Но когда вышли из помещения тира, Шерлок показался мне как-то разочарованным, хотя быстро повеселел, завидев сражающихся кулаками и ногами в круге двух мускулистых мужчин.

– Вот это мне тоже нравится!

– Фи, – сказала Марианна.

– Почему фи, – сказал Шерлок обидчиво, – почему фи?.. Самое что ни есть мужское занятие!.. Мы вот так дрались, еще когда амебами были!

– Амебы размножаются делением, – сказала Марианна язвительно.

– Да? Ну кистеперые рыбы. Победители вышли на сушу и пошли завоевывать еще и ее!

– Да? – сказала она с сомнением. – Я думала, сильные изгнали из моря на сушу слабых…

Шерлок остановился на краю очерченной площадки, что тот же ринг, но без канатов, глаза заблестели восторгом.

– Это же сам Билик?.. Давно не показывался.

– Был на задании, – тихо сказала Марианна. – Видишь, как обгорел под ненашим солнцем?

Я посмотрел на этого мускулистого борца с интересом. Судя по словам Марианны, он побывал где-то в системах Альфа Центавра или Тау Кита, как здесь называют ближайшие звездные системы, дальше вряд ли могут забраться, хотя не представляю, как здесь могут достигать даже таких не очень-то отдаленных от этой планетной системы звезд.

Шерлок толкнул меня в бок.

– Чего задумался?.. Как тебе Билик? Впечатлен?..

– Да, – подтвердил я, потому что Шерлок смотрит с ожиданием, – впечатлен.

– Всегда смотрю, – сказал Шерлок с энтузиазмом, – как он работает в учебной рукопашке! Будто меня снова в детстве привели в цирк… Просто волшебство какое-то… Ого, сейчас против него выйдут двое…

Марианна сказала с презрением в голосе:

– Не люблю эти грубые мужские зрелища.

– Это основа человеческого бытия, – сообщил ей Шерлок. Он повернулся ко мне. – Она не понимает сути!.. Не было бы этих боев, не появилась бы цивилизация!.. Все только в борении, как сказал не то Карл Маркс, не то Пушкин. Вот и боремся, достигаем вершин…

– Каких?

– Всяких, – ответил он бодро. – Вершин в математике достигают в таком же борении, как и в схватке с десантными ножами. Борение – это наша суть. Я даже в выходные борюсь! До обеда с желанием поскорее пожрать, потом с жаждой полежать, затем просто с ленью и намерением поспать… Попробуешь себя в учебной схватке?

Я покачал головой.

– Нет необходимости.

Он воскликнул бодро:

– А это без необходимости, а чтобы кровь погонять. И чтоб доля нас не чуждалась, и веселее жилося.

– Правильно, – поддержала Марианна. – Молодец, Крабоид.

Шерлок сказал с огорчением:

– Эх, что вы такие серьезные, что даже скучные… Хотя есть идея… Подождите минутку.

Он быстро оставил нас, мы видели, как подбежал к Билику и быстро-быстро переговорил, косясь в нашу сторону. Билик выслушал, кивнул, что-то ответил, и вместе направились в нашу сторону. Билик мне показался на полголовы выше Шерлока и вдвое тяжелее.

Шерлок сказал, донельзя довольный и счастливый:

– Билик, вы его знаете, предлагает нашему Крабоиду поучаствовать в учебной схватке!

Марианна вмешалась:

– Билик, извините, но Крабоид после тяжелой травмы. Он даже не может вспомнить свое имя и кто он.

Билик повернулся к Шерлоку, тот развел руками.

– Вообще-то да, с этим у него не совсем… Но мы видели его в деле! На одних рефлексах просто не знаю, что за зверь!.. А как умеет подкрасться со спины, даже я не могу учуять!

Билик посмотрел на меня с сочувствием.

– Поправляйся, парень, – сказал он. – Ты среди своих, все плохое кончилось. Будет нужна помощь, только свистни.

Он кивнул и ушел, а Шерлок виновато развел руками.

– Марианка, не сверкай глазищами!.. Я хотел как лучше. Вдруг в схватке что-то вспомнил бы?

– Или забудет и то, – возразила она, – что уже вспомнил!

– А что он вспомнил? – спросил Шерлок. – Так что не надо про мои злые умыслы. Я всегда как лучше и красивше!.. И чтоб пряник был. Большой и с медом унутри.

– Тебе еще и бантик, – огрызнулась она. – Крабоид, не слушай его, пойдем отсюда. Он грубый и черствый, когда трезвый. А когда пьяный так вообще дикобраз в степени.

