Глава 31
— И что это такое?
Алекс, выпрямившись и глотнув из наполовину полной бутылки скотча, оставленной здесь кем-то из отдыхающих, оглядел труды своих рук. Как в прямом, так и в переносном смысле.
Вокруг тела барона Гальта О’Келли, или как там его звали, красовалась пентограмма со множеством вписанных внутрь символом, большая часть из которых уже давно затерялась в пыли истории.
Но, тем не менее, судя по напряжению Грибовского и отвращению О’Хары — где-то в закутках памяти предков еще остался страх и ужас, которые несли эти символы.
Дум же, еще раз обойдя печать, убедился, что все на своих местах. Не очень хотелось ошибиться во время ритуала. Демон знает, что могло из-за этого получиться.
Дурацкий каламбурчик.
— Это демонология, — пояснила О’Хара. — как ты вообще в наш отдел попал, Грибовский?
— Это очень запутанная, совсем неприятная история, которую ты знаешь, Тэни.
Тэни… кажется это было впервые, когда Дум услышал, как фейри называют по имени. Впрочем, ему было чуть меньше, чем плевать.
— Ты хочешь воскресить барона? — Грибовский подошел к Алексу и отобрал у того бутылку. Всего двумя глотками он осушил её до дна, после чего закинул в бассейн.
— В данный момент, если честно, я больше думаю поменять вас местами, — процедил Дум.
— Да ладно тебе, дорогуша. Магам нужен трезвый ум и твердая рука. Куда тебе бухать с самого утра.
— Сейчас уже почти вечер.
— Ну я это образно выражался.
Алекс выругался, после чего достал из своей (ну или не очень своей) спортивной куртки другую бутылку. Уже виски. Причем весьма недурного калибра.
— Откуда такое добро? — глаза поляка засветились не хуже, чем у кошки ночью.
— Стырил, пока вы разбирались с наемниками.
Грибовский пару раз моргнул, а затем уточнил:
— То есть первым делом, перед тем, как выйти из клетки, ты спер чей-то вискарь?
— Опыт, — многозначительно хмыкнул Дум, после чего подошел к печати и поставил бутылку внутрь. — и я это не для себя. И, тем более, воскрешать я не умею.
— А как же некромантия.
Алекс посмотрел на О’Хару. Он не собирался объяснять эсперу, который за столько десятилетий своей жизни не удосужился выучить азы искусства.
— Некромантия поднимает, а не воскрешает, — О’Хара клацнула несколько раз по экрану.
— А в чем разница?
— В душе и плоти.
— Душ и плоть? Не очень люблю, когда мокро. Ну, больше, чем на то рассчитывала природа.
— Ты дебил, — вынесла вердикт подполковник
— Эй! — возмутился Грибовский. — Дорогуша, я вообще-то тебя раза в три старше. Имей уважение!
О’Хара произнесла что-то на языке племен богини Дану. Алекс, конечно, разбирался в фейри настолько, насколько требуется разбираться в своем кровном враге, но не достаточно, чтобы разобрать больше, нежели пожелание трахнуть самого себя гнилым половом органом барана.
У фейри очень… специфичное представление о половой жизни.
Алекс в курсе.
Он как-то случайно переспал с дочерью Мэб.
Аж блевать потянуло.
— Опохмелить? — Грибовский протянул точно так же непонятно откуда взявшуюся бутылку пива.
— Отвали, — ответил Алекс. — Нет, серьезно. Сделай пару шагов назад. Я понятия не имею, на что будет способна эта тварь.
— В смысле?
— В самом прямом, — серьезно произнес Дум и сам, отойдя на несколько шагов назад, вызвал три печати, сформировавшие перед ним мерцающий щит из тьмы. — Я еще не призывал демонов на плоти их предполагаемой природной добычи. Они, знаешь ли, пожирают фейри ради пропитания.
Странно, но эти слова нисколько не задели О’Хару.
