Миф № 10
«ЧУДЕСНОЕ СПАСЕНИЕ»

Один из самых известных и достоверно установленных фактов мировой истории ХХ века – это то, что Гитлер покончил жизнь самоубийством в своем бункере под зданием Имперской канцелярии в Берлине 30 апреля 1945 года. Показания свидетелей изучены до мелочей, известны все подробности как самого суицида, так и последующих «приключений» останков бесславно почившего фюрера.

В то же время один из самых распространенных мифов ХХ века – это миф о «чудесном спасении» Гитлера. Каких только вариантов не придумали журналисты за 65 лет, прошедших после войны! Гитлер улетел на самолете, уплыл на подводной лодке, в Берлине вообще был его двойник; он доживал свой век в католическом монастыре в Европе, в Латинской Америке, в Антарктиде на секретной базе. Его видели в пятидесятых, в шестидесятых, в семидесятых годах…

Причина появления этих «свидетельств» вполне очевидна. Они позволяют вновь и вновь поднимать скандальную тему на страницах «желтой прессы», привлекая падких до сенсаций обывателей. Примеров таких публикаций можно привести много. Воздействие этого «массированного обстрела» таково, что даже некоторые серьезные историки и журналисты начинают говорить о факте самоубийства Гитлера с оговорками – мол, да, самая распространенная версия именно такова, но…

В связи с этим полезно вспомнить, как обстояли дела в реальности. Безнадежно проигрывая войну, Гитлер 1 апреля 1945 года перенес свою ставку в Берлин. Именно здесь, в подземном бункере под старым корпусом имперской канцелярии, прошли его последние дни. Надо сказать, что советские, да и западные кинематографисты постарались изо всех сил, чтобы «как следует» создать образ этих последних дней. Они рисовали безумные оргии и пьянки, полное разложение и потерю контроля. Тем не менее можно смело утверждать, что это, мягко говоря, преувеличение, специфическое видение художников. На деле в бункере царила все та же дисциплина, что и в любой из ставок Гитлера. Другое дело, что сам Гитлер был уже не тот. Обмякший, как-то разом постаревший, он вызывал у окружающих, как ни странно, уже не страх, не почтение, а отчасти жалость. Все, чего он стремился достичь, рассыпалось в прах. Люди, которых он считал своими ближайшими друзьями, казались ему предателями. Геринг, попытавшийся оттянуть удар на себя, перехватив власть, которой Гитлер уже был не в состоянии пользоваться, был обвинен им в измене. 25 апреля он прислал телеграмму: «Мой вождь! Ввиду Вашего решения остаться в крепости Берлин, согласны ли Вы, чтобы я немедленно принял на себя общее руководство рейхом при полной свободе действий внутри страны и за ее пределами в качестве Вашего заместителя? Если до 10 часов вечера сегодня не последует ответа, то я буду считать само собой разумеющимся, что вы утратили свободу действий. Я буду действовать в высших интересах нашей страны и нашего народа. Вы знаете, какие чувства я питаю к Вам в этот важнейший час моей жизни. Мне не хватает слов, чтобы выразить себя. Храни Вас Бог, и успехов Вам, несмотря ни на что. Верный вам Герман Геринг».

Гитлер воспринял это как предательство. Между тем Геринг, остававшийся на еще не захваченной союзниками территории, мог бы спасти если не положение вообще, то хотя бы Гитлера. Каким бы он ни был грабителем музеев и бонвиваном, Гитлера он уважал по-настоящему и вряд ли решился бы узурпировать власть. Во всяком случае, соберись он сделать это, разрешения у фюрера он бы не просил. Но Гитлер уже одержим паранойей. Он видит врага во всех и каждом, особенно после того, как выяснилось, что Генрих Гиммлер за его спиной вел переговоры с союзниками. Он приказывает арестовать Геринга. Ему больше не на кого опереться. Не на кого, кроме прощающей ему все и все еще его любящей Евы Браун. «Бедный Адольф! Тебя все бросили!» – восклицает она на полном серьезе, вторя его собственным мыслям. До последнего момента он старался удерживать ее подальше от войны, но в Берлин она приехала без разрешения, заявив, что хочет остаться с Гитлером.

Обстановка на фронте меняется быстрее, чем о ней успевают докладывать. Гитлер пытался быть в курсе дела, часами просиживая над гигантскими картами боевых действий, перемещая разноцветные булавки, определяя местонахождение подразделений, которых, чаще всего, на момент доклада об их расположении уже просто не было на свете. Его жизнь, само его существование становятся все более виртуальными. Его секретарша Гертруда («Траудль») Юнге задала ему не слишком тактичный вопрос: «Не кажется ли вам, что немецкий народ ждет, чтобы вы встали во главе войск и пали в бою?» – и получила ответ человека, который уже все обдумал и понял, что ждать больше нечего: «У меня дрожат руки, я едва могу держать пистолет».

