Глава 30

С того дня моя жизнь стала больше похожа на сказку. Я наслаждалась каждой минутой обрушившегося на меня счастья, стараясь не упустить ни мгновения. Мы с Джеймсом теперь всё время проводили вместе, и это и в самом деле было похоже на медовый месяц. Мой… муж (когда-нибудь я привыкну к этой мысли) окружил меня заботой и вниманием, которых, наверное, не знала ни одна женщина с начала времён; я же не видела никого, кроме него. Розмари оставалось только снисходительно улыбаться при виде нас, но, по крайней мере, она больше не возвращалась к образу чопорной добродетели. Довольно часто на пороге дома появлялся Майкл, и приходил он не столько к Джеймсу, сколько к Розмари. И хотя ярко выраженных романтических чувств ни он, ни она не демонстрировали, я хорошо помнила их отношения в двадцать первом веке и знала, что у них всё впереди.

Разумеется, возвращение новоиспечённой графини Блэквуд не могло остаться незамеченным, и дом начали осаждать многочисленные знакомые семьи́ в поисках свежих сплетен. Всем ужасно хотелось посмотреть на меня – возмутительницу спокойствия и сумасбродную нарушительницу всех принятых в обществе норм, которая скомпрометировала и свою семью, и своего мужа. Большого внимания удостаивался и Джеймс, как «пострадавшая сторона». Как я и предсказывала, не обошёл нас своим вниманием и кузен мисс Барнс, который явился очень быстро и с громким праведным возмущением в голосе потребовал проводить его ко мне. Но семейного выяснения отношений удалось избежать, потому что на полпути его перехватил Джеймс. Уж не знаю, что именно он ему сказал, но сэр Перси покинул дом и больше никак меня не беспокоил.

Уже спустя три дня нескончаемых визитов вежливости, совершаемых с выражением подчёркнутой незаинтересованности на лицах, мы с Джеймсом единогласно решили, что с нас хватит. Он предложил отправиться в загородное имение Блэквудов в Пэмброкшире – то самое, куда он обещал отправить меня сразу после свадьбы. На этот раз удалённость поместья от столицы воспринималась как благо, так что я немедленно согласилась. Розмари только махнула рукой, когда брат объявил ей о нашем готовящемся отъезде, и не стала возражать. Я же начала готовиться к путешествию, с восторгом предвкушая время, когда мы с Джеймсом будем только вдвоём.

Конечно, не обходилось и без ложки дёгтя в этой бочке мёда. Теперь, когда тёмный маг погиб и ритуалы приостановились на сто тридцать лет, в какой-то момент у меня возникла мысль – а что будет дальше? Я помнила, что рассказывали Розмари и Майкл о моей участи в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году. Поскольку всё, что они рассказывали до того, сбылось с абсолютной точностью, можно было предположить, что и моя судьба уже предрешена. Не могу сказать, к сожалению или к счастью, но конкретных сведений о собственной смерти у меня не было. Маги только рассказывали, что Элиза погибла вскоре после того, как остановили тёмного мага, но ни причин её гибели, ни точной даты у меня не было. Мысли о том, что в любой момент со мной может случиться что-то непоправимое, пугали меня до полусмерти. Страх сворачивался в животе тугими кольцами, от которых не было избавления. Всеми силами я старалась гнать их как можно дальше, убеждая себя, что нет смысла запереться в своей комнате и ни в коем случае из неё не выходить. Всё равно заранее не угадаешь.

Так что я предпочла сосредоточиться на поездке и получать удовольствие от того времени, которое у меня осталось. Но за каких-то пару дней до планируемого отъезда в Суррее произошло очередное собрание магов, с которого Джеймс вернулся поздно вечером в весьма скверном расположении духа и сразу направился ко мне. Я поняла, что нам предстоит какой-то серьёзный разговор, и отложила книгу, с которой лежала в кровати.

– Мне придётся ненадолго уехать, – сообщил он, присаживаясь рядом со мной. – Это связано с делами ковена. Ненадолго, буквально на три дня. Сразу после этого мы отправимся.

Мысленно я тяжело вздохнула и кивнула.

– Понимаю. Что-то серьёзное?

– Нет, не очень, но сделать это необходимо. Я не хочу оставлять тебя одну после случившегося, ведь в ковене остался кто-то, кто действовал заодно с колдуном. Совет разделяет мои опасения, и на время моего отсутствия ты будешь под защитой Рыцарей.

