Глава 32

Я находилась в полуразрушенном здании, построенном наверняка задолго до моего рождения. Обрушившиеся местами потолки, лестницы без перил, разноцветные граффити и прочие надписи на стенах, заваленный битыми кирпичами пол, ведущие в пустоту арки, лишённые стёкол окна, дикие кустарники, проросшие сквозь отсутствующий в некоторых помещениях пол, хлопающие на сквозняке двери.

Только одна из них была заперта, и я точно знала, что эта неожиданно прочная для давно покинутого людьми места дверь ведёт в подвал, а за ней в густой чернильной темноте ожидает что-то страшное, уже давно ищущее выход на свободу. Но мой путь лежал именно туда. Я бродила по пустым комнатам, перешагивая через попадающийся под ноги мусор, рассматривала изрисованные стены, поднималась по чудом сохранившейся лестнице на самый верхний этаж, но с определённой уверенностью знала, что вскоре мне предстоит спуститься вниз, чтобы открыть дверь в подвал.

Заглянув в одну из комнат, оказавшихся на моём пути, я попятилась назад. Она могла ничем не отличаться от других, если бы не пол, покрытый лужами чего-то красного, отпечатками рук и непонятными надписями, сделанными той же самой ярко-алой субстанцией, которая больше всего напоминала не слишком давно пролитую кровь. В самой крупной луже отражалось окно, в котором ещё оставались целыми стёкла, а за ним…

Я вскинула голову, с ужасом ожидая увидеть за окном тёмный силуэт человека, заглядывающего в комнату, но там ничего подобного не было – только грязное стекло и серое небо за ним. Пришлось снова бросить взгляд на лужу, содрогаясь при виде отчётливо различимого в ней отражения существа по ту сторону оконного стекла. По телу пробежала дрожь, руки похолодели, а в голове, казалось, одновременно зажужжал пчелиный рой и загремел товарный поезд.

Отвернувшись, я приготовилась бежать из комнаты, но обнаружила, что дверь за моей спиной успела захлопнуться. Несмотря на то, что в ней не было даже намёка на замочную скважину, она оказалась заперта, и никакими усилиями мне не удавалось заставить её сдвинуться с места.

Устав стучать по двери руками, я попыталась сделать что-нибудь с помощью магии, но ничего не вышло. В ослабевших пальцах не чувствовалось ни капли энергии, мною овладело полное бессилие, от которого слабели колени. На отбитых о дверь руках я заметила ссадины, которые начали наливаться кровью, такой же яркой, как та, что была на полу за моей спиной.

Тогда я закричала. Сначала громко, затем с каждой секундой слабеющим голосом, под конец превратившимся в едва слышный хрип. В эти минуты я знала, что никто не придёт на помощь, но всё же продолжала звать и ждать кого-то, необходимого мне как воздух. Того, с кем не страшно в любых испытаниях. Того, с кем рядом я сама становилась сильнее, увереннее, лучше.

– Тише-тише, – зашептал над моим ухом знакомый голос. – Не кричи. Всё хорошо.

Я распахнула глаза, вынырнув из сна, как из глубокого тёмного омута. Тот не желал меня отпускать, пытался затянуть обратно в скользкую топь, источающую запах крови, сырости и холода, вернуть в страшную запертую комнату, оставить там навечно. Но тёплые руки, нежно гладившие меня по голове и голос, который я слышала совсем рядом, отгоняли прочь остатки сна, удерживали в реальности, где в темноту уже проникали первые солнечные лучи, подушка пахла лавандой, а сидящий возле меня человек – нагретой на солнце травой и чем-то ещё, свежим и знакомым.

– Только не уходи, – пробормотала я, зажмуриваясь, но тут же снова открывая глаза, чтобы окончательно вырваться из цепких когтей жуткого сна.

– И не подумаю, – ответил собеседник. Крепкие ладони скользнули по моей спине, приподнимая и помогая сесть поудобней, пальцы ласково коснулись щеки, отводя назад волосы, легли на плечо. – Что тебе приснилось?

– Можно мне в другой раз это рассказать? – произнесла я, не желая возвращаться к деталям сновидения. – Ничего хорошего не снилось. А как ты здесь оказался?

– У меня же есть отмычки, забыла? – с лукавой улыбкой отозвался Дарий. – Мне не спалось, и я решил отвезти тебя на работу. Так сказать, приглядеть за тобой, чтобы не вздумала прогулять в первый же день. Ты кричала так, что слышно было даже за дверью, – чуть помедлив, добавил он. – Мне показалось, что-то случилось.

– Всего лишь сон, – с усилием проговорила я. Мне и самой хотелось бы поверить в то, что это самый обычный ночной кошмар, и никаких последствий приснившееся мне не предвещает. Но всё было так явственно и реалистично, что я невольно уставилась на свои ладони и запястья, будто могла увидеть на них следы от ударов в дверь, о которую я в кровь разбила руки.

Княжевич бросил на меня недоверчивый взгляд, но больше ничего не сказал. Поднялся с края кровати, на которой сидел, и направился в коридор. Через некоторое время из кухни донеслись звуки включённого радио, громыханье посуды, шум текущей из крана воды. Я посмотрела на стоящие невдалеке часы и подскочила, осознав, что будильник не прозвенел. А ведь я заблаговременно завела его на такое время, чтобы без лишней суеты подняться и собраться на работу.