— А я думал людьми, — протянул Грибовский и, встав рядом, обнажил свой монструозный меч-шпалу “Азазель”.
— Не, души у них что-то вроде деликатеса, — буднично парировал Дум, параллельно с эти обращаясь к своему второму источнику.
Тот, что неожиданно, опять немного подрос. Если бы существовал способ измерять магию хаоса, то, возможно, источник магии хаоса внутри Алекса перевалил бы за три сотни у.е.м.
— Ладно, приступим. И, чтобы не произош…
— А почему ты просто не жахнешь черным пламенем, — перебил Грибвоский. — в прошлый раз было даже как-то… красиво, что ли.
Дум вздохнул и помассировал переносицу под очками. За бортом огромного лайнера, напичканного молодыми магами, плохо контролирующими эхо своей магии, плескался океан. Сама суть и сосредоточие стихии воды. Да, черная магия шла параллельно стихиям. Но, тем не менее, законы сохранения энергии никто не отменял.
Черное пламя истины здесь было бы настолько слабо, что, парадоксально, Дум просто не справился бы с его контролем и спалил, к чертям, всю судно.
— Адские колокола — просто стой спокойно, — разумеется, он не стал себя утруждать подробным объяснением. — О’Хара, честно, я буду только рад если эта хрень тебя попробует на зуб, но, думаю, Полковник не очень обрадуется, что его верная…
— Вы очень много говорите, профессор, — О’Хара встала рядом с ним, скрывшись за щитом. — я не у вас на лекции.
Честное слово, Алекс примерно несколько секунд размышлял над тем, что будет, если во время призыва он толкнет её внутрь печати. Но, увы, Азиат действительно не одобрил бы такой растраты ценных кадров Гвардии. А эта самая Гвардия была ему нужна.
Пока еще нужна.
— Готовы? — спросил Дум.
— Ты сейчас наш спрашиваешь, дорогуша, или сам себя?
— Ой, да поди ты нахуй, — не сдержался Алекс, после чего потянул магию из источника и, вместе с этим, слова на старом языке, которого не помнили уже в этом мире, полились над палубой. — Чтобы не происходило — не слушайте его. Не верьте ему и, ни в коем случае, не вступайте в диалог. Иначе я могу не суметь удержать ваши души.
Из-за этих слов чуть темнел свет. Но не подобно магии тьмы. Нет, его не накрывала черная вуаль. Свет словно ослабевал. Становился не таким сильным и плотным. Темные тени поднимались все выше, накрывая застывшую воду в бассейне. Корка льда покрывала её поверхность.
Запахло серой и медью.
Лица О’Хары и Грибовского побледнели. Как бы отважны они ни были, но эта магия, это… создание, что постепенно находило путь на зов Дума, находилось в ином пласте реальности.
Как три травоядных, они ждали пока хищник сам придет на их собственный голос.
— Кровью от крови Соломоновой, Ключом, взятым мной по праву, я Врата открываю и за Грань я свой глас отправляю. Услышь меня, один из множества ликов принца Вассаго. Услышь мой глас. Явись на мой зов. Вкуси дары мои. Имя хозяину твоему
ושאגו
Стоило последнему слову, огнем и древними символами начертанному в воздухе, отзвучать среди бьющегося стекла бокалов и разом вскипевшей воде в бассейне, как в облаке серы и дыма появился маленький мальчик. Он сидел на груди тела барона и облизывал пальцы.
Увенчанные длинные, серыми когтями, они были покрыты кровью.
Мальчик, не старше шести лет, в забавном морском костюмчике, туфлях и кепке с изображением Пикачу. Он спокойно посасывал глазной нерв, само же яблоко только исчезло в его клыкастом рту.
Зеленые глаза на фоне желтых белков неотрывно смотрели на Алекса.
Обе глазницы барона пустовали…
— А, Алекс, юный семит, рад снова тебя видеть, — произнес он на енохианском.
— Здравствуй, Велесанг.
