Эпилог

Несколько дней спустя

Прошло некоторое время, прежде чем мы снова отправились в дорогу. Несмотря на лечение, порезы на ногах заживали медленно, и не было сомнений, что после них останутся шрамы. Дарий же в тот день ударился о камни, да и заклинание, хоть он и вернул его нападавшему, не обошлось без последствий в виде сильных головных болей. Маг-целитель беззлобно ворчал, дескать, мы устроили в квартире лазарет, а в МН работать некому, потому что в отсутствие начальства даже солидные маги совершенно распоясались. Зато Абрикос был несказанно рад тому, что вернулся домой и получил хозяина в своё неограниченное распоряжение. Он даже спать в кресло теперь не уходил, предпочитая оставаться на ночь в спальне.

Несколько раз к нам приходил Верховный Инквизитор. Несмотря на то, что я постепенно привыкла к мысли о том, кто мой отец, мне всё ещё было трудно осознать, что теперь он представлял собой не какого-то абстрактного и далёкого от меня инквизитора, а реального человека – ещё довольно молодого, серьёзного и сдержанного, с короткими тёмными волосами и внимательными глазами, казалось, заглядывающими прямо в душу. Должно быть, ему было ещё сложнее, поэтому общение наше оставалось весьма неловким. Даже с Княжевичем они разговаривали куда более оживлённо. Но я была весьма ему благодарна за своевременное появление вместе с отрядом инквизиторов возле того здания, где проходила наша схватка с Велимирой и магом, который помогал ей.

Увидев того человека в первую минуту, я решила, что у меня начались галлюцинации, потому что такого просто не могло быть. Как маг, угрожавший леди Вивиан в семнадцатом веке, мог оказаться в нашем времени? Или это был его двойник? Переглянувшись с Тео, я поняла, что и он узнал того, кого мы оба видели в Гластонбери, когда попали в Безвременье. Но чего я не ожидала ещё больше, так это реакции на этого мага Мартина, который набросился на него с требованием снять с него проклятие.

Всё прояснилось позже, и получить ответы на вопросы помог Верховный Инквизитор, которого, как выяснилось, звали Виктором. Человек, который напал на нас, когда-то носил имя Джонас Андервуд и являлся тем самым магом, по заказу которого и были созданы часы Теир. Позже часы у него украли, но, будучи в те времена шерифом, он сумел их разыскать. К тому же, Вивиан позаботилась о том, чтобы без специального заклинания, известного только им двоим, артефакт не работал. Таким образом, воспользоваться им мог только тот, кто знал, как это сделать.

С помощью часов Андервуд продлевал себе жизнь, воздействуя на своё личное время. Так он успешно ускользал от смерти и сумел дожить до наших дней, практически не изменившись. За прошедшие века он, хоть и не обладая значительной силой, успел выучить несколько магических практик, попутно обзаведясь коллекцией артефактов и амулетов, которые использовал в тот день, когда я оказалась в заброшенном здании. Именно с их помощью мы и были перенесены из лагеря в разные места. Получилась своего рода телепортация, разве что сработавшая без нашего участия.

Обладая склонностью к накоплению опасных магических предметов и запрещённых знаний, Андервуд не смог избежать пристального внимания к нему инквизиторов даже после того, как был заключён договор, позволяющий им наладить относительное перемирие с представителями магического мира. Поэтому ему приходилось выкручиваться, меняя имена и страны, ловко уходя от преследования и начиная новую жизнь, инсценируя перед этим собственную смерть. Под одним из таких выдуманных имён он и познакомился с Карлом Розенбергом, Велимирой и Мартином, которые стали его учениками в магии, разумеется, не бесплатно. Позже он обставил всё так, будто попал в автокатастрофу, и планировал начать жизнь заново в другом месте. Но сначала ему нужно было вернуть себе часы Теир.

