Глава 18

– Твой отъезд состоится завтра ночью, когда все в доме заснут. Если не уснут сами, мы им… поможем, – заметив мой выразительный взгляд, Анабелл закатила глаза. – Простые снотворные чары, не больше! И не надо так на меня смотреть. Мы же не монстры какие-нибудь… Так вот. В час ночи к дому подъедет карета, которая увезёт тебя в убежище. Чтобы ничего не случилось, тебя будут сопровождать трое Путешественников – они все надёжные, так что я вполне спокойно отправлю тебя с ними. Они отвезут тебя к Винсенту – у него дом в пятнадцати милях от Лондона. Там ты пересидишь, пока не уляжется суматоха. Потом можешь вернуться к театральной деятельности.

– Я сегодня обещала Джеймсу прийти на свадьбу, – бездумно произнесла я, только сейчас в полной мере начиная понимать, какую глупость тогда сморозила. – И что я скажу Хогарту? Завтра я снова должна петь.

– Не имею ни малейшего представления, на что ты рассчитывала, – без какого-либо намёка на сочувствие отозвалась Анабелл. Она даже не повернулась в мою сторону, продолжая смотреть в тёмное окно, сильно выпрямившись и сложив руки за спиной. – Хогарту напиши, что ты дурно себя чувствуешь. После сегодняшнего происшествия в театре твоё отсутствие никого не удивит. Блэквуду тоже напиши письмо с извинениями.

Я задумчиво запустила пальцы в свои и так спутанные волосы. Всё никак не могла привыкнуть к тому, что теперь они светлые и слегка вьющиеся…

– Ты уверена, что все эти меры предосторожности необходимы?

– Ты же сама сказала, что маги не отступятся от затеи с твоим браком, – Путешественница даже слегка удивилась. – Раз им абсолютно всё равно, кто на тебе женится… Нет, ковену нужен «Знак равных», и маги не отступятся, пока не получат его. Тебя будут искать, перевернут весь Лондон и его окрестности вверх дном. Мы с Винсентом скроем любые следы магии в этом доме, чтобы никто не заподозрил в происходящем нас. Мне ещё предстоит убедительно разыграть роль недоумевающей компаньонки, впадающей в истерику и искренне не понимающей, как её воспитанница могла решиться на подобное безрассудство. Пускай они все лучше думают, что твоя романтическая возвышенная натура не выдержала брака по расчёту, и ты сбежала из-под венца. Кстати, подобная идея вполне могла прийти в голову настоящей мисс Барнс.

Я кивнула, принимая её план. Вполне терпимо. Но Джеймс… Мыслями я уже перенеслась обратно к нашему разговору в гримёрной. Как он там смотрел на меня… И почему всё складывается так по-дурацки?..

– Раз ты теперь будешь сама по себе, тебе стоит собрать вещи с учётом того, что ты окончательно перевоплощаешься в актрису, – продолжила Анабелл, и я мысленно восхитилась её практичным подходом к любым житейским обстоятельствам. – Твоя одежда не подходит – она вся траурная и предназначена для молодых благовоспитанных девушек. Одеваться подобным образом, чтобы доехать от дома до театра и обратно – нормально, но носить такое постоянно нельзя. Актрисы такое не надевают. Тебе понадобится обновить гардероб, да и деньги на жизнь тоже нужны. Конечно, насколько я поняла, ты уже слывёшь любовницей Блэквуда, но ведь в реальности он тебя не содержит, не так ли?

– Конечно, нет, – утомлённо отозвалась я, мельком удивившись, что этот вопрос по интонации совершенно не походил на шутку. Анабелл его задала абсолютно серьёзно, что ли? Потом достала из кармана футляр, в котором лежали подаренные Артуром драгоценности – я захватила его из комнаты по пути в кабинет Анабелл – и достала оттуда браслет и кольцо.

У Путешественницы округлились глаза.

– Вот. Как ты думаешь, можно это продать? Вырученных денег на ближайшее время должно хватить.

– Ещё как, – подтвердила Путешественница. Взяла браслет и повертела его в руках. Бриллиантовые грани заискрились, разбрызгивая вокруг разноцветные блики. – А ты и впрямь пользуешься успехом… Поздравляю. Если тебе нужна помощь с продажей… У Винсента есть знакомый ювелир. Обычно именно он занимается подобными делами, когда нам что-то нужно. Я могу обратиться к нему.

Я улыбнулась с искренней благодарностью.