Из людей, на которых он все еще может опереться, из его старых товарищей с ним остались только Мартин Борман и Йозеф Геббельс. Кроме них в бункере – начальник генерального штаба Кребс, секретари, адъютанты, охранники. Гитлер вымотан до предела и выглядит, несмотря на свои 56 лет, как дряхлый старик. «Физически Гитлер являл собой страшную картину: он передвигался с трудом и неуклюже, выбрасывая верхнюю часть туловища вперед, волоча ноги, – вспоминает один из штабных офицеров, бывших с ним в бункере. – С трудом он мог сохранять равновесие. Левая рука ему не подчинялась, а правая постоянно дрожала… Глаза Гитлера были налиты кровью». Его уже с трудом узнают самые близкие соратники.

Надежды не оставалось не только на победу, но и на жизнь. 26 апреля советскими войсками уже были заняты три четверти Берлина. Почему Гитлер все еще не покончил с собой – непонятно. Изменить он уже ничего не может, бежать отказывается. Артур Аксманн предложил вывести его из Берлина под охраной молодежи из Гитлер-югенд, но его предложение было отвергнуто. Предложение прорваться на истребителе – тоже. Официально все его надежды – на 9-ю армию под командованием генерала Венка и на эсэсовских танкистов Штайнера. Но ни Венк, ни Штайнер не имеют шансов прорваться в Берлин и уж тем более остановить наступление советских танковых армий.

Гитлер представляет собой странное зрелище: с одной стороны, он тешит себя иллюзиями о чудесном переломе в ходе боевых действий, наподобие того, который спас в свое время Фридриха Великого, когда смерть российской императрицы Елизаветы Петровны и воцарение Петра III заставили русские войска не только прекратить наступление на пруссаков, но и встать на их сторону. К слову сказать, именно такой шанс Гитлер и его окружение постарались разглядеть в смерти американского президента Франклина Делано Рузвельта 26 апреля. С другой стороны, многие действия Гитлера выглядят вполне адекватными. Он очень четко планирует собственное самоубийство, отдает распоряжения, раздает тем, у кого их нет, ампулы с ядом на случай пленения русскими. Решимости и твердой воли должно было потребовать от него и решение следующего дня – о том, чтобы открыть шлюзы Шпрее. В результате затоплены станции метро, захваченные советскими войсками. Одновременно погибли находившиеся в метро раненые немецкие солдаты, женщины, дети, мирные обыватели, прятавшиеся от бомбардировок. Гитлера это волновало мало: он, привыкший ощущать себя полубогом, уверен, что с его смертью прекратит свое существование и Германия. По крайней мере, так, по его мнению, должно быть.

29 апреля – едва ли не самый значимый день из всех, что Гитлер провел в берлинском бункере. Он принимает окончательное решение о том, чтобы уйти из жизни. Но для этого необходимо завершить все земные дела. А именно – воздать должное женщине, которая так долго и самоотверженно была рядом с ним, и написать завещание. На глубине 8 метров под землей происходит бракосочетание Гитлера и Евы Браун. Все не торопясь, как положено, в соответствии с законом. Свидетели – Геббельс и Борман. Составляется брачный контракт, совершается обряд венчания. Ева в первый и последний раз в жизни ставит на контракте подпись «Ева Гитлер». Потом – небольшое застолье – бледная тень тех застолий, что происходили в Имперской канцелярии или «Волчьем логове» в лучшие времена. Гитлер присутствует совсем недолго и уходит, чтобы составить завещание. Его секретарша Траудль Юнге вспоминает, что был уже вечер, когда Гитлер пригласил ее к себе в кабинет. «Ты не устанешь, детка? Я должен продиктовать тебе кое-что», – сказал он, и руки Траудль зафиксировали важнейшие документы конца войны – политическое завещание и последнюю волю Гитлера.

Секретарша Адольфа Гитлера вспоминает о днях, проведенных в бункере, так: «Как мы жили? Пили по вечерам чай, танцевали и в один из последних апрельских дней 1945 г. даже сыграли свадьбу одной из служащих. В то время с нами находилась семья Геббельса – жена Магда и шестеро детей. Гитлер уже понимал, что конец близок. Как-то вечером я, кто-то из охранников и Ева Браун поднялись на улицу. Все было разгромлено, повсюду рвались снаряды. Около одного из зданий Ева увидела красивую итальянскую скульптуру. Когда мы спустились назад, она спросила у фюрера: «Когда кончится война, ты мне купишь эту скульптуру?» Это было так страшно – слушать подобные вопросы, когда судьба этих людей была предрешена. Я не помню, что ответил ей фюрер. 30 апреля Гитлер сделал Еве предложение. На следующий день стало известно, что Гитлер решил покончить с собой. Он сидел, уткнувшись взглядом в стол, и было видно, что мыслями он уже не с нами. Неожиданно он попросил зайти меня. Сказал, что я буду печатать его политическое завещание. Я тогда подумала, что вот она, замечательная возможность понять, почему все так кончилось. Но Гитлер говорил абсолютно банальные фразы о том, что он сделал все, что мог и что должен, что будущее за нами, и так далее. Когда он начал диктовать длинный список министров, которым он намеревался завещать Германию, это было настолько неуместно… После всего этого разочарования, после всех страданий, которые мы пережили, он не произнес ни одного слова сожаления, ни намека на сострадание».