Я представила себе, как за мною всюду следует группа людей с каменными лицами и в серых костюмах, и моё лицо вытянулось. Но спорить не стала, поскольку вполне разделяла опасения Джеймса.

– Есть ещё кое-что, – сказал он, дождавшись моего согласного кивка. Потом поднялся на ноги, подошёл к комоду и достал из ящика что-то, похожее на часы на цепочке. Я присмотрелась, узнала «Знак равных» и ахнула.

– Так он всё ещё у тебя?!

– Да, и Совет сегодня посетовал, что ковен его так и не получил. Полагаю, что никто из нас – ни Алан, ни Розмари, ни Майкл – не рассказал ковену о нём.

Неожиданно! Я-то думала, что Джеймс передал артефакт Совету в тот же вечер, когда я отдала его!

Он подошёл ко мне, взял мою руку, вложил «Знак равных» в раскрытую ладонь и мягко сжал мои пальцы.

– Возьми его. Поскольку мы знаем, что в ковене, возможно, есть предатель, об артефакте лучше вообще никому не сообщать. Его хранила твоя семья… точнее, семья Барнсов. Спрячь его, куда посчитаешь нужным.

Повертев «Знак равных» в руках, я отложила его в сторону и посмотрела на Джеймса.

– Когда ты уезжаешь?

– Завтра утром. Но обещаю, – он наклонился ко мне вплотную, так что я могла теперь почувствовать тепло его тела, и прикрыла глаза в ожидании поцелуя – я вернусь сразу же, как смогу. Ты не успеешь соскучиться.

– Ещё как успею, – прошептала я в ответ. – Так что не задерживайтесь, граф Блэквуд, если не хотите столкнуться с моим недовольством!

– Ни за что на свете, леди Блэквуд, – в следующую секунду он накрыл мои губы поцелуем, и я позабыла обо всём на свете.

* * *

Он уехал ранним утром. Спросонок я почувствовала, как Джеймс поцеловал меня на прощание в висок, услышала тихое «Я люблю тебя», но до конца так и не проснулась. А потом, когда я уже встала, и горничные помогли мне одеться, обнаружила, что на ближайшие три дня осталась одна.

Вскоре я поняла, что Джеймс имел в виду, когда говорил, что я остаюсь «под защитой Рыцарей». После полудня дворецкий сообщил мне о приходе мисс Алисии Филипс. Я встретила девушку в гостиной на первом этаже, и та порывисто вскочила, едва я вошла. Но потом сразу же сделала серьёзное лицо, строго нахмурила брови и очень официальным тоном произнесла:

– Добрый день, леди Блэквуд. По решению ковена меня приставили к вам. Я буду охранять вас.

Поскольку она была выше, ей приходилось наклонять голову, чтобы смотреть на меня. Я с интересом осмотрела её унылое серое платье и такие же серые сумочку и зонтик, а затем перевела взгляд на лицо собеседницы. Алисия выглядела совсем молоденькой, возможно, даже младше меня. Рыжеватые волосы аккуратно причёсаны, на широких скулах я заметила россыпь веснушек. Мне бросилось в глаза, что Алисия явно пыталась сохранять деловой вид, хотя её обуревали гораздо более сильные чувства. При этом она не выглядела враждебно, и я предположила самый очевидный вариант:

– Это ваше первое задание от Рыцарей?

Она взволнованно кивнула.

– Да! До этого были только обязанности секретаря. Понимаю, я только учусь… Но я справлюсь!

Я прогнала вновь пришедшее сравнение с Алисией из двадцать первого века – нынешняя порывистая девушка настолько отличалась от себя будущей, что мне оставалось только задаваться вопросом, что же с ней произойдёт. Неужели эти изменения – результат только времени и пришедшего с ним опыта? Или что-то ещё?..

– Мистер Дерри не верит, что я справлюсь. Говорит, что женщине среди Рыцарей не место… Но я докажу! Не беспокойтесь, леди Блэквуд. Пока лорд Блэквуд отсутствует, вы будете в безопасности.

Я с трудом сдержала ироничную улыбку. Юная Алисия выглядела очень искренней, и мне не хотелось её обижать. Хотя было очевидно, что сам ковен к вопросу о моей безопасности отнёсся весьма спокойно и приставил ко мне ту, которая раньше кроме письменных принадлежностей ничего и не видела. Вряд ли в случае настоящей опасности она сможет как-то помочь… Решение магов меня не удивило и не расстроило: и так понятно, что моя персона там мало кому симпатична. Значит, мне остаётся только быть осторожнее и надеяться, что в эти несколько дней ничего не случится.

