3

Изменения климата

В целом климат Англии обычно характеризуют как влажный, с относительно малым количеством солнечных дней, но, как знает каждый местный житель, погода очень отличается в зависимости от того, в какой части страны вы находитесь. На юго-востоке лето теплое, а зима холодная, тогда как на северо-западе зима мягкая, а лето прохладное. На северо-западе на один июльский день в среднем приходится четыре с половиной часа солнечного света, а на южном побережье можно ожидать до шести с половиной солнечных часов; на западном побережье выпадает на 40 % больше дождей, чем на восточном. Осенью и зимой ветры дуют в основном с юго-запада, а весной – с востока. Такой климат создал страну влажных дубовых и ясеневых лесов и теряющихся в тумане болот и топей. На севере и на западе лежат холмы и горы, где слой плодородной почвы очень тонок. Это земля под пастбища, а не под зерновые, и местные фермеры выращивали столько зерна, сколько было необходимо, чтобы прокормиться самим. На юге и востоке низины, где плодородный слой постепенно становится все толще, – земля, подходящая как для зерна, так и для скота. Это была территория смешанного земледелия.

В истории Англии такие климатические закономерности имеют первостепенное значение; если происходит падение среднегодовой температуры на два градуса, как в период с 500-х до 300-х годов до н. э., то перспектива хорошего урожая на севере значительно ухудшается. Разница в один градус делает гибель урожая в семь раз более вероятной. Таким образом, в этот период мы видим запустение на фермах и в поселениях высокогорной части страны. На юге было теплее, и сельское хозяйство оставалось стабильным. Эта земля давала обильные урожаи, и общая влажность позволяла зерновым культурам расти и на более бедных почвах, где преобладают песчаники и известняки. Вследствие этого на юго-восточных землях, как правило, сеют пшеницу, а на севере – овес. Но до сих пор можно обнаружить и другие региональные отличия. В Оксфордшире и Северо-Восточном Суффолке выращивают пшеницу, тогда как в Норфолке растят больше риса. Овес – это основная культура в Ланкашире, а рис – в Йоркшире. Пшеница и ячмень лидируют в Уилтшире, тогда как в более дождливой местности на западе графства растет в основном овес.

Люди на юге были если не здоровее, то богаче своих соотечественников с севера. Таким образом, климат играет не последнюю роль в истории человечества. Вполне могло случиться так, что на более сухом востоке создавались человеческие общины, отличающиеся от сообществ на более дождливом западе; ярко выраженные контрасты социальных систем в первом тысячелетии до н. э. действительно заметны: на западе существовали маленькие центры власти землевладельцев, а на востоке – более рассеянные поселения. Изолированные фермерские хозяйства и маленькие деревушки были характерны для севера и запада, более крупные деревни и поместная система обработки земли – более обыкновенны для юга и востока.

Во времена римской оккупации климат был теплее, чем в любой последующий период истории, но в конце IV века тепло сменилось более холодной и влажной погодой. В течение десяти лет с 536 года н. э. было очень мало солнечного света – это было время невиданной нехватки продуктов и голода. Также можно заметить, что Альфреду ставили в заслугу изобретение часов, которые могли показывать время, когда постоянные туманы скрывали солнце.

Записи о погоде в 1009 и 1010 годах вел монах-бенедиктинец Биртферт, который жил в Восточной Англии: зима длилась с 7 ноября по 6 февраля, была холодной и влажной; весна – с 7 февраля по 8 мая, была влажной и жаркой; лето – с 9 мая по 6 августа, жаркое и сухое; осень – с 7 августа по 6 ноября, холодная и сухая. Биртферт был единственным летописцем, сделавшим подробную запись погодных условий.

XI и XII века действительно были теплее, чем те, что предшествовали им, но в XIII и XIV столетиях климат ухудшился; в исторических хрониках этого периода также упоминаются частые наводнения и засухи, из чего можно судить о большой нестабильности погоды. Суровые морозы продолжались и весной, а сильные ветры валили деревья в лесах. Зимой 1309/10 года Темза замерзла, а 1315 и 1316 годы были отмечены бесконечным дождем. Урожаи погибали, а мертвых хоронили в общих могилах. Это было время эпидемий. Уровень преступности рос пропорционально бедствиям.

Обилие дождей в XIV веке нашло отражение в конструкции дренажных канав и фундаментов домов; полы церквей были подняты, а некоторые поселения в низинах – заброшены. Плотник в «Рассказе Мельника» (The Miller’s Tale / The Canterbury Tales) Чосера выказывает навязчивый страх нового Великого потопа, который охватит всю землю. Необыкновенно сильный ветер 14 января 1362 года повсюду был принят за предвестие Судного дня. В Средневековье погода была властительницей всего. Погода снаружи создавала погоду внутри. Вполне возможно было бы написать историю Англии как историю изменений ее климата.

