Глава 2. Знакомства старые и новые

Мэтра Бреннана Грегор нашел именно там, где и ожидал, то есть в целительском крыле. Здесь он тоже не был лет двадцать. Пожалуй, с того самого дня, как его приволокли едва живого после дуэли, на которую пятнадцатилетний Грегор, адепт третьего курса, вызвал трех боевиков сразу. Его противников, впрочем, тогда положили в соседней палате, и одним из них был как раз Дориан Ревенгар.

А предметом дуэли, помнится, послужил вывод той самой прекрасной целительницы, что некроманты целуются лучше. Как же ее звали-то… Да какая разница? Оказалось, что при должной ловкости несколько противников – это даже преимущество. Их так удобно столкнуть между собой! А Грегор после дуэли заявил, что просто хотел уравнять силы. Да, получилось не очень честно, потому что он предпочел бы пятерых соперников. Жаль, что еще парочку в помощь тем трем найти не удалось!

Лорд Эддерли, магистр Фиолетовых и личный наставник Грегора, тогда только посмеялся над его нахальством и посоветовал мэтрам Красного факультета учить своих адептов получше, если трое из них не постыдились принять вызов от одного-единственного некроманта, а потом еще умудрились попасть заклятиями друг в друга…

С Дорианом они тогда помирились, между прочим. И даже собирались вместе отлупить Дункана Роверстана с Белого факультета, который заявил, что не собирается участвовать в «турнире поцелуев», потому что слишком себя уважает, чтобы стоять в очереди и служить предметом сравнения. Прекрасная целительница не на шутку обиделась, то ли за науку, то ли за пренебрежение своими девичьими чарами, а Грегор с Дорианом мгновенно забыли собственную вражду от такой наглости разумника, да еще и простолюдина. Впрочем, Роверстан как-то вывернулся – уже тогда был скользкий, словно угорь.

За прошедшие годы у целителей ничего не изменилось. Тот же слабый запах лечебных зелий, унылые, но безупречно чистые зеленые стены, серые каменные полы и шелест старых лип за окном.

Разве что теперь Грегор может, минуя палаты, пройти сразу в кабинет главного целителя. Но перед тем, как взяться за ручку двери, он тронул прохладную стену пальцами и на несколько мгновений замер, глубоко вдохнув. Суета Академии осталась далеко позади, словно обыденным заботам не было доступа сюда, во владения Милосердной Сестры и ее одетых в зеленое подданных. Здесь властвовал особый покой, а воздух будто пропитался благожелательным умиротворением, но все-таки… Все-таки любой, кто привык иметь дело со смертью, чувствовал, что далеко за гранью видимого мира Милосердная Сестра никогда не взирает на больного или раненого в одиночку. Рядом с ней бесстрастно и терпеливо ждет своего часа Претемнейшая Госпожа, потому что исцеление всегда идет рука об руку со смертью.

Грегор усмехнулся – что это его потянуло на философические упражнения? – и открыл дверь.

При виде мэтра-командора, давно вышедшего из возраста адепта, мэтр Бреннан подозрительно обрадовался, окинул его отеческим взглядом, безошибочно задержавшись на недавней ране, словно видел сквозь одежду, и жизнерадостно поинтересовался:

– Дорогой Грегор! Как я рад вас видеть! Неужели вы наконец поумнели настолько, что больше не считаете заботу о здоровье слабостью? Что беспокоит?

Грегор честно вспомнил длинный список того, что его беспокоит, включающий болванов-подчиненных, три фраганских корпуса на границе и последнюю идею короля. Забота о собственном здоровье в списке если и присутствовала, то на самом последнем месте. Потому что не дождутся!

– Айлин Ревенгар, – перешел он сразу к делу. – Она действительно двойная звезда? Первый подтвержденный случай за семь десятков лет?

– Скорее всего, да, – пожал плечами Бреннан, взмахом руки пригласив его садиться.

Мэтр как раз изволил обедать, и сейчас на столе, очищенном от бумаг или лекарских инструментов, стоял дымящийся кувшин, от которого пахло шамьетом.

Рядом с кувшином на большом блюде золотилась горка пирожков. Маленьких, но толстых, с поджаристой корочкой… Если вкусы мэтра Бреннана так же постоянны, как и все остальное в Академии, пирожки должны быть с вишней. Мэтр всегда угощал своих пациентов, и хоть Грегор попадал в больничное крыло нечасто, вкус тех пирожков словно вспыхнул у него во рту. Неужели все-таки прошло двадцать лет?!

