Глава 19

Первое ощущение, после того, как прихожу в себя — головная боль. Череп слегка звенит изнутри, заставляя поморщиться. Со второй попытки разлепляю глаза и пытаюсь осмотреться. Относительно просторная комната с двумя кроватями, стоящими напротив друг друга около стен. Выложенные белой плиткой стены и пол. Похоже на больничную палату. Только вот решётка на окне, заставляет думать, что не всё так просто.

Шевелю руками и ногами, с удивлением обнаруживая, что боли от ранений нет. Приподнявшись, откидываю одеяло и удивлённо пялюсь на свою правую ногу. Перевязка отсутствует. Равно как и следы от пулевых ранений. Занятно. Единственный вариант, который приходит мне в голову — работа «биологов». Для этих парней, убрать пулевое ранение и восстановить ногу — не такая сложная задача. Только вот, такая постановка вопроса означает, что мы в руках у одного из кланов.

Приподнявшись на кровати, оглядываю пространство сзади себя. Обнаруживаются две небольшие тумбочки и дверь. Принимаю вертикальное положение, опустив ноги на пол и прислушиваюсь к ощущениям в своей голове. Вроде бы начинает постепенно отпускать. А судя по тому, что на мне нет наручников, люди у которых мы сейчас находимся, не считают нас противниками. Через секунду в голову приходит другая мысль — возможно на их взгляд, мы просто слишком слабы, чтобы представлять собой реальную угрозу.

Стискиваю зубы, поняв, что рассуждаю о всей троице, как о живых. Совсем не факт, что их тоже вытащили из под огня и доставили сюда. Если на Реутова, мне в целом наплевать, то при воспоминании об Ане, лежащей на земле и прижимающей руки к животу, в груди появляется непонятное, но весьма неприятное чувство.

Ещё раз окинув взглядом помещение, собираюсь встать, чтобы подойти к окну и оценить ситуацию снаружи. Но тут в двери проворачивается ключ. А спустя секунду на пороге появляется мужчина лет сорока, в джинсах и рубашке. Проходится по мне глазами, после чего, с улыбкой, начинает говорить.

— Как себя чувствуешь? Наши «биологи» старались, как могли. Максимум, что должно мучать — психосоматические боли. Но для этого, ты слишком недолго был парнем с простреленной ногой.

Говоря всё это, он проходит на середину комнаты, усаживаясь на кровать напротив. Всё так же, с лёгкой улыбкой смотрит на меня, видимо ожидая ответа. А вот дверь за его спиной закрывается. Мельком успеваю заметить руку в камуфляже, которая её захлопывает. Вспоминаю, что когда меня поднимали с земли, я тоже видел похожий камуфляж.

Переведя взгляд на мужчину, решаю, что стоит, прямо в лоб, уточнить своё местоположение.

— Где я нахожусь? Какую «семью» вы представляете?

Тот, не прекращая улыбаться, сразу же озвучивает ответ.

— Прежде чем, я всё тебе расскажу, позволь задать один вопрос — насколько далеко ты готов зайти, чтобы отомстить за своих близких?

Пытаюсь выстроить у себя в голове теории происходящего. Правда, секунд через пятнадцать, понимаю, что это практически бесполезно. Слишком мало информации. Хотя, сама постановка вопроса странная. Она подразумевает, что мне ещё есть, что терять. Конечно, у меня имеется ещё жизнь. Но сомневаюсь, что этот мужик с идеальной причёской, решит отправить меня к Петру в качестве камикадзе, увешанного взрывчаткой. Мои близкие, если не включать в их числу юную Свортову — мертвы, «семья» официально меня изгнала. Нет жилья, работы, а теперь и денег.

Слегка покачав головой, излагаю свою позицию.

— Я готов практически на всё, чтобы добраться до виновных в гибели моих родственников. Но, хотелось бы понять, где я нахожусь и что именно вы хотите предложить. Ведь вы меня не просто так вытащили из под огня, вместе с остальными?

На последней фразе вижу, как в его глазах мелькает выражение лёгкого напряжения. Улыбка не сбивается ни на секунду, но вот глаза его чуть выдают. Он напрягся из-за того, что я угадал? Или потому, что остальных они не вытащили? Пока я раздумываю, собеседник начинает отвечать.

— Понимаешь, вопрос несколько сложнее, чем обычные клановые разборки. Мы давно наблюдаем за некоторыми «семьями», зафиксировав немало фактов нарушения «Пакта». В том числе довольно критичных. Но собранные тобой данные и наличие коллективно действующей коалиции, позволяют посмотреть на это совсем с другой стороны — не как на попытки отдельных кланов получить преимущество над остальными, а скорее, как на полноценный заговор. Цель которого — обеспечение себя власти в рамках всей планеты. Как ты понимаешь, обнародование этой информации, неминуемо приведёт к плачевным последствиям для всех «семей».

