Возвращение зеленой черепахи

Поиск ответов на увлекательные вопросы, которые поднял Карр, выпал на долю следующего поколения исследователей черепах, среди которых выделялись Флориано Папи и его ученик Паоло Луски.

Хотя Папи прославился своей работой по ольфакторной навигации у голубей, сам он всегда настаивал, что он не орнитолог, а этолог: его интересовало не поведение какого-либо конкретного вида животных, а бионавигация в целом. Кроме того, он был в большом восторге от новых технических средств слежения, которые появились в конце 1980-х.

В начале 1990-х Папи познакомился на конференции с двумя исследователями из Малайзии. Они отслеживали перемещения черепах при помощи коротковолновых радиопередатчиков, и Папи, обладавший ненасытным любопытством, так заинтересовался этой работой, что сам начал изучать вопрос о навигации черепах. Луски, закончивший университет только в 1989 году, работал в то время с голубями, и, когда Папи спросил его, не хочет ли он съездить в тропики, это было для него полной неожиданностью. Разумеется, Луски не мог отказаться от такого предложения, особенно когда Папи поделился с ним своими планами.

Итак, в 1993 году молодой исследователь отправился на далекий остров Реданг, лежащий у берегов Малайзии, проводить свой первый эксперимент с черепахами. До этого он никогда не выезжал за пределы Европы, и незапятнанная красота пляжа, на который зеленые черепахи выходили для строительства гнезд – по многу раз в течение нескольких месяцев, – совершенно его очаровала.

Время этой первой экспедиции было выбрано так, чтобы оно совпадало со временем летних каникул в Италии. Июль был не самым удачным моментом, так как приходился на самую середину периода спаривания черепах, и любые трекеры, прикрепленные к самкам, с высокой вероятностью вскоре могли быть оторваны перевозбужденными самцами. Поэтому нужно было выбирать самок, находившихся в самом конце цикла откладывания яиц, которые, покинув пляж, отправлялись бы прямо в море.

Мало того, первые трекеры, которые испытали ученые, оказались безнадежно негерметичными и сломались. Но, как говорит Луски, Папи был человеком везучим. Несмотря на все эти трудности, его группе удалось – благодаря помощи малайских коллег – получить некоторые из самых первых данных спутникового слежения за мигрирующими зелеными черепахами.

В частности, одна из самок проплыла более 600 километров от гнездового пляжа до своего пастбища, расположенного далеко в Южно-Китайском море. Еще поразительнее, чем пройденное ею расстояние, был тот факт, что на последних 475 километрах пути она сохраняла неизменный курс.

Получение точной информации о местоположении животного, которое проводит большую часть времени под водой, – задача непростая. Передатчикам, которые обычно использовал Луски, требовалось несколько секунд, чтобы передать на спутники достаточное количество данных, причем передавать они могли только тогда, когда черепаха всплывала на поверхность, чтобы набрать воздуха, а эти периоды бывают очень короткими. Поэтому зарегистрированные точки маршрута могут быть редкими и малочисленными, а их координаты – даже в самых благоприятных обстоятельствах – весьма неточными. Однако теперь радиотрекеры можно использовать в сочетании с приборами спутниковой навигации, что позволяет определять местоположение с гораздо более высокой точностью.

Поскольку Папи начинал с изучения голубей, ему, естественно, очень хотелось попытаться поставить на черепахах эксперимент с перемещением. В 1994 году Луски, бывший тогда аспирантом, снова приехал в Малайзию, но уже без Папи. Ему и его сотрудникам удалось проследить путь перемещенной самки зеленой черепахи к гнездовому пляжу, а потом восстановить маршруты еще нескольких черепах в гораздо более дальних миграционных путешествиях.

Результаты были поразительными: одна из этих черепах проплыла от Малайзии до самого севера Борнео, а другая – до южной части Филиппин. Снова обнаружилось, что черепахи следуют идеально прямым курсом – на этот раз на расстояниях, заметно превышавших 1000 километров.

Затем Папи и Луски поехали в Южную Африку, где они работали с логгерхедами и огромными кожистыми черепахами – великолепными созданиями с кожистыми спинами в глубоких складках; эти черепахи бывают размером приблизительно со старую модель «Фиата-500». На этот раз они работали в сотрудничестве с Джорджем Хьюзом, руководителем Управления природных парков провинции Наталь, который начал метить черепах еще в начале 1960-х годов.

В одном из экспериментов с перемещением они показали, что самки логгерхеда способны находить обратную дорогу к гнездовьям на расстояниях до 70 километров. Впоследствии они отследили одну такую черепаху, совершившую путешествие длиной почти 7000 километров. На одном протяженном участке маршрута она плыла почти по прямой, хотя это, возможно, отчасти объяснялось наличием сильного океанского течения.

