Глава 16
Спят крысы беспокойно – вздрагивают, попискивают, будто заново переживая день.
Там же
После обеда (завтрак Альк с Рыской проспали, а Жар пожалел их будить, тихонько поел и собрался сам) крыс поуспокоился и сварливо обратился к девушке, протирающей стол:
– Пойди хоть деньги забери, балда. Кормилец мне два сребра должен, я вечером забыл забрать.
– Хорошо. – Рыска тут же отложила тряпку, радуясь возможности хоть немного загладить свою вину. Забыл он, ага! Небось так плохо было, что о деньгах даже не думал. А вместо благодарности за исцеление полночи на нее «орал»! Ну да, назад в человека не получилось… зато выздоровел же!
– Я с тобой. – Крыс перепрыгнул с лавки Рыске на грудь. Девушка машинально придержала его рукой, чтоб не сорвался. – А то начнет еще отпираться или меньше даст, а ты, ягненочек эдакий, смутишься и уйдешь.
– И вовсе я не ягненочек! – с досадой возразила Рыска. Альк, как всегда, был прав. Если кормилец будет вести себя вежливо и даже сочувственно, делая вид, что ни сном ни духом ни о каких деньгах, то скандалить с ним она не сможет.
– Ладно – овца. Идем. – Крыс юркнул за пазуху. Девушка успела забыть, какой он царапучий и щекочущийся, и вздрагивала при каждом копошении.
– А что мне кормильцу сказать? Он же меня не видел никогда, вдруг не поверит, что я от тебя?
– Поверит, – нехотя проворчал Альк. – Я его предупредил.
– Так ты знал, что снова в крысу превратишься?! – возмутилась Рыска. – А чего тогда из меня виноватую сделал?
– Знал, что когда-нибудь это снова произойдет, – поправил крыс. – Но не так же скоро!
– Лучше болеть, да?
– Да, – отрезал Альк и замолчал до самой кормильни.
А там их поджидал сюрприз: у порога в позе вышибалы – расслабленно привалившись к косяку, но зорко посматривая по сторонам – стоял… наставник Алька.
Рыску он заметил сразу, выпрямился и шутливо поклонился:
– Добрый день, госпожа видунья.
– З-здравствуйте, – с запинкой отозвалась девушка. – А что вы тут делаете?
– Подменяю одного упрямого недоросля, – благодушно сообщил путник, словно добрый дедушка, которого внук попросил посторожить гусиное стадо, пока он сбегает искупнется.
– А кормилец согласился?
– Попробовал бы он отказаться, – усмехнулся мужчина. – Что, Альк вконец расхворался? Неудивительно, он уже вчера вечером еле на ногах держался.
– Так это из-за тебя мне руку рассадили?! – Крыс выбрался девушке на плечо, сгорбился и взъерошился.
– Ах вот оно даже как. – Путник с интересом уставился на него. Рыска в испуге попятилась, но мужчина притушил алчный огонек в глазах и отнимать «свечу» не бросился. – Нет, я в поселке только с прошлого утра. Но уже наслышан о твоих подвигах.
– Шпионишь?
– Присматриваю, – спокойно поправил путник. – Вон даже услугу оказал.
– Я тебя о ней не просил.
– Ну попроси о чем-нибудь другом. Или спроси.
Предложение застало Алька врасплох. Крыс недоверчиво наклонил морду, прищурился – так просто?!
– Ты знаешь, что мне нужно, – медленно сказал он.
Путник не стал отпираться или возмущенно отказываться, как Альков дед, однако вместо ответа задал встречный вопрос:
– А сам еще не догадался?
– В общих чертах.
– Ну а в частности – пойди да уговори его отпустить тебя. По доброй воле.
– Очень смешно, – разочарованно проворчал Альк.
– Зря, ведь я не шучу. Девочка-то действительно хотела тебя освободить, от чистого сердца. А что вышло абы что – так ведь твоя хозяйка не она. Проси у того, с кем вы связаны изначально. У Райлеза.
– Ты его видел?! – встопорщил усы крыс. – Он же полоумный! Могилы раскапывает, вцепился в меня, как вошь в лысину.