Артефакт конфисковали у Андервуда больше двадцати лет назад при обыске в небольшом городе на границе. Именно туда направили молодого инквизитора, который и нашёл часы. На тот момент ещё не появился Магический Надзор, а в распоряжении Инквизиции не имелось соответствующей аппаратуры для того, чтобы разобраться, с какой целью может быть использован магический предмет. Поэтому, нарушив правила, обнаруживший часы инквизитор попросил ведьму, в которую он был влюблён, попытаться разобраться в найденном им предмете. Как можно догадаться, этой парой оказались мои родители.

К тому времени Мелина ещё не порвала отношения со своей семьёй и нередко навещала проживавших в разных странах родственников. Среди них была Елена Владиславовна, русская бабушка Тео. Именно она выразила догадку о том, что создать часы могла Вивиан.

Елена Тревельян получила в подарок от мужа изготовленный магией Вивиан ключ, который и передала Мелине, посоветовав ей спрятать часы с помощью этого предмета. Возможно, бабушка Тео знала больше, чем говорила, но сейчас, когда её уже не было в живых, узнать это не представлялось возможным. Виктор пошёл навстречу возлюбленной и не стал возражать, когда для хранения артефакта она решила использовать подвал в давно заброшенном здании, расположенном там, где раньше находился храм Числобога. Она посчитала, что в этом месте артефакт, связанный со временем, будет в безопасности, а инквизитор с ней согласился. Что значит ещё одно нарушенное предписание, когда он и так пренебрёг всеми законами, решив связать свою жизнь с ведьмой?

Когда Мелины не стало, ключ, которым она заперла подвал, остался в шкатулке в её бывшем доме и лежал там до тех пор, пока я его не нашла. Но, будучи сильной ведьмой, она заключила артефакт под замок с тем условием, что открыть его смогут только она сама либо её потомки. Об этом также было известно Виктору, который на тот момент и не догадывался о том, что их ожидает дальше.

А дальше было расставание, увлечение Мелины запрещённой магией разума, её арест и гибель, пока он сам находился в плену у желающего отомстить Розенберга и очень долго ничего не помнил. Лишь недавно, когда воспоминания вернулись, Верховный Инквизитор продолжил поиски Андервуда. Тогда он ещё не знал о том, что разыскиваемый им маг живёт на земле уже несколько веков и тоже ищет часы, которые даровали ему вечную жизнь лишь при регулярном проведении ритуала с ними.

Как именно Андервуд вышел на меня? Проговорился ли о чём-то под пытками Виктор, когда находился у Розенберга? Рассказала ли Мелина что-нибудь своим сообщникам по освоению псионики? Вызнала ли что-то Велимира, которая, заметя следы, переметнулась на сторону нового покровителя? Подробностей этого мы уже не узнаем, потому что, достигнув наивысшей точки, концентрация магии в том месте, где мы сражались, ударила по тому, на ком было больше всего магических амулетов, да и отброшенное Княжевичем назад заклинание достало его в тот же момент, завершив жизнь этого человека.

Не стало и Велимиры. Теперь мы не сомневались, что нападения демоницы и наше перемещение в Нижний мир было её рук делом. Но контракты с этими существами обходятся дорого. Рано или поздно они требуют плату, и уйти от этого невозможно.

Мартин же предпочитал отмалчиваться. Проклятие с него было снято в то мгновение, когда вышедшая из-под контроля магия настигла Андервуда. Это было всё, о чём он сообщил Дарию перед тем, как исчезнуть из города, поскольку попадать на допрос к инквизиторам Шталь не желал и, должно быть, решил, что лучше объявиться позже, когда вся эта история немного подзабудется. Что же касается Инны, то после возвращения в город мы узнали о смерти Карла Розенберга в темнице, а ещё через несколько дней его дочь уехала. Говорят, в Лондон. Перед этим она встречалась с Региной, о чём мне сообщил Тео, но о причинах и подробностях этой встречи ему известно не было. Дмитрия я тоже больше не видела.