Позднее Луски и его коллеги приехали на остров Вознесения и начали изучать навигационные способности находящихся на воле зеленых черепах. Как это часто бывает с работой в полевых условиях, результаты получились не вполне однозначными. В одном из экспериментов с перемещением они поймали на острове 18 самок, прикрепили к ним трекеры и выпустили их в открытое море на расстоянии от 60 до 450 километров от места поимки – по меркам черепах, не очень далеко. Четыре черепахи направились прямо к Бразилии (где находятся их пастбища), еще четыре в конце концов тоже поплыли в том же направлении, но сначала некоторое время ходили кругами, и только десять самок вернулись к острову Вознесения.

Навигационные достижения вернувшихся к острову черепах были неблестящими. Все зарегистрированные маршруты кроме одного были извилистыми, хотя на последнем участке пути они становились прямыми, «как будто черепахи искали сенсорного контакта с островом и устанавливали его на разных расстояниях от цели». Большинство подплывало к острову с подветренного направления, что заставило Луски предположить, что черепахи ориентировались по некой «передающейся по ветру» информации, приносимой с острова, – возможно, по ароматическому шлейфу.

Дальнейшие исследования дали более ясные свидетельства значения обоняния для возвращения зеленых черепах домой. В этом случае самок забирали с гнездового пляжа на острове Вознесения, снабжали спутниковыми трекерами и перевозили на корабле в точки, расположенные в пятидесяти километрах от острова – либо против ветра, либо по ветру. Все черепахи, выпущенные с подветренной стороны, добрались до острова за несколько дней, а тем, которых увезли в наветренном направлении, снова найти остров было гораздо труднее.

Более того, одна из «наветренных» черепах так и не смогла найти остров Вознесения за 59 суток слежения, хотя в течение этого периода она оказывалась на расстоянии 26 километров от него. Представляется вполне вероятным, что «подветренным» черепахам помогал найти обратную дорогу ароматический шлейф, распространяющийся от острова, хотя неоспоримых доказательств этого нет.

После этого Луски провел непростое исследование на Коморских островах, изолированном архипелаге в Индийском океане, между Мадагаскаром и Африкой. Он хотел выяснить, может ли искусственное магнитное поле повлиять на способность зеленых черепах находить обратную дорогу. Попасть на гнездовой пляж можно было только с моря, и Луски отправился туда на небольшой яхте, а поскольку он сильно страдает от морской болезни, это путешествие не доставило ему особенного удовольствия. Его сотрудникам удалось поднять черепах на борт яхты при помощи самодельных носилок, хоть и не без труда: по счастью, в составе группы был один дюжий регбист. Но после этого поднялся сильный ветер, не позволявший им выйти из-под прикрытия лагуны.

В то время как они ждали, пока стихнет ветер, Луски уже было нехорошо, но, когда они наконец вышли в море, ему стало еще хуже. Переход до места выпуска занял 12 часов, и все это время его мучила сильная морская болезнь; к концу перехода он почти не держался на ногах. На обратном пути на Майотту у них кончилось топливо, и пришлось идти под парусом. Хотя прекращение грохота мотора принесло некоторое облегчение, переход занял гораздо больше времени, чем предполагалось, а поскольку на яхте не было радиотелефона, они не могли предупредить об этой задержке своих коллег. Луски и его команда были счастливы наконец-то сойти на сушу, а береговая группа испытала большое облегчение, увидев их.

В этой экспедиции Луски и его французские коллеги выпустили в Мозамбикском проливе, на расстоянии 100–120 километров от места поимки, 20 черепах. У тринадцати из них к головам были прикреплены магниты. Всем, кроме одной, в конце концов удалось добраться до Майотты, хотя и не всегда самым прямым путем; по-видимому, черепахи учитывали воздействие океанских течений. Однако черепахи, обремененные магнитами, возвращались по гораздо более длинным маршрутам. Так было получено первое свидетельство того, что черепахи, возможно, действительно используют в навигации магнитные сигналы.

* * *

Многие морские рыбы мечут икру, из которой вылупляются личинки, дрейфующие наподобие планктона. Вероятность того, что они в конце концов вырастут во взрослых рыб, способных вернуться к тому месту, где были зачаты, может показаться весьма низкой. Тем не менее, по-видимому, именно это и происходит с атлантической треской.

Современные методы анализа химического состава и морфологии слуховых камешков (отолитов), находящихся в органах слуха рыбы, позволяют ученым точно определить, где именно началась жизнь этой конкретной особи. В одном недавнем исследовании изучались отолиты, собранные (в течение шестидесяти с лишним лет) у особей трески, которых метили в водах у западного побережья Гренландии. Оказалось, что в 95 % случаев меченые рыбы, повторно пойманные впоследствии в районе Исландии, и родились в водах Исландии. Таким образом, они должны были проплыть до Гренландии (возле которой они были помечены), а затем вернуться к Исландии. Эти данные убедительно доказывают, что треска способна успешно находить дорогу на расстоянии 1000 километров или более.

Хотя мы пока что совершенно не знаем, как треске удается находить дорогу домой, сам факт того, что рыбы ведут себя таким образом, чрезвычайно важен для управления рыбным промыслом.