– Ты меня очень выручишь.

– Не в первый раз, – рассеянно отозвалась она. – Продавать и браслет, и кольцо?

– Нет, – помедлив, решила я, и забрала кольцо обратно. – Только браслет. Кольцо пускай пока останется у меня.

– Как знаешь.

На этом мы разошлись. Я размышляла о завтрашнем дне и о том, как сильно он мог изменить мою жизнь. Конечно, не так сильно, как после моего перемещения сюда… Но всё же более или менее установившемуся порядку придёт конец. Впрочем, я об этом совершенно не жалела. И в любой другой ситуации я бы волновалась перед готовящимся побегом, боялась, что что-нибудь сорвётся… Но я могла думать только о Блэквуде. Может, стоит ему открыто во всём признаться? Он ведь, кажется, что-то чувствует ко мне – иначе не было бы этого странного разговора… Но, с другой стороны, что было бы дальше? Взять и пожениться после этого признания, будто ничего особенного не произошло? Едва ли в этой эпохе подобный фокус прокатит. Это мне с моим современным мировоззрением происходящее кажется скорее интересным приключением, а с точки зрения тех, кто родился и живёт в этой эпохе, я скомпрометировала себя всеми возможными способами, и назвать меня порядочной девушкой ни у кого язык просто не повернётся. Едва ли Джеймс захочет на такой жениться.

Да и какая свадьба вообще? Я опять забыла о самом главном… Меня изначально не было в этом историческом отрезке! Я перенеслась сюда и нарушила установленный порядок! И нельзя усугублять всё ещё больше!

С этими тяжёлыми мыслями я легла спать. И почему жизнь очень редко идёт так, как нам того хотелось бы?..

* * *

Эта же мысль посетила меня и следующей ночью, когда стало понятно, что в плане Анабелл что-то явно пошло не так. Время близилась к двум часам. Сэр Перси, горничные и кухарка крепко спали в своих кроватях, и можно было не опасаться, что их разбудит случайно скрипнувшая половица или шаги в коридоре.

Мы с Анабелл сидели в украшенной к завтрашнему торжеству гостиной. На компаньонке было домашнее платье, я же была одета по-дорожному, а у моих ног стоял небольшой саквояж, в который мы сложили самые необходимые вещи. Однако минуты тянулись, складываясь в часы, Анабелл давно нервно мерила шагами пол гостиной и при малейшем постороннем звуке бросалась к окну, но никто не приехал. Зато в три часа ночи на подоконник неожиданно сел голубь, на лапке которого я углядела сложенную записку. Пока я оценивала такой способ быстрой переписки, Анабелл быстро отвязала клочок бумаги, развернула и прочитала. После этого тревога на её лице стала ещё более явственной, но теперь к ней примешалось недоумение.

– Винсент спрашивает, благополучно ли всё прошло, – растерянно сообщила она. – Значит, ему ничего не известно. Но что могло произойти? Куда они пропали?..

Потом она отправила голубя обратно с ответной запиской. Мы ожидали снова получить письмо, но вместо него явился Винсент собственной персоной. Пока мы объясняли ситуацию, пока они с Анабелл обсуждали, что могло произойти – лицо главы Путешественников выглядело мрачнее тучи, и я сразу поняла, что он даже близко не представляет, что случилось, – незаметно наступило утро. Винсент удалился, все его мысли были заняты пропавшими собратьями. Анабелл выглядела ещё более сухой и неживой, чем обычно.

– Я больше не знаю, что ещё можно предпринять, – сказала она мне. – Иди к себе, постарайся несколько часов поспать. У тебя сегодня свадьба.

Так что побег сорвался на самой начальной стадии. Я постаралась последовать совету компаньонки и поднялась в свою комнату. Там, лёжа на кровати прямо в одежде, я всё-таки смогла задремать. И именно в тот момент, когда было пора облачаться в свадебное платье, меня внезапно посетило озарение, как можно было бы осуществить побег. Конечно, не прямо сейчас – возможность убежать до свадьбы мы благополучно упустили – но вот со свадьбы… Я даже удивилась, почему настолько простое решение не пришло мне в голову сразу. Теперь нужно только предупредить Анабелл, чтобы она подыграла мне в нужный момент.