4

Наконечники копий

«Англосаксонская хроника» (The Anglo-Saxon Chronicle), написанная через несколько веков после описываемых в ней событий, сообщает, что в 449 году «Хенгист и Хорса, которых пригласил Виртгерн» прибыли в Англию; они пришли, чтобы защитить англичан от захватчиков, но остались только для того, чтобы сражаться со своими хозяевами. Имена Хенгист и Хорса буквально означают «конь» и «кобыла». Виртгерн, или Вортигерн, – это просто титул верховного владыки. В некоторых валлийских летописях он также известен как Вортигерн «с отвратительным ртом». Итак, как всегда, элементы мифологии переплетаются с историей. Датировка также неверна.

Данные говорят о том, что в 430 году Вортигерн, правитель союза маленьких королевств, на которые распалась страна, пригласил наемников-саксов для защиты Англии от пиктов из Шотландии и от банд мародеров из Ирландии. Это была старая и хорошо известная стратегия, которую романизированные англичане использовали в различные моменты своей истории.

Ирландцы высадились на западном побережье поблизости от Котсуолдса; центральная часть королевства Вортигерна лежала в холмистом районе, что, возможно, объясняет его лидирующую роль в борьбе. Есть данные, что пикты высадились в Норфолке. Моряки-пикты разрисовывали свои корабли и тела в цвета волн, чтобы их труднее было заметить. Таким образом, решение пригласить саксов родилось в страхе, из-за неотложной надобности. Согласно исторической легенде, они приплыли на трех кораблях, вмещавших в лучшем случае несколько сотен человек. По всей видимости, кораблей было больше, но в любом случае эти наемники были известны своей свирепостью так же, как и своей доблестью. Дружины воинов, в каждой из которых был свой вождь, поклонялись солнцу и луне. Они молились Одину, богу войны, и Тору, богу грома, и практиковали человеческие жертвы. Они пили из черепов своих врагов. Их лбы были выбриты, а длинные волосы спускались на спины, чтобы во время боя лица казались крупнее. «Сакс, – как писал римский хронист V века, – превосходит всех своей жестокостью. Он нападает невидимым и невидимым же ускользает. Если он за кем-то гонится, то настигает добычу; если он убегает, то его не догнать».

Самые значительные подразделения саксонских сил размещались в Кенте, а также им был отдан остров Танет в эстуарии Темзы. Другие отряды солдат помещались в Норфолке и на побережье Линкольншира. Икнилдская дорога охранялась. Лондон и эстуарий Темзы были защищены. Остатки римской армии, все еще сохранявшиеся на севере, находились в хорошо укрепленном Йорке. Далее, по приглашению Вортигерна, в Англию снова прибыли отряды саксонских наемников. Демонстрация силы оказалась вполне достаточной. Пикты отказались от планов вторжения. Ирландцы, в свою очередь, были остановлены племенными армиями запада и Западного Мидленда; королевство корновиев со столицей в Роксетере играло важную роль в отражении атак захватчиков.

Тем не менее другая угроза незаметно подкрадывалась к Вортигерну. Его союзники, озабоченные стоимостью саксонского присутствия, не смогли или не захотели заплатить наемникам. Также они отказались дать земли взамен платы. После того как немедленная угроза была устранена, они не захотели оплачивать услуги своих защитников. Согласно кентским хроникам, союзники заявили: «Мы не можем кормить и одевать вас, потому что ваше число возросло. Уходите. Нам больше не нужна ваша помощь».

Реакция наемников была немедленной и резкой. Их выступления начались в Восточной Англии, а затем распространились по долине Темзы. Они захватили многие из тех городов и деревень, где размещались их отряды. Саксы прибрали к рукам большие поместья и освободили из рабства многих англичан. Они увидели процветание этой земли и захотели завладеть ею. Танет сам по себе как житница был великолепным призом. Затем саксы бросили клич своим соотечественникам: приходите и селитесь здесь, вместе мы сможем управлять местными.

Так германские переселенцы хлынули в Англию. Среди них было четыре основных племени: англы из Шлезвига, саксы с территорий вокруг реки Эльбы, фризы с северного побережья Нидерландов и юты с побережья Дании. Таких людей, как англосаксы, не существовало, пока летописцы не придумали их в VI веке. Маршруты переселенцев были предопределены системой рек. Они двигались по Темзе, Тренту и Хамберу.

Юты поселились в Кенте, Хемпшире и на острове Уайт; Нью-Форест когда-то был их землей. Саксы заняли долину Верхней Темзы. Фризы рассыпались по юго-востоку и имели влияние в Лондоне. Англы поселились в Восточной и Северо-Восточной Англии; к началу VI века люди в Восточном Йоркшире носили одежды англов. Это были маленькие племена, маленькие общины, которыми управлял вождь или семья вождя. Некоторые встречали на своем пути сопротивление, другим были рады. Третьих просто принимал трудовой люд, который не питал особой любви к своим прежним хозяевам из местных. Все приспособились к новым условиям, и, согласно данным генетики, составили до 5 % населения, которое мы теперь называем англичанами; в восточных регионах это число могло достигать 10 %, но никаких свидетельств в пользу явного геноцида и замещения коренного населения нет.

