Глава 23
— …Дела! — протянул Паша, когда я закончил. — И что, кто-то всерьез верит, что порталы действительно существуют?
— А как ты сюда попал? — поинтересовался у него Демьян. — На звездолете доставили?
— Чего-чего, но звезд хватало точно, — усмехнулся тот. — Последнее, что помню на Земле — по кумполу меня крепко приложили. Звезд в глазах было!.. Затем темнота. Очнулся уже здесь. Где я, что со мной — не пойму. Но я не об этом. Кто из вас верит, что порталы существуют?
— Хотелось бы в них верить, — сказал Малыш. — Очень хотелось бы. Кстати, слышал я, будто портал из пикселей можно сложить.
— А еще есть Пик Вероятности. Мол, с его вершины есть шанс на Землю вернуться, — добавил Демьян. — По крайней мере, так утверждают.
— Да слышал я и про пиксели, и про Пик Вероятности, — отмахнулся Паша. — Но ведь это совсем не значит, что они действительно есть?
— Не значит, — согласился с ним Демьян. — Ну а что мы теряем? Димон, я так понимаю, что порталы мы параллельно с всякими ништяками будем искать? Или наоборот: ништяки параллельно с порталами?
— Именно.
— Дима, а ты сам-то в них веришь?
— Не знаю.
Я вообще ни во что не верю. Даже в то, что творится вокруг меня. Возможно, все происходит только внутри моей головы. Слава Проф утверждает, что мозг и не на такие вещи способен. Для нашего мозга создать целую Вселенную, которая будет существовать только внутри него — раз плюнуть. В ней будет все: краски, запахи, мысли, образы. Ощущение прикосновений, вкус пищи, и боль от ран. Страх, боль, печаль, радость. Не исключая людей или самых фантастических созданий. Он даже название этого шизофренического делирия озвучил — онейроидный синдром.
— Чем опасны галлюциногенные вещества, — рассказывал Проф, — так это тем, что мозг запоминает галлюцинации, а затем может самопроизвольно в них вернуться. Это выяснилось, когда ЛСД попытались использовать в медицинских целях: искали средство от мигрени. Хотя процесс можно и отваром из мухоморчиков обусловить. Или всем тем, что сейчас называется — средства для расширения сознания. Такие вещи опасны еще и тем, что может произойти необратимое изменение структуры личности. Да и не в стимуляторах дело. Если ты во что-нибудь истово веришь — в инопланетян, например, мозг обязательно предоставит тебе возможность с ними встретиться. И тогда никто и никогда не сможет убедить тебя в обратном. Потому что ты разговаривал с ними, прикасался к ним сам и чувствовал их прикосновения. Видел тарелку, на которой они прилетели, или даже целую планету, откуда они и прибыли. Как не получится доказать тебе, что не было у тебя никаких ниспосланных с небес откровений, и никто к тебе оттуда не спускался, — закончил он.
Так что я даже не представляю: во что мне верить, а во что не следует. Но домой, на Землю, хочется. Или чтобы моя структура личности вдруг стала прежней.
— Где-то там, — махнул я рукой, — исчезли Токарь вместе со всеми своими людьми. Семь человек. Исчезли бесследно. Как будто взяли, и растворились. Понимаю, не довод. Но мы и постараемся выяснить. Да, вот еще что. Даже если порталы действительно существуют, нет никакой уверенности, что они ведут именно на Землю. Возможно, совсем в другое место. Или вообще никуда не ведут. Вошел в него, и тебя не стало.
— Дима, ну а если мы все же найдем такой, сам ты в него войдешь? — вопрос задал Малыш.
— Я — да. Остальные — как пожелают.
И покосился на Леру. Если она не захочет рискнуть, мне придется встать перед выбором: потерять эту девушку или остаться здесь. И мне уже заранее известен ответ: выберу ее. Покосился, чтобы услышать то, о чем и мечтал.
— А меня с собой возьмешь? — спросила она.
Обязательно возьму. Еще и обниму крепко-крепко. И чтобы не так страшно тебе было, и не разбросало нас далеко друг от друга, если такое возможно.
К Радужному мы подходили с помпой — под звуки «Прощания славянки». Музыка, которая всегда вызывает сильнейшие эмоции, по крайней мере, у меня лично, лилась из громкоговорителя на мачте. По-моему, их называют рупорными, и раньше я видел только в кино. Вероятно, наш механик Демьян, обнаружил его на «Контусе». Ну не с собой же он его принес? Хотя с него станется.