На следующий день после обеда по приказу Гитлера его личный шофер Кемпка доставил в сад имперской канцелярии 200 литров бензина и доложил, что это – все, что есть. В комнате для совещаний Гитлер и Ева попрощались с обитателями бункера, после чего все вышли. Что происходило дальше – не видел никто. Не известно даже, каким образом правящая чета Третьего рейха покончила с собой. Согласно одной версии, основанной на показаниях личного камердинера Гитлера Линге, Адольф Гитлер и Ева застрелились. Если верить ей, когда Линге и Борман вошли в комнату, Гитлер сидел на софе в углу, на столике перед ним лежал револьвер, из правого виска текла кровь, а мертвая Ева находилась в другом углу. Свой револьвер она уронила на пол. Тут стоит вспомнить, как Гитлер жаловался на дрожащие руки и говорил, что он не удержит пистолет.

Интересно, что Рохус Миш описывает место происшествия иначе: «Линге, то ли Гюнше отворили дверь комнаты Гитлера. Тут я и заметил мертвую Еву в темно-синем платье с белыми рюшками и поджатыми ногами, лежащую на софе. Ее голова мирно покоилась на трупе Гитлера. Я так отчетливо помню эту картину, словно все случилось вчера». Личный телефонист Гитлера рассказал неизвестные подробности последних дней фюрера.

По другой версии, отчего-то гораздо больше полюбившейся историкам, Гитлер и Ева отравились цианистым калием. Перед смертью Гитлер также отравил свою любимую овчарку. Возможно, она так нравится всем и стала столь общепринятой оттого, что подсознательно хочется, чтобы смерть чудовища и тирана была возможно более позорной? Все-таки в смерти от пули в висок есть что-то героическое, а от яда – это смерть труса. Некоторые доходят в этом стремлении до полного абсурда: несколько лет назад одна немецкая журналистка от истории заявила, что Гитлер не застрелился, а был задушен, потому что ему не хватило мужества спустить курок. Никаких подтверждений этому, кроме своих эмоций, она не привела.

Есть и третий вариант, гласящий, что Гитлер застрелился, а Ева приняла яд. Но вывод из этого можно сделать следующий: никто толком так ничего и не знает. Самого самоубийства не видел никто, в описаниях картины, увиденной сразу после, есть серьезные расхождения. Именно это и питает версию о его «чудесном спасении».

Спустя некоторое время Борман приказал завернуть трупы в одеяла, вынести в сад и сжечь. Бензина не хватило, тела горели плохо и в конце концов их просто прикопали в воронке от снаряда. Именно не зарыли, а прикопали, так, что наружу торчали ноги. Учитывая, что похоронная команда состояла из солдат войск СС, это выглядит как-то странно: беззаветно преданные своему фюреру, они не то что не воздали ему полагающихся почестей, а даже не похоронили по-человечески. Это часто вызывает недоумение у сторонников мифа о «чудесном спасении»: дескать, с пропагандистской точки зрения объяснение этому отыскивается превосходно: не таково было воспитание солдат войск СС, не таков немецкий менталитет, чтобы поражение в войне начисто выбило из них верность и понятия о чести. Мол, гвардия даже в Третьем рейхе, даже в последние его дни остается гвардией. При этом как-то упускается из виду, что романтический образ «рыцарей СС», созданный в тридцатые годы и в определенной степени соответствующий реальности к началу войны, к моменту поражения изрядно потускнел. Никто уже не занимался проверкой родословных и замерами черепов: в некогда элитные войска брали чуть ли не всех, кто попадался под руку. К примеру, иностранцев, причем даже не близких по крови к немцам, а таких, которые в соответствии с расовой доктриной национал-социализма однозначно зачислялись в разряд «недочеловеков» – азиатов, негров, славян… Не случайно в околонаучных кругах существует байка о «еврейских батальонах СС» – к концу войны казалось, что, если бы нацисты нашли евреев, готовых умирать за Третий рейх, они поставили бы в строй и их. Остатки этих «национальных легионов» были в апреле сорок пятого и в Берлине – они сражались упорно, понимая, что ничего хорошего в плену их не ждет. Так, Имперскую канцелярию обороняли французы из дивизии СС «Шарлемань». В то же время особых причин испытывать фанатичную любовь к покончившему с собой фюреру у них не было. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы сооружать ему достойную усыпальницу под градом русских снарядов, когда каждая секунда пребывания на открытом воздухе была смертельно опасна.

Тела 4 мая обнаружил красноармеец Чураков. После этого они до 8 мая лежали без освидетельствования, и только потом были доставлены для осмотра и идентификации в один из берлинских моргов. Внешний осмотр давал основания предполагать, что это – останки Адольфа Гитлера и Евы Браун. Не знаю, как у Браун, а у Гитлера точно имелось несколько двойников. По крайней мере, в мае 1945-го только ленивый не докладывал о том, что обнаружен Гитлер, живой или мертвый. Что, впрочем, вполне можно списать на неизбежную в тех условиях лихорадку «поисков преступника № 1». Правда, придворный стоматолог Гитлера Гайзерман утверждал, что челюсти трупа полностью соответствуют зубной карте Адольфа Гитлера, но полностью исключить возможность провокации с «подставными» телами все-таки было нельзя. Труп Евы тоже идентифицировали лишь по золотому мостику нижней челюсти.