Германцы перебрались на новое место, потому что их теснили другие племена в процессе великой миграции на запад той эпохи, но еще они пришли, потому что существовала угроза затопления их исторических территорий поднимающимся морем. В этот период береговая линия Северной Европы, как показывают археологические находки в Германии и Нидерландах, оседала в море, поэтому существовала срочная необходимость найти землю где-то еще.

Восстание саксонских наемников было сокрушительным ударом по престижу и власти Вортигерна. Он был свергнут с трона другим романизированным английским лидером Амвросием Аврелианом, который повел контрнаступление против саксов и в течение десяти лет участвовал в ряде жестоких битв. В 490 году Англия одержала великую победу в местечке, которое следующие поколения называли Бадонским холмом, – считается, что оно находится неподалеку от современного Бата. Командующий английскими силами в этой битве неизвестен, но в тот период верховным властителем стали называть короля Артура. В исторических записях он остался только тенью: он известен всего лишь как dux bellorum, или военный вождь. Говорят, что он участвовал в двенадцати сражениях против саксов, но места этих битв определить невозможно. На страницах средневековых романов Артур был великим королем с великолепным двором в Камелоте, который также известен как Винчестер; на самом деле Артур мог быть военным командиром, чья штаб-квартира размещалась в крепости на холме Кэдбери. 7,2 гектара территории этой крепости были огорожены в период, когда предположительно жил Артур.

Англичане выжили, но из-за превратностей войны саксы сохранили контроль над Норфолком, Восточным Кентом и Восточным Суссексом. В стране возникло разделение, которое, возможно, было отмечено строительством укреплений Уэнсдайк, сооруженных, чтобы не дать германцам перебраться в центр Южной Англии. По одну сторону барьера находились маленькие английские королевства, по другую – германские племена со своими военными вождями. Та часть страны, которая была наиболее романизирована, теперь стала домом «варваров». Городская жизнь и жизнь на виллах в этом регионе, таким образом, оказалась в неопределенном состоянии. Как писал английский летописец начала VI века Гильда, «города нашей страны все еще не заселены так, как были заселены раньше, даже сегодня они представляют собой заброшенные пустынные руины». Так происходило саксонское «вторжение».

Тем не менее некоторые маленькие и большие города по-прежнему активно использовались как рынки и места для размещения властных структур. Хорошо известно, что саксы устроили собственный торговый район за пределами городских стен Лондона, в месте, которое сейчас называется Олдвич, но в старом городе, как и раньше, находились королевская резиденция и места общественных торжеств. Вряд ли какие-то изменения коснулись сельского хозяйства. У германских переселенцев была та же система полей; пришельцы уважали старые границы, и в Дареме, например, германская планировка повторяла местоположение маленьких полей и стен сухой кладки доисторического прошлого. Куда более удивительно, что германские объединения сохраняли границы старых племенных королевств. Они с уважением относились к существующему положению дел на земле. Священные места саксов, возникшие немного позже, находились на тех же местах, что и монументы эпохи неолита. Все вплеталось в кружево прошлого.

Два или три поколения англичане сдерживали немецких переселенцев внутри их границ. Нельзя забывать, что в те времена средняя продолжительность жизни составляла тридцать пять лет. Это была страна молодых женщин и мужчин, со всей энергией и безрассудностью юности. Лидеры государства были порывистыми, яркими и энергичными.

К середине VI века германцы пожелали продвинуться дальше на запад и завладеть плодородными землями, которые ранее им не принадлежали. Есть много причин этого неожиданного всплеска активности, но одна из самых убедительных связана с эпидемией чумы в 540-х годах. Бубонная и, возможно, легочная чума распространилась из Египта по всему ранее принадлежащему Риму миру. Кажется, она сильнее поражала коренных англичан, а не пришельцев, на местных она набрасывалась с такой силой и яростью, какая могла соперничать с великой чумой XIII и XVII веков. Некоторые специалисты по вероятностной оценке предполагают, что тогдашнее население в три или четыре миллиона сократилось до одного. Земли остались свободными, и их могло защищать меньшее число людей. Поэтому англы и саксы двинулись на запад. Англосаксонская цивилизация была создана чумной пандемией.

Один из вождей саксов Кевлин к 577 году добрался до Сайренсестера, Глостера и Бата; семь лет спустя его силы вторглись во внутреннюю часть страны. Местные короли вследствие этого были низложены. Так происходило по всей стране. Росло давление на дуротригов в Сомерсете и Дорсете, и в результате коренные жители Англии отправились в Арморику на Атлантическом побережье Северо-Западной Франции, где их вожди захватили большие участки земли. Возможно, им даже были рады. Может быть, они были из одного и того же племени. Так появился регион Бретань. Бретонцы на самом деле сохранили свои древние племенные корни и никогда по-настоящему не считали себя частью Французского государства. Некоторые из них вернулись назад. Бретонцы, бывшие в войсках Вильгельма Завоевателя, решили поселиться в Юго-Западной Англии. Они наконец вернулись домой.

