Глава 8

Сомерсет, 1612 год

Вивиан проснулась и несколько мгновений неподвижно лежала, наслаждаясь лучами солнца, которые, словно последний подарок ушедшего лета, заливали комнату. Затем осторожно, чтобы не потревожить спящего мужа, выбралась из постели и, закутавшись в наброшенную поверх ночной рубашки шаль, вышла в коридор, чтобы заглянуть в соседнюю комнату и проверить детей. Оба мальчика ещё крепко спали, поэтому, желая ещё немного отсрочить наступление шумного дня, она вернулась в спальню и встала у окна, наблюдая за кухаркой, которая как раз отправлялась на соседнюю ферму, чтобы купить молока к завтраку.

Обычное утро, всё те же люди вокруг, такой же день, как и всегда. Легко представить себе, будто ей всё приснилось. Представить, что она никогда не склонялась над телом умершего мужа, не блуждала по лондонским улицам в поисках человека, который скрылся с созданным ею артефактом, а сам этот магический предмет и вовсе никогда не появлялся на свет.

Но как выбросить из памяти то, что всего лишь несколько дней назад она присутствовала на похоронах друга мужа – молодого мага по имени Эндрю? Джон тяжело переживал его безвременную гибель и, как ни старалась Вивиан подобрать слова утешения, он продолжал мучиться при мысли о том, что не успел спасти друга. Её муж никогда не узнает, что он сделал это ценой собственной жизни, и только её вмешательство помогло ему вернуться в мир живых.

Какой удачей было отыскать шерифа Андервуда в ту ночь! Должно быть, само провидение помогло ей вспомнить, у кого из магических семей он мог бы остановиться в Лондоне. Вот только Вивиан никак не могла ожидать, что этот человек не пожелает попросту одолжить ей изготовленный её же руками предмет, и новый договор с ним окажется немногим предпочтительнее сделки с демоном.

Но ради спасения супруга и ради того, чтобы её дети не остались сиротами, Вивиан Тревельян была готова и на большее. Если шерифу нужны такие залоги с её стороны, то так тому и быть. Значит, это её судьба и её наказание за то, что она создала магический предмет столь же сильный, сколь и разрушительный. Неизвестно, как распорядится им владелец; одним лишь высшим силам ведомо, что станет с этим предметом в будущем. Она больше никогда не прикоснётся к нему.

Теперь её долг – продолжать оберегать мужа и детей, но, может быть, то, что она создаст впоследствии, поможет искупить её вину перед нарушенными ею законами и теми последствиями, которые могут случиться. Возможно, остановить их в её силах, и это место как нельзя лучше подходило для того, чтобы попытаться. Но Вивиан вовсе не была в этом уверена.

За дверью послышались шаги – проснулся кто-то из детей. Звонкому детскому голоску тут же вторили увещевающие интонации няни, которая уговаривала малыша не шуметь и не будить родителей.

Вивиан снова выскользнула из комнаты. Стоило ей оказаться в коридоре, как Джозеф бросился к ней и крепко обхватил руками её колени.

– Должно быть, мальчику приснился дурной сон, – покачивая головой, проговорила няня – молодая девушка, понятия не имеющая о том, в какой семье ей выпало служить.

– Утро настало, и сон ушёл вслед за ночью, – мягко проговорила Вивиан, подхватывая сына на руки. – Насовсем ушёл и не вернётся. Ты ведь не рассказывала им на ночь страшных сказок, Полли?

– Рассказала сказку о ведьме, – испуганно пробормотала девушка. – Но я больше не буду, леди Тревельян, клянусь вам, чем захотите! Если это моя сказка напугала его…

– Нет, – изо всех сил стараясь не рассмеяться, отозвалась Вивиан, поглаживая мальчика по тёмным кудрям. – Сказками о ведьмах моих детей не напугать, – заметила она, добавив про себя, что, пожалуй, сказки про инквизиторов и охотников на ведьм будут пострашнее. – Не бери в голову, лучше собери детей к завтраку и попроси горничную зайти ко мне.

– Слушаюсь, – быстро ответила Полли. Передав ей Джозефа, Вивиан со вздохом развернулась и вошла в соседнюю со спальней комнату, отведённую под гардеробную.

Несмотря на мирное солнечное утро, мысли её оставались мрачными, словно грозовая туча. Должно быть, шериф Андервуд в это самое время ничуть не терзался тягостными раздумьями, которые не желали её оставлять. Такие люди не ведают мук совести.

Когда-то лорд Джонас Андервуд, пользуясь своим почти неприкосновенным положением, защитил семью её родителей от Инквизиции. Никто не мог бы заподозрить шерифа в занятиях колдовством, а уж обвинить его в этом и вовсе никому бы даже в голову не пришло, иначе этой головы подобный смельчак тотчас бы лишился. Впрочем, надо сказать, что способности к магии у него были не самые выдающиеся, но их с лихвой окупали другие качества – твёрдый характер, решимость во что бы то ни стало добиваться своих целей и незаурядная предприимчивость, позволяющая шерифу Андервуду использовать плоды силы других магов и ведьм себе на пользу. В магическом сообществе у него было немало должников, которым шериф оказывал различного рода услуги, не забывая предупредить, что ни одна из них не является бесплатной. Так случилось и с её родителями, у которых он потребовал награду за помощь.