Не вставая с кресла, Бреннан невозмутимо достал из глубин стола вторую чашку, разлил шамьет, пододвинул ближе к Грегору пирожки и задумчиво сообщил:

– Интереснейший феномен. Во всех описанных случаях у двойной звезды первый цвет проявляется ярко, а второй – лишь отблеском. У девицы Ревенгар искра мерцает, меняя цвет полностью.

– Невозможно, – уверенно сказал Грегор, взяв пирожок и стараясь незаметно вдыхать упоительный запах свежей сдобы и вишни. – Хотите сказать, что, становясь боевиком, она перестает быть некромантом? Чушь!

– Боюсь, любезный Грегор, – душевно сказал мэтр Бреннан, – что, когда Семеро создавали магию, они забыли попросить вас о консультации. И мир теперь устроен не совсем так, как вам представляется. Да вы ешьте, пока теплые.

Грегор старательно проглотил то, что успел откусить, и согласился:

– А Семерым бы не помешало. Я бы мог проконсультировать. Но, возвращаясь к леди Ревенгар… Кстати, как она может быть Ревенгар с такими волосами? Дориан женился на белке?

– Любите вы своих соучеников, – с ностальгической нежностью отозвался мэтр Бреннан. – Нет, представьте себе. На леди Гвенивер Морхальт, пятой дочери магистра Морхальта. Любовь, знаете ли, она вроде простуды. Ей все подвластны.

«Действительно, – согласился про себя Грегор. – Морхальты – род хотя и приличный, но далеко не из самых знатных. А старый Морхальт, если слухи верны, большую часть семейного состояния потратил на медицинские опыты, которые принесли ему пост магистра Зеленой гильдии, но денег не вернули. Значит, за пятой дочерью вряд ли дали хорошее приданое, если вообще дали хоть какое-то. Трудно объяснить подобный брак лорда Ревенгара, главы одной из влиятельнейших семей королевства, чем-то, кроме… болезни…»

– Полагаю, леди Гвенивер довольно красива? – сказал он вслух. – В любом случае, странно, что молодая кровь победила старую. Мне казалось, что в семьях из Трех Дюжин дети всегда имеют фамильные черты.

В памяти Грегора всплыл длинный ряд портретов в семейной галерее: урожденные Бастельеро, черноволосые синеглазые дамы и кавалеры, надменно глядящие с полотен, были столь похожи, что никто не посмел бы усомниться ни в их родстве, ни в чистоте древней крови. И ведь это проявляется не только у них в семье. Эддерли смуглы, но белокуры, Райнгартены долговязы, веснушчаты и слегка рыжеваты, чернявых Кастельмаро можно принять за итлийцев, если бы не голубые глаза. А Ревенгары – немочь бледная, это закон! Хм. Возможно, потому кровь Морхальтов и победила?

Грегор отлично помнил старого Морхальта. Когда он учился в Академии, в волосах пожилого целителя, который вел у них курс общей медицины, огненная рыжина еще боролась с серебром седины. Цвет глаз в памяти Грегора не остался, но и без того ясно, что Айлин Ревенгар пошла в деда. Правда, не исключительным целительским даром, что было бы гораздо выгоднее для девочки, а всего лишь внешностью. Весьма милой, надо сказать, хоть и ничего особенного.

– Брат-близнец юной леди – типичный Ревенгар, – сообщил мэтр Бреннан, дожевав пирожок, и с удовольствием облизал испачканные маслом и вишневым соком пальцы, хотя рядом с кувшином лежали салфетки. – Даже жаль, что у него совершенно отсутствует искра. Если не ошибаюсь, у Ревенгаров было уже пять поколений боевиков подряд, и все после обучения шли в армию. Его светлость Дориан очень беспокоится, что столь достойная традиция прервется на его сыне. Но если магии нет…

– А сын его светлости вполне может выбрать военную карьеру и без магических способностей, – пожал плечами Грегор и тут же спохватился: – Как нет? Вообще?

– Мой дорогой Грегор, что вам непонятно в словосочетании «отсутствует искра»? Юный наследник Ревенгаров лишен магической силы. Совсем.

В голосе Бреннана, как ни странно, отсутствовало сожаление. Тоже – совсем.