В конечном счете коренное население так перемешалось и слилось с новыми переселенцами, что этнонимы «англы» или «саксы» потеряли какое-либо значение. Все стали англичанами. Тем не менее это происходило медленно. Бо́льшая часть Западной Англии оставалась под управлением местных королей еще 200 лет после того, как прибыли первые саксы; исконное королевство Элмет, на месте которого сейчас находится Уэст-Райдинг в Йоркшире, просуществовало до начала VII века, и «англосаксонское вторжение» закончилось только после захвата королевства Гвинед Эдуардом I в 1282 году. Людей, говорящих по-кельтски, можно было обнаружить в Корнуолле в начале XVI века, и язык перешел в разряд мертвых только в XVIII веке.

Поселения германских племен представляли собой территории, заселенные группами воинов и ограниченные реками. Таким образом, последователи Хэсты основали Гастингс, а последователи Гиллы – Илинг. Люди Скалистого края, люди Чилтернских холмов и люди Рикина – всем этим народам явно присвоены имена по месту обитания. Ярроу означает «среди ярвов» – небольшого племени, следы которого можно обнаружить в болотистых районах, а также в Нортумберленде. Большинство маленьких племен постепенно объединилось для защиты и войны. Появились верховные властители как лидеры и защитники племенных вождей, и к 600 году существование значительных королевств англосаксонской Англии запечатлелось в хрониках. Появилось королевство восточных англов, а также королевство восточных саксов и Мерсия.

Это были строго иерархические общества, основанные на долге и обязательствах перед военными правителями и их окружением. Существовали рабы, безземельные работники, керлы – простолюдины или свободные владельцы домовых хозяйств и тэны, или благородные, со всеми возможными различиями и разделением внутри каждой группы. К примеру, денежные штрафы за убийство различались в зависимости от «ценности» жертвы. Это было суровое и разобщенное общество, существовавшее только благодаря постоянной эксплуатации несвободных людей. В подобном отношении оно не слишком отличалось от любой другой политической системы в прошлом Англии. Здесь никогда не существовало никакого государства равных от природы по Руссо. Всегда была система господ и вассалов.

А что же коренные англичане? Они перенесли смену власти. Большинство из них работало, как и раньше, на земле и платило налог или дань местному землевладельцу. Обычную повседневную жизнь никогда не описывали в исторических хрониках, но она составляла все, что знали простые люди. Ремесленники и торговцы по-прежнему оставались здесь. В интересах англов и саксов было использовать остатки цивилизации римской Англии. Захватчики не уничтожали коренное население, потому что нуждались в нем. Они не питали никакой неприязни к обширным открытым полям и смогли быстро приспособиться к обработке земли традиционными методами англичан.

Тем не менее в первые годы могла существовать некая форма сепарации или апартеида между переселенцами и местными жителями. Германское слово walh обозначает говорящего по-кельтски или на латыни; также оно может означать «серв» или «раб». От этого слова произошло название Уэльса. Также у нас есть Корнуолл и такие места, как Уолтон, Уолсолл и Уолкотт. Кроме того, присутствие коренных англичан обнаруживается там, где сейчас находится Северо-Восточный Лондон, по таким названиям, как Уолтемстоу и т. п. Читатель сам может подобрать множество других примеров. Коренное население выжило.

Захватчики не уничтожили и христианство в Англии. В Лондоне, а также в Йорке, Лестере и Эксетере обнаружили первые церкви, выросшие на месте римских зданий. Церкви были и в других городах и, конечно, в Западной Англии, которая не была захвачена германскими племенами: религия начала процветать с появлением небольших монашеских общин. Одна из них находилась на вершине холма Святого Михаила в Гластонбери.

Окончательные очертания границ Англии становятся ясны после того, как германские племена продолжили свою экспансию. На севере переселенцы вначале держались в пределах Восточного и Южного Йоркшира: возможно, на этих территориях и раньше находились германские войска, и их жители могли даже приветствовать приход германцев. Они создали королевство Дейра, находящееся примерно на том же месте, где сейчас Йоркшир, – от Хамбера до Тиса. Общины англов появились в Бамбурге, где до сих пор сохранился замок. Большое англосаксонское кладбище с местом сожжения трупов можно найти в деревне Сэнктон в Ист-Райдинге, Йоркшир, и еще в XIX веке местные жители использовали горшки и урны, позаимствованные с этого места. Местные племена паризиев и бригантов пытались сдержать напористых германских переселенцев, но безуспешно.