Цена, которую он запросил, заключалась в том, чтобы Вивиан, ещё в детстве проявившая способности к магии созидания, однажды создала для него магический предмет. Какой – он сам скажет, когда придёт время. Но отдать его шерифу она должна была исключительно по собственной воле, ведь только это означало, что артефакт полностью признаёт своего нового хозяина, пока его изготовитель ещё жив.

Об этом знали все. Нередки были случаи, когда мага, сделавшего магический предмет и не желающего его отдавать, убивали, чтобы созданный им артефакт наилучшим образом служил новоявленному владельцу.

Давая согласие выполнить условие шерифа Андервуда, Вивиан, тогда ещё носившая фамилию Шелтон, не испытывала страха. Она не боялась и тогда, когда передавала песочные часы в его руки. Но сейчас, когда Джона удалось вырвать из объятий смерти, и в её жизни, казалось, должны были наступить мир и покой, ей было страшно.

Сомерсет, наши дни

– Здесь сейчас одни лишь развалины, а когда-то, должно быть, было очень красиво, – проговорил Тео, показывая мне аббатство Гластонбери.

– И сейчас красиво, – отозвалась я, заворожено рассматривая залитое солнечным светом место, в котором мы находились. Тео, похоже, решив заменить мне путеводитель для туристов, повёл меня осматривать окрестности. Леди Гвендолин пойти с нами отказалась, но дала с собой бутербродов и вкусного местного сидра.

– Как бы то ни было, а Гластонберийский холм считается местом силы, поэтому, если ты до сих пор чувствуешь, что не восполнила как следует энергию после экзамена, это пойдёт тебе на пользу, – заметил он. – А ещё некоторые уверены, что именно здесь находится вход в Авалон. Читала ведь легенды о короле Артуре?

– Разумеется! – оживлённо воскликнула я и ещё более заинтересованно начала озираться по сторонам. – Так всё это правда? Он жил на самом деле? А Мерлин и Моргана? Они были такими же, как мы?

– Как много вопросов! – рассмеялся Тео. – Вижу, тебя этот вопрос не на шутку взволновал. Нельзя так много читать, Ники.

Я нахмурилась.

– Всё может быть, – произнёс он. – Говорят, что могилу короля Артура и его супруги нашли именно здесь. В городе наверняка должен быть музей. Но сейчас меня не увлекают эти разговоры. Я хочу подняться на вершину холма и перекусить.

– Мы же только недавно пили чай, – проворчала я, но с удовольствием присоединилась к пикнику.

На свежем воздухе всё казалось куда вкуснее. Было так хорошо сидеть на холме и, любуясь невыразимо живописной природой вокруг, запивать бутерброды сидром. Меня не утомил даже подъём по извилистой тропе. Что же касается восполнения энергии, о которой говорил Тео, то, прислушавшись к себе, я поняла, что, в самом деле, ощущаю прилив сил. Можно было попробовать сотворить, к примеру, иллюзию и наконец-то почувствовать, что со вчерашнего дня у меня появилось право на использование магии, но я решила повременить с экспериментами.

Время от времени я бросала взгляды на Тео, который сидел рядом, небрежно опираясь о землю ладонью, а второй рукой сжимая бутылку с недопитым сидром. Мне хотелось поговорить с ним о событиях прошедшей ночи, которые продолжали тревожить меня, ведь я так и не получила ответа на вопрос, сном или явью они были. Но я не могла подобрать слов для того, чтобы завести об этом разговор. «Скажи-ка, а не целовались ли мы, случайно, этой ночью на лестнице?» Если это, в самом деле, сон, в чём я всеми силами старалась себя убедить, то мой фиктивный жених получил бы отличную возможность ещё долго надо мной подшучивать.

– В чём дело, Ники? – поинтересовался Тео. – Ты снова стала слишком задумчивой. Никак не можешь привыкнуть к мысли, что тебе уже двадцать один?

– Пожалуй, – согласилась я. – А тебе сразу удалось с этим свыкнуться? Или первое время тоже казалось, что магия всё ещё под запретом?

Я напомнила себе о том, что Тео лишь немногим старше меня. Интересно, а как у Дария прошёл этот период? И какая же у него всё-таки специализация?

– Мне было проще, – отозвался Тео. – Отец за этим проследил. Впрочем, я тогда боролся за свою независимость, так что мы из-за этого не раз поссорились.

Отводя взгляд в сторону, я вспомнила, что Тео однажды уже поцеловал меня. Это случилось на Рождество в доме его отца, когда мы случайно оказались под омелой. Но тогда мы всего лишь подчинились требованиям окружающих, и другого выхода у нас не было. Поцелуи на лестнице посреди ночи – совсем другое дело. К этому никаких оправданий не подберёшь.

– Так как, Ники, рискнёшь чем-нибудь меня удивить? – подначивая меня, спросил Тео.

Удивишь его, как же. Я поднялась на ноги и попыталась сосредоточиться, чтобы сотворить какую-нибудь простенькую иллюзию. На несколько секунд закрыла глаза, а, когда открыла…

Мы всё ещё находились на вершине холма, и поначалу показалось, что ничего не изменилось. Но скоро я убедилась, что это не так. Стало ощутимо холоднее, и трава под ногами была уже не по-весеннему изумрудно-зелёной, а тёмной, пожухлой.

– Какая-то невесёлая получилась иллюзия, – заметил Тео.

– Это не иллюзия, – растерянно пробормотала я в ответ.