Когда я вошла в кухню, Дарий уже успел поставить чайник и разогреть вчерашнюю кашу, превратив её в подобие запеканки. Кухню наполнял вкусный аромат, на столе стояла моя любимая кружка, а ведущий радиопередачи желал доброго утра. Но, что было лучше всего, человек, которого я ожидала и звала во сне, находился так близко, что, протянув руку, я могла бы коснуться его плеча.

Дарий Княжевич

Девушка была так близко, что он мог чувствовать её тёплое дыхание на своей коже, слышать горячий шёпот, ощущать под ладонями тонкую ткань одежды. Но этого было мало. Не открывая глаз, Дарий прижал её к себе так крепко, что, наверное, сделал почти больно, зарылся пальцами в волосы, нашёл губами её мягкие губы. Всё было именно так, как ему хотелось, но почему-то на грани сна и яви возникло смутное ощущение, знакомое ему по ночным рабочим вылазкам и совершенно не вязавшееся с самой ситуацией. Перепутать это чувство с привкусом приближающейся опасности Княжевич не смог бы ни с чем другим.

– Открой глаза, – прошептала она, и Дарий ощутил дразнящее прикосновение языком к его шее. – Посмотри на меня. Или мне опять придётся уйти, – добавила девушка, выскальзывая из его рук.

– Нет, – пробормотал он, попытавшись снова притянуть её к себе. – Вероника, я же сказал, что тебе от меня больше не убежать. Останься…

Княжевич открыл глаза и тут же отшатнулся от той, которую держал в своих объятиях. Рядом оказалась не Вероника. Это была Велимира, которая, нависая над ним, упиралась ладонями в подушку под его головой и смотрела на него со смесью снисходительности и любопытства. Дарий узнал даже запах её духов.

– Хочешь сказать, тебе не понравилось? – произнесла она, одним слитным движением откидываясь назад и неспешно отбрасывая за спину светлые волосы. Медленно, со змеиной грацией она поднялась с кровати, сбрасывая с себя полупрозрачный халат, под которым оказалось отделанное кружевом нижнее бельё. – Давно не виделись, Дарий.

– Ты мне снишься, – ответил он.

– Ты так уверен? – с усмешкой отозвалась Велимира, садясь на край широкого подоконника и закидывая ногу на ногу. – Даже если так, ничто не мешает нам побеседовать. Что ты можешь мне сказать?

– Что по тебе темница плачет.

– Как грубо, – хмыкнула она. – Ты ведь и сам сидел в инквизиторской темнице. Разве это подходящее место для меня? Я привыкла к роскоши и собиралась стать первой леди в магическом сообществе. Всё это мне должен был обеспечить Карл Розенберг, и если бы не ты…

Её глаза потемнели, и не успел Дарий даже привстать, как девушка бросилась на него, разъярённо вцепляясь острыми ногтями в лицо. Она вжималась в него всем телом, но в ней не осталось ни тени прежней нежности, обманувшей его несколько минут назад. Сейчас перед ним оказалось взбешённое чудовище, лишь по какому-то недоразумению принявшее облик красивой молодой женщины.

Несколько глубоких царапин прорезали его кожу. Ухватив её запястья, Княжевич приподнялся. Он уже развернулся на широкой круглой кровати, подмяв тело девушки под себя, когда она начала таять в его руках, исчезая и превращаясь в дымку утреннего тумана – такого же, как тот, что виднелся за не зашторенным окном.

Когда Дарий открыл глаза, он всё ещё чувствовал пульсирующую боль от кровоточащих царапин на лице и плечах, но стоило ему подняться и подойти к зеркалу, как он убедился, что никаких следов не осталось. Спальня выглядела совершенно обыкновенно, окно оставалось закрытым, а дверь, укреплённую, помимо замков, ещё и магической защитой, никто не смог бы отпереть. Но в воздухе всё ещё мерещился сладкий запах духов, а воспоминания были слишком яркими для обычного сна.

Заснуть Княжевич больше не пытался и, покормив пребывающего не в духе Абрикоса, решил ехать к Веронике. Сегодня был её первый рабочий день, и как бы Дарий ни доверял оставленному ей амулету, у него не было уверенности в том, что девушка в безопасности. Виновник пожара так и не был найден, а до тех пор не хотелось надолго оставлять её в одиночестве и даже в компании родственников.

По дороге Княжевич невольно думал о Велимире. Вишневская исчезла ещё до ареста Розенберга. Эта стерва оказалась проворнее остальных его пособников, не оставив даже малейшего магического следа, как и других улик, по которым можно было бы на неё выйти. Казалось, она просто растворилась в воздухе.

Оказавшись возле двери, за которой спала Вероника, Дарий услышал её крик и вошёл в квартиру, воспользовавшись собственными методами. Кричала она во сне. Княжевич разбудил её и почти сразу отправился готовить завтрак для них обоих.

– Что тебе снилось? – спросил он ещё раз, когда девушка вошла в кухню, зевая и смущённо стягивая на груди воротник пижамы.

– Заброшенное здание, – ответила она. – Там был запертый подвал, где притаилось что-то страшное. А ещё комната, и в ней…

Вероника побледнела и посмотрела на него с таким умоляющим видом, что Дарий тут же решил не допрашивать её больше. Захотелось обнять её, снова погладить по растрёпанным после сна волосам, сказать, что всё будет хорошо, не отпускать, защитить от всех видимых и скрытых опасностей.

Дарий сделал шаг по направлению к ней, когда где-то в глубине квартиры раздался звонок её мобильного телефона, и девушка, развернувшись, отправилась на его поиски.