И всё же кое-что откладывать не следовало.

– Мисс Филипс, я очень вам признательна. В таком случае вы не съездите со мной сегодня на Друри-Лейн?..

«Знак равных» снова лежал в моём кармане, как и раньше, и всё утро я думала, куда его можно было бы спрятать. В особняк Барнсов возвращаться не хотелось. Вскоре мне пришла в голову неплохая идея, но ехать в это место снова, после всего, что со мной там произошло… На меня мгновенно накатила тошнота, и затряслись руки. Нет, я должна это сделать. Это будет последний раз, когда я туда поеду, и больше к этому месту можно будет не приближаться на пушечный выстрел!

Решение было принято, и отступать я не стала. Алисия выразила немедленную готовность отправляться, и я не стала откладывать. Набросив плащ, я велела заложить нам коляску, чтобы отправиться в театр.

В дороге мы говорили мало, хотя в этой тишине не было враждебности. Алисия, кажется, относилась ко мне вполне дружелюбно. Когда мы добрались до театрального подъезда, я попросила девушку-Рыцаря подождать меня в экипаже и пообещала скоро вернуться. Алисия не стала возражать и осталась в карете, а я поспешила по ступеням к дверям.

Атмосфера удручённости накатывала буквально с порога, и я вспомнила, что труппа осталась мало того, что без ведущей актрисы, так теперь ещё и без ведущего актёра. Кстати, я совершенно не представляла, что общественности известно о смерти Гровера, но, признаться, мне это было совсем неинтересно. Ни с кем из прочих актёров и персонала мне встречаться не хотелось, и к Хогарту я на этот раз заходить не стала, а отправилась знакомым путём, прямиком в подвал. Холода тёмной магии в нём уже не чувствовалось, хотя тёмные стены давили и упорно возвращали меня к воспоминаниям того дня, когда меня почти изрезали на лоскутки. Не желая находиться здесь хоть на минуту дольше необходимого, я решительно подняла повыше прихваченный с собой фонарь и устремилась дальше по уже знакомому лабиринту коридоров, попутно заглядывая во все попадавшиеся на пути двери.

За одной из них оказалась маленькая каморка, похожая на ту, в которой Гровер запер нас с Анабелл. Осмотрев её, я нашла в каменной стене близко к полу небольшую выемку, куда легко поместился артефакт. Потом вышла обратно в коридор и немного побродила по прочим подвальным помещениям в поисках какого-нибудь камня. Таковой нашёлся почти у самой лестницы, ведущей к наземным этажам. С ним я вернулась обратно к импровизированному тайнику и кое-как заткнула им дыру. Не бог весть какой сейф получился, но вряд ли в этих подвалах кто-то так активно копается, что с лёгкостью найдёт эту небольшую нишу, которую и не разглядишь, если только не поднести поближе светильник. С чувством выполненного долга я отправилась наверх. Надеюсь, Алисия там не слишком заскучала…

Уже в холле я вспомнила, что в моей гримёрной по-прежнему должны были оставаться кое-какие мои личные вещи. Поколебавшись пару мгновений, я решила всё же их забрать. Вряд ли я буду в ближайшее время выступать – без главных актёров спектаклей в принципе сейчас не будет, да и не уверена, как Джеймс отнесётся к продолжению моей театральной карьеры. Умудрившись избежать по пути любых встреч, я поднялась в знакомую комнату и принялась проверять ящики туалетного столика.

Холод чёрной магии я ощутила внезапно, но так отчётливо, что сомнений и ошибки здесь быть не могло. Затем я услышала, как захлопнулась дверь, подняла голову и посмотрела в зеркало. Ещё секунду в нём отражалось только моё перепуганное лицо, а затем я увидела, как позади меня прямо из воздуха возникла стройная фигура с короной платиновых волос. Я вскрикнула – скорее от неожиданности, чем от страха – и круто развернулась. В следующий миг что-то обожгло мне живот, его скрутило острой болью, так что я согнулась пополам, а ноги вдруг отказались меня держать. По-прежнему ничего не понимая, я сползла на пол, пребольно ударившись головой о туалетный столик. Фигура приблизилась ко мне, и я узнала Валери Андерс, имевшую такой довольный вид, словно ей только что вручили корону и власть над миром.

– Доброе утро, Элиза! – весело сказала она. – Я же обещала, что мы с тобой снова увидимся?

При ближайшем рассмотрении становилось видно, что неземная красота Валери несколько поблёкла с нашей последней встречи. Некогда блестящие волосы сейчас выглядели давно не мытыми, свалялись и напоминали паклю. Её лицо осунулось и подурнело, а платье выглядело мятым и изношенным.