Утро и все приготовления пролетели для меня быстро и сумбурно. Горничные, помогавшие мне одеться, суета и суматоха, характерные для подобных мероприятий, огромное количество совершенно незнакомого народу, не пойми откуда взявшегося в доме, громкие радостные восклицания сэра Перси, чьи-то поздравления… Дом теперь больше напоминал оранжерею, потому что всё было заставлено цветами, почти как в моей гримёрной. Среди всей беготни и шума я едва нашла возможность шепнуть Анабелл на ухо, что мне понадобится её помощь, и чтобы она спрятала саквояж с вещами. Та удивилась, но пообещала всё сделать. В нескольких слоях свадебного платья было жарко, тяжело и неудобно, а из зеркала на меня смотрела болезненного вида физиономия с красными от недосыпа глазами, которые вполне можно было принять за покрасневшие от слёз. От фарсовости происходящего мне хотелось и смеяться, и плакать одновременно.

И как меня угораздило во всё это влезть?

Потом была поездка в карете, усыпанная лепестками дорожка, гости в церкви… Попадались как знакомые лица, так и те, кого я никогда раньше не видела. Священник у алтаря и, наконец, мой жених собственный персоной. При виде Джеймса у меня буквально отлегло от сердца, потому что его лицо имело точно такое же выражение, как у меня, и было совершенно очевидно, какие чувства у него вызывает весь этот спектакль.

Хм. Хорошо, что здесь мы сходимся во мнениях. Кстати, говорят, что схожесть взглядов – залог счастливой семейной жизни.

Дальнейшее происходило по вполне стандартному сценарию, только я воспринимала всю церемонию отстранённо, словно там стояла не я, а кто-то другой. Произнесение клятвы, дважды произнесённое «Да!», заключительные слова священника, короткий равнодушный поцелуй теперь уже мужа, который меня даже слегка обидел, поздравления гостей, аплодисменты… С трудом верилось, что я вдруг стала замужней женщиной. Среди подходивших ко мне людей я обратила внимание только на Валери Андерс – она поздравила меня с тёплой улыбкой, которая совершенно не вязалась с перекошенным от злости лицом вчера в театре. Занятно – выходит, к актрисе она Джеймса ревновала, а к супруге – нисколько.

Когда ко мне в очередной раз устремился сэр Перси, горячо восклицая, какое это чудесное событие и как чудесно звучит имя «леди Блэквуд», я поняла, что комедию пора заканчивать. Не мешкая более, я закатила глаза, выронила из рук флёрдоранж и упала на пол. Поскольку вокруг нас как раз стояли гости, меня кто-то подхватил, не позволив рухнуть на каменный пол, за что я была ему безмерно благодарна. Дамы заохали и заахали, Анабелл командирским голосом велела остальным расступиться, чтобы я могла дышать, потом кто-то добрый сунул мне под нос нюхательную соль. От этой дряни я чуть не подпрыгнула, что разом нарушило бы всю композицию, но взяла себя в руки. Сделав вид, будто только что очнулась, и изображая ужасную слабость, я позволила кому-то увести меня в карету. Анабелл объявила, что невеста слишком сильно переволновалась, и ей необходимо немного полежать, сэр Перси провозгласил, что свадьба всё равно продолжается, и его любимая кузина вернётся к гостям, как только ей станет лучше, а пока праздник переносится в дом Барнсов. После этого мы наконец-то уехали.

У нас была короткая передышка перед приездом прочих гостей, но всё равно я предпочла поизображать умирающего лебедя, пока мы поднимались в мою комнату – это представление было для принарядившихся по случаю праздника горничных. Однако в мою комнату Анабелл их решительно не пустила, объявив, что мне нужен покой, и захлопнула дверь перед носом причитающих Мэри и Сары. После этого со мной произошло чудесная метаморфоза – я вскочила на ноги с постели, на которую успела опуститься, и сразу повернулась спиной к Анабелл, чтобы она расстегнула мне платье.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – только заметила она.

– Я тоже, – я усмехнулась. – Но теперь всё зависит и от твоего актёрского таланта…

Она улыбнулась. Вместе мы вытряхнули меня из свадебного платья, и надели другое – винного цвета, которое вполне могла бы позволить себе мисс Бетси. Платье изначально принадлежало самой Анабелл, было мне чудовищно узко в талии и длинновато, но времени на переделку не было.

– Теперь иди, – велела я, торопливо обуваясь. – Ты должна быть у всех на виду, чтобы тебя никто не заподозрил.

Анабелл кивнула, а потом достала из кармана мешочек с монетами.

– Это мы выручили за браслет, – сказала она и положила деньги на кровать. – Саквояж я спрятала, привезу его тебе в театр позже. Удачи.