Согласно летописи Беды Достопочтенного, к концу VI века под предводительством своего короля Этельфрита переселенцы покорили множество народов и завоевали множество земель; они «либо вытесняли тамошних жителей и поселяли на их местах своих людей, либо подчиняли местных и заставляли их платить дань». Это был хорошо известный процесс колонизации. Этельфрит стал королем и Дейры, и Берниции – королевства к северу от Дейры, которое простиралось от Дарема до Эдинбурга и от Деруэнт-Уотера до Эршира. Таким образом, его действительно можно считать первым королем Нортумберленда.

Местные племена и королевства были раздроблены и не могли сопротивляться напору захватчиков. Старые королевства – Регед (в Северо-Западной Англии), Стратклайд (в Юго-Западной Шотландии), Гододин (в Северо-Восточной Англии и Юго-Восточной Шотландии) – пали. Отряды воинов медленно продвигались на север и запад. Германские поселенцы, возможно, по численности уступали коренному населению, но они в конце концов захватили власть над огромной территорией болот и холмов, среди которых были разбросаны усадьбы и дома. Тем не менее старые обычаи оказались устойчивы: именно поэтому в Йоркшире и Нортумберленде сохранилось большинство черт древней организации и традиций.

В этих битвах между захватчиками и местными племенами рождалась чистая поэзия войны. Поэма Анейрина «Гододин» сделала его Гомером севера. Написанная на языке бриттов, она суровым стихом воспевает непокорность местных:

 

Быстрые лошади, оружие и щиты в крови,

Древки копий подняты, и острия заточены,

Сверкают кольчуги, и блестят мечи.

 

Поэма описывает мир воинов, носящих бусы и ожерелья из янтаря, и военных советов; это мир сражений с развевающимися над головами противников флагами; с воронами, в ожидании добычи застилающими небо; с пирами и чашами, наполненными медом и сладким вином; с собаками и ястребами; с наполненными вином рогами, которые передают по кругу при свете свечей; с волками и чайками; с господином, убранным драгоценностями и сидящим во главе стола. Это поэзия ассонансов и внутренней рифмы. Она откровенна и не раскаивается в своем аристократизме. Она не так пуглива и скорбна, как англосаксонская поэзия, и меньше уповает на приют и безопасность перед силами дикого мира.

После смерти Этельфрита его соперник Эдвин стал королем Нортумбрии. За время правления ему хватило сил завоевать остров Мэн, захватить Северный Уэльс и занять Англси. Он стремился стать верховным правителем всей страны, и, как писал Беда, «во времена Эдвина женщина с младенцем у своей груди могла путешествовать по всему острову, не рискуя столкнуться с поруганием». Вдоль главных дорог страны король также создал систему каменных резервуаров для того, чтобы собирать воду из ближайших источников, чаши в них были из латуни. У питьевых фонтанчиков длинная история.

О царствовании Эдвина до нас дошло два напоминания. Крепость Эдвина, город Эдвина – это сейчас Эдинбург. И не так давно появились доказательства существования дворца Эдвина. В Иверинге, в Нортумберленде, нашли следы огромного здания, вокруг которого группировались другие строения; из этого можно предположить, что там пребывал король со своими воинами и советниками. Храм позднее был превращен в христианскую церковь. Поскольку дворец был построен на месте кладбища бронзового века, он должен был восприниматься как священное место. Также здесь угадывается открытый деревянный театр или место собраний с расположенными по кругу сиденьями вокруг приподнятой платформы: помещение использовалось для местных ассамблей, где верховный повелитель мог обращаться сразу к трем сотням своих последователей. Это место служило для публичных речей и публичного суда. Также там было большое огороженное пастбище, где паслись животные перед тем, как превратиться в изысканные блюда. В других частях страны были обнаружены подобные дворцы, также с комплексом прилегающих зданий.

Они говорят о жизни феодалов и военной знати, о власти лорда и династических браках. Молодые воины группировались вокруг короля и поступали к нему на службу; хороший лорд раздавал землю и дары. Это была богатая и сильная культура, основанная на насилии, прикрытом блеском золота. Одежда богатых людей была пышной до предела, и мужчины, как и женщины, поверх льняных туник и плащей носили украшения – блестящие застежки и броши. Самым главным было золото. В ранней христианской церкви статуи святых выше человеческого роста покрывались золотом. В обиходе были золотые троны и огромные золотые распятия. Эта культура ни в коей мере не являлась варварской, она основывалась на формальной парадности.

На территории Восточной Англии также были великие короли. Их земли были обширны и включали в свои границы сегодняшние Норфолк, Суффолк и Айл-оф-Или. Все это целиком и полностью захватчики создали на месте королевства иценов, из которого происходила Боудикка. От них не осталось исторических хроник, но Беда сообщает, что один из первых королей германцев объявил себя властителем всей Южной Англии. Редвальд правил в начале VII века, и в захоронении в Саттон-Ху были найдены принадлежавшие ему предметы. Предполагается, что это место – могила Редвальда, и ритуал его захоронения был связан с роскошными погребальными ритуалами германских племен из Швеции.