Когда Дёма рассказал о сути своей затеи, думал я недолго. «Контус» и без того корабль приметный, на него сразу же обратят внимание. К тому же он бывал здесь раньше, и у него, кстати, сменились хозяева. Так почему бы и нет? Разве что до самого последнего момента не знал, что именно Демьян включит.
Под звуки льющегося из воронки марша, мы и ошвартовались. Какое-то впечатление произвели, но особенного ажиотажа все-таки не было. За нашим подходом наблюдали лишь несколько зевак, да стайка вездесущих ребятишек. Судя по тому, что лодок, баркасов и всяческих катеров у берега значительно убавилось, жители Радужного дружно вышли с утра за добычей.
— Наш домик вон тот, — указал я Лере на одно из строений на берегу.
Ошибиться сложно: он единственный из всех смотрел на мир голыми окнами.
— Димон, когда это ты успел им обзавестись? — удивился Малыш.
— Кирюха его подарил.
— Кирюха, кто это?
— Что-то вроде местного босса. Кирилл Петрович его зовут, фамилию не знаю.
— Вон он кстати, и сам сюда направляется, — мотнул головой в сторону того Трофим.
Когда Кирилл поднялся на борт, я поздоровался с ним уже как со старым знакомым.
— Как дорога? Спокойная была? — после того как ему были представлены остальные, поинтересовался он тем, что должен был узнать при первой нашей встрече, но слишком не до того ему было.
— Не совсем. В лимане какое-то чудовище то ли напасть на нас хотело, то ли просто познакомиться решило.
— Точно? Не показалось? Одно? Как выглядит? — зачастил он вопросами.
— Да. Нет. Одно. Какой-то бронтозавр с длинной шеей, — не силен я в ископаемых ящерах.
Быть может, и не бронтозавр, и тем более не ящер.
— Там и еще что всплывало, — напомнила Лера.
В существовании второго, уверенности у меня не было совсем. Возможно, то, в которое мы так самозабвенно палили, высунуло из воды свой хвост, и глаза на нем Лере просто примерещились.
— Еще, говорите? А оно какое? — живо поинтересовался Кирилл Петрович.
Пришлось объяснять со слов Леры. И добавить: не исключено — не второе животное, а часть первого. Лицо Кирилла стало совсем кислым.
— Этого нам только и не хватало! — поморщился он. — Вдобавок к остальному. Кстати, легко отделались!
— Ну, не так уж и легко, — не согласился с ним Павел. — С полсотни патронов на него ушло, и не факт, что мы его сделали. А что это было?
— После все подробно расскажу, — отмахнулся от него Кирилл. — Вы вот что, на всякий случай на ночь в домик переберитесь. В него, — указал он именно на тот, что я и думал.
— Кирилл, так понимаю, люди все-таки на промысел вышли?
— Вышли, пусть и не все. Надеюсь только, в запретную зону не полезли. Хотя кто их всех знает? Вы располагайтесь пока, я позже подойду, и тогда уже поговорим. Обстоятельно. Надо предупредить, чтобы надолго в море не задерживались.
Единственной мебелью в домике оказался валяющийся в углу спущенный и весь в заплатах надувной матрас. И еще какое-то подобие стола. Бок от фанерного ящика, одним краем пристроенный в оконном проеме, и упирающийся с другого на подставку в виде наклонной палки. На нем стоял закопченный чайник, с местами отбитой эмалью.
— Ну, хоть отхожим местом не воняет, — осмотрев дом, заметил Паша. — И то уже хорошо.
— Зато вид из окна замечательный! — по голосу Малыша не понятно было, шутит он или говорит всерьез. — Море! Я на Земле именно о таком и мечтал. Чтобы оно из окна было видно. Конечно, не Белое, и не Карское. А ставенки знатные! — продолжил он. — Толстые, ходят легко, и даже амбразура имеется, — закрывая окно, Глеб сдвинул одну из них.
— Не дай боже придется ими воспользоваться, — правильно заметил Паша. — Мы тут как в ловушке будем.
— Значит, нужно выкопать отсюда подземный ход, — ехидно заметил Демьян. — Вот ты этим и займись. Короче, кто как, а я на корабле жить буду.
— Да все мы там будем жить, — высказался Трофим. — Пока он возле берега, что нам грозит? Домик пусть Дмитрий с Валерией занимают: им наше общество ни к чему. Надо только помочь с меблировкой. Столоваться приходите к нам. А если здесь не понравится, и жить тоже, — он улыбнулся.
Улыбка у него оказалась приятной. По ней и не скажешь, какие жуткие слухи ходят за ним по пятам.