– Да, – согласился путник, – это действует в обе стороны. И на него, похоже, даже сильнее, чем на тебя. Его лишили права на «свечу», а по-хорошему надо было вообще вздернуть на воротах Пристани. Не знаю, что там у него с дядей было, но вряд ли честный поединок по «личным, не подлежащим огласке причинам», как утверждает Берек. Небось выгораживает племянничка ради сестры, ее и так от этих известий чуть удар не хватил.
– Что, он тоже жив?! – вырвалось у изумленной Рыски.
– Да, хотя до сих пор отлеживается. Рана довольно серьезная, не будь он путником…
– Какая, однако, неубиваемая семейка, – фыркнул крыс без малейшего сочувствия. И мрачно добавил: – Нет, этот меня не отпустит. Скорее сдохнет.
– Есть еще вариант, – не стал переубеждать его наставник. – Дольше и сложнее, зато надежнее. Можно переподчинить тебя другому путнику – как положено, по обряду – и затем уж освободить.
– Нет, – внезапно оборвал его Альк.
– Почему? Девочка умненькая, способная…
– Рыска, пошли отсюда.
– Дай ей самой решить! – возмутился путник.
– Вы о чем? – жалобно спросила девушка, ничегошеньки не поняв.
– Ты ведь хочешь избавить Алька от крысы? – мягко обратился наставник прямо к Рыске. – Это в твоей власти. Недостает только умения. Если ты подучишься…
– Не соглашайся!
Девушка замешкалась. Становиться настоящей путницей она по-прежнему не хотела, но…
– Может, вы его хотя бы в человека превратите? – с надеждой спросила Рыска, не обращая внимания на протестующее шипение Алька. – А я пока подумаю.
– Увы, я не знаю, как это у вас получается, – разочаровал ее путник. – Скорее всего, на удачу подвязано, но чью именно и при каких условиях… Понаблюдайте, поразмышляйте. Авось сообразите, в чем тут соль.
Кормилец, заметив, что вышибала подозрительно долго треплется с какой-то девчонкой, вышел на нее поглядеть. Крыс шмыгнул за воротник, со спины, чикнув хвостом по нежной коже меж лопатками. Рыскина улыбка, и без того робкая, превратилась в страдальческую гримаску.
– Здравствуйте, дяденька, – пискнула девушка. – Альк меня прислал свои денежки забрать…
«Какой он тебе дяденька! – возмутился такому ребячеству крыс. – Какие денежки! Таким голосом только милостыньку у добреньких господинчиков просят! Сказала бы: уважаемый, я от Алька за двумя сребрами! Уверенней надо быть, нахрапистей!»
Рыска совсем смутилась и потупилась, вцепившись в спасительный поясок.
– А сам он где? – кисло спросил кормилец. Путник у дверей – это для дорогой столичной кормильни хорошо, чтоб даже тсарь мог без опаски за столом посидеть, а здешний люд к такой роскоши непривычен. Издалека глядят, маются, а заходить боятся. В драку тем более не лезут, дураков нет. И коровы от нетопыря шарахаются, пришлось его на задний двор отвести – так он там вмиг все цветы с розового куста обожрал!
– Приболел…
– Передай, чтоб к завтрему выздоровел, не то снова ленту на ручку вывешу, – сурово пригрозил кормилец. Деньги, впрочем, отдал без возражений, с легким интересом заметив: – Чего жмешься-то, будто тебе мышь за шиворот упала?
– Если бы мышь… – вздохнула девушка. – Передам, дя… уважаемый. Мы… он постарается!
* * *
– И всего-то? – разочарованно сказал Жар, хрустя ломтиком лука. – Я думал, нужен какой-то жуткий обряд, в полночь, на перекрестке пяти дорог, с бочкой крови невинных младенцев… а оказывается, твой дед просто выкрысивался, тайну нагнетал!