В таких обрядах использовался погребальный корабль. Длина его составляла около 27 метров, и в центре его был обнаружен шлем в скандинавском стиле, кольчуга, боевой топор, меч с золотой рукоятью, несколько копий и щит с орнаментами в виде птиц и драконов; было там и нечто вроде скипетра, увенчанного бронзовой фигурой оленя, а также великолепная золотая пряжка. Нашли и остатки туники в римском стиле с золотыми застежками, серебряные чаши, монеты, котлы и лиру. Это была усыпальница короля. В качестве эпитафии мы можем использовать слова из «Беовульфа»:

 

Челн крутогрудый

вождя дожидался,

льдисто искрящийся

корабль на отмели:

там был он возложен

на лоно ладейное,

кольцедробитель;

с ним же, под мачтой,

груды сокровищ —

добыча походов.

Я в жизни не видывал

ладьи, оснащенной

лучше, чем эта,

орудьями боя,

одеждами битвы —

мечами, кольчугами…

 

В другом захоронении на том же месте (всего их было семнадцать) были обнаружены скелеты воина и его лошади. Все это признаки, говорящие об обществе, основанном на силе и завоеваниях.

Тем не менее внутри лодки тела не было обнаружено. Возможно, это был кенотаф – пустая могила, воздвигнутая как надгробный памятник. Однако более вероятно, что деревянный гроб и тот, кто в нем находился, истлели в кислой почве. От Редвальда осталась одна вещь – его шлем, который сделан из покрытого серебром железа с бронзовыми украшениями. Это чудовищная, варварская вещь, как будто вышедшая из ночного кошмара.

Жизнь людей под управлением Редвальда была суровой и беспросветной. Для бедных она состояла из непрерывного труда; пища их была грубой, а одежда изготовлялась из плохо обработанных шерстяных тканей. Они жили в хижинах из переплетенных прутьев с земляным полом. Они знали только грабли и серп, плуг, кирку и лопату. Богатые проводили жизнь в охотах и войнах. Они в огромных количествах поглощали свинину и оленину. Они напивались, творя бесчинства, и прославлялись за это. Их лица часто были раскрашены, на них наносили татуировки. Мужчины, как и женщины, красили волосы, причем мужской пол предпочитал синий, зеленый и оранжевый цвета. Люди обоих полов украшали руки большим количеством золотых браслетов. Мальчиков испытывали на храбрость, бросая на скользкие, крутые крыши: если они быстро хватались за что-то, не вскрикнув от страха, значит, были достойны великой цели. Среди видов спорта были распространены прыжки, бег и борьба, в четырнадцать лет мальчики получали право носить оружие.

Королевство Мерсия занимало место, которое сейчас называется центральными графствами Англии (Мидленд): название «Эссекс» произошло от «восточных саксов» (East Saxons), Миддлсекс – от «средних саксов» (Middle Saxons), Суссекс – от «южных саксов» (South Saxons). Разумеется, название «Уэссекс» связано с королевством западных саксов, но его территория не сохранилась как административная единица. До времен короля Альфреда Мерсия представляла собой мозаику из королевств, а племенное название западных саксов было «гевиссы», что означает «союзники». Эти союзные племена продвинулись дальше на запад, завоевав Девон и Корнуолл. Но германские племена сражались не только с местными жителями, они враждовали и между собой, и самые жестокие битвы происходили между племенами Уэссекса и Кента.

Кент представляет собой интересный случай преемственности. Это была та часть Англии, которую первой заселили германские наемники и торговцы, постоянно жившие здесь, возможно, еще со времен римского правления. Именно поэтому административные структуры, учрежденные романизированными англичанами, остались нетронутыми. Пришельцам и местным жителям не было нужды конфликтовать друг с другом. Таким образом, местное название этой территории сохранилось даже после того, как джуты и другие племена установили свое господство над ней. Людей, живущих здесь, называли Cant-ware, но происхождение слова Cant имеет доисторические корни. Такие названия, как Кентербери и Дувр, датируются по крайней мере железным веком. Существуют неоспоримые доказательства преемственности в использовании поселений и священных мест от железного века до джутов; церкви во многих местах Кента стоят на доисторических дорогах. Также они очень характерным образом связаны со священными источниками, родниками и святыми женского пола, которым поклонялись еще в доисторическую эпоху.

Можно проследить и еще одно проявление преемственности. Когда пришли первые германские переселенцы, они селились здесь как свободные землевладельцы, следуя традициям своей страны. Именно поэтому на земле Кента стоят отдельные фермерские хозяйства и деревушки, а не манориальные деревни; там не существовало традиции совместных сельскохозяйственных работ на землевладельца. В Кенте не было места для крупных магнатов или больших особняков. На всей остальной территории страны «общих полей» очень мало. Графство Кент несет на себе все признаки жизни «имеющих права свободных людей», которых Тацит опознал среди жителей севера.