А Грегор вспомнил волосы цвета лесного пожара, зеленые глаза и запах яблок. И высокомерную мор… лицо Дориана, с возрастом наверняка еще сильнее ставшего походить на жеребца. Очень породистого, надо отдать ему должное, жеребца. И вот у Дориана, помешанного на семейных традициях и собственных представлениях об аристократизме, рождаются лишенный магии сын-наследник и одаренная дочь, похожая на Ревенгаров не больше, чем сам Бастельеро. М-да…

– Полагаю, Дориан разочарован?

– Очень, – согласился Бреннан опять подозрительно довольным голосом.

– Сыном? – уточнил Грегор, сообразив, что старый целитель отчего-то совершенно не сочувствует его бывшему соученику.

– Боюсь, что нет, – вздохнул мэтр. – Дочерью. Он, видите ли, вбил себе в голову, что девочка отняла дар у брата. Даже не знаю, как он себе это представляет?

Грегор едва не подавился шамьетом. Дориан что, с ума сошел? Великим мыслителем он никогда не был, но ведь даже у глупости должен быть предел!

– Я застал совершенно безобразную сцену, – морщась, продолжил Бреннан и подлил себе шамьета, небрежным мановением руки подогрев его прямо в чашке, над поверхностью которой появился парок. – У леди Айлин во время обследования случился срыв. Ну вы же знаете, это обычное дело при первых проявлениях дара. До этого она выказывала безусловную склонность к некромантии, что, кстати, очень беспокоило родителей. Ничего действительно серьезного: случайно анимированный скелет собаки, якобы разговоры с призраками… Второе, кстати, могло быть и детскими выдумками, в отличие от скелета – его я видел собственными глазами. Но в моем присутствии девочка дала чистый красный выплеск. Редкий по силе для ее возраста. Полагаю, будь это ее брат, лорд Ревенгар был бы в восторге. Однако двойная искра у одного ребенка и полное отсутствие магии у другого… Хуже всего, что юному Артуру тоже додумались внушить подобную глупость, и он прямо во время обследования обвинил сестру в собственной бездарности. Конечно, девочка разрыдалась, искра мгновенно потеряла стабильность. В общем, очень гадко вышло, просто чрезвычайно.

– Но магию нельзя отнять, – прокашлявшись, сообщил Грегор совершенно очевидную вещь. – Как нельзя украсть, купить, получить в дар и даже унаследовать! Да, случается, что кто-то из Семерых особенно благосклонен к одной семье – я сам тому живой пример! Но даже среди Бастельеро иногда рождаются алхимики, иллюзорники и просто личности, одаренные другими талантами, не магическими! А Ревенгар рассуждает как… как дикарь какой-то!

– Боюсь, юной леди от этого не легче, – очень сдержанно сказал мэтр Бреннан. – Ее родители крайне далеки от мысли поддержать ее и позаботиться о должной огранке столь дивного бриллианта. Подозреваю, что лорд Ревенгар слишком много времени провел вдали от семьи и вообще… не очень знает, в каком отцовском влиянии нуждаются девочки. С сыном он прекрасно ладит, насколько я успел понять, но воспитание дочери полностью поручил супруге. А леди Гвенивер воспитывалась в семье целителя, она считает зеленую силу единственным приличным даром для женщины. Словно одаренность можно выбрать, как платье или прическу! Она просто в ужасе, а на девочку глядит… едва ли не с отвращением. Не понимаю, Грегор, ну как так можно? Некроманты, боевики, иллюзорники… Мы все – любимые дети богов, каким бы цветом ни сияла наша душа!

Он со стуком поставил дымящуюся чашку на стол и продолжил, постепенно повышая голос и раздувая крылья крупного горбатого носа:

– Дориан же сам – боевик! Допустим, довольно посредственный, но уж выплески красной силы у дочери он мог бы проконтролировать. Все дело в некромантии, изволите ли видеть! Ни у Морхальтов, ни у Ревенгаров темный дар в роду не встречался. Вдобавок, родители сочувствуют Артуру. И куда больше, чем заслуживает его поведение! Артуру! Наследнику, правильному мальчику-Ревенгару! Айлин же… Ее отослали в Академию посреди учебного года просто потому, что испугались. И не какие-нибудь неграмотные крестьяне, а лорд и леди из семей потомственных магов! Испугались двенадцатилетней девочки, собственной дочери, вообразите только!