– Всего-то… – буркнул крыс. – Проще бочку крови достать, чем с этим типом договориться. Я Райлеза хорошо знаю, семь лет вместе учились. Такой же сволочью с самого начала был, мне его даже в качестве крысы страшно было представить, не то что хозяина…
На сей раз разговор был чисто мужским, с Рыской Альк успел наобщаться за день. Теперь девушка сидела на ларе тихо-тихо, как мышка, чтобы не спугнуть волшебное перемирие, а крыс и «молец», не привередничая, ели жареную картошку с разных сторон одной сковороды. Выглядело это очень трогательно, хотя каждый наверняка считал, что сковорода поставлена для него, а второму он оказывает милость.
– Чему там семь лет учиться-то? – удивился Жар. – Рыска вон без всяких Пристаней дороги меняет.
– Видал я, как она их меняет. Гнутую вилку кувалдой чинит. – Крыс покосился на девушку, дабы убедиться, что она подобающе насупилась и покраснела. – Хватается за первую попавшуюся вероятность, лишь бы в ближайшую щепку беды избежать, а каким образом это произойдет и что там дальше, не смотрит. К тому же в Пристани преподают не только путничье ремесло. Нас обучали звездочтению, чистописанию, литературе, истории, военному искусству… даже игре на дудуке.
– А это-то зачем?!
– Затем, что сила без ума немногого стоит. Путник – это элитный воин, для которого дар – лишь один из способов достижения цели. – Альк отступил от сковороды и принялся умываться.
Жар задумчиво повернул вилку зубцами вверх, постучал черенком по столу:
– А ты уверен, что твой наставник не свистит?
– Саший его знает. – Крыс ожесточенно поскреб задней лапкой за ухом. – Если и не врет, то убей не могу понять, зачем он мне все это рассказал.
– По-моему, он правда чувствует себя виноватым, – робко подала голос Рыска. – Вот и хочет помочь.
– Хороша помощь, только соли на рану насыпал, – хмуро сказал Жар. – Взял бы сам Алька да расколдовал.
– Он не сможет этого сделать.
– Почему? Рыска якобы сможет, а он нет?
– Он сменил уже несколько десятков крыс. Для него расстаться со «свечой» – все равно что руку себе тупым ножом отпилить.
– Но сейчас-то он без крысы, – заметил вор.
– Ну да. Месяц-другой продержится. А потом в лучшем случае будет как с моим дедом, а в худшем – как с вашим Бывшим.
– И что, это всех путников ждет?! – опешила девушка. Ну уж нет, тогда она точно в Пристань не ходок!!!
– По-моему, все эти путники изначально рехнутые, – убежденно сказал Жар. – Чтоб, зная такое, в Пристань на учебу соваться.
– Умереть от старости в ските или глухой веске я в любом случае не собирался.
– А как же дар передать? – вспомнила Рыска.
– Чего? – не понял Альк.
– Ну Бывший же мне передал?
– Ерунда. Всего лишь пробудил твой собственный, который и так проснулся бы через пару лет. Уж больно старичку хотелось заполучить «крыску» – за то, что путник приводит в Пристань новых учеников, ему полагается награда.
– Но ведь он уже умирал, ему бы все равно никто ничего не дал!
– Поди объясни это безумцу.
Жар рассеянно наколол на вилку картошинку, хотя вроде как уже наелся. Покрутил ее перед глазами.
– А воля хозяина обязательно должна быть доброй?
– Это ты к чему?
– Ну можно пообещать отпилить ему не одну руку, а две. И ноги тоже.
– Жар!!! – возмутилась подруга.
– Так мы только пообещаем.
– Ты же духовное лицо, у тебя и мыслей таких быть не должно!
– Грешен, – застенчиво сказал Жар. – Но Хольга добра, а Саший поймет.
– Райлез тоже поймет, что мы его обманываем.
– А мы не будем обманывать. Мы честно пообещаем и будем молиться, дабы он внял гласу разума.
– И кто будет пилить, если не внемлет? – саркастически поинтересовался Альк.
– Как кто? Ты, конечно.
– Ага, – мрачно согласился крыс, представив себя с ножом в лапках. – Запросто.
– Ну или отгрызешь, – поправился Жар с учетом ситуации.