Эта традиция поддерживалась в течение многих веков. В «Прогулке по Кенту» (The Perambulation of Kent), вышедшей в 1570 году, Вильям Ламбард писал: «Йомены или простые люди нигде не были так свободны и счастливы, как в этом шире… при порядке, когда каждый человек – свободный землевладелец, и имеет какую-то собственность, чтобы с нее жить. И в этом своем государстве они довольны собой и чрезвычайно радуются». Действительно, правовой обычай владения землей в Кенте не был отменен до 1926 года – это единственный известный пример особого закона графства, просуществовавшего до ХХ века. Такая независимость принимала разные формы. Во время восстания крестьян 1381 года «люди из Кента» были первыми, кто поднял оружие вместе с Уотом Тайлером. Семьдесят лет спустя под предводительством Джека Кэда они спровоцировали широко известное восстание против несправедливого налогообложения; их ходатайство называлось «Жалоба бедняков из Кента» (The Complaint of the Poor Commons of Kent). Люди из Кента были среди первых, поднявшихся против Ричарда III. Во время шахтерской забастовки 1984 года шахтеры из Кента были самыми воинственными и шумными. Древняя история все еще проявляет себя. Она по-прежнему имеет значение.

Эти примеры преемственности подчеркивают перемены в характере власти. Маленькие королевства уступали место большим. В первом фискальном документе, касающемся всей Англии и датированном началом VII века, перечисляется девятнадцать королей и пятнадцать народностей. Но даже самые великие королевства основывались на тех местах, где жили коренные народы Англии. Джуты из Хемпшира и с острова Уайт заняли места, где в доисторический период жили белги, восточные саксы – древние территории триновантов, а южные саксы учредили свое государство в доисторических границах регнов. Все они даже сохранили прежние столицы. Есть и множество других примеров, подтверждающих, что корни страны уходят очень глубоко в прошлое.

Великий король Кента Этельберт, который правил с конца VI века до 616 года, известен в английской истории как человек, который принял святителя Августина и поддержал его христианскую миссию среди германских племен. Этельберт был в союзе с франкскими королями с континента, и, возможно, он приветствовал Августина из уважения к ним. В любом случае он был тем, кого Беда Достопочтенный называл rex potentissimus, – верховным повелителем английских земель, простирающихся до Хамбера. Также он был первым английским королем, принявшим христианство, за ним последовали король Эссекса и, не столь явно, король Восточной Англии. Но пример Этельберта был чрезвычайно важен для успеха миссии Августина. Августин обратил и домашних, и приближенных короля и, таким образом, в христианство перешла земля, находившаяся под управлением лордов Этельберта. Люди падали на колени перед крестом под двойным давлением уважения и подражания. Они входили в воды рек Кента, где происходили массовые крещения.

Нельзя забывать, что святой Августин прибыл в Англию не для того, чтобы крестить коренных англичан, большинство из которых и так уже были христианами. Он пришел, чтобы обратить в христианство весь остров, чтобы крестить германских переселенцев и их вождей. В 597 году он сошел на берег в Танете и оттуда повел торжественное шествие, распевающее гимны под сенью серебряного креста. Этельберт в должное время связал себя обетом новой веры. Он мог видеть преимущества от связи с институтом, который наследовал Римской империи. Важной частью вклада христианства в развитие Англии была, собственно, переделка старых форм власти. После того как Августин обратил Кент и Эссекс, его собрат-миссионер Паулин принес Священное писание в Нортумберленд. После обращения Суссекса и острова Уайт в конце VII века вся Англия вступила в христианское сообщество. Многие из старых местных церквей были расширены или перестроены в англосаксонском стиле, и в огороженных стенами городах, унаследованных от Рима, выросло множество больших храмов. Использовались все те же священные места, на которых молитвы возносились задолго до того, как возник спор между местной и римской конфессией. Многие из сегодняшних соборов так и хранят в своем центре маленькую англосаксонскую церковь, построенную на месте храма, в который приходили романизированные англичане.

Лидеры местной церкви косо смотрели на явившихся обратить саксов, джутов и фризов. Когда Августин созвал епископов Уэльса, он не поднялся, чтобы поприветствовать их, и его высокомерие заставило вспомнить о старых римских традициях. Местные священники в любом случае ни во что не ставили германских вождей, они и не пытались их обратить. Они были монахами и миссионерами, которых обучали молитвам кельтским святым (вспомните все эти маленькие церквушки в Корнуолле) и которые не видели авторитета и красоты в том, чем, по своей сути, была церковь епископов и администраторов – администраторов, которые в самом деле желали работать с королями чужеземцев и готовились к этому. Священники с другой стороны Северна не стали бы есть из одних мисок с римскими священниками; они бы даже не позволили своим собакам вылизать их посуду. Тем не менее в битве за веру они проиграли. Римская церковь стала английской христианской церковью, и старая вера англичан канула в Лету. Это не первый и не последний пример культурной амнезии.