На самом деле, в истории с идентификацией было много странных моментов. Жуков уже 6 мая – еще до окончания войны – объявил о том, что найдено тело Гитлера. Три дня спустя он говорил об этом событии как о предположительном. Иностранных экспертов, предлагающих свою помощь, к останкам не допускают, все процедуры опознания летом 1945 года проводят самостоятельно. За последующие несколько месяцев останки Гитлера, Евы Браун и семейства Геббельсов перезахоранивают семь (!) раз. Свой, казалось бы, последний приют они находят в районе Магдебурга в феврале 1946 года. Акт от 21 февраля 1946 года, подписанный начальником СМЕРШ 3-й Ударной армии, гласит:

«…В районе гор. Ратенов была вскрыта яма с трупами Гитлера, Браун, Геббельсов и их детей и генерала Крипс… Все перечисленные трупы находятся в полуистлевшем состоянии в деревянных ящиках и в таком виде были доставлены в гор. Магдебург, в расположение отдела контрразведки «СМЕРШ» армии и вновь закопаны в яме на глубине 2-х метров во дворе дома № 36 по улице Вестендштрассе».

Там останки пролежали на протяжении 24 лет. Лишь 13 марта 1970 года председатель Комитета государственной безопасности СССР Юрий Андропов направил генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу секретное письмо особой важности. В нем говорилось:

«В феврале 1946 г. в г. Магдебурге (ГДР) на территории военного городка, занимаемого ныне Особым отделом КГБ по 3-й армии ГСВГ (Группа советских войск в Германии), были захоронены трупы Гитлера, Евы Браун, Геббельса, его жены и детей (всего 10 трупов). В настоящее время указанный военный городок, исходя из служебной целесообразности, отвечающей интересам наших войск, командованием армии передается немецким властям. Учитывая возможность строительных или иных земляных работ на этой территории, которые могут повлечь обнаружение захоронения, полагал бы целесообразным произвести извлечение останков и их уничтожение путем сожжения. Указанное мероприятие будет произведено строго конспиративно силами оперативной группы Особого отдела КГБ и должным образом задокументировано».

Это, собственно говоря, и было исполнено. Тела эксгумировали, сожгли, а пепел рассеяли по ветру где-то над Эльбой. Все, что осталось от Гитлера, – это челюсть, которая хранится в Москве в специальном архиве.

Завеса секретности, которая сопровождала опознание и захоронение Гитлера (вполне обычная, впрочем, для советских спецслужб), обилие «белых пятен» во всей этой истории, слухи о двойниках Гитлера и жажда сенсации породили множество версий о «чудесном спасении». Наиболее известным их автором на сегодняшний день является, наверное, Абель Басти. Его теория неоднократно публиковалась в отечественной прессе – например, в газетах «Аргументы и факты» и «Комсомольская правда», поэтому остановимся лишь на главных ее составляющих.

Итак, слово сеньору Басти:

«В моей книге приведены засекреченные ранее свидетельства из архивов ФБР, что 30 апреля в 16 часов 30 минут (то есть через час после предполагаемого самоубийства) Гитлера видели рядом с его личным самолетом Ju-52. По ночам всю последнюю неделю апреля авиатранспорт доверенных лиц фюрера приземлялся на проспекте Унтер-ден-Линден, где сохранились столбы уличного освещения. 25 апреля в «фюрербункере» было проведено тайное совещание по эвакуации Гитлера, в котором участвовали женщина-пилот Ханна Райч, знаменитый летчик Ганс Ульрих Рудель и личный пилот Гитлера – Ганс Баур. Секретный план безопасного перемещения фюрера из осажденной столицы Третьего рейха получил кодовое название «Операция «Сераль».

Через два дня в Берлин прибыло пять самолетов «Шторх» (каждый с местами для десяти пассажиров), 28 апреля прилетел и тот самый Ju-52, пилотируемый летчиком Боссером, – это официально подтверждено разведкой союзников. Спустя сутки по приказу генерала Адольфа Галланда в воздух над столицей рейха были неожиданно подняты последние силы ВВС Германии – целая сотня реактивных истребителей Ме-262. Они прикрывали самолет Ханны Райч: ей удалось прорваться через огонь советских зениток и улететь из Берлина – это был экспериментальный полет, и факт его проведения никем из историков не оспаривается. На следующий день по уже опробованному фрау Райч сценарию Берлин покинул и Адольф Гитлер – он направлялся в Испанию, откуда в конце лета отплыл на подводной лодке в Аргентину. Его сопровождали Ева Браун, Мюллер и Борман».

Не хотелось бы до поры до времени комментировать эти строки, но не удержусь и отмечу некоторые явно несуразные вещи. Во-первых, Басти, видимо, никогда не был в Берлине и даже не потрудился посмотреть его фотографии. Посадка трехмоторного транспортного самолета на улицу Унтер-ден-Линден невозможна в принципе – даже в мирное время, не то что в апреле сорок пятого, когда она была усеяна глубокими воронками. Другое дело «Шторх» – легкий связной самолет Fi-156, который действительно мог взлететь, что называется, с пятачка. Но места для десяти пассажиров на каждом – это нечто за гранью добра и зла: известно, что, когда во время операции Скорцени по спасению Муссолини в 1943 году в этот двухместный самолетик втиснулись три человека – включая пилота, он едва смог оторваться от земли. И уж до Испании он явно дотянуть не мог.