Момент непонимающе смотрю на него. Потом до моего мозга начинает доходить смысл озвученного и я понимаю, что скорее всего, из того села нас вытащила отнюдь не ещё одна «семья». Это какая-то из государственных структур. Только, откуда у них «биологи»? Для каждого из «генизлов» действует полный запрет на государственную службу. Равно как и ограничение на право занимать выборные должности. Вздыхаю, глядя на улыбающегося мужчину напротив и пытаюсь уточнить.

— Мы — это кто именно? Какую из государственных служб вы представляете? И как обстоят дела у моих спутников?

Несколько мгновений он ждёт, делая вид, что размышляет. Хотя, думаю, заходил в комнату, уже располагая в голове точным планом беседы.

— Сейчас, я говорю с тобой от имени военной разведки.

Замолкает, явно ожидая моей реакции. А я удивлённо хмыкаю. Такого поворота событий, я точно не ожидал. У них же вообще нет прав на проведение операций внутри страны. Хотя, если вспомнить Афганистан и задействованные «семьи» за рубежом, там тоже наверняка хватает данных для анализа. И эти парни наверняка собрали немало информации. Только вот его намёк на «плачевность» для всех кланов, звучит как-то мрачновато. Плюс, не совсем понятно, что им нужно от меня. Все, что у нас было — озвучено на видео, которое гуляет по сети. Ничего нового я им всё равно не расскажу.

— Не совсем понимаю, как я могу вам помочь. Вся информация, которая у меня была — имеется на записи. Думаю, вы её уже видели. И разобрали в деталях. Всё, о чём я могу сказать, помимо этого, так только о странностях происходящих в афганских провинциях. Но это тоже есть в сети и раз нашёл даже я, то ваши аналитики давно должны быть в курсе. Что вам нужно от меня? И ещё один вопрос, на который я хочу получить ответ до того, как мы продолжим беседу — что с двумя спутниками, которых вы захватили вместе со мной?

Улыбка слегка сбивается, но почти сразу возвращается на место.

— Мы спасли вас от верной смерти, парень. Ты как-то быстро об этом забываешь. А с твоими друзьями всё в порядке. Реутов и Свортова сейчас в своих палатах, живы, здоровы и ведут переговоры о сотрудничестве.

Сделав короткую паузу, продолжает.

— Что касается информации, то тут ты прав — у нас её намного больше, чем у тебя. Более того — есть и некоторые материальные доказательства. А сейчас имеется сразу три потенциальных наследника разгромленных кланов, которые могут вживую подтвердить всё, что мы накопали.

Уже открываю рот, чтобы задать вопрос, как именно мы можем это сделать, если у нас самих на руках ничего нет, кроме уже показанных доказательств, когда мозг цепляется за одну из его фраз. В итоге озвучиваю совсем другое.

— Что-то случилось Реутовыми?

Он едва заметно морщится.

— Атаковали этой же ночью. Особняк пытались накрыть НУРСами с вертолёта, но им не повезло — охрана заметила вертушку ещё на подступах. В итоге атаковали по земле, устроив там настоящую. Около пятисот трупов в центре Питера и с десяток разгромленных зданий, в которых погибло несколько тысяч гражданских. Суды завалены исками со стороны членов семей погибших и местных властей. Помимо этого, уничтожено ещё несколько клановых объектов за пределами Петербурга.

Стиснув зубы, с трудом удерживаюсь, чтобы не выматериться вслух. Единственный плюс, который есть в данной ситуация — настолько масштабное столкновение наверняка привлечёт внимание «ядерщиков». Учитывая, что их незыблемой позицией долгие годы является сохранения статуса-кво, они не слишком обрадуются мутным делам, которые проворачивает коалиция известных нам пяти «семей». Но осознавать, что ещё один клан полным составом отправился в небытие по твоей вине — не слишком приятно.

В голове крутится масса вопросов — откуда атакующие взяли такое количество людей, кто принимал участие в нападении и чем они его обосновали. Но чуть подумав, спрашиваю совсем другое.

— По поводу вашего предложения — что и кому мы можем подтвердить? Без своих «семей» и без силы за плечами от нас нет никакого толка.

Вот тут он оживает.

— Ошибаешься. Трое «генизлов», входящих в клановую элиту — это весомый голос. Особенно если вы расскажете о том, что ваши «семьи» были уничтожены из-за обнаруженной информации.

Создаётся впечатление, что он специально уходит от ответов. Только непонятно, почему. Качнув головой, детализирую дальше.

— Голос перед кем? Вы можете внятно и по пунктам объяснить, что от нас требуется?