– Спасибо.

Она вышла, а я приступила к последним приготовлениям. Вынула из причёски шпильки и заколола волосы на затылке. Накрасила губы. Надела привычный рыжий парик и ставшую уже родной шляпу с вуалью. Обручальное кольцо с пальца сняла и спрятала в карман, вместо него надела подарок Артура и задумчиво покрутила золотой ободок, любуясь мерцающим блеском камней. В небольшую сумочку убрала «Знак равных» и деньги. Ножны с кинжалом были при мне. Больше в этом доме меня ничто не держало.

Антракт закончен. Начинается второй акт.

* * *

В гостиную я вплыла с видом независимым и уверенным в себе. Всё время, что я жила в этом доме, эта самая большая комната во всём особняке оставалась закрытой, но для того, чтобы пригласить на свадьбу весь высший свет Лондона, Сара и Мэри, не покладая рук, отмывали её и украшали, и к этому дню гостиная засияла. Гости в ней разбились на группки и общались между собой, в ожидании торжественного обеда угощаясь шампанским и фруктами. Я с удовлетворением отметила, как при моём появлении смолкали разговоры, и все эти нарядные, расфуфыренные леди и джентльмены начинали шептаться между собой, стреляя в меня выразительными взглядами. Я уже была, по видимости, достаточно известной фигурой, поскольку мисс Бетси никому не была представлена, но узнавали её по одной только шляпе с вуалью. Мужчины выглядели скорее заинтригованные моим приходом, дамы же возмущённо шипели. То и дело до меня доносились обрывочные замечания:

– Это та певичка…

– Фи, как вульгарно…

– Явиться без приглашения…

– Да что она себе позволяет…

Меня это настолько начало забавлять, что я по-настоящему развеселилась. Ещё больше моё настроение улучшилось, когда я увидела, как переменилась в лице заметившая меня Валери. Розмари выглядела так, словно я только что наступила ей на подол платья, оторвав от него дорогую кружевную отделку. Леди Вейлор что-то яростно шипела на ухо своей дочери Оливии, выразительно кивая на меня. Эмили Маршалл просияла приветливой улыбкой. Сэр Перси смотрел скорее недоумённо. Майкл усмехнулся понимающе и посмотрел на Джеймса. Анабелл торопливо наклонилась к своему бокалу, стараясь скрыть рвущийся наружу смех. А потом я благополучно позабыла о прочих гостях, потому что ко мне подошёл Джеймс. Выражение скуки и раздражения пропало с его лица, и он открыто улыбался мне, не пряча радости от встречи.

– Я уже боялся, что вы не придёте.

– Мои поздравления, милорд, – я сделала реверанс. – Боюсь, я не принесла подарка…

– Больше всего я рад, что вы здесь, – просто сказал он без малейшей фальши и, понизив голос, добавил. – Ни у кого не хватит сил выносить этот абсурд с настолько серьёзным видом.

– Как я вас понимаю, – я закатила глаза и слегка качнула головой, указывая на всех присутствующих одновременно, и Джеймс рассмеялся.

– Могу я попросить вас спеть? – вдруг сказал он. – Хотелось бы, чтобы от этого дня осталось хоть одно действительно хорошее воспоминание.

– Приложу для этого все силы, – я согласно наклонила голову.

Пожалуй, после пары моих песенок аристократы слегка оттаяли, хотя подозрительные, высокомерные, возмущённые взгляды продолжали меня преследовать. Оркестр продолжал играть, кто-то из молодых людей и девушек уже организовал танцы в центре гостиной, а ко мне подбежала Эмили, завязав непринуждённый лёгкий разговор. Розмари издалека смотрела строго на неё, поджав губы, но подходить с замечаниями не стала. Затем к сестре Джеймса подошла Валери, и я заметила краем глаза, как они сердито зашептались, бросая на меня враждебные взгляды. Я рассмеялась над каким-то замечанием Эмили и лишь случайно заметила, как в гостиную прошмыгнула Сара с очень озабоченным лицом. Ловко лавируя среди гостей, она подошла к Анабелл, которая как раз общалась с леди Вейлор, и что-то зашептала ей на ухо. Анабелл в первый миг сделала попытку отмахнуться от горничной, как от назойливого комара, но та была настойчивей и зашептала с удвоенной силой. Затем я заметила, как на лице Анабелл появилось выражение недоумения, сменившееся тревогой, и восхитилась её актёрскому таланту. Даже опытный критик ни в чём бы её не заподозрил…