Но вернемся к Басти. Аргентинец увлекательно рассказывает историю с тремя подводными лодками, прибывшими после окончания войны к берегам его родины с фюрером и его свитой на борту:

«Я основывался на показаниях свидетелей, которые уже после войны наблюдали прибытие трех подводных лодок со свастикой в крохотную бухту Калета-де-лос-Лорос, расположенную в аргентинской провинции Рио-Негро. Вы скажете: Аргентина формально находилась в состоянии войны с Германией с 27 марта 1945 года – может быть, это следы прошлых морских боев? Однако в архивах Министерства обороны Аргентины нет ни единого слова о потоплении каких-либо немецких субмарин. Тогда откуда же взялись эти затонувшие суда, лежащие на грунте? Я подал запрос о том, что подводные лодки необходимо поднять на поверхность и тщательно исследовать. Германские субмарины приплывали в Аргентину после войны несколько раз – например, подлодка U-977 прибыла в страну 17 августа 1945 года: предполагается, что ее командир Хайнц Шеффер перевозил золото и другие ценности Третьего рейха».

Происходит банальная подмена понятий: то, что аргентинские военно-морские силы не топили эти лодки, еще не значит, что они не могли затонуть. Действительно, после войны к берегам Латинской Америки пришли несколько субмарин под флагом Третьего рейха. Это – общеизвестный факт. Речь идет о подводниках, которых конец войны застал в открытом море. Перед капитанами действовавших в Атлантике субмарин (а их было больше сотни) встал выбор: возвращаться в Германию и сдаваться на милость победителям… или прорываться к берегам, где можно было рассчитывать на благосклонный прием. Хотя подавляющее большинство выбрало первый вариант, несколько экипажей предпочли пойти вторым путем. Не подозревая, что журналисты вскоре «нагрузят» их субмарины ценностями, архивами и ключевыми деятелями Третьего рейха.

Обращаясь к версии о самоубийстве Гитлера, Басти легко объявляет ее выдумкой – по той простой причине, что показания очевидцев расходятся. Аргентинскому исследователю, видимо, невдомек то, что известно каждому следователю – показания свидетелей расходятся всегда. Если, конечно, они правдивы. Вот когда истории, рассказанные разными людьми, совпадают до мелочей – это уже повод насторожиться, явный признак сговора. Басти же пишет:

«Не существует ни единого человека, который видел бы своими глазами, как Гитлер раскусил ампулу с ядом и выстрелил себе в голову. История самоубийства фюрера от начала до конца выдумана людьми из его близкого окружения – это был специальный план, чтобы сбить всех с толку. Но даже на первый взгляд в показаниях очевидцев смерти Гитлера существует несколько противоречий, если вы изучите архивные документы. Сначала сказано – он отравился. Потом – нет, выстрелил в висок. После – извините, сначала отравился, а потом застрелился. Цианистый калий вызывает мгновенную смерть и конвульсии: как после этого человек нажал на спусковой крючок пистолета?»

Зато свидетельств пребывания Гитлера в Аргентине, по его словам, более чем достаточно:

«За пятнадцать лет я провел сотни интервью прямых свидетелей присутствия Гитлера в Аргентине. Большинство из них начали говорить только сейчас – многие нацисты в Аргентине умерли, им уже нечего бояться, хотя до сих пор далеко не все идут на контакт».

Возникает резонный вопрос: если Гитлера видела едва ли не каждая уличная собака (если сотни человек, видевших Гитлера в пятидесятые, дожили до девяностых, то каково должно быть число людей, попросту умерших за это время от старости!), то почему его не схватили? К примеру, израильский «Моссад», прославившийся ловлей по всему свету бывших нацистов? На этот вопрос у Басти тоже готов ответ. Все дело, пишет он, в мировой закулисе:

«Бегство Гитлера в Аргентину и перемещение десятков тысяч нацистов в Южную Америку – результат сговора между Берлином, Вашингтоном и Лондоном. Взамен союзники получили новейшие технологии Третьего рейха – ракетные и космические исследования, реактивные истребители, атомный проект, тысячи уникальных специалистов вроде ракетчика Вернера фон Брауна. Им также достался золотой запас гитлеровской Германии – на нынешние деньги примерно 100 миллиардов долларов: хотя, по официальной версии, поезд с нацистским золотом и бриллиантами бесследно исчез. План эвакуации руководства Третьего рейха стал разрабатываться уже в 1943 году – этим проектом персонально руководили Мюллер и Борман. За полтора года до окончания войны в Южной Америке были куплены виллы, гостиницы, фирмы, магазины, банки – функционеры Третьего рейха приезжали уже на все готовое. Кроме того, Британия и США нуждались в опыте гитлеровских специалистов, чтобы бороться с коммунизмом: сверхдержавы готовились к новому конфликту с Советским Союзом – за все это Гитлер и купил свою жизнь. Поэтому его никто и не собирался ловить, он негласно находился под англо-американской защитой.