На то место, где происходило столкновение с Андервудом и Велимирой, мы отправились втроём. Я, Дарий и Тео. Мне казалось, что в их отношениях стало меньше напряжённости, и я была этому рада. Не хотелось бы, чтобы сомнения и ревность портили нам жизнь. Я даже не стала рассказывать Княжевичу о том, что знаю о его свидании с Велимирой.

На этот раз мы добрались до нужного места гораздо быстрее. Может быть, у Мартина была неправильная карта? Или ему по какой-то причине захотелось вести нас окружным путём?

При виде заваленного кирпичами внутреннего двора мне стало не по себе. Сразу вспомнилось всё происходившее здесь, а на земле померещились следы крови, хотя дождь за прошедшее с того дня время успел всё смыть. Мы спустились ко входу в подвал, и я вложила ключ Вивиан в замочную скважину. Замок мягко щёлкнул, и мы вошли в небольшое, пропахшее сыростью, помещение. Дарий включил фонарик, при свете которого я отыскала шкатулку, похожую на ту, где когда-то обнаружила ключ. Казалось, это было только вчера. Пальцы вдруг задрожали, и я не сразу сумела её открыть.

Песочные часы оказались небольшими, очень изящными и хрупкими, хотя, как я знала, уничтожить их механическим путём было невозможно. Держа Теир в руках, я не думала о том, что это сильный магический артефакт, как и не вспоминала про Андервуда. Мне хотелось представить себе других людей, чьи руки в разные годы прикасались к этому предмету: Вивиан Тревельян, бабушку Тео, мою маму… Представить, что они рядом. Ведь их жизнь продолжается в нас, а это и есть настоящее бессмертие.

Я попросила сопровождающих оставить меня здесь одну, после чего вытащила из сумки компас, заранее приготовленные свечи и металлическую чашу, в которую опустила оба магических предмета. Свечи я расставила по кругу, после чего зажгла их одну за другой, а под конец бросила спичку в чашу. Обычного огня было бы недостаточно для совершения задуманного, но когда я вытянула руки над чашей, он превратился в магический. Пока с догоравших свечей стекал душистый воск, часы и компас медленно плавились и сливались в одно, соединяя в себе две разные магии созидания, которые превращались в силы разрушения.

О том, как провести этот ритуал, я узнала от старшего Воронича. Двоюродный дедушка неожиданно решил сменить гнев на милость и даже похвалил меня, когда узнал обо всём. Возможно, это была очередная его хитрость, но пока он даже, кажется, смирился с тем, что я не выхожу замуж за Тео, а Регина – за Дмитрия. Кстати, о том, где она была, пока мы собрались вокруг этого здания, я так и не узнала.

Впрочем, где бы моя родственница ни находилась в тот момент, она нашла возможность позвонить деду, и его люди приехали за ней, забрав домой.

Когда всё было закончено, и огонь догорел, мы покинули это место. А на следующий день я поехала в аэропорт провожать Тео. Попрощались мы торопливо и скомкано.

– Я буду тебя ждать, – произнёс он, серьёзно глядя на меня своими яркими синими глазами.

Пока я бормотала слова о том, что приеду на свадьбу Шейлы, и просила передавать всем приветы, Тео крепко обнял меня, но почти сразу же отпустил.

– Я буду тебя ждать, – повторил он и, развернувшись, растворился в толпе.

Я смотрела ему вслед, смахивая неизбежные при расставании слёзы. Он уезжал обратно, но не уходил из моей жизни, и мне тоже не хотелось его отпускать, хотя я и не могла любить его так, как он заслуживал.

А в город тем временем пришла осень. Дунула на деревья, заставляя зарумяниться и соскользнуть с веток листья, развесила невесомые паутинки, добавила холода в прозрачный воздух, пахнущий дымом, физалисом и спелыми яблоками. Осень, ветра которой обещали принести новые истории и тайны.