Со своей стороны, короли осознавали все преимущества римской веры. Христос был куда более мощной поддержкой в войне, чем Один, а христианский бог предлагал более эффективную власть, чем Тор. Один языческий жрец прошлого попал в беду, разрушив свой храм, чтобы доказать истину. Римская церковь предпочитала правление сильных королей и сплоченных правительств: это делало работу по религиозному управлению гораздо проще. Священники были грамотными людьми королевства, и, когда выпускались официальные документы, документы о праве собственности и обращения любого рода, клерики превращались в незаменимых государственных администраторов. Практически в тот же момент, когда первые миссионеры ступили на английскую землю в Танете, короли близлежащих земель начали выпускать законы: «Если кто-либо убьет человека, он должен уплатить виру в 100 шиллингов. Если кто-либо таскал другого за волосы, 50 скеатов [серебряных пенни] должны быть уплачены в компенсацию».

Также короли были рады присвоить якобы священную роль тех, кому народ поклоняется во время публичных религиозных ритуалов. Это был способ укрепить власть. Это был способ усилить уважение и обеспечить послушание. Короли и святые появляются в Англии в один и тот же период. И очень часто они оказываются одним и тем же лицом. Король Эдвин и король Этельберт известны последующим поколениям как святой Эдвин и святой Этельберт. Иногда бывало и наоборот. Король Кента Сигеберт был убит двумя своими дружинниками из-за докучливого обыкновения прощать своих врагов.

Но в целом христианство помогло привнести единство в королевство. Применяя старый католический лозунг – народ, который молится вместе, держится вместе. Поощрение священниками моральной дисциплины оказало вполне ощутимый эффект на социальную дисциплину страны. На могилах, где покоятся останки знатных дам VII века, от Кента до Уэссекса, от Мерсии до Восточной Англии, наблюдается куда более сильное единообразие украшений, чем раньше. Различные регионы страны постепенно сближались. Единая английская церковь, казалось, на данном этапе требовала появления единой английской нации. Это было время, когда обращение в христианство превратило всех людей в государстве, по выражению папы Григория I Великого, в «англичан, английскую расу». Вскоре после того, как был составлен список «святых, упокоившихся в земле английской», Беда Достопочтенный писал о «святой церкви английской нации», косвенным образом исключая из нее Уэльс и пиктов. Англия, как мы понимаем ее сегодня, была создана христианской церковью.

Таким образом, церковь имела огромное значение для правительства. Именно поэтому границы епархий повторяют границы древних племенных королевств. Вустер занимает, к примеру, ту же территорию, что и Хвикке, а Херефорд совпадает с Магонсетаном. Линии разделения власти были проведены уже давно. Епархиальные синоды напоминали парламенты, где обсуждались законы и могли встречаться родственники и знакомые. Епископы так или иначе относились к аристократии, были членами различных королевских семей. Когда король собирал церковный синод в Лондоне, его посещала как церковная, так и светская знать.

Королевские эдикты неизменно писались в церковном стиле. Архиепископ Йорка или Кентербери составлял национальный свод законов, консультируясь с королем. Только после вторжения в Англию норманнов произошло какое-то формальное отделение церкви от государства. В свою очередь, монахи и епископы часто состояли в военных отрядах крупных феодалов; один епископ из Шерборна, Хемунд, был убит в кровавом сражении против северных захватчиков. Возможно, он выполнял давнюю роль священника, который еще во времена язычества сопровождал отряды воинов.

Существовали крупные организации, известные как миссионерские церкви, или минстеры, которые представляли собой сообщества священников и монахов, осуществлявших богослужение на прилегающих территориях. Между VII и IX веками были построены сотни таких церквей, так что в каждом районе страны было по одной. Они представляли собой первозданное проявление христианской Англии, взявшейся за дело со всей энергией и силой неофита. Эти церкви действовали как центры воспитания и обучения, они поддерживали торговлю и сельское хозяйство. Они организовывали прилегающие деревни, постоянно требуя у них дань в виде продовольствия. В сущности, это были королевские дворы с аббатами или аббатисами, которые представляли собой часть аристократии, в то время как Христос был верховным правителем. В монастырях хранились золото и мощи святых. Священники путешествовали по своим территориям, вознося молитвы; именно поэтому Англия до сих пор испещрена каменными крестами, отмечающими места молитв.

Религиозная власть таких миссионерских церквей постепенно утрачивалась, поскольку землю все больше покрывали деревни и приходские храмы. Но минстеры сохранились. Некоторые из них стали великими церквями и соборами. Другие начали новую жизнь как растущие города. Их имена вплелись в ткань страны: Аксминстер, Киддерминстер, Вестминстер… Многие другие города – Хексем, Баркинг, Годалминг, Аундл, Рединг, Уокинг – тоже прямые наследники этих древних обителей. Англия по-прежнему полна минстерами.