Документально подтверждено, что высшие чины гитлеровской Германии вели зимой – весной 1945 года переговоры с американцами и англичанами. Считается, что Гитлер об этом якобы ничего не знал. Насколько он мог чего-то не знать в государстве с тотальной слежкой, где все доносили друг на друга, а люди боялись сказать правду в постели собственной жене? Эсэсовцы вроде Адольфа Эйхмана или Клауса Барбье, уничтожившие сотни тысяч людей, были переправлены в Латинскую Америку спецслужбами США и Великобритании в обмен на сотрудничество, что также подтверждено рассекреченными документами – вы можете их посмотреть в архивах этих стран, они лежат в свободном доступе. Все было отлично организовано: на наш континент переехали около СТА ТЫСЯЧ бывших гитлеровцев».

Здесь Басти использует крупицы правды, чтобы придать видимость объективности своей версии. Победители действительно были крайне заинтересованы и в боевом опыте германских офицеров, и в научно-технических достижениях Третьего рейха. Генералы вермахта в США прилежно описывали свои «утерянные победы» и «роковые решения», а Вернер фон Браун помогал воплощать в жизнь американские космические программы. Немецкие реактивные истребители десятками отправлялись через океан, а «Фау-2» послужила прототипом для первого поколения советских баллистических ракет. Но при чем тут, простите, Гитлер? Какую ценность представлял обанкротившийся фюрер? Никакой.

Но Басти это не смущает. Как писали классики советской литературы, Остапа несло. И вот уже сотни тысяч гитлеровцев отправляются через океан в Южную Америку. Миграция, которая не могла не найти своего отражения даже в демографической статистике и которую просто невозможно скрыть. Но Басти уверен: мировая закулиса может все.

Как сложилась дальнейшая судьба фюрера? По мнению Басти, он скончался в Аргентине в 1964 году. Возможно ли это? Ведь в последние месяцы войны Гитлер был уже жалкой развалиной! Оказывается, и это препятствие можно изящно обойти:

«Перед «непосвященной» публикой появлялся один из двойников фюрера, который выглядел старше своих лет. Этот человек, изображавший Гитлера, остался в бункере до конца – там он в результате и погиб. Если вы помните, сначала советские офицеры нашли тело двойника фюрера, и его адъютант сказал: «Вот он». Но во внешности имелись несоответствия, после чего был обнаружен другой труп, обгоревший до неузнаваемости, его и было решено считать Гитлером. То есть в любом случае получается, что двойник фюрера был, и вовсе не один».

Вспоминается анекдот о том, что в Багдаде, по сообщениям информационных агентств, было найдено не только пять двойников, но и два тройника и даже один удлинитель Саддама Хусейна. Но Басти легко перекрывает любые анекдоты, когда говорит о том, что Ева Браун, вероятно, жива до сих пор!

«Ева Браун была намного моложе Гитлера, и у меня на данный момент нет никаких доказательств, что она умерла. Вполне возможно, что Браун до сих пор живет в Аргентине: у нее в роду все были долгожители, мать Евы скончалась в 96 лет. В настоящее время я исследую эту тему и одновременно продолжаю поиски места, где мог быть похоронен фюрер. Кроме того, совершенно точно: у Евы Браун и Адольфа Гитлера в Аргентине родились дети. Но, поскольку мои исследования по этому вопросу еще не закончены, определенную информацию я вам предоставить пока не могу».

Собственно говоря, существует множество других версий спасения Гитлера, но все они в своих основных пунктах повторяют то, о чем пишет Басти. Еще раз отметим для себя основные, ключевые точки этой гипотезы. Во-первых, у Гитлера было много двойников, один из которых и сыграл, так сказать, роль его трупа. Во-вторых, Гитлера тайно вывезли из Берлина так, что никто не заметил подмену. В-третьих, он был тайно переправлен в Южную Америку на подводной лодке и жил там долго и счастливо… Посмотрим, насколько все это было реально.

Но в первую очередь зададим вопрос, которого по понятным причинам старательно избегают все мифотворцы: мог ли такой человек, как Гитлер, вообще заниматься своим спасением?

Широко известно, что лидер Третьего рейха действительно считал себя кем-то вроде мессии, который должен либо привести свой народ к победе и мировому господству, либо погибнуть вместе с ним. Причем нельзя сказать, что второй вариант был ему совершенно неприятен. Будучи подвержен мистике, Гитлер высоко ценил героическую смерть. «Гибель богов» Вагнера была в числе его любимых произведений – и, более того, любимых идей. Вспомним, как он приказывал своим архитекторам строить как можно более циклопические сооружения – для того, чтобы их развалины спустя тысячу лет рассказывали потомкам о величии погибшего Третьего рейха. Такая мысль просто не придет в голову прагматику.

Дело, которым он занимался, было для Гитлера делом его жизни. Свою личную судьбу он всегда связывал с победой своих идей. После провала «пивного путча» 1923 года он едва не покончил с собой – при том, что масштаб поражения был сравнительно невелик. Обстановка конца войны в гораздо большей степени соответствовала идее «гибели богов». Гитлер уже не надеялся на победу – он видел перед собой конец цивилизации, трагический и эпохальный конец, в котором должен был погибнуть он сам, созданный им рейх и оказавшийся недостойным его идей немецкий народ. Зная психологию Гитлера, можно сказать, что эта картина обладала для него определенной мрачной привлекательностью.