Бреннан вздохнул, словно устыдившись прорвавшегося возмущения, но Грегор ясно видел, что старый целитель не на шутку разгневан. Да и было чем, кстати! Опасаться некромантии – это Грегор как раз мог понять. Но считать ее чем-то непристойным? Не подобающим девице-аристократке? Какая чудовищная глупость! Не говоря уж о том, что явное неуважение к Претемнейшей Госпоже… Ревенгар – болван! Безмозглый осел, не способный ни сам понять, с какой милостью богов имеет дело, ни внушить это остальным домочадцам. Так поступить с собственным ребенком! Да, она не наследник рода, а всего лишь девочка, но ведь явно умная и одаренная! Претемнейшая, да будь она даже бездарностью, она ребенок и нуждается в защите семьи!

Он снова вспомнил хрупкую фигурку маленькой леди Ревенгар и чуть сильнее сжал в пальцах еще горячую чашку. Девчонке – двенадцать. Совсем как ему, когда… Нет, он не будет об этом думать. И не станет сравнивать. С Айлин Ревенгар все совершенно иначе. Но вот это жуткое чувство беспомощности, когда теплый и заботливый мир вокруг оборачивается темной стороной… Дориан, какой же ты барготов ублюдок, если отвергаешь собственного ребенка. И какая дура твоя жена!

– Впрочем, это и к лучшему, – слегка успокоившись, продолжил Бреннан: – Опасно оставлять столь мощный потенциал без развития и постоянного присмотра. Девочку все равно следовало забрать в Академию, просто не таким образом. Кстати, Грегор, вы не собираетесь в этом году взять хотя бы факультативный курс? У нас нехватка преподавателей, а вам, я слышал, предлагали.

«Мне много чего предлагали сделать, – мрачно подумал Грегор. – Король, фраганцы, соперники на дуэлях и дорогие бывшие наставники… А если бы я все это выполнял, то уже давно отправился бы к Барготу, причем женатый, в преподавательской мантии и с исключительно неприличными целями. Неприличное, почему-то, предлагают чаще всего. Правда, никогда – дважды. Я – преподаватель? Учебные планы, лекции, практические занятия… Воспитание адептов?!»

– Обязательно подумаю, – вежливо сказал он вслух и допил остывший шамьет под понимающим взглядом целителя.

А ведь действительно, война почти закончена. Фрагана получила хороший урок, переговоры о мире уже ведутся, и вскоре пост мэтра-командора станет почетной формальностью. Быть главнокомандующим во время мира – какая занудная пошлость! Зато исследования, ради которых приехал в Академию, обещают стать настоящим прорывом… хм… и хорошо бы – не в буквальном смысле. Дорвенант стоит на краю такой пропасти, с которой не может сравниться никакое иностранное вторжение. Его величеству следовало бы озаботиться не женитьбой своего верного подданного, а тем рапортом, который Грегор сочинял всю дорогу от фраганской границы до дворца!

Но Малкольм непростительно, почти преступно беспечен, а верховный совет Ордена – сборище маразматиков, исключая разве что Великого Магистра Кастельмаро, хотя он и самый старый из них, магистра Кристофа да магистра Эддерли, бессменного главу некромантов уже четверть века. Впрочем, вроде бы в последние годы в Совете случились существенные перестановки?

Вот, кстати! Ради обследования новопроявленной двойной звезды, первой за несколько дюжин лет, Совет глав гильдий соберется в полном составе, просто не может не собраться. Такая удачная возможность добраться разом до них до всех еще долго может не представиться. Совет Ордена обязан осознать всю серьезность ситуации, даже если Грегору придется каждого почтенного мага тыкать в свои выкладки носом, словно сделавшего лужу щенка.

* * *

– Несправедливо! – с чувством сообщила Айлин пустому коридору и тяжелой двери. – Я же еще не учусь, откуда мне было знать, что крыса – мертвая? И вообще, крыса… ну… это же крыса!

Дверь, разумеется, промолчала, но, как показалось Айлин, осуждающе. Ну да, она боится крыс. Ну и что? Она, между прочим, леди. Имеет право, вот! И нечего тут…

Айлин толкнула дверь и вошла в комнату.

Мэтр Бреннан привел ее сюда сегодня утром, велел устраиваться и ожидать заседания совета, а потом ушел. Айлин только и успела спросить, можно ли ей в библиотеку, тут же наверняка есть библиотека? Мэтр улыбнулся и разрешил.