– Я еще не настолько рехнулся. – Впрочем, в целом идея Альку нравилась. Поговорить с хозяином в любом случае придется, и лучше бы с позиции силы, иначе он ничего и слушать не станет. Однако посылать на это дело Рыску с Жаром крыс зарекся, а в себе, увы, был уверен еще меньше. – Для начала надо разобраться, почему я превращаюсь туда-сюда и как этим управлять.
– Ну давай вспоминать, – согласился вор. – Первый раз ты стал человеком, когда за нами шош гонялся. Рыска, ты тогда что-нибудь делала?
– Убегала, – честно сказала подруга.
– А ты?
– Злился.
– На шоша? – удивился вор.
– На идиотов, которые носятся и вопят, вместо того чтобы взять себя в руки и что-то предпринять.
Жар хотел огрызнуться в том же духе, но передумал. Решать загадку было интереснее, вор вообще любил головоломки вроде: как украсть картину размером с обеденный стол, если в доме одиннадцать комнат, высота куста жасмина семь ладоней, из кухни видны ворота, хозяйка перед сном выпивает рюмку можжевеловой настойки, хозяин любит карточные игры, дочка гуляет с подмастерьем пекаря, а у ночного сторожа теща в Яблоньках.
– А обратно ты превратился почти сразу, – продолжал увлеченно рассуждать вор.
– И я жутко испугалась, – смущенно призналась девушка.
– Больше, чем шоша? – Крыс свернулся всклокоченным шариком, вылизывая живот. Не то чтобы Алька беспокоила чистота шкурки, но неподвижно сидеть больше щепки крыса не могла, и человек предпочитал уступить ее инстинкту прихорашивания, лишь бы не мешала думать.
– Нет, но… по-другому. – Девушка вспомнила, каким ужасом ее обдало, аж все внутри перевернулось: саврянин!!! А сейчас… Рыска как-то поймала себя на том, что уже даже не замечает, с белокосым купцом торгуется или со «своим», главное, чтобы цену хорошую давали. Права тетка Ксюта: все эти мужики одинаковые, что ниже пояса, что выше!
– Может, из-за этого? Ты же говорил, что путник имеет какую-то власть над «свечой». Рыска захотела, чтоб страшный саврянин снова стал крысой, он и стал.
– А с госпожой Лестеной тогда как? – скептически напомнил Альк, переходя к хвосту.
– Она тоже испугалась, – неуверенно предположил Жар, сам понимая, что натяжка ну очень большая.
– А в темнице кто меня пугался? Стражник?
– Не знаю, – уныло признался вор, – но, согласись, всякий раз превращение в крысу было очень кстати!
– Особенно вчера, – мрачно поддакнул Альк. – Работу пропустил, перед наставником крысой предстал, если б он хотел – отобрал бы у девки запросто… Стоп. – Крыс мигом развернулся, встал на дыбки. – Вот дрянь, а ведь точно! Оно было некстати мне, но всякий раз выводило из-под удара.
– Когда перепуганная Рыска могла отказаться тебе помогать, когда толстуха, увидев саврянина, могла поднять дикий визг и нас бы схватили, когда ты мог умереть в темнице, когда ты расхворался из-за раны, – перечислил Жар, воодушевляясь с каждым удачно укладывающимся в мозаику кусочком. – Похоже, сходится!
– З-з-зараза. – Крыс повернул мордочку к боку и снова принялся вылизываться, ожесточенно, будто его укусила блоха. – Получается, мне вообще нельзя ввязываться ни во что рисковое?! Тут же превращусь?
– По-моему, оно все-таки не каждый раз происходит, – осторожно сказал Рыска. – Были же и другие случаи, когда ты мог превратиться, – при драке с разбойниками, например.
– Как наставник и говорил – подвязано на удачу, но дикую, неуправляемую.
– А как же я вчера с ней управиться смогла? – ревниво возразила девушка.
– Есть у меня одна идейка… – Альк действительно нашел блоху и выместил на ней свою досаду. – Ты не улучшила мою дорогу, а окончательно испортила, заставив почти сдохнуть, и тут-то в дело вступила удача.
– Но… не могла я такого сделать! – перепугалась Рыска. – До сих пор же все получалось!