Гитлер не просто мечтал – он активно делал все для того, чтобы конец оказался как можно более грандиозным. 19 марта 1945 года он издал приказ о «выжженной земле», согласно которому «все находящиеся на территории Германии пути сообщения, средства связи, промышленные предприятия и предприятия коммунального хозяйства, а также материальные запасы, которыми противник может в какой-либо мере воспользоваться, немедленно или по прошествии незначительного времени подлежат уничтожению». Никакого практического смысла этот приказ не имел, его главной задачей было увеличить масштаб германской катастрофы, чтобы сделать ее как можно более вагнеровской. Приказ не выполнялся, в первую очередь, из-за саботажа со стороны представителей германского капитала, которые вовсе не хотели уничтожать свое имущество во имя мистических фантазий Гитлера.

Фюрер тем временем утвердился во мнении, что немцы оказались недостойны своей великой исторической миссии и должны погибнуть, уступив место более сильным и жизнеспособным народам. Что касается своей собственной судьбы, то более всего он боялся попасть в руки врага и быть выставленным на посмешище – буйная фантазия Гитлера рисовала ему, как его в клетке возят по городам и весям Европы на потеху толпе. Такого он вынести не мог.

Вспомним также, что Гитлер неоднократно отказывался покинуть Берлин и отбыть в южные районы страны еще в то время, когда город не был окружен и эвакуация, вне всякого сомнения, увенчалась бы успехом. «Мне суждено победить или погибнуть вместе с рейхом», – говорил он. «Мне следовало бы принять это самое важное в моей жизни решение еще в ноябре 1944 г. и не покидать ставки в Восточной Пруссии», – заявил фюрер 22 апреля о своем самоубийстве. «В этом городе у меня было право отдавать приказы. Теперь я должен повиноваться приказу судьбы. Даже если бы у меня была возможность спастись, я не сделал бы этого. Капитан тонет вместе со своим кораблем».

Что могло заставить его изменить свое мнение? Стремление спасти свою жизнь любой ценой? Но в этом случае он постарался бы исчезнуть из страны как минимум месяцем раньше – надежды на победу все равно уже не оставалось.

Некоторые сторонники версии о «чудесном спасении» полагают именно так. Последние месяцы Гитлера якобы заменяли двойники. Идея, не выдерживающая никакой критики. В последние недели войны с фюрером встречались сотни людей, многие из которых прекрасно его знали. Скрыть подмену в таких условиях было просто невозможно. Б. Сапунов по этому поводу справедливо отмечает:

«Двойника можно было выставить на трибуне на значительном расстоянии от проходивших колонн демонстрантов. Там было достаточно внешнего сходства с оригиналом. Другое дело на деловых приемах, когда приглашенные хорошо знали мельчайшие черты облика фюрера, его манеру говорить, держаться, отдавать приказания. В такой обстановке никакой дублер не сможет заменить оригинала».

По этой же причине нужно отвергнуть версию о «хорошем самочувствии» Гитлера, которой оперирует Басти – дескать, плохое физическое состояние ловко симулировал его двойник. На самом деле, к концу войны – и об этом я уже неоднократно говорил – фюрер представлял собой развалину. Важно отметить, что это не было результатом какой-то мгновенной перемены, а представляло собой логический итог всей предшествующей «истории болезни» Гитлера, состояние которого постепенно ухудшалось с каждым годом. Подробные данные на этот счет приводит в своей книге Вернер Мазер: «Спина у него неизлечимо больна, цвет лица пепельно-серый. 22 июля 1944 г. доктор Гизинг испугался, увидев его впервые. Гитлер «произвел на меня… впечатление состарившегося… усталого и истощенного человека, – писал он в 1945 г., – который держится из последних сил… Его сутулая осанка, впалая грудь и поверхностное дыхание представляли собой астенически-лептосомные признаки, многие из которых, по-видимому, следовало приписать его физическому и духовному истощению». Лишь позднее, теснее общаясь с Гитлером, он понял, что этот Гитлер уже два года как не имеет ничего общего с фотографиями Хоффмана.

Уже в конце 1942 г. Гитлер с трудом переносит яркий свет. Его глаза защищает необычно широкий козырек фуражки. При поездках по железной дороге окна вагона должны быть занавешены шторками. У него очень бледная, белая и дряблая кожа. Он очень остро реагирует на определенные вкусовые ощущения и запахи. У него нарушено чувство равновесия. «У меня постоянно такое чувство, будто я валюсь вправо», – рассказывает он в июле 1944 г. и жалуется при этом, что еще более неуверенно чувствует себя в темноте. У него поседевшие волосы, большие мешки под потускневшими глазами. Губы сухие и слега потрескавшиеся».

Одним словом, перед нами – практически живой труп. Учитывая, какое мощное воздействие физическое состояние производит на мышление человека, можно представить себе, насколько чуждыми могли показаться Гитлеру любые мысли о спасении.

Двинемся дальше. Была ли у фюрера техническая возможность спастись в последние дни Берлина? Отметим, что город в тот момент был не просто окружен, бои шли на улицах германской столицы. Прорваться сквозь боевые порядки советских войск, да еще и вместе с Евой Браун, Гитлеру элементарно не удалось бы. Остается один путь – по воздуху.