– Только постарайтесь там не потеряться, – добавил он с лукавой доброй усмешкой. – И не слишком задерживайтесь. Большой Совет соберется в три часа пополудни. Советую вам, юная леди, отдохнуть и познакомиться с соседкой по комнате. Возможно, вам придется долго жить рядом.

Но тогда, утром, никакой соседки в комнате не было. Айлин немного посидела на узкой, пока еще не застеленной кровати, оглядываясь и гадая: какой она окажется, ее соседка?

Вторая постель была аккуратно накрыта вышитым покрывалом, розовым в крупных голубых цветах, а на тумбочке у изголовья стояла тарелочка с кремовыми пирожными. На спинке кровати висела серая мантия, отделанная по вороту и манжетам, как и положено адептам, желтым шелком. Ее будущая соседка – маг иллюзий?

«Наверное, она симпатичная, – решила Айлин, глядя на слишком яркое, но красивое покрывало и тарелочку. – Ямочки у нее на щеках, когда улыбается… Матушка всегда говорила, что настоящая леди должна есть пирожные, от этого на щеках будут ямочки. Вот бы удалось с ней подружиться!»

Она бы попыталась подружиться, не откладывая, но соседка все не приходила и не приходила. Айлин поскучала, задумчиво съела пирожок – один из тех, что собрала ей в дорогу заботливая тетушка Элоиза, оставила сверток с еще тремя на своей тумбочке и направилась в библиотеку. А там… а там был лорд Бастельеро! Мэтр-командор дорвенантских боевых магов! Герой войны с Фраганой! И… и… вообще герой и Избранный Претемной Госпожи!

И он даже устроил ей испытание, самое настоящее!

А она его разочаровала. Нашла, когда визжать. И перед кем! И всего лишь из-за какой-то крысы! И… и… он же видел ее белье!!! О, Претемная и Пресветлый! Теперь мэтр Бастельеро ее точно презирает!

У-у-у-у-у…

– У-у-у, – раздалось в унисон ее мыслям.

Айлин даже испугаться успела: неужели она вслух сказала про белье? Вроде бы нет?

Но почему тогда соседка так ее рассматривает?

Она и правда оказалась симпатичной. Старше Айлин, почти совсем взрослая! Лет, наверное, пятнадцати-шестнадцати. Светловолосая, голубоглазая, с круглым лицом и сама вся какая-то кругленькая, милая и похожая на булочку с глазурью. И щеки – с ямочками!

В обеих руках она держала пирожки, те самые, что Айлин оставила на тумбочке, с яблоками и корицей! И откусывала от каждого по очереди.

Айлин нерешительно застыла на пороге. Пирожков, конечно, не жаль, но разве можно вот так, без разрешения? Она бы с радостью угостила соседку, но сама! А вот так…

Девочка прищурилась. Откусила от каждого пирожка еще раз – Айлин показалось, что напоказ. Прожевала…

И лениво протянула:

– Ну?

– Что, простите? – осторожно спросила Айлин.

О чем это она?

Соседка закатила глаза, словно призывая потолок в свидетели ее, Айлин, тупости, и четко проговорила:

– Я спрашиваю: что ты натворила, что тебя сюда засунули в середине года? – И добавила негромко, явно для самой себя: – Вот наказание… Мне же обещали, что я весь год буду жить в этой комнате одна. А теперь, извольте видеть, подсунули какое-то мелкое недоразумение.

Айлин заморгала. Соседка говорила так, словно поступить в Академию – позор, а не великая честь!

– Н-ничего я не творила, просто у меня был выплеск, и мэтр Бреннан сказал, что очень сильный, и что мне нужно срочно учиться контролю, а папенька…

– Пф! Ну ты и врешь, – протянула соседка, не дослушав, и в ее голосе Айлин почудилось презрение. – Ты же малявка! И какой еще сильный выплеск, откуда?!

Лицу стало невыносимо жарко, будто Айлин окунулась в горячую воду. По какому праву эта девочка обвиняет ее в подобном? И почему она не верит?

– Я леди! – звонко выпалила Айлин. – Я… я никогда не вру, никогда! У меня был, был выплеск! А мэтр Бреннан его заблокировал, потому что павильон в саду рассыпался! А скелет вообще вылез сам, я не знала, что под павильоном похоронили волкодава… а вы, вы… вы не имеете права меня обвинять! Я никогда не вру, понятно?!