Следуя сценарию, Анабелл ненадолго покинула гостиную, потом вернулась и с таким же озабоченным лицом, которое было у Сары, подошла к сэру Перси. Выслушав её, тот в первый миг опешил, а потом они вдвоём вышли из комнаты. Затем вернулись – у кузена теперь было раскрасневшееся от гнева лицо, и он что-то тихо, но грозно выговаривал Анабелл. И, возможно, ситуацию удалось бы замолчать… хотя бы попытаться избежать огласки… но Анабелл, чётко следуя плану, слишком громко воскликнула:

– Вы что, не понимаете, что Элизабет сбежала?

С этой секунды всё покатилось, как снежный ком, будто запустили цепную реакцию. В гостиной удивительным образом воцарилось молчание, словно Путешественницу услышали все разом. Среди гостей от одного к другому пронеслось растерянное: «Невеста сбежала!», сменившееся на «Ах, какой скандал!», и буквально можно было ощутить, как воздух наполнился грозовым предчувствием сенсации. У сэра Перси сделалось обречённое лицо, когда он понял, что гостям уже всё известно. Аристократы в этот момент выглядели больше удивлёнными, чем негодующими из-за моего недопустимого поступка, маги смотрелись ещё более ошарашенными, словно толком не поняли, что произошло. Один Джеймс, которому вообще полагалось в этой ситуации испытывать самое большое изумление, выглядел скорее заинтригованным.

А потом гостиная превратилась в рай для сплетников. Поняв, что терять нечего, сэр Перси, не понижая голос, вышел в коридор и оттуда отдавал приказы о поисках беглянки – толпа гостей уже напоминала гудящий пчелиный рой, и кузена никто не слышал. Анабелл старательно изображала обморок, и над ней хлопотало несколько дам. Какая-то пожилая леди громко заявила, что ноги её больше не будет в доме, куда сперва заявилась актриска, и откуда потом сбежала невеста. Гостиная наполнилась шумом голосов, старающихся перекричать друг друга – гости возбуждённо обсуждали это неслыханное происшествие. Несколько человек, включая ту даму, отличавшуюся повышенными нравственными устоями, немедленно уехали. Другие с удовольствием засыпали сэра Перси участливыми вопросами и предложениями помощи. Несколько человек не растерялись и продолжили угощаться шампанским и закусками. Обо мне все благополучно забыли, и уже никто не обратил внимания, когда ко мне подошёл Джеймс.

– Это был несколько неожиданный поворот событий, – признал он, с интересом разглядывая творящуюся в гостиной неразбериху. – Теперь мы этот день точно запомним.

– Не понимаю, почему ты так спокоен, – раздался злой голос, и я увидела, что к нам приблизилась Розмари. Как и брат, она уже не пыталась говорить тихо, потому что из-за гвалта вокруг её бы и так никто не услышал. – Мало того, что ты притащил свою любовницу на собственную свадьбу на глаза всей лондонской аристократии, так ещё и твоя невеста сбежала! Можешь хотя бы сделать вид, будто происходящее тебя волнует?

– А к чему? – искренне удивился её брат. – Я, конечно, надеюсь, что эту девушку, мисс Барнс… то есть графиню Блэквуд найдут раньше, чем с ней что-нибудь случится, но не вижу смысла изображать мировую скорбь.

– То есть тебя не смущает, что она тебя опозорила, бросив практически у алтаря? – ядом, прозвучавшим в словах Розмари, можно было крыс выводить.

– Нет, – легкомысленно отозвался Джеймс.

Несколько секунд Розмари молчала, гневно раздувая ноздри, а потом выдохнула:

– И что вы все в них находите? – и выразительно махнула рукой в мою сторону. – Сначала Майкл, потом ты… Что во всех этих девицах такого?..

– Дорогая Роуз, – на этот раз голос Джеймса прозвучал жёстко. – Почему бы тебе в таком случае не высказать свои претензии Майклу? Не оскорбляя при этом человека, который находится прямо здесь, ведь этим ты нарушаешь все правила приличия, которые так высоко ценишь?

Розмари вспыхнула, но не нашлась, что ответить, и, резко отвернувшись, ушла.

– Пожалуй, здесь больше не будет ничего интересного, – задумчиво констатировал Джеймс, ещё раз оглядев гостиную. – Отвезти тебя в театр?..