Собеседник чуть заминается. Потом всё-таки начинает рассказывать.

— В нашей стране есть только один человек, который способен принять решение о выходе из «Пакта» и убедить в этом своих зарубежных коллег. Наш глава государства. Его вам и нужно убедить. Озвучив те факты, которые мы вам предоставим.

Секунду сижу, как ударенный по голове битой. Они хотят спровоцировать разрыв «Пакта». Не удержавшись, на автомате задаю вопрос.

— А как же «ядерщики»?

Мужчина напротив делает чуть приподнимает сомкнутые руки вверх.

— Они тоже не бессмертны. Да и среди них не так много, на самом деле опасных личностей. Ударим разом — клану конец.

Видимо заметив, как я поменялся в лице, уточняет.

— Никто не собирается уничтожать всех «генизлов». Всё, чего мы хотим — вернуть ситуацию под контроль. Покончить с криминалом и массовыми убийствами обычных граждан. Те члены «семей», на которых нет крови, смогут жить, как и раньше. Только без своего особого статуса и неприкосновенности.

Слова красивые. Но элементарная логика позволяет предположить, что произойдёт после отмены «Пакта» и ликвидации «ядерщиков». Крупные кланы наверняка вступят в бой, не собираясь поднимать руки вверх. Вполне вероятно, что их уничтожат. В конце концов, до появления китайцев с их возможностью разносить в клочья города, находясь от них на солидном расстоянии, государства одерживали верх в конфликте, пусть и несли большие потери. Так что, у «семей» будет не так много шансов победить. Особенно, если по самым мощным из них, сразу нанесут превентивный удар.

Более мелкие кланы, при попытке сопротивления будут раздавлены. Часть «генизлов» уйдёт в подполье, а газетные полосы снова заполонят данные о террористических атаках на те или иные объекты. Исключительное право опытов над генетически изменёнными людьми отойдёт государственным структурам. Грубо говоря, мы откатимся на полвека назад. Только теперь у правительств всего мира будут армии, оснащённые более современным вооружением, а у «генизлов» — наработанные боевые техники.

Понимаю, что мужик до сих пор наблюдает за мной и надо что-то ответить. Пожав плечами, выдаю первое, что приходит в голову.

— И что именно мы должны озвучить от своего имени? Вы же понимаете, что это подлог? Если у вас есть какие-то факты, то их можно запросто преподнести президенту на блюде с каёмочкой и всё рассказать.

Тот пристально смотрит на меня. Улыбка слегка тускнеет.

— Я так и не услышал твоего согласия. Если ты не услышал, то повторю ещё раз — мы не собираемся уничтожать всех «генизлов». Всё, что необходимо — вернуть ситуацию в русло порядка и соблюдения законов. Что касается причины, по которой мы предпочитаем задействовать вас для донесения информации, то этот момент я лучше проясню после того, как ты согласишься помочь. Без обид, но пока ты только задаёшь вопросы и кряхтишь. Хотя, мы вытащили тебя из боя, где вас всех, наверняка перебили бы.

Внутри бешено бурлят мысли. Военная разведка, копающая под «генизлов». Возможно, в союзе с кем-то из своих зарубежных коллег. И по какой-то неведомой причине, заинтересованная в нас. Будь я чуть более тупым, возможно и согласился бы. Но опрокидывать весь мир в состояние войны, ради мести — это не то, чего я хочу.

Да и если посмотреть на ситуацию в целом, то первый конфликт, полувековой давности, начался не просто так. Если бы на нас не начали ставить опыты, пластуя по кусочкам, то сейчас не было бы никаких кланов и особого статуса. Не знаю, по какой именно причине им понадобилась наша троица, но сотрудничать я не собираюсь. Да, они вытащили нас из боя. Но только по той причине, что увидели идеально подходящих им объектов. Парень, покинувший свою «семью» и работавший в офисе. При этом бесполезный «стекольщик». Девушка, потерявшая клан и горящая жаждой мести. Опять же — не очень сильный «металлист». Вот Реутов в числа спасённых, скорее всего попал случайно. Хотя, после уничтожения его «семьи», у парня тоже появилась отличная мотивация для ответного удара по обидчикам. Все трое, с их точки зрения — не очень умные и находящиеся в уязвимом положении. Отличный материал для вербовки.

Смотря на собеседника, думаю, как лучше поступить дальше. В теории я могу попробовать его прикончить. Стекло — вот оно, рядом. Но за дверью, как минимум один охранник. И неизвестно сколько их ещё на этаже. Плюс, я не имею ни малейшего представления, где находится Аня. Чуть подумав, озвучиваю, как мне кажется, верную в данных обстоятельствах, фразу.

