Глава 2

Дарий Княжевич

Считается, что работать в Магическом Надзоре – это высшая привилегия и почётнейшая обязанность, которая только может быть у мага. А если стать там начальником, то это и вовсе несказанное везение. Когда-то Дарий думал так же, но со временем начал понимать, как сильно ошибался.

Во-первых, работа в МН означает полностью ненормированный рабочий день и постоянные командировки по всей стране, а иногда и по миру. Но магов редко отправляют в какие-то интересные места или крупные города (там и свои специалисты МН есть). Обычно им приходится ехать в какие-то полузаброшенные уголки, чтобы ловить там нарушителей магических законов или искать что-нибудь.

Во-вторых, это постоянный риск, который оправдан далеко не всегда. Впрочем, рисковать Дарию нравилось, так что этот пункт можно было рассматривать в качестве плюса его работы. Но это мнение разделяли далеко не все сотрудники.

В-третьих, сколько бы ни было других дел, бумажную работу тоже никто не отменял. Поэтому все специалисты МН регулярно должны были писать отчёты о своей деятельности за определённые периоды, а также о каждом деле отдельно. Хранились все эти сочинения не только в компьютерных базах данных, но также в пыльных архивах, занимавших почти весь подвал здания.

Но, как бы то ни было, Дарий любил свою работу и не представлял без неё собственной жизни.

Магический Надзор появился как следствие усиливающегося недовольства магического сообщества властью Инквизиции. «До каких пор мы должны соглашаться отдавать наших детей в инквизиторские приюты?!» – вопрошали семьи, из которых инквизиторы забирали детей, не сумевших сдержать проявления собственной набирающей силу магии. К тому времени изъятие детей с неуправляемыми способностями из магических и обычных семей продолжалось уже не первый год, и группа магов-энтузиастов нашла возможность для того, чтобы взять под контроль этот вопрос. Но Дария Княжевича среди них не было. Он тогда ещё ребёнком находился в одном из созданных инквизиторами приютов.

Княжевичу до сих пор снились сны о приюте. Он провёл там три года. О том, что его родителей нет в живых, Дарию рассказали незадолго до того, как приют был закрыт. Но, когда наступил его десятый день рождения, и за остальными детьми приехали родители, он продолжал ждать. Ждал, стоя у нагретой солнцем стены старого здания и наблюдая за тем, что происходило вокруг, а позже, когда понял, что за ним никто не придёт, бросился бежать, пока не оказался на чердаке, где обычно прятался от воспитателей.

Человек, который нашёл его там, стал первым начальником МН в этом городе. Он пошёл на сотрудничество с Инквизицией, заключив несколько важных договоров, включая совместно принятый закон о запрете использования магии до достижения двадцати одного года. Также они обсуждали вопрос о том, как нужно работать с родителями тех детей, в которых проявлялись магические способности их предков, учитывая, что у предыдущего поколения их не было, и нередко это становилось сюрпризом. Некоторые люди из обычных семей радовались, когда у них рождались маги и ведьмы, но далеко не все. К тому же, способности тех, у кого к магическому миру принадлежали оба родителя, обычно всё же были выше, хотя случались и исключения.

Все эти вопросы требовали решения и контроля. Как и участившиеся случаи применения запретной магии. Как и вызовы демонов, которые происходили не слишком часто, но каждый раз повергали в панику немалую часть населения. Работы у тех магов, которые выбрали службу в Магическом Надзоре, оказалось немало, да и проблем, впрочем, тоже. Но для Дария не было цели более важной, чем возможность в будущем стать специалистом МН и самостоятельно разыскать убийц своих родителей.

На место его наставника и приёмного отца, погибшего при аресте одного из чёрных магов, на место начальника пришёл Аркадий Фогль, которого небезосновательно считали самодуром и охотником за славой. В настоящее время Фогль уже полтора года был мёртв. Убили его по приказу Карла Розенберга, с которым, как выяснилось, сотрудничал его бывший начальник, нарушивший законы и предавший тех, кто на него работал, и тех, кто на него надеялся. Это послужило причиной упадка доверия к МН. Княжевичу предстояло занять место начальника и взяться за восстановление того, что было разрушено, к чему он и приступил при поддержке Верховного Инквизитора.

После того, как Верховный Инквизитор, вытащив его из тюрьмы, изложил ему суть своего поручения, у Дария начали зарождаться подозрения, которые подтвердились, когда он, оказавшись на свободе, начал поиски. История, в которой он должен был разобраться, оказалась напрямую связана с судьбой Вероники Солнцевой – девушки, вошедшей в его жизнь за некоторое время до этих событий. Ведь именно её мать Мелина, племянница Александра Воронича, одного из весьма влиятельных магов города и страны, в своё время разорвала организованную им помолвку с магом, чтобы быть с инквизитором. Единственный за многовековую историю случай, которого никто не мог даже представить!