– Со степенью, – поправил Шерлок. – Да-да, вот такой умный, красивый, а еще и со степенью. Ладно, пойдем отсюда. Не дали нам с тобой размяться на этих толстых рохликах.

Ничего не понял, сказал я про себя, но это и понятно, ко всей немыслимой сложности их строения еще и сложнейшие взаимодействия, которые называют социальностью. Это пока нужно просто запоминать, а когда данных наберется больше, включая все то, что постоянно ловлю по электромагнитным волнам, попробую разобраться с новыми силами.

На улице множество идущих в обе стороны людей, я заметил, что у них такой же порядок движения, как и у муравьев, строго отмеченными тропами, ни шагу в сторону, хотя, правда, с одной стороны стены зданий, а с другой непрерывно и с большой скоростью двигаются автомобили.

Никто не выскакивает на проезжую часть, как тогда вышло у меня, для них это закончится прерыванием существования, двигаются вроде бы хаотично, но, как и у муравьев, чувствуется общий порядок.

Даже не сталкиваются, справа проходят в одну сторону, слева в другую, изредка обгоняют друг друга.

Автомобиль под рукой Марианны замедлил скорость, Шерлок начал отстегивать ремень, а когда автомобиль остановился, вышел первым и открыл для меня дверцу.

– Я уже запомнил, – сообщил я. – Через дверь уже не выйду.

Он хмыкнул, взгляд его стал прицельным и острым.

– Не знаю, как насчет через дверь, но вместе с нею, думаю, можешь.

Марианна вышла с другой стороны, веселая и жизнерадостная, сказала щебечущим голосом:

– Жизнь хороша, небо ясное, солнышко умытое!

Я взглянул с жалостью, никто из них не видит всей красоты Вселенной, даже звезд днем рассмотреть не могут. Возникли в этой слизи, приспособились в ней жить, потому слышат и видят только то, что позволяет им эта слизь, плотная у поверхности планеты, и разреженная в самых верхних слоях.

Причем видят и слышат практически все существа одинаково, от самых примитивных форм и до самых сложных, различия несущественны.

Чтобы понимать их, недостаточно принять внешнее подобие, нужно и внутри стать таким же, постараться решить этот парадокс, почему эти существа такие невероятно сложные, в то же время такие слабые?

Шерлок сказал с неодобрением:

– Не самая лучшая кафешка в городе…

Марианна уже подошла к стеклянной разукрашенной крупными цветными надписями двери, обернулась.

– Намекаешь на ту, где с утра толкутся полупьяные мужики и где тебе так уютно?.. А здесь даже баб нет, только леди!

Он громко хмыкнул.

– Леди? Видал я таких ледей.

Марианна вошла первой, Шерлок пропустил меня вперед, я чувствовал его дыхание за спиной и видел, как он поглядывает мне в затылок с настороженностью.

В просторном помещении десяток столиков, окруженных легкими стульями, всего четверо посетителей за одним из столов, остальные не заняты.

Как только мы сели, к нам поспешила девушка в ажурном переднике и с повязкой на голове, в руках старинный блокнотик и карандаш.

– Здравствуйте, что будете?

Марианна открыла было рот, но Шерлок опередил:

– А пивко у вас есть?

– Есть, – прощебетала девушка. – Вам какое?

– Лучше куявское, – ответил Шерлок, – но можно и артанское…

– Сколько? – спросила девушка.

Шерлок спросил обрадованно:

– В самом деле? Тогда у вас кафе не совсем пропащее!.. Литр мне, литр моему другу и литр девушке…

Марианна сказала с возмущением:

– Я не буду!..

Шерлок в изумлении вскинул брови.

– А тебе кто-то предлагает?.. Берем на тебя, это не значит, тебе. Мы с Крабоидом справимся.

Девушка улыбнулась, черкнула в блокнотике и отбыла, красиво балансируя на неудобной обуви с очень длинными и тонкими каблуками.

Шерлок откинулся на спинку стула, фигура вроде бы расслабленная, но взгляд внимательный, я видел, как оглядел и оценил тех четверых за дальним столом, а сидит так, чтобы видеть кто входит и выходит, так ведут себя доминирующие самцы на этой планете, к какому бы виду ни принадлежали.

Вообще, единство так называемой жизни сказывается во всем. И в симметрии всего живого, в одинаковом строении органов, поведении, так что правильнее рассматривать этот биологический мир, как единое целое, но, конечно, проще всматриваться именно в эти отдельные проявления так называемой жизни, именуемые человеками, иначе точно ничего не пойму в этой странной аномалии.