Здесь обычно в ходу три версии: о тяжелом транспортном самолете (или гидросамолете) и уже упоминавшемся «Шторхе». С первым все, в общем-то, ясно – все аэродромы в окрестностях Берлина были заняты советскими войсками, а приземлиться в центре города, к тому же превращенном в подобие лунного пейзажа, многомоторный транспортник элементарно был не в состоянии. Остается легкомоторный самолет, способный поднять максимум двух человек, включая пилота. Теоретически шансы у него были – так, 24 апреля знаменитая летчица Хана Райч вместе с последним главнокомандующим Люфтваффе Робертом фон Граймом прилетела к Имперской канцелярии на учебном «Арадо-60», а затем улетела обратно. Но при этом самолет попал под обстрел советской зенитной артиллерии, а Грайм был тяжело ранен в ногу. Шанс на то, чтобы вывезти Гитлера 28–29 апреля, был уже равен нулю. Тем более если речь шла об эвакуации не только фюрера, но и его приближенных.

Но даже если предположить, что Гитлеру удалось вырваться из кольца советских армий, ему еще предстоял путь в Аргентину. Если верить создателям мифов, для этой цели была собрана специальная стая подводных лодок – «Конвой фюрера». Излишне говорить, что никаких документальных следов существования этого «конвоя» не обнаружено. Между тем просто исчезнуть из документов субмарина не может, тем более если речь идет не об одном экземпляре, а о целой эскадре. И скрыть эвакуацию будет очень, очень сложно.

Но ведь можно! – воскликнет читатель. Теоретически – да, это возможно. Вот только у функционеров Третьего рейха таких возможностей уже не было. Равно как и практически не было шансов скрыть свое пребывание в Южной Америке, если бы они все же благополучно туда добрались. Не случайно Басти пришлось в своей книге обеспечивать Гитлера мощной «крышей» в лице англичан и американцев. Действительно, инструментов для того, чтобы спрятать нацистского фюрера, у американцев хватало. Вопрос в другом – зачем им это делать?

Аргументы, которые приводит аргентинский исследователь, явно несерьезны. Дескать, победителям были нужны технологии Третьего рейха. Это верно, но при чем тут Гитлер? Он, что ли, руководил атомными и ракетными проектами? Все, что им было нужно – оборудование, документы, ученых, – союзники получили и так, предмета для торга с нацистами тут не было совершенно. Что еще мог предложить Гитлер своим противникам? Довольно распространенный ответ – он был опасным свидетелем, который мог многое рассказать о неких «тайных договоренностях с мировой закулисой». Но опасных свидетелей не прячут, их устраняют. В случае с Гитлером это можно было сделать очень легко – во всяком случае, куда проще, чем в обстановке строжайшей секретности тащить его в другое полушарие и долгие годы прятать там от всех, причем так неумело, что его за это время успели заметить «сотни свидетелей».

Итак, смысла скрывать факт спасения Гитлера для западных союзников не было никакого. А вот ущерб для репутации – в том случае, если бы шило все-таки не удалось утаить в мешке – оказался бы просто огромным. В итоге – несоразмерно большой и совершенно бессмысленный риск.

В общем, можно полностью согласиться с отечественным исследователем Львом Безыменским, которому в результате кропотливого расследования, продолжавшегося не один год, удалось установить, что:

«во-первых, Гитлер и Ева Браун действительно покончили жизнь самоубийством в бункере имперской канцелярии в ночь на 1 мая 1945 года;

во-вторых, в ту же ночь их тела были вынесены эсэсовцами в сад имперской канцелярии и сожжены в воронке недалеко от входа;

в-третьих, обгоревшие тела мужчины и женщины (предположительно – Гитлера и Евы Браун) были обнаружены 4 мая 1945 года в саду имперской канцелярии группой советских солдат во главе с начальником СМЕРШ 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии Иваном Клименко;

в-четвертых, предварительное расследование, проведенное СМЕРШ 79-го корпуса непосредственно в мае 1945 года (опрос служащих имперской канцелярии и эсэсовцев, принимавших участие в сожжении тел), позволило сделать вывод о том, что обнаруженные останки принадлежали Гитлеру и Еве Браун;

в-пятых, окончательное следствие, проведенное СМЕРШ 3-й армии летом 1945 года, документально и неопровергаемо подтвердило версию о том, что обгоревшие трупы являются останками Гитлера и Евы Браун».

В этой связи у нас остается на повестке дня только один вопрос. Почему миф о «спасшемся Гитлере» так живуч? И почему авторы с поистине маниакальным упорством стремятся продлить его годы, а если не получается – приписать ему детей, родившихся в эмиграции?

Мне кажется, что помимо стремления заработать на дешевой сенсации тут есть и еще один, может быть, не до конца осознаваемый самими мифотворцами мотив. Дело в том, что чудесное спасение Гитлера подсознательно увязывается многими с сохранением актуальности коричневой угрозы. Дескать, раз спасся Гитлер и его приближенные – значит, Третий рейх продолжает существовать и угрожать всему человечеству.

Понятная, но крайне наивная логическая конструкция. Потому что гибель Гитлера еще не означала гибели его идей. И для того, чтобы на свете появилась новая коричневая чума, совершенно не обязательны ни потомки Гитлера, ни его поседевшие сподвижники, ни даже слитки золота из тайников НСДАП. Но это – тема для отдельного большого разговора…