Убежав из дома и разорвав все связи с родственниками, молодая ведьма поселилась за городом. Её любимый человек уехал в город, чтобы решить вопрос с его увольнением из Инквизиции, и не вернулся. Возможно, она решила, что он забыл о ней и предпочёл службу их совместной жизни, поэтому от отчаяния занялась запрещённой магией, когда перестала его ждать. Теперь у неё была возможность привлечь внимание Инквизиции, нарушив закон. Она и не подозревала, что тот, кого она посчитала оставившим её, в это время находился в плену.

Карл Розенберг сначала пытал его, а затем попросту стёр ему память с помощью запрещённых чар, заставив забыть и возлюбленную, и то, что с ним происходило. Так он отомстил своей бывшей невесте, опозорившей его перед магическим сообществом и помешавшей породниться с семьёй Вороничей, а заодно получил возможность вволю поиздеваться над тем, кто находился в извечном противостоянии с магами и ведьмами.

Мелина не пережила того, что инквизиторы лишили её способностей к магии. А отец её дочери продолжал жить дальше, и не помнил её, пока к нему не начали приходить тревожащие сны, в которых оживали фрагменты стёртых из его памяти событий. С помощью Дария он хотел отыскать способ вспомнить их, и тот, по себе зная, как тяжело обходятся подобные сны и неведение, согласился помочь ему на условиях этого человека, ставшего в настоящее время Верховным Инквизитором.

Всё это могло бы остаться просто одной из непостижимых грустных историй, если бы не тот факт, что она получила продолжение. Вероника, которая выросла, не зная своих настоящих родителей, была дочерью ведьмы и Верховного Инквизитора. Дарий поначалу лишь догадывался об этом, затем, сопоставив все факты, узнал точно, но всё же далеко не сразу решился рассказать Верховному, что у него есть взрослая дочь. Ведь ему и без того пришлось испытать немало потрясений после того, как блокирующие воспоминания чары разрушились. Переживать заново пытки, которым его подвергали, да ещё узнать о смерти любимой женщины, должно быть, было по-настоящему невыносимо.

Лишь через некоторое время Княжевич вызвал на разговор Верховного Инквизитора (он до сих пор не знал его имени, поскольку обычно инквизиторы никому не называли своих имён). Тщательно выбирая слова и всё ещё сомневаясь, правильно ли он поступает, Дарий рассказал ему о Веронике, умолчав, впрочем, о некоторых щекотливых деталях их взаимоотношений. Не то, чтобы он подозревал, что на него тотчас же набросятся с криком «Ты спал с моей дочерью?!», но рисковать всё же не стоило. К тому же, официально совершеннолетними ведьмы начинали считаться лишь после того, как им исполнялся двадцать один год. Также Дарий сообщил о том, с чем ему самому было нелегко примириться, а именно – что Вероника помолвлена с британским магом, с которым уехала в Лондон.

Несмотря на то, что Княжевич знал этого человека уже не первый день, он до сих пор не мог привыкнуть к способности Верховного Инквизитора скрывать свои чувства за сдержанным поведением и твёрдым спокойным взглядом. Лишь изредка его истинные эмоции прорывались наружу. Вероника этой особенности, пожалуй, не унаследовала – у неё обычно всё было написано на лице.

Верховный Инквизитор согласился с ним, когда Дарий сказал, что нежелательно рассказывать кому-либо ещё правду об обстоятельствах рождения Вероники. Достаточно было того, что об этом знал Александр Владимирович Воронич, заявивший на неё право опекунства. Впрочем, и ему не было известно, кем именно стал инквизитор, когда-то влюбившийся в его непокорную племянницу. Не следовало давать такой козырь старому лису.

Ставить в известность Инквизицию тоже не стоило, поскольку это означало бы всплеск интереса к тому факту, что у инквизиторов и ведьм могут быть общие дети. К тому же, репутация Верховного Инквизитора уже укрепилась за те годы, что он занимал эту должность. Наличие у него дочери-ведьмы могло бы стать причиной немалого скандала.

Что же касалось самой Вероники, то, разумеется, дочь имела право познакомиться с отцом. Но, обсудив этот вопрос, они решили дать ей время до тех пор, пока она не закончит учёбу. Зная старшего Воронича, можно было не сомневаться, что он постарается укрепить свою власть над девушкой, где бы та ни находилась, но, достигнув двадцати одного года, она получит возможность использовать магию и принимать решения самостоятельно.