— Я согласен помочь вам. Но только, если вы предоставите гарантии безопасности мне и моим друзьям. А также тем «генизлам» моего клана, которые сохранили верность, несмотря на то, что во главе теперь стоит мой ублюдок брат.

Мужчина с задумчивым видом кивает мне.

— Вы трое, станете героями для человечества, когда всё это закончится. И никто не посмеет вас тронуть. Что касается согласия — сейчас я принесу документы, подпишешь их и обсудим всё дальше.

Поднявшись, направляется к двери, выходя в коридор. Радуюсь тому, что есть время обдумать дальнейшую линию поведения, но он возвращается, буквально через десять секунд, неся в руках толстую папку. Заняв своё прежнее место, протягивает её мне, вместе с ручкой.

— Поставь своё имя в самом конце и подпиши.

Взвесив папку в руке, открываю. Толстая кипа сшитых вместе бумаг, скреплённых сургучом. В глаза бросается надпись на титульном лист — «Свидетельские показания Данилы Горанова». Перелистываю несколько страниц, пытаясь понять о чём идёт речь. Краем глаза замечаю, как нервно ёрзает на кровати напротив «разведчик». А сам листаю дальше, скользя глазами по тексту и выхватывая отдельные фразы. «Незаконные эксперименты над обычными и генетическими изменёнными людьми», «секретные базы на территории нескольких государств», «было нацелено на формировании армии», «сотни людей умерщвлённых ужасающим способом». На одной из страниц обнаруживаются фотографии изуродованных человеческих останков.

Мужчина напротив, не выдерживает.

— Это твои показания. На случай непредвиденной ситуации.

Угу. Или попытка получить мою подпись, чтобы потом прикончить и добавить это в список своих доказательств для президента. Интересно почему не хотят сфальсифицировать? Боятся, проверки? После меня осталось немало подписей, так что, при должном желании, подлинность проверить будет вполне реально. Подняв глаза, спрашиваю.

— Что здесь? Откуда эти данные?

Вздыхает. Открывает рот, чтобы начать говорить, но в этот момент снаружи слышится глухой звук. Как будто машина на приличной скорости врезалась в бетонную стену. Или что-то взорвалось. Собеседник поднимается на ноги, недоумённо смотря в сторону окна. Через секунду открывается входная дверь и внутрь заглядывает солдат в полной выкладке, с автоматом в руках. Окинув нас взглядом, произносит.

— Мы атакованы. Приказано переместить пленников.

Вижу, как морщится лицо беседовавшего со мной офицера. А спустя мгновение раздаётся ещё один взрыв. Только на этот раз, в самом здании. И достаточно мощный — пол неплохо трясёт. Тоже поднимаюсь на ноги. Солдат было снова начинает что-то говорить, но мужик в джинсах поднимает руку, обрывая его и шагает к окну. Вижу, как на меня пристально смотрит охранник и подавляю в себе желание бросить взгляд в сторону стекла. Сейчас почти идеальный момент для побега. Ситуацию портит только стоящий напротив меня и явно сильно напряжённый парень в камуфляже. Без «химии» я точно не успею достать его первым.

В голову приходит шальная идея, которую решаю опробовать. Ничего более лучшего я всё равно сейчас не придумаю. Схватившись за горло, изображая удушье, заваливаясь на кровать. Слышу голос мужчины со стороны окна.

— Где-то рядом «воздушник»! Тащи его в медицинский блок, быстро! Эта сука ещё не поставила подпись.

Через полузакрытые глаза, вижу, как надо мной склоняется солдат, забросивший автомат за спину. А с другой стороны приближается офицер. Пытаюсь сконцентрироваться и через мгновение слышу звон, распадающегося на осколки стекла. Распахиваю глаза, чтобы видеть цели и вижу искажённое яростью лицо охранника, начинающего отодвигаться, протягивая руку к автомату. Сразу же пускаю стекло в ход, ориентируясь на обе фигуры.

Видимо, играет свою роль стрессовая ситуация и понимание того, что, если я облажаюсь, меня прикончат. Потому что, в этот раз, у меня получается вогнать в противников практически все осколки, причем с весьма большой силой. И без дозы «химии». «Разведчик» просто валится на пол, а охранник хрипит, прижимая руки к горлу, куда вошел один из относительно мелких кусков стекла. Несколько крупных, ударивших в него, не смогли пробить армейский костюм, который видимо сделан из чего-то нережущегося. Но вот горло у парня осталось открытым, что его и подвело. Веду в воздухе подрагивающей рукой и подняв с пола два упавших туда осколка, вгоняю ему сбоку в шею. Ещё несколько секунд он извивается, стремительно теряя кровь. Потом, наконец, затихает.

Выдохнув, я перевожу взгляд на дверь, которую солдат успел закрыть, когда вошёл внутрь. Что теперь?