– Оно и получилось. Можно через калитку выйти, а можно забор снести, если сила есть, а ума недовесок. Ладно, с этим вроде разобрались. – Альк заставил себя успокоиться и выпрямиться. – А что у нас с обратными условиями? В человека?
– Когда мы спорили из-за лекаря, по дороге к скиту, когда встретились после виселицы, – перечислил вор. – М-да, эта задачка потрудней будет…
Но расстроенная девушка в разговоре больше не участвовала, а вдвоем Жар с Альком так ни до чего и не додумались.
– Как говорил Щучье Рыло, – потягиваясь, зевнул вор, – даже Сашию надо когда-то спать. Может, во сне осенит.
– И в каких же случаях он это говорил? – скептически уточнил крыс.
– В основном когда ломалась седьмая кряду отмычка, – признался Жар. – Но, по-моему, от этого совет хуже не стал.
* * *
Когда Рыскино дыхание стало ровным и глубоким, крыс спустился с печи и воровато, короткими перебежками пересек кухню. Вспрыгнул на ларь, приподнялся на задних лапках, заглядывая девушке в лицо и настороженно шевеля усами; окончательно убедился, что она спит, тихонько взобрался к ней на грудь и тоже свернулся клубочком.
Мерный стук Рыскиного сердца и медленно вздымающаяся и опускающаяся грудь успокаивали и убаюкивали. Не давали забыть о том, что Альк тоже человек. Там, на печи, его затмевала крыса – это было ее время, ее место, и доносящиеся с чердака шорохи иглами кололи уши и лапы. Больше всего Альк боялся, что уснет раньше ее. Это случилось всего один раз, еще во время лесной ночевки, когда Альк внезапно осознал, что сидит на пне в сотне шагов от костра – хотя убей не помнил, как и зачем там очутился.
С тех пор спать в одиночестве крыс не рисковал, хоть Рыска и отбрыкивалась, не понимая, чего эту тварь так тянет к ней за пазуху. Из вредности, не иначе. Возможно, если бы Альк поговорил с девушкой начистоту… Нет, пусть лучше злится.
* * *
Под утро Рыске приснился кошмар.
Та же поляна – но словно затопленная темным, вязким киселем, где даже мысль о движении отзывается болью в суставах. А вот разбойникам он почему-то не мешает, они скользят в нем хищными острозубыми рыбинами. На этот раз их много, огромная стая, против которой нет ни единого шанса даже у Алька.
И Алька тоже нет. Только лежит на траве коса, поблескивая ножом, как упавшим с неба месяцем. А рядом серым размытым пятном распростерто чье-то тело, и лишь кровь на бессильно протянутой к косовищу руке почему-то яркая-яркая…
Под ногой главаря «месяц» ломается с тонким жалобным звоном, как льдинка.
– А-а-альк!
Рыска не может даже попятиться, а разбойник кидается на нее, валит на землю, подминая длиннющим и тяжеленным, как два мешка с мукой, телом; под таким не то что шелохнуться – не вздохнуть толком.
Девушка вплотную видит его лицо – и захлебывается от ужаса. Глаза главаря подернуты мутной голубоватой пленкой, рот приоткрыт, и в нем сплошь копошатся мохнатые гусеницы бабочек-падальщиц…
…Поляна сменилась кухней, земля – постелью, и только страшная тяжесть никуда не исчезла.
– И-и-и! – отчаянно затрепыхалась Рыска, благо наяву это удавалось куда лучше. Хоть и ненамного успешнее.
– Ну чего ты орешь? – злобно поинтересовался Альк, приподымаясь на руках. Дышать сразу стало легче. Распущенные волосы саврянина белым пологом свисали по сторонам лица до самой подушки, не оставляя Рыске выбора, куда смотреть.
Девушка зажмурилась и выставила колени, пытаясь хоть так отгородиться от Алька.
– Ты чего делаешь?!
– Сплю… Спал. Завизжала в самое ухо, как резаная…
– Слезь с меня немедленно!!!