Где-то в глубине Радужного тревожно взвыла сирена. Раз, другой, третий. Взвыла неожиданно, вздрогнули все, переглядываясь. Затем Демьян вспомнил:
— Наверняка Кирилл своих предупреждает: он же сам об этом и говорил. Ладно, не скучайте тут без нас, ждем в гости. Пошлите, хлопцы, — и, подавая пример, первым пошел на выход.
Какой-то миг, и мы остались одни.
— Дима, что ты там все напеваешь? — поинтересовалась Лера.
— Да так, песня одна вспомнилась.
— И все же? Какая именно?
— «Все равно я отсюда тебя заберу, в светлый терем с балконом на море», — как мог, напел я. — Один мой знакомый, вернее, друг, так ее поет замечательно! У него голосище знаешь какой! Всем этим эстрадным звездам на зависть! А еще он мой наставник. И если бы не он, я бы раз десять уже в ящик сыграл.
Эх, как бы мне хотелось со всеми ими встретиться! В моей нынешней сбродной команде как будто бы и люди подобрались неплохие, но полностью доверия им нет. Да и откуда бы ему взяться? Не случалось у нас еще ничего такого, чтобы думать иначе. Происшествие в устье реки? В таких ситуациях даже злейшие враги объединяются, чтобы спастись. К тому же и не было ничего из ряда вон исходящего по сравнению с моими прежними злоключениями.
— Я бы тоже хотела с ним встретиться.
— Ты?!
— И поблагодарить. По твоим словам, выходит, что, если бы ни он, тебя бы уже не было, и тогда бы мы не познакомились.
— Глядишь, еще и увидимся, — сказал я то, во что верилось слабо. И перевел разговор на куда более насущное. — Лера, может и нам на корабле жить? Сама видишь, не пятизвездочный отель. Ночлежка в Станице куда больше на него похожа.
— Как скажешь, Дима. Скажешь — на корабль пойдем. Скажешь — здесь останемся. Сейчас веток нарву и сделаю из них веник. Пол подмету, матрасик надуем, и чем не жилье? Я во дворе очаг видела, осталось только посудой обзавестись. Хотя можно и на «Контусе» взять немного. А там, глядишь, и обстановкой разживемся. Занавески повесим, стол нормальный соорудим, лавки, полочки, во дворе порядок… Зато вдвоем.
— Матрас не починить — слишком дырявый, — сделал я заключение после беглого осмотра. — Но ничего, его травой можно набить и уже не на полу. Давай, действительно пока здесь поживем, а там будет видно.
Мы лежали, тесно обнявшись, и я слушал ровное дыхание Леры. Пора было вставать и идти на «Контус». Поужинать, кое-что уточнить, и решить для себя окончательно: оставаться на его борту, или вернуться сюда. Но так не хотелось ее будить! И я все оттягивал, оттягивал… Пока Лера совсем не сонным голосом не спросила:
— Дима, а для чего мы живем?
— Не понял?
— В чем смысл нашей жизни? Для чего-то же мы родились?
— Не знаю, — честно ответил я. Хотя и сам не раз над этим задумывался, не находя ответа.
Возможно, и прав Слава Проф, заявив Грише следующее.
— Жизнь на Земле зародилась совершенно случайно. Так же случайно одна из ветвей приматов, то есть мы, стала разумной. Эволюция слепа и глуха, она не ставит никаких экспериментов, и ей абсолютно неинтересно, что получится в конечном итоге. И если тебе нужна цель своего существования, будь добр, придумай для себя ее сам. Человечество все время только этим и занимается. Хотя жизнь также бессмысленна, как и то, что ее породило.
Но мне и в голову не пришло отвечать ей словами Профа. И потому повторил.
— Не знаю. Но сам-то я точно для того чтобы с тобой встретиться. Пойдем на корабль?
Кирилл Петрович пришел, когда мы уже поужинали. Сумрачный, и взгляд у него был тоскливым.
— Ты чего такой? — поинтересовался у него Паша. — Жизнь заела? Присаживайся, сейчас я тебе налью разок — другой, и она заиграет новыми красками!
У самого Паши, впрочем, как и у Демьяна с Малышом, она точно заиграла, когда после моего молчаливого согласия, они, как выразился сам Паша, приняли на грудь. Не символически, но и не переусердствовали — в меру.
— Не хочу, — усевшись рядом с ним, мотнул головой Кирилл. — Настроения нет.
— Так я и предлагаю тебе его улучшить.
— Не надо, — вновь отказался тот.
— Ну, как знаешь! — пожал плечами Паша, после чего спрятал ополовиненную фляжку, которую успел достать обратно в карман, заслужив мой одобрительный взгляд.
— На «Контусе» решили обитать? — поинтересовался Кирилл.
— На нем самом, — ответил ему Демьян, предварительно взглянув на меня: возможно, будут и другие указания.