Соседка вскочила с постели, стиснула кулаки, и яблочное повидло, гордость тетушки Элоизы, выступило между ее пальцами, поползло по рукам. Она скривилась, сразу перестав быть хоть сколько-нибудь симпатичной.

– Ты врешь! Поду-умаешь, лее-еди… Не может быть, чтобы у тебя было столько силы, чтобы и павильон, и скелет! Так не бывает, чтобы все сразу, будь ты хоть сто раз леди. Ты… ты соплячка и врунья! Врунья!

– Нет! – Айлин отступила на шаг, уперлась лопатками в дверь. Что она такого сделала, почему ей не верят? Почему эта девочка на нее кричит? – Мэтр Бреннан сказал, что сегодня соберется Совет магистров и…

– И тебя выгонят! Выгонят! Потому что все увидят, что ты ничего не можешь!

– Я… я могу! Я… я зажгу огонь, хочешь?

– Огонь?

Девочка пошла к двери, то есть к Айлин, медленно и мелкими шажками, ну прямо кошка тетушки Брайд к мышиной норе. И выражение личика то же самое: хищный такой интерес, предвкушение забавы. А мышь… а мышь – она, Айлин? Леди Ревенгар? Ну уж нет! Сейчас она ей покажет, вот сейчас!

– Да! Огонь! Настоящий!

– Так был же скелет, – промурлыкала соседка. – А? Скелет? Скелеты поднимают только некроманты. А огонь – это боевики. Или стихийники! – И припечатала: – Не только врунья, а еще и дура!

Айлин сглотнула, сосредоточилась, заставляя себя не слышать презрительного фырканья, и потянулась туда, где горела ее искра. Зажмурилась, вытянула руку, почувствовала, как бежит по жилам горячая щекочущая сила, как становится горячо ладони, на которой вспыхивает огонек…

– Ха! Я же говорила! Ничего ты не можешь! Вот магистры увидят, что ты ничего не можешь, и выгонят тебя! – И соседка снова добавила тише и с явной надеждой: – Поскорее бы…

Айлин распахнула глаза. Огонька не было.

Не было!

Но как же… Она же может! Она ведь зажигала огонь, она все делала, как обычно! Магия всегда отзывалась!

Кроме… того раза, когда Артур накричал на нее, и сила будто спряталась, исчезла, ушла… Но ведь мэтр Бреннан говорил, что это временно! Что магия иногда ненадолго прячется от сильных переживаний. Что, если он ошибся, и Айлин на самом деле никакая не магесса?! И все это было напрасно, и Артур на нее обиделся без причины… И отец будет разочарован, а матушка снова скажет, что Айлин – гадкая девочка, которую невозможно любить… Нет! Да нет же! Искра, милая, где ты…

Соседка подбоченилась и посмотрела с таким презрительным превосходством, что… что…

– И плакса!

Нет! Айлин – Ревенгар! Не дождется эта… иллюзорница!

– Я вернусь после Совета, и мы поговорим об этом, – проговорила Айлин тем самым тоном, которым матушка говорила с модистками и приказчиками в лавках. – Надеюсь, что за время моего отсутствия вы не позволите себе доесть мои пирожки или рыться в моих вещах. До скорой встречи, госпожа Как-вас-там.

Задрав нос и изо всех сил сохраняя пристойную леди осанку, она вышла за дверь. И только здесь…

В глазах защипало, слезы хлынули потоком, а платок, как вспомнила Айлин с ужасом, остался в комнате, на самом дне дорожной сумки.

Ну уж нет, в комнату она не вернется!

– Прошу вас, миледи, – прозвучал над самой ее головой мягкий голос мэтра Бреннана, а возле самого лица возник большой платок.

Зеленый, как и положено целителю.

Всхлипнув, Айлин невольно задумалась, не следует ли и ей завести платок соответствующего цвета. И какой он будет, неужели красный? Ой нет, наверное, фиолетовый все же лучше… Или он должен быть в клетку, раз у нее двойная искра? Слезы как-то сами собой закончились.

– Рад видеть, что вы уже успокоились, – улыбнулся мэтр Бреннан. – Вытрите глаза и облегчите носик. Платок можете не возвращать, у меня есть еще. А потом идемте. Нас ждут на Совете.