Но саврянин уже и сам отодвинулся – пряди крысиными хвостами мазнули Рыску по лицу, – спустил ноги с постели. Девушка украдкой перевела дух. Не то чтобы она вообразила, будто Альк собирался сделать с ней что-то нехорошее (по сравнению с тем кошмаром на что угодно согласишься!). Но лучше пусть все-таки уйдет! Недалеко, а то Рыску все еще потряхивало.
– Эй, что случилось?! – донесся из-за двери встревоженный окрик Жара. – Кто-то кричал?!
– Все в порядке, – дрожащим, исключительно неубедительным голосом отозвалась девушка. – Просто Альк…
– Кто бы сомневался, что Альк! Чего он опять выкинул? Пристает к тебе, что ли?! – Заскрипели кроватные доски: Жар не собирался спускать такого безобразия.
– А тебе завидно? – огрызнулся саврянин. – Иди присоединяйся, девка не против.
– Против! – тут же возмутилась Рыска. А если бы он еще за пазуху залез и там превратился?! Рубашка в клочья, телом к телу… Брр! – Пошел вон отсюда, крыса несчастная! И чтоб больше не смел на мне дрыхнуть!
Но пока Жар, спросонья спотыкаясь и натыкаясь на все подряд, добрался до места, Альк уже скрылся за печкой.
Вор посмотрел на смущенную, натянувшую покрывало по самые глаза подругу, потом на печь.
– Я вам чего, помешал? – сморщив нос, недоверчивым шепотом поинтересовался он у Рыски.
– Нет! – еще больше зарделась девушка. – Это… другое. Мы уже сами разобрались.
Во взгляде Жара только добавилось сомнения.
– Хочешь, давай местами поменяемся, – предложил он. – Я здесь лягу, а ты в комнате на кровати.
– Нет! – так же поспешно вырвалось у Рыски. Спать одной, за закрытой дверью?! Лучше уж с Альком вместо одеяла!
– Ну давай этого, – кивнул вор, – в комнату прогоним.
– Размечтался, – проворчало с печи. – Сам сейчас в сенях ляжешь. В свином корыте.
– А ты вообще заткнись, развратник!
– Неудачник, – презрительно отгавкнулся саврянин.
– Жар, иди спать! – взмолилась девушка, ловя за штанину всерьез нацелившегося на печь друга. Только ночной драки им для полного счастья не хватало! Хозяйка же за стенкой, если еще и она проснется, то все на улице окажутся. – Честное слово, все в порядке, никто меня не обижал!
– А почему ты меня, а не его останавливаешь? – возмутился друг.
– Потому что его бесполезно, а ты умный и добрый! Ну пожалуйста!
Польщенный вор еще немного поворчал, но отступил. Дверь, впрочем, подпер поленом, чтобы не закрывалась.
Рыска долго ворочалась, пытаясь стряхнуть воспоминание о навалившемся на нее теле (оно даже кошмарный сон вытеснило!) и проклиная вреднющего крыса, пока неожиданно не поняла, что ей больше хочется не злиться, а хихикать. Альк, видать, тоже такой подлянки не ожидал, ну и лицо у него было!
– Мне в этом доме вообще дадут поспать?! – мрачно и зло спросил из подпотолочной темноты саврянин. – То визжала, то хрюкает… Что ей там такое снится – будто в свинью превратилась?
– Ей, по крайней мере, только снится! – немедленно отозвался с противоположной стороны Жар. – А кое-кто по жизни кабан!
– От борова слышу.
– Скажи спасибо, что сейчас ночь и люди кругом спят, а то я бы тебе за такие слова!
– Спасибо, что ты такой трус и только языком махать и умеешь.
– Ах так?! Ну пошли за сарай выйдем!
– Ну пошли, – согласился Альк, но пол ни в комнате, ни у печи так и не заскрипел. Вылезать из-под покрывал не хотелось, оба спорщика втайне надеялись, что противник наконец заткнется и можно будет спать дальше. Но не оставлять же за ним, подлецом, последнее слово!
– Что, струсил?
– А смысл? Все равно ж тебя не дождусь.
Рыска поспешно накрыла голову подушкой, чтобы отсмеяться в свое удовольствие – к досаде мужчин, наконец сообразивших, что девушка не спит и это над ними.
