуки…

“Неужели ей ТАК больно?”

– Так таинство же, – хлопнул глазами крестьянин. – Не положено.

“Идиот”, – захотелось обозвать его, но я промолчала и, поняв, что помощи от этого мужлана я точно не дождусь, собралась с духом и пошла вперед.

Толкнула дверь, и та со скрипом отворилась, являя скромное убранство покосившихся сеней. Тут хоть было и чисто, но уж очень бедно… Семья крестьянина явно жила перебиваясь с корки хлеба на корку хлеба, а тут еще и ребенок скоро появится.

Внутри дом оказался перегорожен на две части тусклой занавесью. Одна – кухня с печью, на которой даже сейчас кипели и скворчали котелки, уже начинавшие источать прогорклое зловоние и дым. Похоже, схватки застали хозяйку прямо за готовкой.

А из второй части раздавались глухие женские стоны, будто бедняга пыталась заглушить боль подушкой или закусив собственные губы.

Подойдя к печи, я магией погасила огонь, боясь, как бы не случилось пожара, а после поспешила к женщине – по-прежнему не представляя, что буду с ней делать.

Роженица обнаружилась сидящей на полу, привалившись спиной к лавке. Скромная кровать, сбитая из досок, стояла в стороне у стены, и, казалось, женщина с гигантским животом попросту не сумела до нее добраться, потому что…

– Вы что, несли воду? – вырвалось у меня, когда я подскочила к женщине, все еще пытавшейся подняться самой и поднять стоящее рядом с ней ведро с водой. – С ума сошли?

– Нужно нагреть, – прошептала она, фокусируя на мне удивленный взгляд. – Святая?!

– Если бы, – пробурчала я, помогая женщине подняться и доводя ее до кровати. – На кой черт вам понадобилось это ведро…

– Так малыша искупать, коли родится, – всхлипнула она, со всем упрямством не желая лежать на кровати и пытаясь с нее уйти обратно на пол.

– Да лежите вы, – не понимая, откуда столько глупости, почти рявкнула я. – Зачем вы это делаете?

– Так белье жалко, запачкаю. Стирать потом сложно, а новых взять негде. На полу оно проще, – женщина цеплялась за мои руки от боли, а у меня глаза становились квадратными от такой логики.

Что ж за жизнь у нее такая, если даже в подобный момент боли и испытания она думала о простынях, стирке и бог весть еще о чем, кроме здоровья малыша.

Даже моих знаний в этом непонятном деле хватало для понимания, что грязный пол – не лучшее место для родов.

– Я запрещаю вам лежать на полу, – не выдержала я, решив припечатать авторитетом. – И воду сама нагрею…

– Но муж ругать будет… – пыталась спорить женщина, постоянно прерываясь на попытки отдышаться.

– От церкви отлучу, – пригрозила я. – Пусть только слово скажет! Как вас зовут?

– Мирта, – рассеянно отозвалась крестьянка, хватаясь за огромный живот. – Вы же поможете мне?

Весь ее лоб был уже покрыт испариной, да и сама она кривилась и вскрикивала так часто, что интуиция четко подсказала мне – не успеет акушерка. Ой, не успеет.

– Мирта, – я постаралась успокоиться сама и успокоить ее. – Лучше скажите, как себя чувствуете?

– Больно, – призналась она. – Кажется, ребенок идет уже…

У меня аж руки похолодели…

– А может, он еще немного подождет? – будто прося женщину повременить, выдала я. – Мы послали за акушеркой в город… – Господи, помоги! И мне, и ей.

Вместо ответа я услышала протяжное “А-А-А”, вырывающееся из груди женщины.

И у меня, кажется, голова закружилась от страха и растерянности. Что делать-то?

– Аббатиса! Отойдите уже. – Мощные руки буквально отставили меня от кровати с Миртой. – Она сейчас родит, пока вы тут со своими молитвами топчетесь.

Над Миртой стоял Кроули, закатывающий рукава своей белоснежной рубашки.

От волнения я даже не услышала, как он вошел в дом и теперь задирал на Мирте подол юбки…

– Что вы делаете?! – возмутилась я. – А как же таинство?!

На это замечание Кроули посмотрел на меня так, что в его глазах я четко прочла, в каком гробу он это самое таинство видел.

– Нагрейте лучше воды, преподобная, – абсолютно ровно и спокойно ответил он. – Раз уж вы тут, хоть какая-то от вас будет польза!

Я безропотно послушалась, тем более что и сама Мирта сопротивления подобному “безобразию” не выказывала. Ее сознание, похоже, окончательно помутилось от боли…

– Доктор? Вы же доктор? – пыталась вопрошать она между схватками.

На что Кроули очень достоверно врал:

– Конечно доктор. Акушерок не нашлось, поэтому приехал я. Тужьтесь, барышня. Вы дама крепкая, все сможете! Ну же… Черт! У коров оно как-то проще было…

– Что? – простонала Мирта…

– Ничего, милая, – побледневший лорд, приподнимая голову от того самого, даже нашел в себе силы улыбнуться. Вид у него при этом был весьма пришибленный. – Давай, я уже вижу головку!

Я же стояла рядом с нагретой водой и мысленно клялась, что никогда – вот совершенно никогда! – не буду рожать. К черту, кажется, это ужасно больно, а еще кроваво и просто жутко.

Если даже непрошибаемый циник Кроули выглядел на грани обморока, то что говорить обо мне – я бы точно скончалась на месте…

– А-а-а-а, – тем временем разразилась Мирта, и крик ее в какой-то момент прервался на вершине выдоха…

– УА-УА-У-УА, – раздался плач новорожденного…

– Поздравляю, у вас мальчик, – голос Кроули прозвучал хоть и радостно, но слегка пришибленно.

Мужчина с младенцем на руках поднялся в полный рост, его заметно пошатывало.

– Правда? Мальчик? – отчего-то не поверила Мирта. – Покажите мне его… Нужно позвать отца.

Кроули бережно передал младенца женщине, а я заметила, как при этом у него у самого дрожат руки.

– Его отец придет попозже, он сейчас немного занят, – пробормотал Кроули, делая шаг назад ко мне. – Аббатиса, дальше сами, пожалуйста. С меня на сегодня хватит. Иначе стану импотентом.

– А где отец? – рассеянно спросила я.

– Пришлось дать ему по морде, а то он не пускал сюда. По его логике пусть бы жена сдохла, но таинство осталось бы ненарушенным, – тихо ответил лорд. – Все, я ушел… Мне срочно нужно выпить… И забыть все… вот это… До конца жизни.