Живот снова скрутило болью, так что я вскрикнула и перевела взгляд вниз. Удивительно – по ощущениям это было так, словно меня пырнули ножом, но моё платье оставалось чистым и целым, и кровь не текла. Опять какой-то удар магией?..

– Как ты здесь очутилась? – запоздало спохватилась я. Язык словно распух и с трудом ворочался во рту. – Неужели тебя освободили?

Голос звучал хрипло и тихо, и я поняла, что на помощь звать бесполезно. Алисия не услышала бы меня не то что из кареты, но даже из соседней гримёрной. Ждать, что она отправится на мои поиски, бесполезно – я не так долго отсутствую, и белобрысая ведьма успеет меня прикончить пять раз.

– Я сбежала, – тем временем охотно поделилась та. – Ну, как сбежала… Чарльз меня вытащил.

Я некоторое время молча смотрела на неё, соображая.

– Поэтому тогда перед Советом и Рыцарями ты взяла его вину на себя?

– Разумеется. Надо же, а ты и впрямь умна… – она наклонилась ко мне, не отрывая от меня льдисто-голубых глаз, а потом резко выкинула вперёд кулак и ударила меня в живот. Мне показалось, что мои глаза сейчас просто вылезут из орбит – так это было больно, – а она, как ни в чём не бывало, продолжила:

– Не было никакого смысла указывать на Чарльза, потому что его бы арестовали вместе со мной. А так он остался на свободе и вытащил меня сразу, как только у него появилась такая возможность.

Я тяжело дышала, но боль от удара уже притупилась, и ко мне вернулась способность соображать.

– Как тебе удалось обмануть Закери? Почему он не понял, что ты врёшь?

– Потому что это была не совсем ложь, – с милой улыбкой поделилась она. – Я сказала, что уничтожила Общество Искателей сама, без руководства Чарльза. Так и было – проклятие создала я сама, сама привела его в действие, без чьей-либо помощи. Никакой лжи.

– Потрясающе, – буркнула я.

Улыбка Валери стала какой-то змеиной, жуткой, пока она задумчиво рассматривала меня, скорчившуюся на полу.

– Я рада, что я на свободе, но ведь теперь мне предстоит бежать и скрываться, – доверительным тоном сказала она, и всё моё тело вновь пронзила боль, так что я выгнулась дугой и закричала. – Я в одночасье лишилась всего – и положения, и друзей. А всё из-за чего?

– Из-за собственной жестокости и жажды власти? – с трудом предположила я.

Да, я понимала, что не стоит дразнить того, кто и так в бешенстве. Но мне было очевидно, что живой Валери меня не отпустит, а потому я не видела смысла щадить её нежные чувства.

У Валери дёрнулся уголок глаза.

– Из-за тебя, ты, наглая, самоуверенная выскочка, которая всё время лезет не в своё дело! Как же мне было жаль, когда ты не сгорела со всем Обществом Искателей! – красивое лицо исказилось от ярости. – И жаль, что колдун не добил тебя! Но ты жива до сих пор не потому, что ты такая умная, или талантливая, или сильная, а просто потому, что тебя каждый раз спасали! Но в третий раз тебе так не повезёт!

Несмотря на то, что её злость била через край, а глаза метали молнии, я чувствовала, что это ещё не всё. Дело было не только в том, что её арестовали по моему обвинению. И мне было кристально ясно, почему именно меня она выбрала как основной объект своей ненависти.

– Если ты убьёшь меня, он всё равно не будет твоим, – мстительно сообщила я. Слова давались с трудом, приходилось делать паузы после каждого. В глазах начали мельтешить чёрные точки, голова кружилась. Да что это со мной?..

Валери изогнула пухлые губы в презрительной усмешке.

– Увидим. В тебе нет ничего, что смогло бы надолго его удержать. Ты даже не маг, и прожить смогла бы только несколько десятилетий! Я же красивее и талантливее, и…

– И очень сильно себя переоцениваешь, – договорила за неё я, постаравшись произнести это как можно невозмутимее.

Несколько секунд её лицо кривилось в странных гримасах, словно колдунья пыталась взять себя в руки, но тщетно. Метнув в меня последний взгляд, исполненный глубокой, чистой злобы, она снова подняла руку.