— С моря все вернулись? — возвращаясь на катер, я обратил внимания на то, что плавсредств у берега заметно прибавилось. Но необходимо знать, сколько их вообще должно вернуться, а такой информации у меня нет.
— Как будто бы, — и в ответ на мой недоуменный взгляд, пояснил. — Здесь хватает и тех, кто вроде вас. Не местных. Попробуй-ка всех их учти! Они-то в Аммоните, то здесь, то вообще черт его знает где! Некоторых там и находят. То, что от них осталось. Что за народ?! — и сам же себе ответил. — Тут пообвыкнуть необходимо, узнать: что, где, как? Где и опасности не так много, и шанс что-то найти велик. А куда лучше вообще не соваться. Ни сейчас, ни потом. А они!.. Пришли и все сразу им подавай! И хрен бы с ними — сами виноваты. Но нашлись идиоты, которые в запретную зону полезли, — Кирилл от злости даже зубами скрипнул.
— И что теперь? — это было важно.
— Завтра эти припрутся. Знать бы еще, чем закончится их визит.
— Когда именно?
— А черт их знает! Они всегда без предупреждения заявляются.
— Кирилл, и много их бывает с визитом?
Почему-то мне сдавалось, что столкновения не избежать. И тогда любые крупицы информации могут сыграть на нашей стороне.
— Больше тридцати за раз не приходило. Не думаю, что всего их и с полсотни наберется, но нам и этого с головой.
— Почему?
— Они хорошо вооружены, видно, что обучены, где их база — никто не знает, и появляются всегда внезапно. А ты что, воевать с ними собрался?
— Не хотелось бы.
Кирилл остро взглянул на меня, но промолчал. Вернее, сказал другое.
— Нашлось, кстати, существо, с которым вы ночной порой в лимане столкнулись. Дохлым, на отмели. Сам не видел, люди рассказывали. Говорят, у него от башки одни лохмотья остались. Хотя, возможно, это уже местные акулы постарались.
— А что, здесь еще и акулы есть? — Лера с опаской покосилась в сторону моря.
— С виду не совсем чтобы акулы, больше на моржей похожи, но повадки у них такие же. Оттого и прозвали. Так что вываливаться за борт категорически не рекомендую. И купаться где попало, тоже. А вот гидры нет, — закончил свой короткий рассказ Кирилл.
— Какой еще гидры? Буржуазной? Так мы ее по-пролетарски!.. — заухмылялся Павел, которому хватило того немногого выпитого, чтобы захмелеть.
— Нет, не буржуазной. И даже не многоголовой. Той, которая вместе с напавшей на вас тварью была.
— Она что, особую опасность представляет? — живо поинтересовался я.
— Не доказано. Хотя, как сказать, — Кирилл взял со стола стакан, поднес его к лицу, понюхал.
Паша взглянул на меня, и я в знак согласия кивнул: налей ему, явно он выпить хочет. А заодно уж и всем остальным желающим.
— Так что там с твоей гидрой? Что она собой представляет? — поинтересовался Демьян, сразу после того как Кирилл выпил.
— С ней непонятно все. Но утверждают, что они всегда появляются перед нашествием.
— Каким еще нашествием?
— Тех созданий, одному из которых вы отстрелили голову. А эти — предвестники, так сказать. Вначале всегда гидры.
— Так они вроде бы вместе были.
— И такое случается. Сразу хочу сказать: в Радужном я всего четыре года, при мне нашествий не было, так что сужу с чужих слов.
— И что, воевать с ними придется?
— Ждать будем. Пока они снова не уйдут туда, откуда пришли. Другое дело — насколько ожидание может затянуться? Ну а если на полгода? Одна надежда, что пронесет, и они не явятся. Тут и без них проблем хватает.
— Кирилл, может на посошок? — предложил ему Паша, завидев, что тот поднялся на ноги, и собирается уходить.
— Нет, хватит, — решительно отказался он. — Пойду, посплю. Завтра опять нервный день намечается.
«Еще одна проблема, которая совершенно ни к чему, — провожая взглядом его сутуловатую фигуру, размышлял я. — Остается только надеяться, что гидры не так злопамятны, как гвайзелы, чьей мести мне едва удалось избежать».
Рассуждая о феноменальной мстительности гвайзелов, Слава Проф привел такой пример. Оказывается, способность перелетных птиц ориентироваться по магнитным полям Земли, сделана из зрения вперемешку с обонянием.
— Сами вникните: зрение, обоняние и… магнитные поля. Казалось бы, где связь?! Так почему бы у гвайзелов не быть чему-то подобному, только заточенному на месть?