Каким-то шестым чувством я безошибочно поняла, что это всё. Больше она не будет ни изливать душу, как любой злодей в кино, ни даже пытать. Она просто убьёт меня, получив от этого огромное удовольствие. И чудесного спасения на этот раз тоже не будет. Алисия провалит своё первое задание. Джеймс не придёт. Финита ля комедия.

Для меня на самом деле всё закончится. И именно тогда, когда я наконец-то поняла, каково это – быть счастливой рядом с любимым человеком. Жаль.

Все эти мысли пронеслись стремительным вихрем, а потом боль пронзила меня снова. Но на этот раз она не затихла, а продолжала нарастать. Я уже не слышала собственного крика. Точки, кружившиеся у меня перед глазами, слились в сплошную черноту. Звон в ушах нарастал, я одновременно лишилась и зрения, и слуха. Даже боль уже ощущалась не так сильно, и именно тогда впервые пришёл страх. Но и он продолжался недолго – темнота захватила меня целиком, и я даже с каким-то облегчением провалилась в неё…

И не осталось ничего.

* * *

Я снова шла вперёд по тёмной дороге. Вокруг царила ночь, и я опять не сразу поняла, откуда я здесь взялась и что происходит. На этот раз дорога была немного другой, появилось что-то, похожее на пейзаж, – по крайней мере, в один момент я поймала себя на том, что иду по мосту. Интересно, откуда он здесь взялся?..

Боль ушла. Воспоминания о Валери отчётливо отпечатались в памяти, но казались далёкими, словно это произошло целый месяц назад, и выглядели чем-то несущественным. Вокруг царило лишь спокойствие, которое не имело ничего общего с тем, что я испытывала. Сердце разрывалось от щемящей тоски. Я не хотела умирать. Не хотела этого ещё больше, чем в прошлый раз. Джеймс будет страдать. Ну почему, почему мы так мало были вместе? Почему тогда утром я не проснулась до конца и не сказала, как сильно я его люблю?

К знакомому перекрёстку я вышла неожиданно. Там вновь пересекались три дороги, и я на несколько секунд остановилась, ожидая, когда в конце одной из них зажжётся свет. Мягкое, тёплое сияние возникло очень быстро, и я уже была готова направиться к нему, как вдруг за моей спиной раздался далёкий шум и грохот. Услышать их здесь, в загробном мире, было так неожиданно, что я вздрогнула и резко обернулась, чтобы увидеть, как на моих глазах мост, по которому я пришла, обрушился и рухнул в пропасть. Дорога теперь оканчивалась обрывом, так что пойти по ней было невозможно.

Ну… Должно быть, это логично? Элизабет Блэквуд умерла окончательно и возврат в тело невозможен, правильно я понимаю?

Но… Тут я снова повернула голову и уставилась на третью дорогу – тёмную, конец которой тонул во мраке. Во время моего движения прядь волос перелетела через плечо, и я с отстранённым удивлением отметила, что вместо уже привычных белокурых волос вижу прямые тёмно-рыжие. Неужели ко мне вернулся мой настоящий облик? Облик Джейн Эшфорд?

Почему третий путь всё ещё передо мной? Ведь я погибла в автокатастрофе! Именно так и произошёл мой переход в прошлое! Почему эта дорога до сих пор существует, если вторая – та, что вела к Элизе – обрушилась? Как это возможно? Или это уже новый путь – в другое время, в другое тело? Но тогда я должна встретить ещё одного Путешественника во времени, как раньше я встретила настоящую мисс Барнс! Однако здесь – я снова огляделась по сторонам – я была одна, и никто новый появляться не спешил.

Не знаю. Но если осталась ещё хоть какая-то возможность избежать смерти, я должна ею воспользоваться. Я не хочу туда, к этому зовущему свету! Я хочу остаться в живых! И посмотрим, куда это приведёт меня теперь.

Я пошла по тёмной дороге. Свет и разрушенный мост остались позади, а я всё шла, шла…

Как и в прошлый раз, я пропустила момент, в который всё изменилось. Я просто поняла, что лежу в кровати, что воздух пахнет больницей – современный запах, который я в викторианском Лондоне уже успела подзабыть – что вокруг раздаётся механический писк приборов. Тело меня не слушалось и вообще словно утратило чувствительность. При попытке открыть глаза я решила, что ослепла – белый свет после газовых светильников и свечей показался мне невероятно ярким. В глазах всё расплывалось, и с опозданием я поняла, почему – ко мне вернулось моё старое зрение, когда без контактных линз ты не видишь дальше собственной руки.

– Доктор Фелпс! Срочно в четвёртую палату! Пациентка Эшфорд вышла из комы!

Конец второй части